- Имя соседа, конечно, не скажешь? - Главный хитро улыбнулся.
- Конечно. - Клава улыбнулась в ответ. - Если только как свидетеля в деле
- А зачем им привлекать прокуратуру? Тоже неувязка. Им лишний шум не нужен.
- Никакой неувязки. - Клавдия улыбнулась. - У них было три пути. Первый - вывезти ее куда-нибудь и закопать. Но тогда рано или поздно кто-нибудь ее хватится и они погорят. Второй путь - вывезти ее труп в другой конец города и бросить, чтоб нашли. Но тогда они - первые подозреваемые. И третий путь - сначала долго морочить голову всем вокруг, а потом сказать, что в милицию обращаться без толку, и сообщить в прокуратуру. Но они-то знают, что прокуратура такими делами не занимается, и, скорее всего, старушку просто внесут в список пропавших. И все. И они вне подозрения в любом случае. Алиби, понимаете?
- Да, но они могли тогда просто позвонить в ментовку, как и всегда. И не надо хлопотать насчет прокуратуры.
- Нет, тут тоже у них тонкий расчет, - ответила Дежкина.
- Какой же, интересно? - теперь Малютов слушал внимательно.
- А вот какой - в милицию им пришлось бы позвонить в тот же день. А вдруг на этот раз стали бы искать? А если бы нашли? А сделали они все в пятницу вечером, значит, до понедельника время есть.
А за два-три дня с трупом все что угодно может статься. Найдут как неопознанный, погрызут собаки, просто снегом заметет в конце концов. Помните, на выходные снегопад обещали. Ищи потом до самой весны, пока не оттает.
- Ну, в общем, все довольно стройно, - сказал главный, задумавшись на минуту. - А доказательства?
- Есть. - Клавдия кивнула. - Я была у них в доме. На двери в комнату старухи была щеколда, причем не внутри, а снаружи. Значит, старуху запирали.
- Могли запирать, - поправил Владимир Иваныч.
- Да, конечно, могли запирать. - Дежкина вздохнула. - Но когда я пришла во второй раз, чтобы сказать, что старуху нашли, защелки уже не было. Просто свинтили. Чтобы из дому она не могла никуда позвонить, телефон в ее комнате был отключен.
- Или просто поломался, - опять поправил главный.
- Или просто поломался, - вынуждена была опять согласиться Клавдия.
- И скорее всего, с ним, как и с задвижкой, тоже уже разобрались. Мы придем, а он работает, то-то мы будем дураки Но это ничего, ты продолжай.
- Затеяли они это все в мае, когда она подписала бумаги на пенсию. Первая пенсия была перечислена шестого мая. А на следующий день было первое заявление в милицию. И шестого же мая мадам Федоричева зазвала к себе этого соседа из прокуратуры, и
- И что?
- Вот, все, пожалуй.
- Клавочка, - вздохнул Владимир Иваныч. - Все улики косвенные. Они годятся только как дополнение к основной. Сама же прекрасно понимаешь.
- Так и я об этом! - воскликнула Дежкина. - Основная улика в морге лежит, и завтра ее заберут, если до этого не проведем вскрытие!
- А почему не провели? - Владимир Иваныч развел руками.
- Прозектор у них уволился. А нового не найдут. А труп, по милицейскому представлению, - не криминальный. Можно и без вскрытия
- Ага И что ты от меня хочешь?
- Мне с начала начинать?
- Нет, Клавдия, дело возбуждать мы не будем. Не вижу оснований. Не могу. Прости, ты умная женщина, но - не могу.
- Ох, да что вы вообще можете! - воскликнула Дежкина и, круто развернувшись, стремительным шагом направилась к двери.
- Стой! Раскричалась тут, понимаешь Могу! - остановил ее Малютов. - Кое-что могу!
Клавдия замерла у самой двери.
- Когда тело должны забрать? - тихо спросил он.
- Завтра, - угрюмо ответила Дежкина, - завтра утром.
- А чего ты бесишься? Сейчас только семь. У тебя вся ночь впереди.
- В каком смысле? - не поняла она. - Вы что, предлагаете мне за ночь найти врача?
- Нет, не предлагаю. - Владимир Иваныч нажал на кнопку Селектора. - Галочка, соедини меня с Бобковым.
- Да, минуточку, - ответила секретарша.
- Это заместитель заведующего кафедрой патологоанатомии, - объяснил Владимир Иваныч, прикрыв трубку рукой.
- Бобков слушает.
- Привет, Жень, это Володя Малютов тебя беспокоит. По делу.
- По делу, значит, конечно. У нас делишки, у прокурора дела, - ответил Бобков. - Так что стряслось?
- Тут у меня труп один уплывает утром. Нужно срочно вскрытие произвести. Не мог бы помочь?
- Просто разрезать или по полной программе?
Владимир Иваныч вопросительно посмотрел на Клавдию. Она умоляюще сложила руки на груди.
- По полной, Жень, по полной, - сказал прокурор. - Поможешь?
- Скажи, а разве прокурору города можно отказать? Какой морг?
Главный назвал адрес.
- Хорошо, пошлю туда людей. Часа через два будут на месте. Устроит?
- Устроит? - спросил Владимир Иваныч у Дежкиной.
Та обворожительно улыбнулась и послала ему воздушный поцелуй.
- Долг платежом красен, - буркнул, улыбнувшись, Малютов. - А себе дискету оставила?
- Зачем мне? - легкомысленно произнесла Дежкина. - Я в компьютерах не разбираюсь.
21,20
- Никогда еще не присутствовала при вскрытии? - спросила Клавдия у Ирины, с интересом разглядывающей обшарпанную металлическую дверь морозильного помещения.
- Не-а - покачала головой та. - И, честно говоря, не очень-то и тянет.
- Понимаю. - Клава улыбнулась и выудила из сумочки пакет с помятыми эклерами. - Будешь? А то я так ничего и не съела за целый день.
- Что, прямо здесь? - Ирина недоуменно посмотрела на Дежкину.
- Ух лучше здесь, чем там. - Клава кивнула на дверь.
Дверь наконец открылась, и из нее вышел коренастый санитар с красной физиономией и белесыми от спирта глазами.
- Пошли, они уже на подъемнике в анатомичку поднялись.
- А может, я тут подожду? - робко спросила у Дежкиной Ирина.
- Милая, тут не экскурсия, - Клава облизала крем с эклера и строго посмотрела на нее. - И потом я тебя предупреждала? Сама напросилась.
В анатомичке уже горел свет, и трое молодых парней звякали инструментами, раскладывая их по лоткам.
- А где тело? - спросила Дежкина, заглянув в полутемную прозекторскую.
- Как где? - пожал плечами один из парней. - На столе.
Тело действительно лежало на железном столе. Просто оно было настолько худым и тощим, что Клавдия его не сразу заметила. Она не могла поверить своим глазам. Неужели человек может так выглядеть в конце двадцатого века, в цивилизованной стране? Когда-то она видела хронику, снятую в немецких концлагерях. Это тельце как будто сошло с тех пленок.
- А почему она такая худая? - тихо спросила Клавдия у Романа, старшего в бригаде. - Это что, после разморозки?
- А у вас курица после разморозки тоже худеет? - пошутил Роман, мельком глянув на Ирину. - Ну так что нас интересует?
- Ну как что? - Клава пожала плечами. - Причина смерти, конечно.
- И все? - удивился он.
- А что еще?
- Ну чем болела, чем питалась в последнее время. Хотя, глядя на нее, не скажешь, что она вообще чем-то питалась. Какие таблетки принимала, болела ли венерическими заболеваниями, вступала ли в половую близость перед смертью. Хотя это вряд ли. - Роман опять покосился на Калашникову.
- Насчет половой близости - это вы действительно загнули. - Клавдия задумалась. - А могли бы вы узнать, были у нее при жизни провалы в памяти или нет?
- Вот это точно не могу. - Роман развел руками. - Голова предмет темный, как в кино говорили, исследованию не подлежит. Если только по ней не били тяжелыми предметами.
- Хорошо, давайте тогда все, что можете. - Клава посмотрела на часы. - Это долго?
- Ну, часика через два - Роман пожал плечами.
- Так долго? - ахнула Калашникова.
- А как же? - Роман улыбнулся ей. - Вскрытие легких, брюшной полости, черепной коробки, потом еще анализы кала, мочи
Клавдия вдруг ярко вспомнила свой сон. А Калашникова чуть не взвизгнула:
- Все, спасибо, хватит! Можете не продолжать. - Ирина заткнула уши. - Где тут у вас телефон? Мне дома надо предупредить.
- Начинайте, я буду в соседней комнате, - сказала Клавдия, когда Ирина ушла.
Парни пошли в прозекторскую, а Дежкина отправилась разыскивать стажерку.
Ирина сидела в умывальнике и тщательно вытирала носовым платком размазавшуюся по лицу тушь.
- Что, трудновато с непривычки? - Клава подошла и присела на лавку рядом с ней.
- Трудно - это еще слабо сказано. - Ира как-то странно посмотрела на Дежкину. - Вы-то как можете? Вы же женщина.
- Я следователь. - Клава улыбнулась и развела руками. - А этот вид спорта не делится на мужской и женский. А что касается того, как я могу это выносить, так я тебе скажу, что с большим трудом. Ты в свой первый раз тушь по лицу размазала, а я всю уборную, пардон, заблевала. И во второй тоже, и в третий. Так что чем раньше начнешь, тем лучше для тебя же. Потому что как же ты тогда сможешь работать? Ладно, посиди тут, приди в себя маленько, а потом возвращайся
- Ну что тут у нас? - спросила она, войдя в прозекторскую.
Роман поднял на нее глаза и тихо сказал:
- Ужас. Просто ужас. Я такого никогда не видел.
- В каком смысле? - не поняла Клавдия.
- В прямом. - Роман кивнул на стол. - Подойдите, посмотрите сами.
- Нет, спасибо, - вежливо отказалась Клавдия. - Лучше вы мне на словах объясните.
- Она до того истощена, что мы еле смогли набрать крови для анализов. Органы пищеварения атрофированы настолько, что даже трудно представить. Я такого еще не видел в своей практике.
- И что это значит? - спросила Клавдия. - Она чем-то болела?
- Ну если голод можно назвать болезнью - Роман пожал плечами.
- Да можете вы говорить яснее? - воскликнула Дежкина.
- Куда уж яснее! - взорвался он. - Она просто голодала. Полгода, не меньше.
- Голодала? - Клавдия даже побледнела. - То есть вы хотите сказать, что ее вообще не кормили?
- Ну почему, кормили. Если бы не кормили вообще, больше трех недель она не прожила бы. Давали ровно столько, чтобы поддерживать в теле жизнь. Организм уже начал постепенно питаться сам собой.
- В каком смысле?
- В прямом. Сначала жиры, потом мышечные ткани, потом Потом все.
- Значит, она умерла от голода?
- Нет, не похоже. - Роман опять принялся копаться в растерзанном трупе. - Пока анализ крови не сделаем, точно сказать не могу. Но скорее всего она действительно замерзла.
- А может, ее отравили?
- Может, отравили. - Роман пожал плечами. - Но судя по состоянию печени, желудка, кишечника, она вообще никаких лекарств не принимала в последнее время. Хотя, еще раз говорю, точно можно будет сказать только после анализа крови, желудочного сока и так далее.
- Ясно.
Это было не совсем то, чего она ожидала. Вернее, совсем не то. Она рассчитывала, что старуху отравили или удавили подушкой, а потом вывезли на пустырь и выбросили. Тогда все - насильственная смерть, санкция на арест, щелчок наручников, тюрьма и справедливое наказание.
Но тут все может оказаться гораздо сложнее. Тут не подкопаешься. Еще если все же от голода, то можно будет постараться доказать, что это не она сама себя до такой страшной смерти довела, а все же они ее. А если замерзла, то тут почти не подкопаешься.
Клавдия вдруг поймала себя на том, что очень хочет, чтобы Федоричевы действительно оказались душителями. Очень хочет, чтобы они действительно оказались убийцами.
А вдруг все это не так? Вдруг она ошибается? Ну и что, что пенсию на книжку. Ну и что, что щеколда, ну и что, что Петю в постель уложила. И может, у этой бабушки действительно провалы в памяти были. Может, она сама себя до такого истощения довела экономией. Не секрет ведь, что все старушки экономят, чтобы себе на похороны отложить. У них как будто соревнование какое-то, кто больше накопит.
СРЕДА
6.15
Снов никаких не было. Пустота и чернота, словно провалилась и летела, летела, летела, пока не ткнулась плечом во что-то мягкое. Кажется, это были человеческие руки. И они укачивали ее или трясли
- Проснитесь. Вставайте, звонили из лаборатории.
- Что? Что случилось? - Клава открыла глаза и огляделась по сторонам. И не сразу поняла, где она находится.
- Просыпайтесь. - Над ней стоял Роман и осторожно тряс ее за плечо. - Результаты пришли.
- Какие результаты? - Клава поднялась с кушетки и тряхнула головой. - Подождите минутку, я еще не проснулась. Где Ирина?
- За ней мужик какой-то в пять приехал на машине, домой увез. - Роман еле сдержал рвущийся наружу зевок.
- Ага, понятно. Давно я уснула?
- Часа в два ночи. - Роман посмотрел на часы. - Да, часа в два. Спали крепко - как труп.
- А как же еще спать в морге. - Клава слабо улыбнулась. - Давайте, выкладывайте, что там из лаборатории?
- Ничего. Ровным счетом ничего. - Роман потер красные от бессонницы глава. - Кровь чистенькая, желудок чистенький, все чистенькое. Никаких токсических веществ, никаких ядов, вообще никаких лекарств.
- Понятно. - Клава покачала головой. - Ну и какой ваш приговор? От чего умерла?
- От переохлаждения. Как я и предполагал. Четверо суток назад, во второй половине дня, скорее вечером. - Роман сел на кушетку и грустно улыбнулся. - Не много ей для этого понадобилось.
- В каком смысле? - не поняла Клавдия.
- В прямом. Судя по ее состоянию, к моменту смерти она вообще вряд ли могла самостоятельно передвигаться. Часика через полтора на морозе, если не меньше, она умерла.
- Так она, значит, не могла сама передвигаться? - ухватилась за последнюю ниточку Клавдия.
- Я же сказал - скорее всего. - Роман посмотрел на нее понимающими глазами. - Если бы было точно, я бы так и сказал.
Клава тяжело вздохнула.
- Что, разваливаются все версии? - спросил он.
- К чертям. - Клавдия кивнула. - Как карточный домик.
- Ничем не могу помочь, - развел руками он. - Разве что подтасовать результаты. Но я думаю, вы не
- Правильно думаешь, - кивнула Клавдия. - Я - не. Скажи, а могло быть так, что Что она сама.
- В каком смысле? - не понял Роман.
- Ушла из дому и замерзла.
- А до такого истощения она себя тоже сама довела? - Роман ухмыльнулся.
- А если предположить, что сама? - Клава посмотрела ему в глаза. - Разве такого не бывает? Может, она фанатичка какая-нибудь религиозная, может, посты сухие держала по неделе.
- Ну можно, конечно, предположить. Но она бы в обморок падала каждый день от истощения, вызвали бы «скорую» и ее бы просто уложили в психушку. Хотя, по нашим временам
- Да, по нашим временам. Полуголодная старуха замерзает насмерть в городе, и никому нет дела. Полгода ее не видели ни соседи, ни родные, никто. И никому нет дела. Человек, которого она вырастила, забирая ее из морга, собирается везти домой не в гробу, а на заднем сиденье, и никому нет дела.
По нашим временам. Ладно, спасибо вам в любом случае.
- Не за что. - Роман грустно улыбнулся, накинул куртку и побрел к выходу.
Внизу сидела уже женщина. Отложила книжку, когда Клавдия спустилась из анатомички, и отперла дверь на улицу.
Утро было серое и мутное.
8.50.
- Еще новости! Ты что из моей приемной гостиницу устраиваешь?
Клавдия открыла глаза и вскочила с кресла.
- Доброе утро, Владимир Иваныч. Я тут маленько
- Вижу, вижу. - Он отпер дверь кабинета и отступил, пропуская ее вперед. - Что, всю ночь на вскрытии проторчала?
- На нем. - Клава кивнула.
- Судя по твоему тону, результаты неутешительные? - Он сел за стол и нажал кнопку селектора: - Галочка, два кофе.
- Неутешительные, - согласилась Клавдия.
- Но судя по тому, что ты все же ко мне пришла
- Пришла.
- Выкладывай. Минут десять у тебя есть. Потом у меня совещание.
- Умерла она от переохлаждения, как и было сказано раньше. Но организм находился в крайней стадии истощения. Судя по всему, ее просто заморили голодом, а потом выбросили на пустырь умирать. И она недолго промучилась. Ее невестка уверяла меня, что старуха принимала очень много лекарств, а анализы показали, что никаких лекарств за последние два месяца она вообще не принимала. В заявлении было сказано, что она сама ушла из дому, а из заключения следует, что она вообще вряд ли могла самостоятельно передвигаться.
- А если могла?
Тихо вплыла секретарша и аккуратно поставила перед Клавдией чашечку ароматного кофе.
- Они сказали, что старуха ушла из дому тринадцатого часов в пять вечера. Смерть же наступила тринадцатого во второй половине дня, ближе к вечеру. Если предположить, что она часов в пять ушла, то ей нужно было нестись через весь город именно на этот пустырь, там ложиться и сразу умирать. Гораздо более вероятно, что Федоричев проело отвез ее и бросил там. Он, по показаниям жены, как раз уезжал в то время на рынок за продуктами, следовательно, проверить его алиби не представляется возможным.
- Все? - спросил Владимир Иванович у Дежкиной, когда она замолчала.