Разумеется, разрешение это было негласным.
Будь здоров, Мандейла, отозвался Чернов. Ну что? По родине скучаешь?
Да ну ее кы черту! скривился парень. Там война.
А ты пацифист?
Что? в русском языке для чернокожего Мбу было еще много белых пятен. Просты, начальник, нэ понял.
Ладно, это я так Чернову стало скучно, и он снова отвернулся к окну.
Прямо под ним, недалеко от грузового терминала, только что «припарковался» брюхатый «ИЛ-76». Даже сквозь звуконепроницаемые стекла была слышна мощь его реактивных турбин. Лежащая на блюдце чайная ложечка задребезжала.
Григорий Михайлович бездумно наблюдал за тем, как медленно распахнулись створки люка и опустился трап гигантского самолета, как из терминала выехала черная «Волга» и остановилась под правым крылом, как из «Волги» вышел шофер и открыл заднюю дверцу, как (тут взор Чернова сделался более осмысленным) из чрева «илюши» показались смазанные силуэты трех людей в милицейской форме. Один из них тяжело опирался на плечи двух других и прихрамывал.
Чернов сгреб остатки гречневой каши в кучку, поднес тарелку к губам и вилкой отправил еду в рот.
Хромоногого уже усадили в черную «Волгу», и водитель о чем-то переговаривался с милиционерами, прикрывая ладонью ухо.
«Чем в самолете можно себе поранить ногу? подумал Григорий. Надо же умудриться, чудило!.. И куда это вообще милиционеры летали?»
«Волга» уехала. Милиционеры побрели к зданию аэропорта. А через несколько минут началась разгрузка.
Чернов вытряхивал из стакана компотные сухофрукты, когда из самолета выкатил первый автокар, неся перед собой в железных лапах металлический контейнер.
Отобедав, Чернов взял у буфетчицы пакетик с мясными объедками (у них уже была на этот счет договоренность) и направился к таможенному терминалу. Там, в крошечном темном закутке между контейнерами, два дня назад ощенилась приблудная сука. Чернов узнал об этом случайно (кто-то из знакомых сказал), тут же отыскал большую картонную коробку из-под телевизора, устроил собачонке уютный домик и теперь регулярно ее подкармливал.
Сука, поначалу относившаяся к нему с подозрением (а вдруг украдет щенков?), сейчас радостно колбасилась вокруг Чернова и преданно заглядывала ему в глаза.
Ешь, тварь божья Григорий положил пакетик на пол и отошел в сторонку. Ешь-ешь, никто не отнимет. Взял бы я тебя Но, боюсь, Катюха будет против
В этот момент в дальнем конце терминала распахнулись громадные ворота, и на бирюзовом фоне полуденного неба вырисовался приземистый автокар. Тот самый. Вслед за ним в терминал въехал еще один с таким же контейнером, на котором была табличка «РОС.МОС.Ш-2».
Чернов огляделся. Вдоль стен выстроились массивные ряды контейнеров, прибывших сюда со всех концов земли и ждавших своей очереди на растаможивание. Но ни на одном из них не было «РОС.МОС.Ш-2». Были другие сокращенные названия стран, городов и аэропортов, откуда доставлялся груз, «U.S.N.Y.JFK.», «U.K.LON.HIT.», «FRA.PAR.ORL.», «JAP.TOK.HEN»
«Как же так? Отправили из Москвы и получили в Москве? Наверное, что-то случилось в полете, и самолет вернулся», решил Чернов, вспомнив хромого милиционера.
Но твердой уверенности в правоте своего решения Григорий не имел. В общем-то это мелкое несопоставление его совсем не беспокоило, ему просто вдруг стало любопытно, как может стать любопытно любому человеку, будь то замначальника службы безопасности аэропорта или же библиотекарь в клубной читальне.
И, повинуясь своему любопытству, Чернов поинтересовался у водителя автокара:
Откуда рейс?
А что?
Да так просто, замялся майор, машинально поправляя козырек фуражки. По долгу службы
Не знаю. Нам не сообщают. Да и зачем?
Ну да, ну да покачал головой Чернов.
Он еще раз по-хозяйски прошелся по залу вылета. Вроде все спокойно, никаких нарушений, ребята на местах. Это радует. Затем Григорий спустился на первый этаж, изучил обстановку в зале прилета и, остановившись у левых ворот, приложил щеку к сплошной стеклянной стене, отделявшей встречающих от таможенных секций.
Катюша не сразу увидела его (сосредоточенно изучала рентгеновские снимки чемоданов, сумок и баулов, которые медленно двигались на экране монитора, и не замечала, как каждые пять секунд сдувает со лба непослушную прядь белокурых волос), а когда увидела, сразу заулыбалась, показала знаками, что сейчас выйдет. Чернов замахал рукой, мол, не надо, я без дела, просто одним глазком хотел взглянуть. Но Катюша уже попросила коллегу подменить ее на минутку, вылетела из-за стойки, и вот она уже рядом, обнимает Григория, прижимается к его груди.
Еще совсем недавно он не бывал дома по одиннадцать месяцев в году, но разлуку с семьей переносил на удивление легко. А теперь, когда они даже работают рядом, буквально в десяти метрах друг от друга, Чернов пользуется любой возможностью, чтобы свидеться с Катюшей и жалеет, что обеденный перерыв у нее в другое время.
Постарел?
Я сегодня раньше освобожусь, сказала она. В шестнадцать двадцать пять турецкий чартер прогоним, а потом двухчасовое окно.
Милая Катюша. Если бы не ее понимание, если бы не ее терпение Она ни разу не упрекнула его, когда он находился в депрессии после отставки и откровенно бездельничал, целыми днями валяясь на диване, а она вкалывала за троих, да еще возилась с сыном, с этим дылдой-акселератом
И сейчас Чернову показалось, что нет лучше должности, чем та, которую он получил (не без Катюшиной помощи) полторы недели назад. Ну нет! Не может быть!
Тяжелый рабочий день как-то незаметно подошел к концу. Чернов передал ключи от кабинета дежурному и в который раз попросил, чтобы тот не приводил женщин, прекрасно сознавая, что похотливому молоденькому лейтенантику все его просьбы по фигу.
В половине пятого Григорий уже поджидал Катюшу у выхода, сидя за рулем старенького «жигуленка». Он опять глубоко задумался, а, возвратившись в реальность, неожиданно обнаружил прямо перед собой шофера черной «Волги», той самой, что увозила куда-то хромого милиционера. Или это не он? Во всяком случае, очень похож.
Это я тебе говорю!.. Тебе чье мнение дороже? Мое или Жорика? возмущенно орал парень в трубку сотового телефона.
При этом его взгляд был устремлен куда-то в глубь аэропорта. Должно быть, белобрысый кого-то ждал.
Эй! окликнул его Григорий.
Это вы мне? Парень отстранил трубку от уха и только после этого заметил, что он сидит на краешке капота черновского «жигуленка». Ой, пардон
Да сиди, сиди! Я только спросить хотел, что случилось с тем милиционером.
С каким милиционером?
Ну ты его еще на своей «Волге» повез.
Куда повез?
Я уж не знаю. Тебя хотел спросить.
А вы кто?
Я из службы безопасности аэропорта, но это к делу не относится. Я просто из любопытства.
Перезвоню, белобрысый отправил телефон в карман пиджака и смерил Чернова изучающим взглядом. Из любопытства?
Ага, улыбнулся Григорий.
А любопытно знаете где? Парень тоже улыбнулся, но не очень доброжелательно. За углом. Как пойдете, сразу налево.
Это вроде шутки?
Точно-точно. Шучу, балагурю
А если серьезно?
Если серьезно, то вы меня с кем-то перепутали, уважаемый. Обознатушки-перепрятушки.
А мне кажется, что это был ты.
Когда кажется
Знаю, креститься надо. А откуда рейс-то был?
От верблюда.
Это где ж такое? Теперь Чернов уже твердо был уверен, что перед ним тот самый водитель «Волги». Тоже за углом налево?
Вы меня с кем-то путаете, повторил белобрысый и, развернувшись на каблуках, быстро зашагал к автомобильной стоянке. Слишком быстро. Почти побежал.
Где-то ближе к Химкам опять какой-то лихач не справился с управлением, вылетел на встречную полосу, столкнулся лоб в лоб с грузовиком. Чудо, если выживет. Рядом с реанимационным микроавтобусом стоял автомобиль телепередачи «Дорожный патруль». Вечно этих журналистов на покойников тянет
«Жигуленок» Чернова крепко увяз в пробкемилиция перегородила магистраль.
Гриша, Гриша, ку-ку!.. Катюша помахала перед его глазами рукой. Куда ты полетел?
Я это сфокусировал взгляд Чернов. Просто
Опять?
Да, но на другую тему Понимаешь, я сегодня А может, и ошибаюсь. Не знаю.
Что? Катюша ничего не поняла. Она перелистывала на коленях пачку каких-то официальных бумаг. Чернов подумал, что жена просто берет работу на дом, жить-то надо, вот и подрабатывает
Там, в аэропорту Странные вещи Я обедал, когда
И он рассказал жене о хромом милиционере, о контейнерах, о белобрысом водителе черной «Волги», о его беспокойном поведении.
А ты уверен, что это именно он? Жена сложила листки и аккуратно засунула их в папку. Теперь она слушала мужа внимательно.
Что я, сумасшедший? И телефон сотовый Но самое странноеэти контейнеры. Получается, что самолет вылетел из Москвы и
и с тем же грузом вернулся в Москву, ты это уже говорил. Катюша задумчиво поскребла подбородок. Обычное дело.
Как это?
Ох, Гриш, чего здесь только не бывает, что здесь только не прокручивается. Люди деньги делают.
Но как? Как, ты объясни?
А я знаю? Знала бы, мы бы тебе давно кожаное пальто купили.
И тебе шубу, улыбнулся Григорий.
И мне шубу, вздохнула Катюша.
Пробка рассосалась. Какое-то время ехали молча.
А если расследование провести? вдруг всполошился Чернов.
А ты умеешь?
Нет. Но почему бы не попробовать? Когда-то же надо начинать.
Ты серьезно? испуганно проговорила Катя.
Вполне. Хоть делом займусь.
И я тоже серьезно. Катюша сильно сжала его колено. Прошу тебя, держись от этой грязи подальше. Не лезь, куда не следует. На свою голову И на мою
Что, кто-то уже обжигался? настороженно спросил Чернов.
Не знаю, Гриш, но слухи нехорошие ходят. Там же миллионы, миллиарды Сунешьсяим стоит только дунуть, как пушинка улетишь. Обещай мне.
Все обдумать надо, Катюш
Обещай! Она сжимала его колено все сильнее. Чернов даже поморщился.
Ладно-ладно, честное пионерское Кажется, Катя осталась недовольна ответом. Чернову подумалось, что настал подходящий момент. Слушай, возьмем собаку, а? Хорошая собака, породистая. Почти. Пропадет же
В принципе не возражаю, как-то легко ответила Катюша. Это ты про Глашку?
Ага.
А щенков куда?
Пристроим. Делов-то.
Хм А почему нет?
И у Григория резко поднялось настроение.
Екатерина Чернова смотрела в окно. Она думала о чем-то веселом, должно быть, потому что лицо было просветленным.
Впрочем, у людей часто бываетмысли добрые, а глаза злые, и наоборот.
Антоша опять не расслышал дверного звонка, лежал на диване и кайфовал под «Нирвану». Оболтус, ничего не хочет. Ни-че-го. Прямо как животное. Давеча классная руководительница пришла и уже без всяких там намеков заявила, что, дескать, не видать Антону аттестата, в лучшем случае справкой отделается. А ведь до выпускных экзаменов какие-то две недели Что делать? Чернов-старший голову сломал. Но главное, долгие нравоучительные беседы никак не могли наставить сыночка на путь праведный.
Они уже выкроили из скромного семейного бюджета огромные деньжищи на подарки учителям. Без подарков не обойтись. Но школаэто начало. Дальше будет институт
Пока Катюша разогревала ужин (все-таки советская женщина может вынести любые нагрузкине русская, а именно советская), Григорий ополоснулся под душем, после чего причесался и напялил старенький махровый халат. Привычка. После ванной только в халате.
Он даже не успел порог спальни переступить, как почувствовал тревогу в сердце. Нет, не тревогу, а едва уловимое беспокойство. Его взгляд заметался по комнате. Что? Где? И вскоре Чернов обнаружил причину своего беспокойства: на сервантенебольшой просвет в тесном ряду позолоченных кубков
И, в момент обессилев, Чернов повалился на кровать.
Это было страшно и обидно. Будто получил удар в спину. И от кого? От родного, близкого человека
Исчезли два кубка. Оба за первое место (впрочем, иных и не было). «Карловы Вары-73» и «Копенгаген-86». Турниры не очень значимые, но все же Григорий помнил каждую свою победу до мельчайшей детали, до состояния души. В Карловых Варах оторвались от второго места всего на четыре очка. Накрапывал мелкий дождик, парил в пасмурном небе желто-зеленый воздушный шар, и чуть подташнивало А вот в Монреале преимущество было подавляющим, просто до неприличия. А на завтрак подали тосты, джем и ананасовый йогурт. И салфеточки в ресторане той гостиницы были розовые, с цветочками
Антон! Выпучив глаза, Чернов чуть не выбил дверь в коридор. Иди сюда, мерзавец! Иди сюда! Где ты, гад? Какой же ты гад!
«Избить до полусмерти! Разорвать на куски! Неужели так и не понял? Это же самое дорогое, что только может быть на белом свете! Все он понял! Все! И сделал назло, чтоб побольней, чтоб до инфаркта!»
Сын даже не покраснел, его не испугала и отцовская рука, занесенная над головой. Он медленно стянул с головы наушники и с каким-то убийственным равнодушием сказал:
Да, продал. Деньги были нужны. Что, убить теперь меня собираешься?
И Чернов вдруг ослаб, словно выпустили из него весь воздухрука его беспомощно опустилась, кулак разжался
Бать, ты чего? опешил Антон. Бать, а бать!
Григорий быстро сумел успокоиться. Он подавил спазмы, сжимавшие горло, и все еще задыхающимся голосом произнес:
Ты меня убил, сынок Убил
Батя
Живи, как знаешь. Ты теперь один, я тебе больше не помощник.
А мама? Кажется, впервые за последние годы парень почувствовал за собой вину. Вид отца настолько расстроил Антона, что он уже был готов расплакаться.
Не бойся, я ей ничего не скажу
Чего ты мне не скажешь? В комнату заглянула Катюша, и в следующее мгновение лицо ее изменилось, побледнело до синевы. Гриш, тебе плохо?
Нет-нет, бодро ответил Чернов. Как там ужин?
Все готово Можно тебя на минутку? Она дождалась, пока Григорий вышел в коридор, закрыла дверь в комнату сына. Ну? Быстро выкладывай. Опять чуть не подрались?
Катюш, не бери в голову, житейские мелочи
Давай-давай Она притянула его за шею, и голова Чернова безвольно упала на ее плечо. Не держи в себе Пожалуйся
Знаешь Он заговорил не сразу. Я как будто на другой планете Я теряю себя, Катюшенька Меня осталось на донышке, а скоро и этого не будет
В прихожей некстати зазвонил телефон.
Катя отстранила от себя мужа, подняла трубку.
А кто его спрашивает? Минуточку Гриш, это тебя. Какой-то Бузыкин с прежней работы.
Бузыкин? Хм, не помню такого Чернов поднес трубку к уху и услышал вкрадчивый тенор:
Григорий Михайлович?
Да.
Сообщу сразуя ввел в заблуждение вашу подругу.
Это жена
Тем более. Так вот, никакой я не Бузыкин. Только не надо говорить об этом вслух! Молчите и слушайте. Это очень важно, Григорий Михайлович. Так сказать, между вами и мной.
Что там? обеспокоенно спросила Катюша.
Чернов махнул рукой, мол, иди на кухню, раскладывай по тарелкам.
Григорий Михайлович, вы сегодня почтовый ящик открывали?
Мы вообще газет не выписываем. Может, все-таки представитесь?
Так откройте, очень советую. И чем быстрее, тем лучше.
В трубке зазвучали короткие гудки.
Что за чушь? Чернов начал перебирать в уме всех своих знакомых, способных на такую шутку. В том, что это была шутка, Григорий не сомневался. Значит, дальше должно последовать продолжение, смешная развязка. Чей же это голос? Впрочем, голос можно и изменить
Ты куда?
Ведро выброшу. Чернов сунулся под раковину. Потом себя не заставлю.
А что нужно этому Бузыкину?
На день рождения пригласил
Батя, прости Голос Антона нагнал его в прихожей. Я завтра же выкуплю обратно.
Пошел ты И Чернов вышел на лестничную клетку.
Все еще держа в руке наполненное ведро, спустился в парадное. Ч-черт, ключ от почтового ящика забыл! Да и где он, этот ключ?
Просунул палец в дырочку и потянул на себя. Открылся! Внутри что-то блеснуло. Пакет какой-то. Бумажный. Прозрачным скотчем заклеенный.
Поставил ведро на пол. Аккуратненько оторвал тонкую полоску по краю. Встряхнул. Застряло. Наконец в ладонь вывалилась Нет!.. Этого не может быть Это обман. Это продолжение шутки.