Старый Никитин сидел нахмурившись и почему-то в одиночестве. Митя подошел к нему.
А, Митя, обрадовался Никитин. Все-таки ты пришел, я думалпобрезгуешь. Ты ведь барин по натуре.
Ну какой я барин, дядя Костя? ответил Митя. Что ты говоришь?
Не обижайся, брат, не обижайся, похлопав Митю по руке, Никитин продолжил:Вот я и говорю, Митя, тыбарин, а мыпростые люди, и где уж нам тягаться за тобой?
Ты пьян, дядя Костя, ответил Митя, мы с тобой поговорим потом, если захочешь
Нет, погоди, погоди. Разве нам, хотя бы раз, удавалось поговорить по душам? Никогда.
Никитин покачнулся, схватился руками за спинку тахты и пьяно уставился на подходящего к ним молодого парня с длинной гривой черных, с проседью волос.
Молодежи привет, радостным восклицанием встретил он парня, садись со мной. Как тебя зовут?
Витька, ответствовал парень и, улыбнувшись Никитину и Мите, сразу же продолжил:А яисторик!
Ну! одновременно воскликнули Никитин и Митя.
Ага, сказал Витька и улыбнулся еще раз. Я, дяденьки, немного пьян, как раз настолько, чтобы можно было поговорить с вами об истории, если вы, конечно, ничего не имеет против?
Свадьба все-таки, попробовал возразить Митя, но Витька махнул рукой.
Ненадолго. Этот золотушный жених, кажется, сынок твой, кивнул Витька Никитину, он сбежит от нее скоро. Вы, дяденьки, просто не в курсе, а я давно ее знаю, натерпелся с ней. Бог знает, сколько натерпелся.
Чтознаешь? Никитин приподнялся с тахты.
Да ты, дед, не волнуйся! Что она тебе, дочь, что ли?
За его сына выходит, вмешался Митя.
Но остановить Витьку было уже невозможно.
Вообще-то она баба неплохая, продолжал Витька, но уж гонору-то, гонору-то Я ей «стрижено», а она«брито», и так два года мучились. И потом, ведь это прямо чудеса! Ну зачем, спрашивается, она меня на свадьбу пригласила? Ну что я тут не видел? Приходи, говорит, и все, это будет вроде прощания
Ты бы потише, парень, пытался утихомирить его Митя, но Витька не успокаивался:
Да, история, деды, скажу я вам.
Я ему сейчас в мору дам, приподнялся Никитин, и выкину отсюда.
Не стоит, сказал Митя и, взяв Витьку под руку, повел его в дальний угол.
Ну как там у нас дела с историей?
Какая там история, кастрированная, социально-политическая, лепетал Витька, слова собственного не скажи, мнения не имей
Ты, мужик, циник, что ли?
Нет, дяденька, не циник я, и даже не такой уж и пьяный. Но от окружающего меня мутит и такая злость появляется.
А на себя злость есть?
Их беседа была прервана появлением невесты, которая выглядела просто великолепно. Газовый шарф развевался над ней, словно знамя. Полы длинного белого платья мели пол. И все это, видимо, призвано было символизировать нравственную чистоту и торжество добродетели.
Поздравляю, начал было Митя и протянул Кате маленькую коробочку с подарком.
Спасибо, Митя. Ты рад моему счастью? пропела невеста.
Если вам если тебе хорошо, попытался ответить Митя.
Да, мне спокойно, ответила она.
Врет, громко сказал Витька, таким людям никогда хорошо не бывает, пока они кого-нибудь в могилу не загонят.
Катя рассмеялась.
Вот стервец, весь вечер будет настроение портить.
Зачем же ты его позвала?
Зачем позвала? тут же откликнулся Витька.
Отстань, одернул его Митя, дай человеку порадоваться.
Хорошо, ответил Витька и, отойдя в сторону, вдруг разрыдался.
Невеста кинулась к нему, стала его утешать и гладить по черным вьющимся волосам.
Перестань, ну, Вить, ты же сам не хотел, чтобы мы поженились, ну сколько можно было меня мучить?
Катюша, давай уйдем отсюда, упрашивал ее Витька
Ты с ума сошел!
Что тут происходит? спросил высокий и, надо отметить, довольно элегантный жених. Почему он плачет?
Выпил лишнего, отозвалась Катя, да ты не волнуйся, Эрик. Сейчас пройдет. Он немного полежит, и все встанет на свое место.
Ничего не пройдет, неожиданно заявил Витька. Ничего не пройдет, многозначительным тоном добавил он и, пошатываясь, двинулся на кухню. Митя пошел за ним.
Вот что, малый, сказал ему Митя, портить настроение себе, а тем более молодоженам, не рекомендуется. Надо было выяснять отношения раньше или не приходить сюда.
Я вижу, ты хороший мужик, неожиданно сказал Витька, но мне горько.
Не надо было приходить, повторил Митя.
Я думал, она обидится.
Пойдем отсюда, предложил Митя, мы с тобой все, что полагалось, выполнили: поздравления и подарки вручены. Что ж, пора и по домам. А то как бы чего не натворить от, горечи
Но уйти им не удалось. В передней раздался звонок, и вслед за ним послышался знакомый голос:
Мира и благоденствия дому сему и радости всяческой.
Митя выглянул. В столовую входил человек, до невероятия похожий на гриб. В руках он держал огромный букет цветов.
Человек наступал с ехидной усмешкой.
Арнольдыч пришел, прошелестело по гостям.
Что-то будет?
А это уж как примут его!
На свадьбе всех хорошо принимают.
Никитин шел навстречу Арнольдычу с распростертыми объятиями.
Арнольдычууважение!
Папаша, прокричала Катя.
«Черт возьми, подумал Митя, неужели все-таки скандал назревает?»
Митя подошел к Арнольдычу и тронул его за рукав.
Газетки свежей не найдется?
Арнольдыч рассмеялся и протянул Мите руку.
А, это ты, сосед?! Молодец. Они меня все время черт знает за кого принимают, за колдуна, что ли? Кстати, меня Иннокентием зовут. Почему Арнольдычем кличутнепонятно, вроде никакого повода не давал.
Арнольдыч двинулся к столу, где многочисленная компания вместе с успокоившимся уже Витькой поглощала различные яства.
За единение душ! провозгласил тост Никитин.
Все стали чокаться. Витька отверг предложенный ему фужер с водкой и, растягивая слова, громко произнес:
А кто его виделединение?
Опять этот малый выступает? мрачно изрек жених.
Слушай, старик, раздалось где-то на другом конце стола, кончай настроение ломать.
Пусть говорит что хочет, вставила невеста.
Он устал немного, сказал Митя.
Ничего я не устал, неожиданно закричал Витька, я должен был на ней жениться, а испугался. Уж больно она прыткая!
А, так это я твои письма читал, подонок! вскричал жених и кинулся к тому месту, где сидел Витька.
Граждане, проверещал Арнольдыч, ну бросьте вы, в самом-то деле. Надо водку пить, а не свалки устраивать.
Жениха остановили. Кто-то взял в руки гитару и запел:
Звон поверок и шум лагерей
Никогда не забуду на свете.
Из своих самых лучших друзей
Помню девушку в синем берете.
Помню летний тот лагерный клуб,
Звуки вальса и говор знакомый,
И оттенок подкрашенных губ,
И берет этот синий, посконный.
А когда погасал в зоне свет,
И все взор устремляли на сцену.
Наклонялся тот синий берет
На плечо к молодому соседу.
Он красиво умел говорить,
Не собьешь на фальшивом ответе.
Но не мог он, не мог полюбить
Заключенную в синем берете.
Говорил: «Ничего не вернуть!»
Говорил про любовь и про ласки,
А смотрел лишь на девичью грудь
И на карие девичьи глазки
А когда упадет с дуба лист,
Ему кончится срок наказанья,
И в Ростов он к себе укатит,
И забудет девчонку с Казани.
Перестань, дорогая, рыдать.
В лагеря он к тебе не вернется.
На свободе его будешь ждать.
Только он над тобой посмеется
Гитара смолкла. Некоторое время стояла тишина, потом Арнольдыч сказал, ни к кому не обращаясь:
Душевная песня.
Все блатные песнидушевные, прокричал Эрик.
Хватит вам грустить, поднялся Никитин. Выпьем за радость.
И все с ним согласились
Арнольдыч тронул Митю за плечо.
Иди отдохни, довольно воспоминаний. Знаю я, о свадьбе той припомнилось. Не вышло у Катьки счастья с тем женихом, да и с другими тоже. К Седому бегает. Да ты, Митя, ее, наверное, увидишь. Придет сегодня.
Правда? обрадовался Митя. Вот здорово! Интересно будет на нее взглянуть. Знать, изменилась?
Есть немного, время-то прошло. Только другая она теперь, и злость в ней появилась.
Арнольдыч! всплеснул руками Митя. Это ты говоришь? Все шутил да шутил, вокруг себя ничего не замечал, а теперь
Другие времена, Митя, другие слова. Да и люди здорово изменились.
Они еще немного поговорили, и Арнольдыч ушел в маленькую комнату, оставив Митю одного. Тот сидел задумавшись, пытаясь отогнать от себя назойливые воспоминания, которые мешали ему сосредоточиться. В самом деле, мог ли он подумать, что за один лишь год станет совершенно другим человеком. «Судьба кинула меня к цыганам, они спасли меня. А может, прав Седой и надо было пойти с повинной? Нет, я не выдержу, я задохнусь в тюрьме, этоне мое. Пусть все остается как есть. Только что подумают цыгане, что скажет Тари, когда узнает, что я исчез?»
Усталость брала свое, и глаза у Мити стали слипаться. Он попытался бороться с этим, но веки сомкнулись. К Мите пришел сон
Идет он по большому длинному коридору и хочется Мите поскорее выйти отсюда, но конца все нет и нет, и кажется Мите, что так и будет он идти всю свою жизнь. Наконец он замечает какую-то фигуру, которая движется перед ним на расстоянии пяти-шести метров. Митя начинает вглядываться и узнает ту, которую он так любил
Нет, кричит Митя, не может быть! Ты же мертва, тебя нет, откуда ты здесь взялась?
Но женщина не отвечает, и действие сна перемещается в тот злополучный вечер, когда он вернулся домой раньше обычного.
«Ведь не хотел я тогда домой идти, что-то подсказывало мне, чтобы я задержался. Хотел выпить пива с ребятами. Все было бы хорошо, я бы вернулся и уже не увидел всего этого» Но вместе с тем Митя понимал, что жизнь предопределена и если уж так случилось, то ничего иного просто и быть не могло.
«Ну хорошо, продолжал рассуждать Митя, я бы не узнал в этот раз, но когда-нибудь это все равно вышло бы на свет. Значит, рано или поздно я бы все равно с ней покончил!»
Тогда он тяжело поднимался по лестнице. Лифт, как нарочно, не работал. Он держался за перила, часто останавливался, чтобы передохнуть, и снова медленно продвигался к развязке. На своем этаже Митя остановился, помедлил немного, поискал в кармане ключи, достал их и тихо открыл дверь.
В первой комнате, где под лампой с китайским абажуром обычно отдыхал Митя, никого не было.
Внимание его привлекли какие-то звуки, доносящиеся как будто издалека. Даже сейчас Митя не мог с уверенностью сказать, что это было, а тогда он вообще не придал этому значения. Да мало ли что могло быть? Дом всегда был наполнен какими-то таинственными шумами. Иногда казалось, что в их квартире самым непонятным образом живут еще какие-то существа. Они, эти существа, постоянно вмешивались в Митину жизнь. Так, порой самым непонятным образом исчезали вещи. Еще недавно лежащие на каком-то определенном месте, они вдруг словно бы испарялись, а потом оказывались там, где и должны были находиться. «Чертовщина! думал Митя, но ни с кем этим не делился, понимая, что его просто поднимут на смех. Что-то такое есть, чего мы еще не знаем!»
Но те звуки, которые услышал Митя, были совсем другими. В них не было ничего таинственного. Это были звуки животной страсти. Изнемогая в своей любовной истоме, стонала женщина и упоенно кричал мужчина. Эти голоса Митя выделил бы из сотен тысяч других. Это были голоса его жены и его друга. Ошеломленный, он сначала решил, что все это только послышалось. Но звуки повторились. И тогда осторожно, крадучись, словно вор (это в собственном-то доме!), Митя прошел к двери во вторую комнату. Она была немного приоткрыта. То, что Митя увидел, настолько его потрясло, что в первую минуту он просто оцепенел.
Женщина, которую он любил, его жена, извивалась в объятиях другого мужчины, его друга, человека, которому он верил как самому себе. Они словно забыли об опасности (ведь знали, что Митя может прийти) и предавались страсти на той самой постели, где он, Митя, всегда любил эту женщину.
Сначала Митя, потрясенный случившимся, хотел уйти, но душевная боль словно бы приковала его к порогу. Он стоял и смотрел, как обнаженные тела мужчины и женщины, словно гибкие ящерицы, извиваются на постели. Сколько это продолжалось, Митя не помнил, но неожиданно боль отпустила его, и он издал звук, похожий на стон. Женщина отреагировала первой. Она, будто проснувшись, мгновенно откатилась в сторону и упала на пол.
Митя! вскрикнула она. Митя!.. Я мы
Мужчина схватил одеяло и, зарывшись в него, бормотал:
Пойми, Митя, пойми, я не виноват, это все она
Митя молчал. Потом он повернулся и вышел в коридор. Почти бессознательно прошел на кухню и достал нож, который сам же недавно наточил (это она его просила). Вернулся в комнату. Женщина торопливо одевалась, натягивая на себя кофту. Митя подошел к ней вплотную и, не говоря ни слова, ударил ножом. Удар был точным. Она упала как подкошенная, не издав ни стона. Мужчина, уже одетый, держал в руках неизвестно откуда взявшийся железный штырь.
Да пойми ты, Митя, это она меня затащила кричал он, будто сумасшедший.
«Друг» не успел договорить: второй удар Мити был таким же точным, как и первый. Простонав, мужчина свалился. Митя спокойно огляделся. Перед ним лежали два трупа, которые еще совсем недавно были близкими ему людьми. И тогда Митя закричалдико, как раненое животное:
Нет, этого не может быть!..
И проснулся. Над ним склонилась женщина. Митя испуганно отшатнулся.
Ты мертва, тебя нет, уходи!
Испугался? проговорила женщина. Что-то приснилось? Это я, Катя.
Это была дочь Арнольдыча.
Глава 5Седой
Седой был недоволен. И совсем не потому, что ему не с кем было поделиться своими душевными тревогами, хотя и это для него кое-что значило. Просто то, что он задумал, воплощалось в жизнь слишком медленно, какие-то посторонние силы вмешивались в его планы, заставляли отвлекаться, тщательно обдумывать каждый шаг.
Этот пацан, этот «кожаный молокосос», понадобился ему для того, чтобы сделать большое дело. Но Валерку следовало подготовить, иначе он засыплется, а с ним вместе полетит и голова Седого, этого на старости лет он допустить не мог. И не то чтобы большие деньги нужны были Седому, хотя и это не помешало бы, просто злость на все окружающее с каждым днем становилась у него все сильнее и сильнее. А тут еще и Митя появился. Это совсем не входило в планы Седого, так же, как и разборки с цыганами. «Что-то я расслабился, подумал Седой, такого со мной прежде не бывало, даже когда Жиган указывал мне, что делать и как поступить. В глубине души я всегда восставал против Жигана, хоть он и был неплохим вожаком. Но я молчал, терпел, ожидая минуты, когда встану на его место. А когда Жигану намотали большой срок и он исчез, все блатные в округе спокойно восприняли то, что я встал вместо него.»
Седой вышел из подворотни и пошел по Якиманке. Улица была пустынной. Но машины, целое царство машин, беспокойно мчались куда-то, создавая впечатление, что город принадлежит только им. Эти железные коробки напоминали Седому чудовищ с тупыми рылами. Такое засилье техники и раньше раздражало Седого, а сейчас, когда настроение было паршивым и дела не очень-то складывались, машины вызывали в нем прямо-таки ненависть. И это была именно ненависть, а не зависть к тем, кто сидел за рулем. Седой нырнул в переход, ведущий к гастроному, и увидел пьяную бабу, полусидевшую-полулежавшую в окружении бездомных собак. Баба безразлично качалась и что-то вполголоса напевала. Можно было разобрать только одно слово «подайте». Рядом лежала старая рваная кепка и несколько смятых сторублевок. Пройдя еще несколько шагов, Седой увидел старого аккордеониста, наигрывающего «Бессаме муча». У Седого на секунду сжалось сердце, но он лишь ускорил шаг. Уже выходя из перехода, Седой столкнулся с парнем в темных очках, от которого разило перегаром.
Слышь, дед, где здесь можно?.. Парень на секунду замялся, потом матерно выругался.
Пошел, в сердцах сказал Седой и отодвинул парня в сторону, но тот не отлипал.
Дед, я тебе сейчас рога сломаю! пообещал парень, но тотчас забыл об этом, рванувшись куда-то в сторону.