Сенатор сел в огромное, похожее на трон кресло в дальнем конце комнаты, ногами едва касаясь пола. Со всех сторон ударил дуговой свет; спереди и сзади него телеоператоры установили микрофоны. Внезапно включились еще три ярких софита. Торнтон начал потеть, но по-прежнему улыбался. Три телевизионных компании приготовились снимать сенатора. Торнтон кашлянул.
Леди и джентльмены из прессы
Помпезное начало, заметил корреспондент, сидевший перед Марком. Он стенографировал каждое слово. Марк пригляделсялицо журналиста казалось знакомым. Бернстайн из «Вашингтон пост». Воцарилось молчаниевсе ждали продолжение речи сенатора.
Я только что приехал из Белого дома после приватной беседы с президентом Соединенных Штатов и в связи с этим хотел бы сделать заявление для прессы и телевидения. Он сделал паузу. Критика законопроекта о владении оружием с моей стороны и мой голос, поднятый против него в комиссии, были вызваны желанием говорить от имени моих избирателей и выразить их подлинный страх перед безработицей
твой собственный страх перед безработицей, отметил Бернстайн sotto voce.Какую взятку ты получил от президента в понедельник за обедом?
Сенатор снова кашлянул.
Президент заверила меня, что, если данный законопроект пройдет и производство оружия в стране будет запрещено, она окажет поддержку законопроекту о немедленной финансовой помощи производителям оружия и рабочим, занятым в этой сфере, с тем чтобы превратить предприятия оружейной промышленности в другие, связанные с менее опасным производством, чем выпуск оружия уничтожения. Такое участие президента позволило мне голосовать за принятие законопроекта о владении оружием. Длительное время вопрос об этом законопроекте вызывал у меня чувство раздвоенности
Это точно, вставил Бернстайн.
поскольку, с одной стороны, у меня вызывала серьезное беспокойство возможность угрозы свободе, а с другойлегкость, с которой преступники могут получить огнестрельное оружие.
Вчера тебя это не волновало. Ну, так какие контракты обещала тебе президент? буркнул корреспондент. Может, сказала, что поддержит твою кандидатуру на очередных выборах в будущем году?
Эта проблема всегда держалась для меня в равновесии
и небольшая взятка нарушила это равновесие.
Теперь у Бернстайна появилась собственная аудитория, слушавшая его комментарии с бо́льшим удовольствием, чем то, что исходило от сенатора из Техаса.
Теперь когда президент обнаружила такую предупредительность, я заявляю со всей откровенностью
вовсе мне не присущей, снова встрял Бернстайн.
что могу теперь присоединиться к мнению своей партии относительно законопроекта о владении оружием. Таким образом, завтра в сенате я выступлю в поддержку президента.
Из различных частей комнаты зазвучали неистовые рукоплескания, которые выглядели весьма подозрительно, как аплодисменты занявших стратегические позиции сторонников.
Сегодня, леди и джентльмены, продолжал сенатор Торнтон, я засну другим человеком.
который может считать себя избранным на второй срок, добавил Бернстайн.
В заключение своего выступления я хотел бы поблагодарить представителей прессы за то, что они посетили
У нас не было выхода: с комедиями в городе плохо.
Вокруг корреспондента «Пост» раздался смех, но ушей Торнтона он не достиг.
Хочу добавить, что с удовольствием отвечу на любые ваши вопросы. Благодарю вас.
Голову даю на отсечение, что ни на один из моих вопросов ты не ответишь.
Большинство репортеров без промедления покинули зал, чтобы успеть сдать материалы в утренние выпуски дневных газет, которые уже начали печататься по всей стране. Прежде чем присоединиться к ним, Марк заглянул через плечо знаменитого журналиста. Тот уже успел сменить стенографию на обычное письмо.
«Друзья, римляне, селяне! Имеющий беруши да услышит. Я пришел предать Кейн забвению, а не восхвалять ее». Да, для передовой статьи не очень-то подходящий стиль.
Трое мужчин, присутствовавших на пресс-конференции, последовали за ним. Выйдя из комнаты, Марк бросился к ближайшим телефонам-автоматам, расположенным чуть дальше в зале. Однако все они уже были заняты журналистами, стремившимися первыми передать материал в газету; те, кто выстроился в длинную линию сзади, уже что-то диктовали. На лифте Марк спустился на нижний этаж: то же самое. Оставался платный телефон в здании Рассела, через улицу. Он кинулся туда; трое мужчин последовали его примеру. Он уже добежал до телефона, но его на шаг опередила женщина средних лет: она вошла в будку и опустила в щель четверть доллара.
Алло Это я. Я нашла работу Да, в общем не плохо Только утром. Начиная с завтрашнего дня Ну, жаловаться грех, жалованье хорошее.
Марк принялся ходить взад-впередтрое мужчин тем временем переводили дух. Наконец женщина закончила разговор и, широко улыбаясь, вышла из будки. Мысли ее были далеко от проблем Марка и нации. Ну хоть кто-то уверен в завтрашнем дне, подумал Марк. Он бросил взгляд вокруг себя, чтобы убедиться, что рядом никого нет. Ему показалось, что он узнал человека, стоящего рядом с плакатом «Мэдикер». Может, один из его коллег-фэбээровцев? Где-то он уже видел это лицо за темными очками. Охраняют его теперь лучше, чем президента. Он набрал номер телефона директора и сообщил номер платного телефона. Телефон зазвонил почти сразу же.
Сэр, Торнтона можно вычеркнуть из списка, потому что у него
Знаю, знаю, сказал директор. Меня только что информировали о том, что сказал Торнтон. Это он и должен был сказать по моим ожиданиям, если он в это замешан. Так что он, разумеется, остается в списке. Так или иначе, мои подозрения в отношении него лишь увеличились. Сегодня отрабатывайте все пять кандидатур и, когда что-нибудь выясните, немедленно свяжитесь со мной. Можете не заходитьпросто позвоните.
Раздался щелчок. Марк чувствовал подавленность. Он нажал на рычаг, подождал длинного гудка, сунул в прорезь двадцатипятицентовик и набрал номер центра Вудро Вильсона. Дежурная сестра отправилась на поиски Элизабет, но, возвратившись, сказала, что сегодня ее целый день никто не видел. Марк повесил трубку, забыв поблагодарить ее или попрощаться. На лифте он спустился в кафетерий в подвальном этаже, чтобы перекусить. Его решение привлекло туда еще двух посетителей; третьего уже ждали к обеду, на который он опаздывал.
Среда, день, 9 марта
1 час 00 минут
На встречу в отель «Шератон» в Силвер-Спрингз вовремя пришли только Тони и Суан. Они провели много часов вместе, но друг с другом почти не разговаривали. Интересно, о чем думает япошка, то и дело проносилось в голове у Тони. У итальянца было насыщенное расписание: он еще проверял маршруты, по которым пойдут машины в день операции, налаживал «бьюик» и отвозил председателя и Матсона. Они обращались с ним, словно он какой-то паршивый шоферишка. Как член группы, он ни в чем им не уступал. Что бы они делали без него, черт возьми! Без него эти фэбээровцы до сих пор бы висели у них на хвосте. Но к завтрашнему вечеру вся эта чертовщина будет позади и он сможет развязаться с ними и потратить кое-что из заработанных в поте лица денег. Куда махнутьв Майами или в Лас-Вегас? Тони всегда планировал, как потратить деньги, еще не заработав их. Вошел председатель; из угла рта у него, как обычно, свисала сигарета. Взглянув на них, он резко спросил, где Матсон. Все покачали головами. Матсон всегда работал в одиночку. Он не доверял никому. Председатель был раздражен и не пытался это скрыть. Через несколько минут появился сенатор; он тоже выглядел раздосадованным, но даже не заметил отсутствия Матсона.
Почему мы не начинаем? требовательно спросил сенатор. Вообще время для встречи выбрано крайне неудобное: сегодня последний день дебатов по поводу законопроекта.
Председатель презрительно взглянул на него.
Еще нет Матсона, а его доклад чрезвычайно важен.
И сколько нам его ждать?
Две минуты.
Ждали молча. Говорить друг другу было нечего; каждый знал, зачем он здесь. Ровно через две минуты председатель снова закурил и велел Тони отчитываться.
Я проверил маршруты, босс: машине на скорости двадцать две мили в час потребуется три минуты, чтобы доехать от южного входа в Белый дом до здания ФБР и по Пенсильвания-авеню, и еще три минуты, чтобы достичь Капитолия. Чтобы подняться по ступеням и скрыться с линии огня, потребуется сорок пять секунд. В среднем на все уйдет шесть минут сорок пять секунд. Не меньше пяти минут тридцати секунд, не больше семи минут. Проверки проводились в полночь, в час и в два часа ночи; но нужно учитывать, что в момент продвижения Кейн по маршруту дороги будут еще свободнее.
Предполагаемые действия после завершения операции? спросил председатель.
От подъемного крана можно будет пройти через подземный ход к зданию Рейбэрна и оттуда к станции метро «Южный Капитолий» в лучшем случае за две минуты, в худшемза три минуты пятнадцать секундвсе будет зависеть от лифтов и заторов. Когда вьетконг Тони осекся. Когда Суан окажется в метро, его уже не найдут; через несколько минут он будет на другом конце Вашингтона.
Как вы можете быть уверены, что они не возьмут его до трех минут пятнадцати секунд? спросил сенатор. Его ничуть не волновала судьба Суана, но он был уверен, что, случись им схватить его, маленький человек расколется.
Если предположить, что им ничего не известно, по крайней мере в первые пять минут, они не будут знать, в каком направлении искать его, ответил председатель.
Если все пойдет по плану, продолжал Тони, вам даже машина не понадобится, так что я просто брошу ее и исчезну.
Согласен, сказал председатель. Но тем не менее надеюсь, машина в отличном состоянии?
Ясное дело. На ней можно хоть в Дейтон махнуть.
Несмотря на то, что за окном стоял холодный мартовский день, сенатор промокнул лоб платком.
Твой отчет, Суан, сказал председатель.
Суан во всех подробностях рассказал о своем плане; за последние два дня он прорабатывал его снова и снова. Последние две ночи он провел на вершине крана, винтовка была уже там. С шести часов вечера строители начнут двадцатичетырехчасовую забастовку.
В шесть вечера завтра я буду на другом конце Америки, а Кейн будет мертва.
Хорошо, сказал председатель, затушив сигарету и закурив новую. Я буду на углу 9-й улицы и Пенсильвания-авеню и свяжусь с вами по мини-рации, когда прибуду туда в 9.30, и второй раз, когда машина Кейн проедет мимо меня. Когда у вас на часах сработает вибратор, она будет в трех минутах от вас. На все у вас останется три минуты и сорок пять секунд. Когда давать предупредительный сигнал?
Двух минут тридцати секунд хватит, сказал Суан.
Это значит, что времени остается в обрез, так? вопросил сенатор, по-прежнему потея.
Если выйдет именно так, вы должны будете задержать ее на ступенях Капитолияне нужно, чтобы Суан «светился» больше, чем необходимо, сказал председатель. Чем дольше он будет на виду, тем больше шанс, что его обнаружат вертолеты Службы личной охраны.
Сенатор повернул голову к Суану.
Вы говорите, что репетируете каждый день?
Да, ответил Суан. Он всегда считал, что нет причины тратить больше слов, чем необходимо, даже обращаясь к сенатору Соединенных Штатов.
Почему же тогда никто не заметил у вас винтовки или по крайней мере оружейного футляра?
Потому что с тех пор, как я вернулся из Вены, винтовка приторочена к платформе наверху крана на высоте трехсот двадцати футов.
А что, если кран опустят? Ее сразу же обнаружат.
Нет. На мне желтый комбинезон, все восемь частей винтовки выкрашены желтым, она приторочена к нижней части платформы. Если даже смотреть из сильного бинокля, она выглядит как часть крана. Когда я забирал последнюю снайперскую винтовку у доктора Шмидта из фирмы «Хельмут, Хельмут и Шмидт», даже его удивила банка желтой краски.
Все, кроме сенатора, засмеялись.
Сколько времени вам потребуется, чтобы собрать ее? продолжал сенатор, пытаясь найти слабое место, как это делал всегда, задавая вопросы так называемым экспертам в комитетах сената.
Две минуты, чтобы собрать винтовку, и тридцать секунд, чтобы занять оптимальное положение для стрельбы. Еще две минуты, чтобы разобрать винтовку и снова приторочить ее. Винтовка «Вомхофе Супер Экспресс» калибра 5.6, 61 мм, пуля с пороховым зерном, 77, начальная скорость пули 3,480 футов в секунду, то есть 2,000 футов/фунтов дульной энергии. На языке непрофессионалов, сенатор, это значит, что, если не будет ветра, я буду целиться на один и один с половиной дюйм выше лба Кейн с расстояния двухсот ярдов.
Вы удовлетворены? спросил председатель сенатора.
Думаю, да, ответил тот, молча сел и задумался, по-прежнему вытирая лоб. Потом он вспомнил что-то еще и уже собирался задать новый вопрос, но тут дверь распахнулась и в комнату ворвался Матсон.
Извините, босс, обнаружилось кое-что очень важное.
Надеюсь, новости хорошие? рявкнул председатель.
Плохие, босс, очень плохие, сказал Матсон, переводя дыхание.
Все присутствующие с тревогой посмотрели на него.
Ладно, выкладывайте.
Его зовут Марк Эндрюс, сказал Матсон, плюхаясь на свободный стул.
Кто это? спросил председатель.
Фэбээровец, который ездил в больницу вместе с Калвертом.
Давайте по порядку, мягко попросил председатель.
Матсон глубоко вздохнул.
Вы знаете, что меня всегда беспокоило, что Стеймз поехал в больницу вместе с Калвертомдля человека его ранга это было очень странно.
Да-да, нетерпеливо сказал председатель.
Так вот, Стеймз туда не ездил. Об этом сообщила его жена. Я навестил ее, чтобы выразить соболезнования, и она рассказала мне обо всем, чем занимался Стеймз в тот вечер, даже то, что он не доел свой муссакас. В ФБР ее просили никому ничего не говорить, но она считает, что я по-прежнему работаю в Бюро, и, видимо, не догадывается, что мы со Стеймзом, скажем так, друзьями не были. Узнав об Эндрюсе, я следил за ним последние сорок восемь часов. В вашингтонском отделении он значится как выбывший в двухнедельный отпуск, но отпуск свой он проводит очень странно. Я видел его возле штаб-квартиры ФБРон разгуливал с докторшей из центра Вудро Вильсона и что-то вынюхивал возле Капитолия.
Сенатора передернуло.
Эта милая докторша дежурила в ту ночь, когда я избавился от грека и черномазого ублюдка.
Но если им все известно, быстро сказал председатель, то почему мы еще здесь?
Да, это-то и странно. Я договорился посидеть за рюмкой со старым дружком из Службы личной безопасности. Завтра он назначен охранять Кейн. Так вот, в расписании ничего не изменилось. Совершенно очевидно, что Служба личной охраны понятия не имеет о нашем завтрашнем плане; значит, либо ФБР известно чертовски много, либо ничего. Но если они в самом деле обо всем знают, то не подпускают к этому Службу личной охраны.
Вы что-нибудь узнали от своих знакомых из ФБР? спросил председатель.
Ничего. Никто ничего не знает, даже когда пьян в стельку.
Что, по-вашему, известно Эндрюсу? продолжал председатель.
Думаю, он просто приволакивается за нашей докторшей и знает очень мало. Блуждает в потемках, ответил Матсон. Впрочем, я не исключаю, что он что-то разузнал у грека-официанта. Если так, следовательно, он действует на свой страх и риск. Это не похоже на тактику ФБР.
Я не совсем вас понял, сказал председатель.
Тактика ФБРработать парами и тройками. Почему же, в таком случае, на расследование не брошены десятки людей? Даже если бы в этом задействовали всего шесть-семь человек, я бы наверняка услышал об этом, да и кто-нибудь из моих приятелей в ФБР тоже, пояснил Матсон. По-моему, можно допустить, что они считают возможной попытку покушения на президента, но, видимо, не располагают данными, где и когда это произойдет.
Кто-нибудь упоминал этот день при греке? нервно спросил сенатор.
Сейчас не помню. Впрочем, есть один способ узнать, располагают они какими-либо сведениями или нет, ответил председатель.
Какой, босс? осведомился Матсон.
Председатель помолчал, закурил новую сигарету и бесстрастно промолвил:
Убить Эндрюса.
На несколько секунд воцарилось молчание. Первым очнулся Матсон.