Ладно, вызывай ребят!
Это, с удовольствиеможивился Юрий и, приложив ладони ко рту, трижды хрюкнул.
Ну, прямо настоящий хряк. Так и тянет за карабин взяться, хмыкнул Кочубей.
Ну, если промажешь, я тебе не позавидую, добродушно пробасил Юрий и прислушался.
Но ни он, ни Кочубей так и не услышали, как из кустов появился Кавказ. Они не первый раз выходили с ним в рейд и каждый раз поражались тому, как он преображался, когда оказывался на природе. Кавказ становился ее частью. Несмотря на сто килограммов, под его сорок пятого размера ботинком не осыпались камни и не трещали ветки. В минуты опасности Кавказ напоминал собой грозного удава, способного одним взглядом, одним движением парализовать противника.
Что за рекой, Кавказ? спросил Николай.
Пришел и ушел без хвоста, как всегда тот был немногословен.
Я тоже ничего подозрительного не заметил, подтвердил подошедший Омар.
Все, Коля, едем, а то скоро в карманах лягушки заквакают, взмолился Остащенко.
Оружие проверить и отчаливаем! распорядился Кочубей.
Юрий первым забрался в УАЗ, за ним Кавказ. Омар занял место водителя. Впереди его ждало новое испытаниепроливной дождь превратил и без того убитую дорогу в реку. Видавший виды армейский УАЗ абхазского спецназа чихал, скрежетал всеми своими изношенными внутренностями, и, казалось, вот-вот встанет. Но, подчиняясь твердой руке Омара и его матерным заклинаниям, машина с трудом брала очередной подъем. К окраине города Гала они подъехали в начале девятого. Разрушенный войной, он в вечерних сумерках напоминал город-призрак. За покосившимися заборами, в глубине садов, словно прячась от злого взгляда, подслеповато подмигивали огнями ветхие домишки. Их тусклый свет придавал развалинам еще более зловещий вид. Несмотря на то, что война закончилась пятнадцать лет назад, Гал, по-прежнему, оставался прифронтовым городом. Об этом напоминали изрешеченная осколками будка ГАИ и обгоревший остов БТРа, подорвавшегося на фугасе на прошлой неделе. Ближе к центру стали заметны признаки жизни. Слева, в свете фар возникли убогие ларьки местного рынка. Из-за них выскочила старенькая, без номеров «Нива» и, плеснув в лобовое стекло грязь из-под колес, скрылась в темноте. Омар и не заметил, как на перекрестке, перед бывшим универмагом едва не угодил под «Урал».
Омар?! первым заметил опасность Кавказ.
Тот, резко крутанул руль влево, и в последний момент ушел из-под удара. Оставшиеся двести метров до райотдела СГБ, Кочубею с Остащенко пришлось выслушать все, что думает Омар в отношении «козлов», которым место отнюдь не за баранкой. Яркий свет фонарей освещал подходы к зданию СГБ. Высокая стена из мешков с песком, выложенная буквой «Г» на входе, окна, наглухо закрытые металлическими ставнями, напоминали о том, что диверсионно-террористическая война, которую вели грузинские спецслужбы в этом районе Абхазии, не прекращалась ни на день, ни на час.
В райотделе они застали только дежурного. Остальные сотрудники отправились кто на явки с агентами, кто на операцию и лишь редкие счастливцы разошлись по домам. Николай с Юрием прошли в кабинет начальника. Кавказ с Омаром остались в дежурке коротать время за чашкой кофе. ВЧ-связь работала исправно и Кочубей быстро дозвонился до Агольцева. Судя по тону, с которого начался разговор, он был на взводе.
Коля, где вас черти носят? Я тут как на иголках! обрушился Агольцев на него.
Виктор Александрович, так мы же не на прогулке. Явку с Кахой проводили, получили
Вы, что к нему в Тбилиси ходили? перебил Агольцев и раздраженно бросил:Четыре часа прошло, а от вас ни слуха, ни духа! И что прикажешь думать?
Все нормально, Виктор Александрович! Есть серьезная информация.
Да, погоди ты со своей информацией! Я сыт ей по горло и одна горячее другой! За последние сутки два захвата в вашем районе! В нижней зоне перестрелка. Абхазы потеряли одного пограничника. А вы по ночам под носом у диверсантов раскатываете! Забыл про приказ Градова? Так я напомню! Явки с закордонной агентурой проводить только в светлое время суток! Чего тут неясного? Кончайте с этой партизанщиной!
Здесь уже задело за живое Кочубея. Агольцев вместо того, чтобы вести речь о деле, распекал его, как желторотого опера. Остащенко по обрывкам фраз и выражению лица друга догадался: они попали под горячую начальственную руку. Но характересть характер и, не удержавшись, он с сарказмом заметил:
Коля, а я тебя предупреждал: перед тем как докладывать шефу, надо щелкнуть каблуками перед трубкой.
Да иди ты! огрызнулся Кочубей.
В следующую секунду трубка накалилась от рева Агольцева:
Что?! Ты что себе позволяешь?! Крышу совсем снесло?
Виктор Александрович! Виктор Александрович! пытался вставить слово Николай.
Молчать! В конец оборзел! Я тебя умника научу родину любить. Я
Это не вам! Это Остащенко. Он тут советы раздает. Извините, вы не так поняли. Я
Советы? Советчики хреновы! Больно грамотными стали! Приказы старших надо выполнять!
Виктор Александрович, за что нас так утюжить? Мы же ничего не нарушили? Явку с «Кахой» проводили в дневное время.
Скажи еще, что у вас там солнце не заходит.
Нет, уже зашло, но льет как из ведра, а дорога одно название. До Гала два часа добирались. В конце концов, мы в контрразведке или в конторе работаем?
Ладно! Докладывай по существу! сменил гнев на милость Агольцев.
Кочубей, проглотив обиду, перешел к докладу:
Если в нескольких словах, то, судя по всему, грузины затевают что-то серьезное. По данным Кахи, накануне в Сенаки из Алексеевки перебросили два «Апача», склад боезапаса забили под завязку. Израильские спецы закончили оборудование новой авионикой трех «сушек». Самолеты ввели в боевой состав и перебросили из Вазиани в Копитнари. Позавчера в Зугдиди прибыла рота спецназа
Можешь не продолжать. По другим каналам мы получаем аналогичную информацию, остановил его Агольцев и распорядился:Обобщи все что имеешь и немедленно на мое имя запиской по ВЧ.
Есть, Виктор Александрович, принял к исполнению Кочубей и поинтересовался:Какие еще будут указания?
Указания? А с чего это ты вдруг стал такой уставной? с ехидцей спросил Агольцев.
Вы же обещали научить меня начальство любить.
Коля, опять нарываешься. Ты меня с Родиной не путай. Я думаю, мы друг друга поняли. Так?
Да, Виктор Александрович.
Как говориться: проехали и забыли. Где ночевать собираетесь?
Обсохнем, подзаправимся в райотделе и потом в Сухум. В крайнем случае, у миротворцев в Очамчыре заночуем.
На ночь глядя?
Так не первый же раз, Виктор Александрович?
Раз на раз не приходится. Сам же говорил, грузины, что-то затевают. Можете на засаду нарваться. Этого еще не хватало. Оставайтесь в райотделе! А утром с военной колонной в Сухум.
Есть! подчинился Николай. Промокшая до нитки камуфляжка и пустой желудок, напомнивший о себе бурчанием, не располагали к дороге, и он был рад такому решению Агольцева.
Все решили. Завтра жду в отделе Быстронога. А сейчас направляй записку! потребовал тот.
Через час будет лежать у вас на столе! заверил Кочубей.
В общем, Коля, ты меня понял: чтобы не было трепежу, надо делать все по чертежу, закончил разговор своей любимой присказкой Агольцев.
И тут снова под руку Кочубея полез Остащенко. Изобразив на своей хитрющей физиономии само усердие, он заговорил елейным тоном:
Коля, обязательно скажи шефу, что я уже бегу за бумажечкой и ручечкой.
Николай показал ему кулак и, попрощавшись с Агольцевым, положил трубку. Тяжело вздохнув, он бросил на Юрия сердитый взгляд и не удержался от упрека:
Ну, кто тебя просил лезть с этим чертовым каблуком?! Шеф и без того на взводе.
Извини, товарищ начальник, я не виноват, что ты вместо того, чтобы лизнуть, взял да гавкнул. Я только инициативу проявил и хотел
Да пошел бы ты с ней куда подальше, вспыхнул Кочубей. А если шеф подумал, что я его и вправду послал?
Не заморачивайся, Коля! Станешь ты полковником! Это я тебе говорю, старый майор, у которого погоны давно звезду просят. Александрыч нормальный мужик и с юмором у него все в порядке.
Ладно, проехали, остыл Николай. Давай строчить докладную.
Они взяли ручки и принялись за ее составление. Информация, полученная от Кахи и Баграта, носила конкретный характер и потому легко ложилась на бумагу. Через сорок минут докладная была готова. Кочубей пробежался по тексту и, не найдя ляпов, зачитал ее по телефону дежурному по отделу Быстронога и затем поджег записку. Не успела она догореть, как на него снова насел Остащенко:
Товарищ начальник, пора бы подумать и о более существенных вещах, чем самолеты, вертолеты и шпионы. Не знаю, как у тебя, а у меня во всю желудок марш играет.
А у меня чечетку. Зови ребят! поддержал Николай.
Остащенко вышел из кабинета и гаркнул:
Дневальный! Тащи станок рубальный!
В ответ, в конце коридора приоткрылась дверь, и показались две, расплывшиеся в улыбке физиономии.
Уже притащили. Осталось только хлеборезки включить. Давайте к нам! позвал Кавказ.
Стол был накрыт в комнате для приема посетителей. Кочубей пригласил присоединиться к ним дежурного по райотделу, но тот, сославшись на службу, вежливо отказался. На блюде были порезанные крупными долями местные помидоры, щедро пересыпанные перцем. Ломоть копченой говядины едва уместился на румяном лаваше. За горкой из петрушки, кинзы и укропа, проглядывала запотевшая бутылка с чачей и еще парочка с минералкой. Рядом с ними алел спелой мякотью знаменитый кутолский арбуз.
Молодцы, ребята! Зря время не теряли! воскликнул довольный Остащенко, стащил с себя мокрую куртку, повесил на спинку стула и подсел к столу.
Его примеру последовали остальные. Омар взял на себя роль тамады и потянулся к бутылке с чачей. Одна рюмка осталась пустой.
Кавказ, может все-таки пять капель? Погода собачья, как бы чего не подхватить! предложил Юрий.
Насчет этого не волнуйся, хмыкнул тот и потянулся к бутылке с водой.
Кавказ, но надо же когда-то начать. Шестнадцать лет в Абхазииэто срок! поддержал друга Кочубей.
Вера не позволяет, деликатно заметил Кавказ и налил в стакан минералки.
Вера? А эту звать чача, и она не против, хохотнул Юрий.
Не могу, упрямо стоял на своем Кавказ.
Нет, я не понимаю такой веры, да еще в Абхазии?! посетовал Омар и, с сочувствием посмотрев на Кавказа, утешил:Материться ты уже научился, поживешь еще пару годков, а там и пить начнешь.
Раздался дружный смех. Юрий поторопил:
Омар, соловья баснями не кормят. У нас военных так говорят: между первой и второй пуля не должна пролететь. А мы еще до первой не добрались.
Омар поднял рюмку, с его лица исчезла ироничная улыбка, и заговорил так, будто возносил молитву:
Господи, мы благодарны тебе за то, что даровал нам прекрасную землю. За то, что
Вот за нее вы и страдаете, обронил Юрий.
А Россия? Многие спят и видят, как бы от нее кусок оттяпать, заметил Николай.
Хрен им, а не Россия! Подавятся! вспыхнул Юрий, и, бросив взгляд на Омара, извинился:Прости, Омар, что перебил.
Ничего у них и не получится! Наши земли не вином, а кровью политы! сказал, как отрезал Омар и продолжил:Я пью за то, чтобы на нашей прекрасной земле был всегда мир, а вы приезжали сюда отдыхать, а не воевать!
Мы только «за»! дружно поддержали Николай с Юрием и, громко выдохнув, выпили.
Чача, в которой оказалось не меньше семидесяти градусов, обожгла горло и перехватила дыхание. О зазоре между первой и второй рюмкой Юрий уже не вспоминал и с аппетитом уплетал за обе щеки помидоры, зелень и говядину. Остальные тоже не отставали от него.
После позднего ужина они разошлись по кабинетам. Николаю повезло больше, чем другимему достался роскошный кожаный диван в комнате отдыха. Остащенко расположился по соседству. Но и во сне работа не отпускала Кочубея. Он что-то докладывал Агольцеву и что-то спрашивал у Кахи. В его докладразговор вмешался звонок сотового. Он с усилием поднялся, схватил телефон. Звонок не был игрой воображения. На дисплей высветилось: «Баг». В следующее мгновение сон смахнуло как рукой.
Это ты?! первое, что нашелся спросить Кочубей.
Я, избегал называть себя неизвестный.
Знакомый с характерным акцентом голос рассеял последние сомнения Кочубея в том, что с ним говорит агент Багратион. Его внезапный выход на связь можно было объяснить только чрезвычайными обстоятельствами.
Что случилось? Что?! не мог скрыть тревоги в голосе и торопил с ответом Кочубей.
Пока нет, но случится!
Говори яснее.
У тебя и твоего абхазского партнера, скоро возникнут очень большие проблемы, старательно прятался за ширму делового разговора Багратион.
Серьезно?!
Более чем.
«Неужели война?!»бросило в жар Николая. Не веря страшной догадке, он спешил найти ей подтверждение:
Товар стоит того, чтобы за него биться? Прошлый раз тоже обещали, а получилась туфта.
На этот раз исключено! У меня на руках бумага. В ней расписано от «а», до «я». Они хотят сразу и все. Если упустите, локти кусать будете. Через два дня партия уйдет.
Два?! у Кочубея перехватило дыхание.
Он отказывался верить тому, что в Тбилиси решатся начать военную авантюру против Абхазии во время Олимпиады. Полторы тысячи российских миротворцев и пятитысячная абхазская армия представляли внушительную силу, и просто так вооруженной до зубов грузинской армии их было не сломить. Поэтому в своих предположения Кочубей не шел дальше крупномасштабной провокации в Галском районе. Сообщение Багратиона было как удар.
Все еще не веря в такой ход событий, Николай уточнил:
Ты ничего не путаешь? Они точно хотят все?
Точнее быть не может. Когда увидишь, все вопросы отпадут. Решай! Я сильно рискую, торопил Багратион.
Кочубей медлил с ответом. Над ним, как дамоклов меч висел приказ Градова, запрещавший проводить явки с закордонной агентурой в ночное время, тем более в пограничной полосе, без предварительной оперативной проработки маршрута выдвижения и самого места. Случай с майором Гонтаревым, чудом выскользнувшим из засады, в которую его пытался заманить двойной агент, был еще свеж в памяти.
Так что мне делать? Я почти на месте! теребил Кочубея агент.
Далеко от речки? в голове Николай зрело решение.
По такой погоде за час доберусь, предположил Багратион.
Пешком?
На колесах.
Николай бросил взгляд на часы, стрелки перевалили за одиннадцать, и, сделав скидку на непогоду, предложил:
Встречаемся через полтора часа, на старом месте. Без нужды не звони. Сам знаешь, есть, кому уши погреть.
Я себе не враг. В Россию потом переправите?
Решим вопрос.
А как с деньгами?
Поможем.
Двигаю к лечебнице.
Договорились! закончил разговор Кочубей и ринулся в комнату поднимать Остащенко.
Тот с трудом открыл глаза и просипел:
Ну, ты и зверь, начальник, никакой жизни с тобой нет.
Юра, не до шуток! Срочно едем к границе. Есть информациянастоящая бомба!
К границе?! с Остащенко тут же слетел сон.
Да! Багратион вышел на связь.
Багратион? Это серьезно!
Не то слово. Похоже, война. У него план операции!
Что?! Ну, сволочи! Ну, сволочи!
Поднимай Кавказа с Омаром, а я доложу Агольцеву! распорядился Кочубей и бросился к двери.
Стой, Коля! Зачем? Пока он будет согласовывать с Москвой время уйдет! остановил его Остащенко.
А приказ?
И хрен с ним! Сам же сказал, война.
Узнают, голову снимут.
Плевать! Мы военная контрразведка, а не канцелярские крысы. Едем! Тут же рядом! наседал Юрий.
Ладно, помявшись, согласился Кочубей.
Остащенко был прав. Это был тот самый случай, когда стоило обойти приказ. Информация Багратиона стоила того и не вызывала сомнений. Поступавшие от него ранее данные всегда носили конкретный характер и отличались особой остротой. На первый взгляд, невысокая должность в штабе второй пехотной бригады в Сенаки, не давала ему особых преимуществ перед другими агентами, но он, каким-то непостижимым образом исхитрялся получать такие материалы, которые напрямую докладывалась в Москву. Сегодня пробил час Багратионаему удалось добыть план военной операции Грузии против Абхазии. Две недели назад отрывочные сведения о нем просочились к временной оперативной группе Агольцева, но они носили общий характер. И вот, наконец, план оказался в руках Багратиона. Забыв про усталость, Кочубей, Остащенко, Кавказ и Омар ринулись к границе