Было видно, что доезжачий большой дока в таких делах. К моему удивлению, он не стал допрашивать задержанных сразу, а велел отвезти их в загородный дворец. Там и состоялся разговор. Илгизар исполнял обязанности писца, мы с Туртасом молча стояли возле Злата, который говорил странным, удивительно ласковым и тихим голосом:
На каком языке будем разговаривать? Если желаете на венгерском, то у меня и такой толмач есть. Позвать? Мне тут добрые люди подсказали, что вы вроде как прибыли из владений венгерского короля, а дорожной грамоты при вас не нашлось. Уж не лазутчики ли вы часом?
Мы слуги царевича Кульпы, смело ответил один, Подданные хана Джанибека, да продлит аллах его царствование. Так что дорожная грамота нам ни к чему. А перстень с тамгой Кульпы имеем.
Так это ещё лучше, замурлыкал Злат, словно кот, блаженствующий от чесания за ухом, Значит вы здесь по поручению царевича. Что же он вам поручил такого искать в лесных пещерах?
Ответить задержанные не успели. Во мановение ока доезжачий встал и ударил ладонью о стену возле себя. Теперь это был уже совсем иной человек. Я привык его видеть в дружеском разговоре, за столом или в вежливой деловой беседе и никогда не представлял, что этот старик может быть таким страшным. Он пригнулся, словно зверь готовый к прыжку и, вперив в перепуганных узников горящий взгляд стал, говорить отчётливо и чеканно, словно забивая гвозди:
Меня сюда прислал хан Джанибек! Прислал со своей грамотой! Знаете, что такое ханская грамота, щенки!? Сам эмир должен её принимать, встав на колени. Вы думаете вас защитит тамга царевича? Думаете, он выплатит пеню за два убийства и вы выйдете сухими из воды? Почему вы сделали испуганные лица мне понятно. А вот почему на них удивление?
С этими словами он направился к выходу, сделав знак следовать за ним. Задержанных подвели к телу, вытащенному из колодца.
Видели его когда-нибудь?
Они молчали. Злат на это даже не обратил внимания. Он продолжал:
Найти свидетелей, которые видели вас с ним не составит труда. Как и с его слугой, зарезанным недавно. Конечно, царевич заплатит пеню за кровь, вот только убитыйзаморский гость. Да ещё подданный султана Египта. Придётся его уведомлять. Вдруг он не удовольствуется деньгами? Так что будете ждать. Год-другой. Пока ваши головы не покажут послам в знак удовлетворения.
Мы вернулись в комнату и доезжачий внезапно снова переменился. Он сел на лавку и добродушно заулыбался:
Да не переживайте! За два убийства Кульпа как-нибудь откупится. Зачем вы лазите по мордовским лесам и почему селитесь не в караван-сарае или постоялом дворе, тоже как-нибудь объяснит. Всё имеет своё объяснение, конец и начало. Но вот то, чего нет сосчитать невозможно. Это из Писания. Может читали? Люди благочестивые, среди отшельников живёте. Вот только с вечной молодостью вас бес попутал. Нечистое это дело. Да не хлопайте вы глазами. Я то ведь знаю, что у вас этого самого снадобья нет. Вот только хан этого не знает. Он думает, что оно у вас. А значит палачи будут вам в задницу калёные иглы садить, пока не отдадите. Мне вами заниматься несподручно. Да и палачей здесь в Мохши хороших нет. Какие здесь палачи? У ханадругое дело. Так что, спасение у вас одноели я смогу хана убедить, что у вас нет этого самого проклятого сосуда. Или вы ещё сомневаетесь, что он проклятый?
Допрашиваемые молчали.
Так что смотрите сами. Поможете мне доказать, что этого снадобья у вас нетпоможете себе. Откуда вы про него узнали? И где?
Воистину Злат умел убеждать. Сначала они заговорили осторожно, переглядываясь, потом потихоньку разошлись, стали перебивать друг друга. Доезжачий только улыбался благожелательно и подбадривал, иногда задавая вопросы.
История началась в Тане. Они именно так назвали городна франкский манер. Там в прошлом году был сам Кульпа. Вот он и прознал, что египетский купец хочет поехать в Мохши, чтобы похитить из царской могилы сосуд со снадобьем. Снадобье не простоесекрет продления молодости. Та царица, в могиле которой тот сосуд схоронен, говорят перед смертью помолодела. Про гробницу эту много всего страшного рассказывают, потому лезть туда никто не решался. Им было велено тот сосуд у купца забрать. А для верности, не у самого купца, а у того, кому он этот сосуд передаст. Чтобы не ошибиться. Кульпа знал, кто заказчик. Темник Мамай-гурген. Сын эмира Алибека. Сам он, вестимо, за сосудом в Мохши не приедет. Пришлёт кого-нибудь. Или купец сам поедет к нему. По лесным дорогам. Дело понятное. За купцом здесь и не следили больно. Зачем? Главное не прозевать, когда уезжать будет. А у него добра несколько тюков. Или, если к нему какой знатный гость пожалует. Был один. От эмира Тагая. Думали уже совсем дело сделано. Устроили засаду на постоялом дворе по Бельджаменской дороге. Посадили там красную девку с зельем. Опоили. Все сумки перетряслипусто. Стали дальше следить. А купец этот возьми и пропади, как в воду канул.
Кульпа в Тане где жил? В городе?
Чего летом за глиняные стены лезть? В шатре жил, в степи.
Значит тот, кто ему про этот сосуд рассказывал, сам к нему приезжал. Кто?
Да почитай и ездил к нему один только сурожский гость. Авахав зовут.
Злат даже бровью не повёл, промолвив, как о само собой разумеющемся:
Чембальских невольников торговал? Откуда они были? Из Белой Крепости?
Пленники промолчали. Однако было видно, что они удивлены златовой осведомлённости.
Одного не пойму. Зачем самому Кульпе это снадобье? Видать за тем же самым, зачем и Мамаю. Какой-нибудь старой бабе подарить.
Когда допрашиваемых увели, доезжачий повернулся к Илгизару:
Вот и оборвалась верёвочка. Она, оказывается, сбоку была привязана. Одно хорошо. Ребята, сразу видно ушлые. У таких мимо рта не пронесёшь. Значит Тагаевский ловчий уехал с пустыми руками. Почему? Просто повёз хозяину какое-то сообщение?
Так может тем всё дело и закончилось? предположил Илгизар, Ловчий доложил Тагаю, что колдун не видел в гробнице никакого сосуда. Только платок. Вот тот и передумал с этим связываться?
Этот платок многие видели в своё время. Баялунь его часто в руках держала. А что в могилу положили не многие знали. Если бы на этом дело закончилось меня бы сюда не гоняли. Да ещё два раза. Скорее наоборот. Только поверили, что всё это правда, а продавец пропал.
Значит его сообщник сидит и ждёт, когда за товаром явится покупатель.
Илгизар вдруг замер, как будто чего-то испугался. Уставившись в одну точку перед собой, он отчаянно теребил бороду, что, как я уже заметил, являлось у него признаком крайнего душевного напряжения. Злат незаметно сделал нам знакне мешайте. Мы уже хотели даже выйти из комнаты, как наш мыслитель радостно рассмеялся:
Ничего этот покупатель брать не будет! Без платка. Платок и есть подтверждение того, что сосуд взят из могилы. Иначе можно любой кувшин продать. С конским кизяком. Платок-то многие видели! Вот потому наш самозванец его так и берёг. Прятал отдельно в потайном кармане. Да ещё в одежде, которую никогда не одевал.
Значит за платком придут, кивнул Злат, Тайно или явно. Причём в самое ближайшее время. На эту приманку и будем ловить.
Я спросил Илгизара долго ли будет идти тот самый процесс, за которым остался следить Мисаил, и ждать ли нам его к ужину. Тот ответил, что не закончится, но он сменит нашего учёного друга. После чего Хайме предложил отправиться всем к Илгизару, прихватив с собой кушанья, чтобы взглянуть наконец, на волшебное снадобье. Хотя было ясно, что старый рыцарь хочет лишний раз поболтать с милой его сердцу сказочницей.
Однако, когда я уже умылся и переоделся в чистую одежду, вылив на себя немного благовоний, ко мне вошёл стражник:
Там посыльный тебя спрашивает. Он передаёт приглашение на ужин к купцу Некомату из Сурожа. Ждёт ответа.
Когда я вышел во двор, там меня поджидал Злат:
Страже дан приказ уведомлять меня обо всех, кто будет тебя спрашивать, пояснил он. И добавил, Это сын Авахава. Бьюсь об заклад, что это тот самый покупатель на наш платочек. Не заставил долго ждать.
XXXIX. Сахар Сатурна
Хайме ушёл ужинать с Магинур и Мисаилом. Я отпустил с ним и Симбу с Баркуком. Мы остались дожидаться Некомата. Злат передал ему с посыльным приказ немедленно явиться. Купец прибыл быстро.
Это был совсем молодой человек. Почтительно, но с достоинством поклонившись, он представился.
Ты совсем не похож на своего отца, доброжелательно поприветствовал его Злат, Я помню его ещё совсем нестарым человеком. Мы познакомились в Сарае. Во времена Узбека.
Отец часто рассказывал про тебя, улыбнулся купец, Он всегда восхищался твоим умом.
Некомат был одет в простой, без вышивки и украшений кафтан, сшитый тем не менее из тонкого, хоть и некрашеного сукна. На ногах красовались сапоги из дорогой кожи, которую персы называли «булгари». Её делали в улусе Джучи. Пояс у него тоже был под стать остальной одежде: шёлковый, но без шитья и кистей. Купец приветливо улыбался, чем сразу располагал к себе.
Мне сказали, что ты хотел видеть купца из Египта, продолжал Злат, Попробую угадать зачем. Может ты хотел увидеть вот этот платочек? Если ты суеверен и боишься проклятий, то лучше не бери его в руки. Он из заколдованной могилы. Кроме того, ты напрасно хочешь купить его. Платок украден и должен быть возвращён на то место, откуда взят.
Купец осторожно взял протянутый платок и развернул его:
Я лишь выполняю поручение. Мне сказали, что от тебя долго нет вестей, а это верный знак, что матёрый лис напал на след. Это не мои слова. Думаю, тот, кто их мне сказал, тоже произносил их с чужого голоса.
Может расскажешь мне эту историю?
Почту за честь. Хотя я уже вижу, что ты знаешь намного больше меня. Если от меня может быть какая польза, то можешь мной располагать, как собственным слугой. Можешь мне доверять. К сожалению, у меня нет с собой никакого письма, но можешь спросить у московского монаха Симонамитрополит Алексий дал бы мне свою грамоту, если бы я об этом попросил. Поэтому я не только предлагаю любую посильную помощь, но и прошу помочь мне.
Было видно, что эти слова удивили даже привычного ко всему доезжачего.
Алексий, насколько я помню, с младых ногтей не любил твоего отца.
Он и сейчас его не любит. Что с того? Отец всегда искал выгоду возле морской торговли. В наших краях ею издавна заправляют Венеция и Генуя. Сурожским купцам здесь отводилась даже не участь уртакчи, а скорее приказчиков. Подбирающих объедки со стола хозяев. Конечно, отец имел много дел с земляками-армянами, которые торгуют с Востоком, но в наших краях они не ведут большой торговли. Греки тоже сейчас обеднели. После того, как двенадцать лет назад франков изгнали из Золотой Орды дела отца стали идти намного хуже.
Приходится даже потихоньку торговать пленными в Чембало, посочувствовал Злат.
Некомат грустно развёл руками, давая понять, что ничего не может поделать с этим бесспорно печальным событием:
Дело это незаконное и рискованное. Следовательно прибыльное. Невольников продавали за бесценок, а покупали за очень хорошие деньги. Причём всех сразу. Но и здесь отцу отводилась лишь участь приказчикаглавная выгода досталась купцам из Белой Крепости. В последнее время дела у них идут всё лучше и лучше.
Ты хотел рассказать о твоих делах с митрополитом.
С самого начала своей деятельности, ещё с тех пор, когда я был всего лишь писцом при отце, я смотрю в другую сторону. На север. Отец тоже имел дела с Москвой, но и там он был лишь приказчиком у генуэзцев. Они искали путь к таинственному закамскому серебру. Отец говорил, что именно тогда вы и познакомились. Вот он и рассказал мне про то, что тогда в Орду пытались добраться купцы с Янтарного моря. Я и подумал: если гора не дошла до Магомета, почему бы Магомету не дойти к горе? Морская торговля в наших портах в упадке и неизвестно, когда наладится. Зато есть старая, наезженная и безопасная дорога на Львов. Есть и ещё однана Краков. Сейчас она, как говорят русские, заколдобила, но виной тому княжеские и королевские нестроения. Оттуда рукой подать до венгерских и чешских серебряных рудников, железа, фламандских сукон, Янтарного моря, откуда прямая дорога во все закатные страны. Уверяю тебя, этот путь куда ближе и удобней, чем через Константинополь, где грызутся уже много лет за господство Генуя и Венеция.
Некомат повернулся ко мне:
Знаешь откуда везут сейчас ладан в Новгород? Из портов Янтарного моря. Представляешь через сколько рук он проходит и сколько людей наживается на перепродаже? Поэтому я и собираюсь купить у тебя весь товар без остатка. За очень хорошую цену.
Ты так и не сказал каким боком здесь митрополит? напомнил ему Злат.
Ты невнимательно слушал, с безграничным почтением отозвался Некомат, Я ведь сказал, что торговле на этих путях мешают вражда правителей. Кому, как не князьям церкви обуздать их? Для этого они должны быть сильнее. Мне приходилось не раз беседовать с католическими прелатами. Они рассказывали, что раньше, когда власть пап была выше королевской, можно было призвать к порядку зарвавшихся правителей. На Руси митрополиты стоят выше князей. Кроме того за ними сила Орды. Я начинал ещё во времена покойного Феогноста. Его власть простиралась от Галиции до самых глухих заволжских лесов. Что это значит для купца? Что с грамотой митрополита можно было ездить от Львова до Нижнего Новгорода через земли десяти князей. Я часто привозил Симону весточки от его друзей с Волыни. Сейчас Русскую митрополию пытаются расколоть.
То-то я гляжу ты говоришь Сурож, на русский манер. Отец твой говорилСугдея. На греческий. Он служил Алибеку. Тыего сыну Мамаю?
Между Мамаем и Алибеком столько же разницы, сколько между мной и моим отцом. Мы другие.
Алибек всегда крепко сидел в своём улусе, поближе к морским городам и русской границе. А Мамай, ещё не оперившись, уже отирается у Золотого Престола. Гургеном стал.
А ещё он друг Бердибека, негромко сказал Некомат, И добавил, словно невзначай, Наследника.
Не знаю почему, но у меня вдруг вырвалось, услышанное некогда:
Все народы поклоняются восходящему солнцу и никто заходящему.
Некомат посмотрел на меня с одобрением и приязнью:
Мамай понимает силу купцов. Силу торговли и денег. Его отец верит лишь в сабли нукеров и тумены союзников.
У кого сила, у того и власть, усмехнулся доезжачий.
Улыбка сбежала с губ Некомата. Его благожелательное лицо на мгновение стало жёстким:
А в чём сила? Я как-то встретил во Львове купца из города Любек, что на берегах Янтарного моря. Он рассказал, что за год в его порту отгружается товаров на двести десять тысяч марок. Это ордынская дань с Руси за тридцать лет. Караван из трёхсот верблюдов, груженных серебром. И эти люди ищут путь в наши края.
Злат неожиданно расхохотался. В ответ на наше недоумение он пояснил:
Да я о своём. Вспомнил посланца от этих самых купцов с Янтарного моря, который двадцать лет назад тайно приезжал в Сарай. Его одна баба, воспылав страстью, заперла в бане и удерживала там насильно, отобрав одежду. Хорошо мы его с Могул-Бугой тогда вызволили. А то никакое серебро бы не спасло. Из твоего рассказа я уже понял, что за этим сосудом с эликсиром вечной молодости охотится Мамай. А ему это дело нашептал твой отец. А сам Авахав про это откуда узнал? Он же отродясь ни в Мохши не бывал, и про Баялунь только в сказках слышал?
Генуэзец знакомый рассказал. Будто египетский купец, торговец благовониями на самом деле охотится за снадобьем, спрятанным в могиле царицы Баялунь. Что само это снадобье не что иное, как легендарная мазь императрицы Зои, позволяющая сохранить красоту на долгие годы. Рецепт её попал к Баялуни от ромейских царевен, что жили при Ногае. Ведь его сын женился на дочке императора. Вот сосуд с этим снадобьем царица и велела положить с ней в могилу. Вместе с волшебным платком, на котором изображён единорог. Этот зверь всегда считался олицетворением мужской мощи. Потому этот платок вызывает прилив желания у мужчины. Вроде как Баялунь, уже будучи немолодой, так привлекала к себе хана Узбека. Такой товар всегда пользуется спросом при царских дворах. Я как раз ехал в Сарай, к Мамаю. Он сразу загорелся, поехал к Тагаю. Дальше ты всё и без меня знаешь.
Мамай твой далеко пойдёт. Коли шею себе не свернёт. А что это за генуэзец? Купец?
Нет. Приказчик или слуга чей-то. Отец его давно знает. Скорее всего какой-нибудь мастер по тайным делам.
Так какая тебе помощь от меня нужна?