Сиди, сиди, Миша, остановил его Сердюк и поинтересовался: Как связь с группой Следопыта?
Устойчивая, товарищ генерал!
Немедленно вызывай! потребовал Сердюк и надел вторую пару наушников.
В ушах монотонно зажурчал эфир, затем последовал короткий щелчок, и он услышал искаженный шифратором голос Агольцева:
Следопыт слушает Базуоткликнулся тот.
Как обстановка? спросил Сердюк.
Только что вышли на них! Три «Хаммера», два водилы и один, похоже, подранок. Остальные ушли в отрыв. Надеюсь, недалеко!
Правильно мыслишь, Следопыт! Между вами не больше восьми километров и у них проблемы. У двоих сломаны колеса. Один из них наш.
Коля?! Что с ним?! забыв о конспирации, воскликнул Агольцев.
Потребуется мелкий ремонт, успокоил Сердюк и продолжил опрос: На какой маршрут ориентируешься?
Номер два, восточный! Только что на том направлении зафиксировали работу радиомаяка Николая.
Отлично! Все в твоих руках. Воздух мы берем на себя. Путь на юг им отрезан. Хозяйство дяди Вани перемещается в том направлении. Ты меня понял?
Да!
Тогда желаю успеха и жду доклада! закончил переговоры Сердюк.
Они не уйдут! Мы их достанем! поклялся Агольцев.
Сообщение Сердюка всколыхнуло группу захвата. В глазах десантников и бойцов Альфы появился азартный блеск. Агольцев вернул аппаратуру связи Лелюхину и в изнеможении откинулся на ствол сосны.
Виктор Александрович, сколько до них? Сколько? тормошил его тот.
Всего восемь километров! Восемь! Восемь! повторял Агольцев.
Один рывок и они наши! Ребята, подъем! дал команду Лелюхин.
Агольцев встрепенулся, бросил взгляд в сторону переправы, там, забившись в кабины машин, прятались от непогоды трое из группы Ломинадзе, и спросил:
Артем, а с ними как?
Лелюхин пожал плечами и с презрением бросил:
Виктор Александрович, мы не воронье и падалью не питаемся.
А у меня приказвсех под корень! И что делать?
На обратном пути разберемся, предложил Лелюхин.
Ладно, хрен с ними. Сейчас главное отбить Кочубея! согласился Агольцев и распорядился:Ребята, лагерь обходим стороной!
Бойцы «Альфы» и десантники, сделав небольшой крюк, вышли к реке. Не мешкая, они принялись сооружать переправу из капроновых шнуров и лозы дикого винограда. Через полчаса она была готова. Первым проверил ее прочность и надежность Лелюхин. Последним перебрался Агольцев. Далось ему это нелегко. Спина гудела от напряжения, а на ладонях вздулись волдыри. Перевести дыхание себя он не успел. Бойцы, почувствовав близость противника, рвались в бой, и ему, чтобы не отстать, пришлось бросить резервный боекомплект. Через полтора часа бешеной гонки они вышли на место привала грузинской спецгруппы.
Первым материальным подтверждением того, что Кочубей жив, стал его брелок с радиомаяком. Находка придала десантникам и бойцам Альфы дополнительные силы. Забыв про усталость, они устремились в погоню. Агольцев с трудом поспевал за тренированными, казалось не знающими усталости молодыми парнями. От невероятного напряжения у него перед глазами расплывались разноцветные круги, а ноги отваливались от усталости. Он потерял счет времени, километрам и двигался, как автомат. В голове билась только одна мысль: «Хоть бы дойти!»
Ложись! прошелестело в ушах Агольцева, и он без сил распластался на земле.
Прошла секунда, другая, в глазах рассеялся розовый туман, и перед ним возник силуэт командира десантников. Поблизости от него залег Лелюхин. Забросив автомат за спину, Агольцев, пропахав по склону глубокую борозду, сполз к ним и спросил:
Ну что там, ребята.
Лелюхин прижал палец к губам, а потом показал вниз. Агольцев догадался: «Они тут!»осторожно раздвинул ветки кустарника и подался вперед. Лагерь вражеской спецгруппы был совсем рядом.
Вы его видите, Виктор Александрович? Где он? тормошил его Лелюхин.
Нет! Надо подобраться ближе, предложил Агольцев.
Прячась за камнями и кустарником, они продвинулись к лагерю на несколько десятков метров и залегли. И пока Лелюхин с командиром десантников, обмениваясь короткими репликами, оценивали силу противника и его вооружение, Агольцев рыскал взглядом по поляне и мысленно молил Кочубея:
Ну где же ты, Коля? Где?
Тот, словно услышал его и поднял голову. Это изможденное, со следами кровоподтеков лицо Агольцев узнал бы среди тысяч других.
Слава богу, живой, с облегчением произнес он и шепнул:Артем, Коля тут.
Где? напряг зрение Лелюхин.
У скалы! Рядом с носилками, подсказал Агольцев.
А, вижу. Отличная для нас позиция. Отсечем его от горилл двумя встречными ударами. Артем быстро оценил положение Кочубея.
Ударим со стороны подлеска и от водопада, поддержал решение Лелюхина командир десантников.
Дальше как действуем?
По секторам!
Идет! Мои в верхнем, твои в нижнем. Плюс за нами радист и длинноносый, что трется возле Кочубея. Работаем только ножами и руками, определил порядок действий Лелюхин.
Договорились, согласился командир десантников и спросил: А что по времени? Когда начнем?
Действуем без раскачки: три минуты на то, чтобы занять исходные точки, две, чтобы оценить обстановку и разобрать объекты, предложил Лелюхин.
Итогопять, заключил командир десантников.
Да, пять, а теперь сверим часы.
Они вскинули руки, и Лелюхин объявил:
Время пошло!
Ребята, а мне что делать? не знал, куда себя девать Агольцев.
Виктор Александрович, вам лучше, как Кутузову, наблюдать за полем боя с высоты, с мягкой улыбкой ответил Лелюхин.
Агольцев захлопал глазами и, проводив его и командира десантников растерянным взглядом, перебрался к расщелине в скале, снял с плеча автомат, передернул затвор и, нервно покусывая губы, ждал развязки. К концу подходила пятая минута. Он напряг зрение, пытаясь обнаружить десантников и бойцов Лелюхина, но так и не смог, они, словно слились с землей. Стрелки часов стремительно отсчитывали последние секунды, и, когда истекло время, в разных концах лагеря произошло еле уловимое движение. В следующее мгновение на грузинский спецназ обрушилась бойцы «Альфы» и десантники. За спиной бородача, нависавшего над Кочубеем, как из воздуха возник Лелюхин, в его руке блеснул нож.
Агольцев замер. Забыв про автомат, он наблюдал, за тем, что происходило на крохотном пятачке, зажатом между скалой и пропастью. Внезапность и стремительность, с которой десантники и бойцы «Альфы» атаковали противника, решили исход схватки в их пользу.
Рукопашная продолжалась чуть больше минуты и когда закончилась, то на камнях остались четырнадцать тел. Агольцев, не чувствуя боли от хлеставших по лицу веток терновника, кубарем скатился вниз. Его взгляд лихорадочно искал среди измазанных в грязи, залитых чужой и собственной кровью бойцов «Альфы» и десантников, того, ради которого были приведены в движение такие огромные силы и средства. Кочубей был жив! Взятый в плотное кольцо из живых тел, он слабо улыбался Агольцеву