Дойдя до здания Диспэтч, я вошла в лобби и поднялась по лестнице на второй этаж.
Архив газеты располагался в помещении, заставленном шкафами, ящики набиты газетными вырезками, начиная с 1800-х годов. Библиотекарем была женщина, по имени Марджори Хиксон, которой было за восемьдесят. Высокая и изящная, с серо-зелеными глазами, высокими скулами и белоснежными волосами. Я имела с ней дело много раз, и всегда она была приветливой и практичной.
Как дела, Марджори? Давно не виделись.
Это местопросто сумасшедший дом, и это тянется месяцами. В прошлом июле мы перешли с бумаги на новую электронную систему: слова, рисунки и графики, включая карты. Не спрашивайте, как это делается. Я понятия не имею. Я до сих пор частично пользуюсь старомодным карточным каталогом, но это другой вопрос. Раньше у нас были помощники, которые печтали заголовки на конвертах и вкладывали внутрь статьи. Файлы даже имели перекрестную индексацию, что было достаточно продвинутым. Теперь невероятно терпеливая душа, по имени Джон Поуп, обеспечивает перевод новых поступлений в электронный формат. Для меня это слишком.
Эй, для меня тоже. У меня даже нет компьютера.
У меня есть старый, который отдал мой зять, когда купил новый, но я ничего в нем не понимаю. Зять говорит, что компьютер дружелюбный для пользователей, но у меня есть для него новости. Было время, когда я управлялась с этой чертовой штуковиной день или два, но теперь не могу. Может быть, настало время уйти на пенсию. Мне будет восемьдесят восемь девятнадцатого августа, и мои лучшие годы далеко позади.
Я уверена, что это неправда. Вы знаете больше, чем любой здесь.
Ну, спасибо вам на добром слове, но я не так уверена. Это игра молодых людей.
Репортеры и редакторы в эти днивсе дети, не старше пятидесяти. Слишком много амбиций и энергии, на мой вкус. Они сквернословят, приходят на работу в джинсах, и большинство не может грамотно писать, но они очень любят свою работу, что больше, чем я могу сказать.
Но что вы будете делать, если уйдете? Вы сойдете с ума.
Да, это заслуживает беспокойства. Я не занимаюсь рукоделием, а много читать можно до тех пор, пока зрение не начнет слабеть. Кто-то советовал волонтерскую работу, но я об этом даже думать не хочу. Я привыкла, чтобы мне платили, и идея отдавать даром мое время и способности просто оскорбительна. Женщины посмелей меня десятилетиями боролись за равную оплату труда, и почему я должна зачеркивать их достижения?
В любом случае, я сомневаюсь, что вы пришли сюда выслушивать мои жалобы. Чем я могу вам помочь?
Я написала имя Кристиана Саттерфилда на полоске бумаги и подвинула по стойке к ней.
Я бы хотела увидеть файл на этого парня. У меня есть две вырезки, но надеюсь, что есть больше.
Она прочитала имя.
Давайте посмотрим, что я смогу найти.
Через несколько минут я сидела за столом с конвертом перед собой. Кроме статей, которые мне дала Хелли, там было немного. В единственной заметке упоминалось, что он получил академическую стипендию, когда закончил школу в 1975 году. Его приняли в университет, где он изучал экономику. Парень был неглуп, и, если верить фотографии, хорош собой.
Как он оказался в тюрьме? У меня были одноклассникитупые, курившие травку неудачники, у которых жизнь сложилсь гораздо лучше.
Я вернула конверт Марджори.
У меня вопрос. Я думаю, что кто-то приходил и тоже спрашивал информацию об этом человеке. Это должна была быть женщина, немного за сорок. Высокая, стройная, пышные рыже-каштановые волосы, нос с горбинкойтакое лицо, какое можно видеть в дорогих журналах.
Я бы запомнила кого-то с таким описанием. Конечно, я была в отпуске на Рождество, и она могла прийти в то время. Я могу поспрашиватть, если хотите. Кто-то мог ее запомнить. В наши дни к нам ходит не так много народа. Скоро газеты уйдут в прошлое.
Это не может быть правдой. Вы так думаете? Люди хотят знать, что происходит в мире.
Телевизионные передачи никогда не заменят интересных статей.
Все, что я знаю, были времена, когда газета была сердцем города. Теперь уже нет. Как будто бы из нее вытекает живая кровь.
Ну, это печально.
Попробуйте взглянуть на это с моей позиции.
13
Я вернулась к офису и забрала машину. У меня было время заехать еще в одно место.
Я нашла карточку с адресом Тарин Сиземор. Проехала по Стейт и свернула на боковую улицу, приблизившись к бару, который назывался У сплетника Пита. Бар закрывался и снова открылся под новым названием несколько лет назад. Несмотря на это, все называли его по-старому. Перед моим мысленным взором предстало фирменное блюдо заведения: сэндвич с острой салями и острым расплавленным сыром и яичницей в хрустящей булочке с маслом. Я бы и дальше предавалась этой фантазии, но заметила нужный адрес прямо напротив. Мне пришлось свернуть на следующем углу и развернуться. Было больше пяти часов, и многие заведения уже закрылись, что сделало парковку легкой.
Я закрыла машину и вошла в обновленное викторианское здание, которое, видимо, вмещало теперь целый комплекс офисов психологов. Из этого я вычислила, что Тарин должна заниматься семейной терапией, консультированием или социальной работой. У нее, наверное, были годы профессиональной подготовки к тому, как изображать интерес к разговорам других людей. Это может сработать в мою пользу, пока она не поймет, что мне не нужен психолог.
Ее офис был под номером 100 на первом этаже. Я вошла и оказалась в небольшой комфортабельной приемной с маленьким диваном и двумя креслами. Цветовая палитра была успокаивающих голубоватых и зеленоватых тонов, возможно, предназначенная для усмирения пациентов с эмоциональными тенденциями от огорчения до возбуждения. Окон не было, а вторая дверь вела, очевидно, в сам кабинет.
Справа от двери горела красная лампочка. Я решила, что это значит, она занята. Стояла мертвая тишина. Я посмотрела на часы, надеясь, что пришла не слишком поздно. Было 5.25. Насколько я знала, сеанс психотерапевта длится пятьдесят минут, но я понятия не имела, когда он начался. Я села, отметив, что она выписывает шесть женских журналов, все свежие. Я взяла Дом и сад и начала читать статью о том, как развлечь на Пасху восьмерых гостей, но потом поняла, что я не знаю столько людей, тем более, которые согласились бы страдать от моей стряпни, даже если я их приглашу.
Через пятнадцать минут я встала, на цыпочках подошла к двери и прислушалась. Ни уютного мурлыканья разговора, ни вскриков, ни всхлипов. Я снова уселась.
Явившись без предварительной записи, я не считала себя вправе колотить в дверь и жаловаться. Конечно, было возможно, что она ушла, но тогла она заперла бы входную дверь. Без десяти шесть свет резко поменялся с красного на зеленый. Никто не выходил.
Там должен был быть отдельный выход наружу, чтобы психи не встречались друг с другом.
В шесть дверь в кабинет открылась, и оттуда быстро вышла молодая женщина. Она резко остановилась, заметив меня.
Ой, извините! Я не знала, что тут кто-нибудь есть.
Она обернулась и с тревогой посмотрела в комнату позади себя.
Вы записаны?
Нет. Я зашла в надежде застать вас до того, как вы уйдете. Вымисс Сиземор?
Она протянула руку.
Да, Тарин.
Я должна вас называть доктор Сиземор?
Тарин подойдет. Даже имея степень, я не называю себя доктором. Это кажется претенциозным.
Кинси Миллоун, представилась я, когда мы обменялись рукопожатием. У вас найдется несколько минут?
Я смотрела, как она принимает решение.
Мне нужно быть в другом месте в семь, но у меня есть время до шести тридцати, если это поможет.
Это будет прекрасно.
Заходите.
Она развернулась на каблуках, и я проследовала за ней в кабинет, подождав, пока она закроет за нами дверь.
Она была высокая и худощавая, возвышаясь надо мной в сапогах на высоких каблуках. На ней был короткий белый вязаный свитер и джинсы, которые сидели низко на бедрах.
Полоска голой кожи мелькала, когда она двигалась. Длинные джинсы доходили до подъема, отчего ее стройные ноги казались еще длинней. Я закончила обзор, когда она подошла к телефону и включила автоответчик. Темные глаза, пышные каштановые волосы до плеч. Большие кольца в ушах, красная помада.
Я огляделась по сторонам. Кабинет был уютным, как и приемная. Вместо письменного стола был старинный стол с резными ножками, пустой, за исключением низкой вазы с розовыми и желтыми розами, книги для записи пациентов в кожаной обложке и аккуратного ряда ручек. На этажерке стояли папки с разноцветными ярлыками.
Книжные полки тянулись вдоль двух стен, в дальнем конце были два окна и дверь, выходившая на боковую сторону здания. Наверное, в одну сторону дорожка вела на улицу, в другуюна парковку позади дома. Если у нее были шкафы для файлов, я их не заметила.
Тарин предложила мне на выбор диван, блестящее кресло из кожи и хрома или одно из двух кресел, обитых тканью в цветочек в голубых и зеленых тонах. Я выбрала одно из двух одинаковых кресел, а Тарин устроилась на диване, с кофейным столиком между нами. Интересно, имел ли значение мой выбор в психологическом плане, но я решила не беспокоиться по этому поводу.
Ее ногти были коротко подстрижены и без лака. Ни обручального кольца, ни других украшений, кроме часов, которые свободно болтались на руке, как браслет, и она поправляла их другой рукой. Я заметила, как она бросила взгляд на часы, отметив время.
Она казалась открытой и ждала, пока я задам тему и тон разговору.
Я не обдумала заранее, как суммировать историю, так что вынуждена была перейти сразу к делу. В самом деле, мне нужно исправлять свое беззаботное поведение. Это уже третий раз, когда я была поймана неподготовленной. Ой, да какого черта, подумала я.
Ячастный детектив, и ищу информацию. История запутанная, и если я буду все рассказывать, нам не хватит времени. Я подумала, что изложу ситуацию, а вы скажете, если понадобится что-нибудь пояснить. Предполагая, что вы согласны отвечать на вопросы.
Говорите.
Вам о чем-нибудь говорит имя Пит Волинский?
Конечно. Я знала Пита. Не очень хорошо, но когда услышала, что его застрелили, не знала, что и думать. Вы из-за этого здесь?
Не совсем. Полиция арестовала преступника, но дело не было доведено до суда. У меня побочный интерес. Он был вашим пациентом?
Я предпочитаю называть их клиентами, но нет.
Хорошо. Это прекрасно. Мне не хотелось просить вас нарушать конфеденциальность.
Никакой опасности, ответила она с вежливой улыбкой.
Можете рассказать, откуда вы его знали?
Назовем это для простоты старыми делами. Наши дороги пересеклись много лет назад, а потом он опять появился прошлой весной.
Был большой шанс, что старыми делами она назвала судебное дело, которое она завела против Неда Лоува. Я чуть не упомянула его, но решила подождать, не сделает ли это она сама.
Так что, Пит решил возобновить контакт?
Да. Мы встречались дважды, три или четыре недели между встречами. Когда он больше не объявился, я ничего не подумала. Узнав о его смерти, я была в шоке.
Это было тяжело, сказала я нейтральным тоном.
Чем вызван ваш интерес?
Его вдовамоя подруга. Пит оставил Рут с кучей долгов, и его дела в беспорядке. Ее проверяет налоговая служба, так что мы просматривали его бумаги в поисках финансовых документов. Вчера я нашла почтовый пакет, спрятанный под двойным дном в коробке для файлов. Пакет был адресован священнику в Бернинг Оукс и датирован 1961 годом. Еще там был список, спрятанный между страниц документа, в той же коробке. Ваше имя было в этом списке.
Что за список?
Шесть имен женщин, которые были зашифрованы, по неизвестной причине. Мой домохозяин разгадал шифр и дал мне ключ.
Я не знала, что Пит увлекался затеями в стиле плаща и кинжала.
Думаю, увлекался, по крайней мере, в этом случае.
Тарин посмотрела на меня.
И теперь вы пытаетесь выяснить, есть ли связь между этими именми.
Точно.
Можете дать мне остальные пять?
Конечно.
Я открыла сумку и достала каталожные карточки. Сняла резинку и перебирала их, пока не нашла нужные записи.
Сьюзен Телфорд из Хендерсона, Невада и Джанет Мэйси из Тусона, Аризона.
Тарин помотала головой.
Ширли Энн Кэсл из Бернинг Оукс?
Я знаю, кто она, но только слышала о ней от других. Никогда не встречалась с ней сама.
А кто четвертая?
Ленор Редферн. тоже из Бернинг Оукс. И еще Филлис Джоплин из Пердидо.
Это касается Неда Лоува, не так ли?
Возможно. Я не уверена.
Погодите минутку. Вы сказали, что вдова Питаваша подруга. С Питом вы тоже дружили?
Извините. Я должна была рассказать. Мы работали на одно и то же детективное агенство много лет назад. Я только начинала, и мне нужно было проработать шесть тысяч часов, чтобы получить лицензию. Пит был приятелем Бена Берда и Морли Шайна, людей, которые управляли агенством. Если честно, я знаю о деле, которое вы завели против Неда Лоува в тот же период.
Как долго вы там работали?
С 1975 по 1978, когда ушла и открыла собственное агенство.
Я думала, что Пит был партнером в агенстве.
Он сказал вам это?
Прямо не говорил, но это было впечатление, которое он производил.
Ну, это неправда. Он даже не работал полное время. Только иногда, по контракту.
Я плохо скрывала свою неприязнь, что могло быть ошибкой. Если она без ума от Пита, мне не хотелось ее разочаровывать.
Вы говорите так, как будто это что-то плохое.
Мне не нравится, что он искажал факты. Бен и Морли старались с ним особенно не сближаться.
И почему это?
Я обдумала свой ответ. Нет причины огорчать ее, на тот маловероятный случай, если она считала Пита образцовым гражданином.
Я не вижу смысла в это углубляться.
Если вы спрашиваете о нем, ваши взаимоотношения имеют смысл, как вы думаете?
Я мысленно провела небольшие дебаты. Если я хочу получить от нее информацию, придется как-то ее стимулировать. Проблема была в том, что мне приходилось быть осмотрительной, что не было моей сильной стороной. Я осторожно выбирала слова.
У Пита была проблема отличать хорошее от плохого. Ему обычно не хватало денег, и он был готов срезать углы, когда потребуется.
Неужели, сказала она удивленно. Он не произвел на меня впечатления аморального человека, как вы утверждаете.
Давайте скажем так: его убили потому, что он вымогал деньги у человека, которому было что скрывать. Может быть, в делах с вами он был другим.
Возможно.
Вы знаете, я ценю вашу профессиональную сдержанность, но пока что все приходится вытягивать клещами. Можем мы немного расслабиться? Я пытаюсь решить, сколько времени и усилий потратить, так что крошечный кусочек информации был бы подарком.
Спрашивайте все, что хотите. Я расскажу вам, что могу.
Я была бы благодарна. Давайте начнем с Ленор Редферн. Я права, предполагая, что Нед был женат на ней?
Да, много лет назад. Насколько я слышала, Ленни страдала от послеродового психоза после рождения дочери. Когда девочке было три, Ленни покончила с собой, и сейчас он женат на ком-то другом.
На Селесте. Я видела ее имя в свадебном объявлении, которое Пит вырезал из газеты.
Вы говорите о свадьбе Эйприл. Я сама видела заметку и еще подумала, что ее жизнь сложилась неплохо, после всего.
После самоубийства ее матери?
Да.
Что вы знаете о Ширли Энн Кэсл? Я думаю, что она как-то связана с Недом Лоувом.
Насколько я помню, ее имя не упоминалось в судебном деле.
Не упоминалось. Ширли Энн была второстепенной.
Что это значит?
Значит, что я пока не хочу об этом говорить. Я не говорю, что не буду, но сначала мне нужно кое-что выяснить. Как много вам известно о судебном деле?
Адвокат Неда нанял Берда-Шайна, когда я там работала. Вы подали в суд за умышленное причинение эмоционального ущерба, и их попросили сделать глубокую проверку.
Проверить меня, да. Я убедилась в этом на своей шкуре.
Я думала, вы забрали заявление.
Мы заключили соглашение.
Правда? Судя по разговорам у Берда-Шайна, он был у вас в кармане. Они тряслись, как осиновый лист. Почему вы отступили?
Потому что я запаниковала. Когда адвокат Недазабыла его фамилию
Арнольд Раффнер.
Конечно. Как я могла забыть? Когда Раффнер выслушал мое заявление, он порвал меня в клочки. У него была информация, которая бы уничтожила меня, если бы дошло до суда.