Главное, не сбиться с курса, твердил Граф себе под нос, как заклинание. Наташенька, ты не упустила из виду нашу цель?
Нет, отвечала Наташа как можно более убедительно.
Граф кивал и продолжал грести.
Острова не было, он точно растаял на горизонте, вместе с закатом. Сверху была черная пустота, и снизу была черная пустота, и черная пустота была вокруг.
Наташа и сама удивилась, когда днище лодки вдруг ударилось о что-то твердое, и Граф выдохнул:
Наконец-то!
Она увидела как-то вдруг, сразу выступившие из черноты прибрежные камни и отвесные скалы.
Это был остров.
Граф завел лодку в небольшую тихую бухту и надежно привязал цепи к тяжелому валуну.
Милости прошу, обернулся он к Наташе, сделав галантный жест.
Вдвоем они с трудом взобрались по каменистой гряде вверх. Снизу доносился негромкий плеск водыи ничего больше.
Тишина.
Наташа уже хотела было разочарованно сказать, что надеялась застать на острове нечто большее, как внезапный порыв ветра донес до их слуха новый звук.
Граф рефлекторно пригнул голову. Наташа с тревогой вопросительно поглядела на компаньона.
Ошибки быть не моглоэто был звук мотора работающего экскаватора.
Что это значит? прошептала она.
Сейчас поглядим, без особого энтузиазма отозвался Граф.
Пригибаясь и прячась за камнями, они пошли на шум. Остановились в нескольких шагах, но все равно почти ничего не видели.
В ложбине, укрытой от глаз высокими скалами и каменными грядами, вовсю кипела работа. И все в кромешной темноте. Темная мужская фигура в штормовке, с какими-то инопланетными выпуклыми глазами размахивала руками.
Наташа завороженно наблюдала за происходящим.
Что это? выдохнул Граф обалдело.
Копают, констатировала Наташа.
В полной темноте? испуганно прошептал Граф.
А это у них приборы ночного видения, догадалась Наташа про инопланетные глаза.
Варвары, мародеры, сдавленно пробормотал Граф, распластавшись за каменным укрытием, что они делают! Они же разрушат весь культурный слой они же все уничтожат!..
Молчи, прошипела Наташа. Это все эмоции. А вот что мы можем предпринять? Их тут человек семь, не меньше. Вдвоем с ними никак не справиться.
Надо возвращаться в поселок, придушенно объявил Граф, и всех звать на помощь.
Наташа с сомнением покачала головой.
Тем временем экскаватор снова опустил ковш и стал жадно вгрызаться в землю.
Ветер доносил обрывки коротких команд, которые мужчина в штормовке отдавал экскаваторщику.
Появившиеся из-за камня две другие фигуры, остановившись поодаль, наблюдали за работой. У них тоже были инфракрасные очки.
Один из них полез в карман, достал сигареты и зажигалку, но прикурить не успелвторой со всего размаху влепил ему оплеуху.
Идиот!
А знаешь, Граф, проговорила Наташа после недолгого молчания, кажется, я знаю, что нужно делать
И, призывно взмахнув компаньону рукой, стала отступать в темноту.
Вскоре они возвратились в знакомую бухточку, где на волнах покачивалась лодка.
Можешь снять бак с бензином? спросила Наташа у Графа.
Зачем?
Надо.
Пожав плечами, Граф взвалил на себя поклажу и покорно побрел следом за молодой женщиной.
Она направилась к противоположной каменной гряде, с которой отлично был виден острый луч пограничного прожектора, шарившего по морской глади.
Спички есть? спросила Наташа.
Найдутся.
Надо насобирать хоть немного сухой травы. Дольше будет гореть, распорядилась она.
Ты собралась разжечь костер? ахнул Граф. Наташенька, да ты в своем уме?! Они нас увидят!
Увидят-увидят, оборвала его излияния молодая женщина. Помоги мне, или я все сделаю сама.
Вздохнув, Граф начал подбирать с каменистой земли пучки высохшей травыединственного растения, произраставшего на голом островке.
Он споткнулся о какое-то препятствие, не замеченное в темноте, и негромко выругался. Несколько камней с шумом покатились у него из-под ног и упали в прибой.
Осторожнее! воскликнула Наташа. Они могут услышать!..
Здесь фиговина какая-то, пробурчал Граф, черт-те что. Загадили остров, паразиты!..
Он наклонился, чтобы рассмотреть находку получше, и замычал от ужаса.
Граф увидел разбитый череп, и выклеванные глазницы, и раскрытый в беззвучном, остановившемся крике рот, и неловко заломленную руку, и уже не надо было объяснять, кому принадлежало лежащее в камнях тело. Это был подсобный рабочий Веня, вернее, то, что от него осталось.
Рядом валялась лопата, орудие убийства.
На надо бежать, дрожащим голосом пробормотал Граф.
Наташа мрачно поглядела на труп.
Вот и все, сказала она, все ясно. На все вопросы есть ответы. Разжигай огонь, Граф.
Ты что?!! взвился Граф, переходя на сдавленный истерический фальцет. Какой огонь? Хочешь, чтобы и нас с тобой тут вот так лопатой!..
А как же Артемида? зло спросила Наташа.
Да нет здесь никакой Артемиды! заныл Граф. Я не уверен, что тут и Аполлон есть! А вот убийцы тут есть
Вот об этом и речь. Здесь, на острове, действуют преступники
Она с ума сошла! полубезумно хохотнул Граф.
Спички! напомнила Наташа. Ты обещал спички.
Граф с раздражением похлопал себя по карманам и извлек спичечный коробок.
Ведь знал же, пробурчал он себе под нос, никогда не надо связываться с женщинами. Одни беды от вас и напасти!..
Он протянул Наташе спички, но уходить не стал, Наташа плеснула бензин на собранную сухую траву и, чиркнув, поднесла спичку.
Не делай этого, сердито сказал Граф, пожалеешь!..
Раздался гулкий хлопок, и столб пламени взвился в небо. Без сомнения, он был хорошо заметен с берегаослепительное пятно на фоне сплошной черноты. Теперь, главное, чтобы он не погас еще хотя бы минуту-две.
Бежим, Граф!..
О Господи!.. Куда?! воскликнул Граф, прежде чем Наташа успела ухватить его за рукав и увлечь прочь от огня в темноту.
Они мчались, перепрыгивая с камня на камень, и слышали за спиной крики.
Я старый человек! причитал Граф. У меня радикулит и геморрой!.. Зачем мне все это?
Быстрее! подгоняла Наташа. Про геморрой потом!..
Обернувшись, она увидала на фоне иссиня-черного неба несколько силуэтов.
По-моему, они нас засекли! сообщила Наташа.
Еще бы! простонал Граф.
Они перебрались через крутую гряду и оказались в узком проходе, который археологи в шутку прозвали «Каньон святого Петрищенко». Сюда, напившись до чертиков, всегда приходил блевать непременный участник всех археологических экспедиций Санька Петрищенко, подальше от чужих глаз.
Промчавшись по каньону, беглецы оказались на открытом месте.
К лодке! воскликнул Граф. Я хочу в лодку! Но Наташа уже подталкивала его к катакомбам. Искать в темноте, спасаясь от погони, утлую лодочку, было бы теперь полным безрассудством.
Стой! кричали из темноты. Стоять, суки, кому сказано!..
Граф обернулся и, оступившись, упал.
Нога! объявил он, и в голосе, казалось, вместе с испугом прозвучало злорадство. Я же предупреждал, что не могу бегать!..
Обопрись на меня! скомандовала Наташа.
Я подвернул ногу!
Быстрее! Наташа уже волокла своего капризничающего компаньона ко входу в подземное убежище.
В катакомбах, женщина была убеждена, они окажутся в безопасности. Ни один сумасшедший не рискнет последовать за ними в лабиринт, по крайней мере пока не наступит рассвет. Для того, кто не знаком с расположением древних нор, попытка преследования наугад обернулась бы верной смертью.
В темноте и спешке Наташа не сразу выбрала верную дорогу к катакомбам. Она потеряла лишь несколько секунд, но секунды эти были решающими.
Из темноты вынырнули несколько крепких фигур и направились к беглецам, отрезая дорогу.
Мы пропали, конючил Граф, это все ты виновата!..
Наташа понимала, что теперь-то они действительно оказались в западне. Она опустила руку в карман и, развернув платок, нащупала холодную вороненую сталь.
Не подходите, крикнула она внезапно охрипшим голосом, я буду стрелять!..
Кажется, преследователи не вполне поверили; во всяком случае, хотя темп их шагов замедлился, Наташа различала, что кольцо продолжает сжиматься.
И тогда она резким движением извлекла из кармана табельный пистолет и, высоко подняв руку над головой, нажала на курок.
Полыхнул выстрел, мгновенной вспышкой осветив все вокруг.
Наташа увидела и освещенную зловещим пламенем каменистую нишу, в которой сейчас находились беглецы, и темнеющий невдалеке провалвход в катакомбы, который был отрезан несколькими кряжистыми фигурами.
Преследователей оказалось больше, чем Наташа рассчитывала, и, конечно, вдвоем справиться с этой шайкой было невозможно.
Я буду стрелять! повторила молодая женщина, направив оружие в темноту, откуда доносились осторожные приближающиеся шаги.
В ответ, просвистев мимо уха, пролетел увесистый булыжник. Наташа едва успела отклониться.
Они забьют нас камнями, шепнул Граф.
Может, и забьют, согласилась Наташа, но не раньше, чем я израсходую на них все патроны
А сколько осталось патронов?
Пять.
Граф, как видно, хотел прокомментировать этот факт, однако ограничился одним лишь скорбным покачиванием головы.
Внезапно из темноты, в трех шагах от оказавшихся в западне путешественников, вынырнула плечистая фигура.
Граф успел вскрикнуть, а фигура занесла над головой огромную совковую лопату.
Выставив вперед руку, Наташа всадила в здоровяка три пули подряд. Лишь после этого, покачнувшись, тот упал на землю, прямо к их ногам.
Лопата звонко ударилась о камни.
Ой, батюшки, простонал Граф, с ужасом глядя на бездыханное тело, ой, батюшки!..
Ну, Эдуард Владимирович, давайте прощаться, бесцветно проговорила Наташа, озираясь по сторонам, теперь-то нам точно крышка
Бросай оружие, сука! рявкнул из темноты хриплый голос.
Наташа развернулась и выстрелила в ту сторону, откуда он донесся.
Она услыхала крик и шум падения на камни тяжёлого предмета.
Кажется, попала! шепнул Граф с неожиданным азартом.
Осталась последняя пуля, сказала Наташа.
Вдругэто было похоже на звук взрыва, настолько казалось неожиданным, воющая сирена разорвала ночную тишину.
Граф растерянно втянул голову в плечи:
Ч-что это? Что это такое?
Наташа вслушивалась в волнами накатывавшее завывание, приближавшееся с каждой секундой, будто не до конца веря в происходящее.
Наконец она встряхнула головой и произнесла:
Это наше спасение, Граф. Ты слышишь: мы спасены!..
ИДЕАЛЬНОЕ УБИЙСТВО
Это была настоящая истерика. Он кричал. Он плакал навзрыд. Он катался по полу. Его долго приводили в чувство, его успокаивали. Его адвокат что-то от кого-то требовал, грозил кому-то на кого-то подать жалобу.
Следователь смотрел на него с брезгливостью и, благодушно посмеиваясь, говорил, что теперь-то ему все ясно как божий день. А что ясно? Об этом Григорий не задумывался. Не читая, он ставил подписи на каждом листе протокола. Ему нестерпимо хотелось спатьвполне естественно после нервного срыва
Что было потом, Чернов помнил смутно. В его душе блуждало лишь чувство пустоты и безразличия. Эмоциина нуле, будто поднимал тяжелую штангу, вес не взял, но потерял при этом последние силы, как физические, так и моральные.
Ввалившись в камеру, сразу бухнулся на нары. Наплевать на запрет, лишь бы сомкнуть глаза и забыться. Хоть на минутку.
Встать! Встать, сука, я сказал! загромыхало над самым ухом.
На выручку пришел Хайнц. Он о чем-то пошептался с вертухаем и протянул ему денежку. Сговорились. Вертухай испарился, а немец забрался с ногами на свои нары, сел по-турецки и, выключив у «тетриса» звук, начал заполнять крошечный экран разномерными фигурками.
Он прекрасно понимал своего сокамерника, он сам прошел через это. А еще он понимал, что Чернов, этот здоровый детина, красавец, потихонечку начинает ломаться. Впрочем, на его памяти ломались и не такие.
Григорий проснулся после отбоя. Ощущая болезненное подрагивание в ногах, он распрямился, встряхнул головой. Вроде полегчало.
Хайнц сосредоточенно нажимал на кнопочки. Сизо-голубой свет лампы отражался в его очках.
Глотай, не отрывая взгляда от экранчика, сказал немец.
Чернов увидел на тумбочке свой ужинмедную миску с баландой и кружку с бледным чаеми только после этого в одну секунду почувствовал дикий голод.
Сколько? спросил он, подсаживаясь к «столу».
Уже почти сто тысяч
Я не про то Сколько ты дал этой сволочи?
Он хороший, оч-чень хороший. Тонкие губи Хайнца растянулись в едва заметной улыбке. Странные вы люди, русские, неблагодарные. Вам делают гут, а вы после этого«сволочь». Запомни.
Гриша, в этом мире продается все, и на каждое говно есть свой покупатель. Закон маркета. Ах! Капут Видно, фигурка упала не туда, куда нужно, и перегородила собой путь другим фигуркам, и через минуту Хайнц разочарованно протянул:Гейм оуве-ер
Прости.
Ты не очень виновный. Это я этот Кунце долго не мог вспомнить подходящее слово. Мудак. Правильно? Мудак?
Мудак-мудак подтвердил Чернов, налегал на баланду.
Надо было влево, а я не успел. А-а-а! Хайнц отбросил «тетрис» и уставился на изголодавшей сокамерника.
Почесывая пятку, он терпеливо ждал, пока Григорий насытится. Любопытство так и раздирало немца. Впрочем, Чернову тоже хотелось выговориться, пожаловаться на судьбу.
Кажется, я влип
Кунце еще не знал этого слова, но угадал его смысл по выражению Гришиного лица. Угадал безошибочно.
Тебя били? Били, да?
Если бы
И Чернов как мог, сбиваясь и путаясь в последовательности, вкратце пересказал немцу события прошедшего дня. Умолчал только о финальной истерике. Неудобно.
Убийство? зацокал языком Хайнц. Это уже не есть гут.
Два трупа! Два! Агенты какие-то Да я их в глаза не видел! Я же работаю всего ничего, а их кокнули черт знает когда, гораздо раньше, чем я появился. Ничего ж не сходится!.. А потом, еще неизвестно, может, они живы Следователь все допытывался у меня, куда я трупы засунул. Значит, не нашли.
Почему не говорил это там? недоуменно спросил немец. Почему молчал?
Да что толку? Он все равно не верит. Ни одному моему слову не верит. Чуть ли не смеется в лицо, мол, давай-давай, вешай мне лапшу на уши
Кунце понял и про лапшу, задумчиво закивал, обхватив подбородок ладонью.
А что адвокат?
А что адвокат? махнул рукой Чернов. Начинающий еще, мальчишка совсем, ему бы в баскетбол играть На хорошего-то у меня денег нет. И грустно улыбнулся. Были бы, если б я их не сдал, на свою голову. Знаешь, мне иногда и самому уже начинает казаться, будто я бандит какой. Все на тебя смотрят как на бандита, вот и привыкаешь, одним словом. Странно, да?
Психология, пожал острыми плечами немец.
А я ведь не верил, что невиновного могут засадить! Григорий подсел к Хайнцу и не заметил, как начал дергать его за полу рубашки. Где-нибудь на Западепонятное дело, но чтобы у нас! Читал в газетах и не верил! Смотрел кино и не верил! Слышал рассказы и не верил! А теперь сам, на своей шкуре, убедился Вот и мне теперь не верят Замкнутый круг
Тебя реабилитируют посмертно, иронично хмыкнул Кунце.
Ну и шуточки у тебя! в сердцах сплюнул Чернов. Прям как у фашиста!
Наин, мой дедушка не любил грубые шутки.
А при чем здесь Тут до Григория дошло, и глаза его удивленно округлились. Он у тебя фашистом был?
Фашизмидеология, назидательно произнес Хайнц. Плохая идеология. А мой гроссфатер защищал свою родину. Он был патриот.
А в каких войсках, на каком фронте?
На Востоке. Гроссфатер работал в СС.
Работал? Да там же Там же одни
Найн, Гриша, ты не прав, Кунце мягким! взмахом руки прервал Чернова. Я знать, вы, русские, думаете об СС не очень хорошо
Мягко сказано, блин. Григорий невольно отшатнулся от Хайнца. Они же звери! Убийцы! Оки же людей тысячами
Есть плохой человек, а есть хороший. Плохой убивает без войны. Хороший не может убить на войне.