Вот теперь Хайме и надумал съездить в этот сад, посмотреть, что ещё осталось. Чем можно покорыствоваться для Гюлистанских вертоградов. За тридцать лет вряд ли что осталось, но ему просто захотелось побывать в Мохши, повидаться с Илгизаром и Магинур. Годы такие, что может больше и не придётся свидеться. Взял с собой брата Иоганна. Сейчас летом, конечно, ничего пересаживать нельзя, зато самое время, высмотреть, что сохранилось. Чтобы пометить, а потом осенью вернуться и выкопать.
Завтра, с утра, не спешил садовник, Оденусь получше и полезу смотреть.
За ужином стали вспоминать былое. Было нескучно. Потому что пришли наконец Илгизар с Мисаилом, а с ними Магинур. Когда покончили с трапезой, Хайме принёс небольшой свёрток.
Двадцать два года назад наиб сарайского эмира передал эту вещь мне на хранение, пока не вернётся её хозяин. Настало время вернуть.
Он развернул свёрток и нашему взору предстал великолепный синий плащ, вышитый серебром и золотом.
Он принадлежал Санчо из Монпелье. Так он себя здесь называл.
Это был тот самый плащ, про который мне рассказывал Мисаил. Который был подарен его отцу не то императрицей, не то княгиней, и который по счастливой случайности спас ему жизнь.
Я хранил его в память о женщине, которую когда-то любил. Её дочь подарила этот плащ твоему отцу.
Она тоже любила тебя. Всю жизнь. Вспоминала перед смертью.
Хайме горько усмехнулся:
Откуда тебе знать? Она умерла за четверть века до твоего рождения.
Мне рассказала её дочь. Перед смертью в Неаполе мы посетили её с моим учителем, и она вспоминала моего отца. Потом свою мать. Потом подарила мне перстень, который ей остался от матери, сказав, что та хранила его всю жизнь, потому что получила из рук юноши, которого тайно любила. Он уехал на Восток, освобождать Гроб Господень и больше о нём ничего не было известно. Конечно, ты мне не веришь. Мало ли что можно наболтать.
Мисаил сунул руку за пазуху и протянул Хайме перстень:
Не думал, что встречу человека о котором всё это говорилось.
Камень сверкнул огненными искрами. Только теперь в них не было ничего зловещего.
Тот самый, улыбнулся Хайме, Подарок арагонского принца, который я нёс на бархатной подушечке.
В тот вечер ещё долго вспоминали былое. Мы только слушали молча. Узнав, что Хайме жил некогда на Кипре, я принёс, оставшегося у меня королевского вина. Старый рыцарь растрогался:
Ты был в замке Колосси? Там ещё неподалёку монастырь, который все называют кошачьим. В нём живёт неимоверное количество кошек, завезённых какой-то императрицей.
В тот вечер я так и не рассказал Злату о своём открытии, сделанном в бумагах брата.
На следующий день, ни свет ни заря брат Иоганн уже направился в сад. С ним, явно нехотя шёл Хайме и, конечно, такое дело не могло обойтись без нашего Баркука. Хоть для него даже не нашлось одежды, защищающей от колючек и жгучей травы. Хайме предлагал дождаться полудня, чтобы хоть обсохла роса, но старому садовнику не терпелось обозреть свои былые владения.
Илгизар с Мисаилом снова устремились в заветную лабораторию варить колдовское снадобье, а мы с доезжачим смогли, наконец, спокойно обсудить последние записи Омара. За этим занятием нас и застал возбуждённый Баркук. Оказалось, едва они начали продираться сквозь мокрые от росы заросли, брат Иоганн, рассказал, что в глубине сада есть колодец, из которого, по слухам ведёт подземный ход в какие-то тайные подземелья. Мальчишке, конечно, сразу захотелось на него взглянуть. А когда Баркук продрался туда сквозь разросшиеся кусты, то его внимание сразу привлекла верёвка. Она была привязана к дереву и уходила вглубь колодца. Значит туда кто-то спускался. Мальчик вытащил верёвку и обнаружил, что она оборвана. Выходит, тот, кто спустился, так и не выбрался обратно. Теперь Барак горел желанием спуститься в колодец самому.
Злат отнёсся к этой затее настороженно. Старые колодцы таят опасность. Говорят там селятся джинны и нередко, спустившихся туда легкомысленных смельчаков поднимают обратно мёртвыми, но без малейших следов насилия. Поэтому Баркука решили обвязать вокруг пояса верёвкой и сразу вытащить, едва он коснётся дна. Для этого Злат послал двух стражников поздоровее. Ни ему, ни мне не захотелось лезть, сквозь сырые заросли, чтобы посмотреть, чем всё это кончится.
Однако продолжить неспешную беседу на ласковом утреннем солнышке нам не удалось. Вскоре появился Баркук с мешком в руках. Он нашёл его на дне колодца. Рядом с телом человека, которого погубила та самая оборвавшаяся верёвка. Кто был этот человек не нужно было гадатьна мешке красовалась печать моего брата Омара. В нём был ладан.
От тихого утреннего благодушия не осталось следа. Дюжие стражники устремились топорами и саблями рубить проход, сквозь кустарник. Принесли факела, верёвки. Вскоре тело несчастной жертвы колодца было извлечено на свет. Видимо, оно пролежало там с осени, поэтому являло собой зрелище крайне неприглядное. Опознать его теперь можно было разве что по остаткам одежды. Хотя проще было это сделать по перстню, красовавшемуся на пальце. Это была печатка моего брата.
Кончина этого человека была ужасной. Верёвка, по которой он спустился, оборвалась и колодец стал его могилой. Здесь никто не бывал и криков из под земли не услышал. Умереть от жажды на дне колодцабыло что-то жутковатое и назидательное в такой смерти.
Здесь же обнаружился и ладан, которого не хватало по расчётам среди вещей Омара. Человек, похитивший имя и имущество брата, зачем-то спрятал часть его на дне заброшенного колодца. Что он замышлял можно было только догадываться, однако место для тайника он выбрал довольно удачное. К саду можно было подъехать со стороны поля, не попадая в поле зрения городской стражи, место уединённое. Кроме того, мешки можно было сбросить очень быстро. Похоже погибший таким образом намеревался обмануть своих сообщников.
Когда всё закончилось, Баркук слазил на дно колодца ещё раз и тщательно обследовал стены. К его великому разочарованию никакого хода к тайным подземельям там не было. Мне же не давала покоя другая мысль. Самозванец спрятал здесь ладан до того, как прибыл на постоялый двор. Значит, он заранее знал о существовании колодца в заброшенном саду. Но ведь он был в Мохши чужаком. Прожил здесь всё лето и его никто ни разу не узнал.
Злат лично обыскал тело, обнаружив туго набитый серебром кошелёк. Видно, погибший носил все деньги с собой. Посмотрев зубы, сказал:
Молодой был. А знал, что творилось здесь тридцать лет назад. Про платок в могиле, про колодец в саду.
Подумав немного, он обратился к брату Иоганну:
В этом саду много народа бывало?
Тот отрицательно покачал головой:
Сюда никого не пускали. Яблоки же Ну и другие плоды. Ограда крепкая была, замок на калитке. Со стороны поля стража всегда объезжала. В основном я один здесь копался. Наставник мой лишь изредка ко мне заглядывал. Он с садом возиться не любил. Его увлечением была алхимия.
Оказалось, что слово алхимия брат Иоганн употребил не для того, чтобы отметить тягу своего наставника к тайнам сущего, а как любовь ко всякого рода шарлатанству. Чего греха таить, в глазах простых обывателей эти адепты тайных знаний чаще выглядели именно так. Поиски таинственного философского камня на деле оборачивалось превращением свинца в золото, вызыванием и укрощением духов или поиском рецептов вечной молодости.
Наставник брата Иоганна был вхож к царице. Знал толк в магических ритуалах и алхимических превращениях. А ещё он знал про колодец в запертом саду.
А куда потом делся этот знаток могильных тайн и уединённых колодцев?
Сразу после смерти царицы он уехал в Тану. Больше я о нём никогда ничего не слышал.
XXXVIII. Сурожский гость
Оставив тело в саду, Злат тщательно обошёл ограду со стороны поля. В одном месте она была частично разрушена. Не до основания, а так, чтобы можно было легко перелезть. Наверное, это сделали после того, как дворец опустел, оставшись на попечении лишь нескольких слуг. Кто-то лазил за яблоками со стороны поля. Потом деревья одичали, прекратилось и разрушение ограды. Через пролом явно никто не перебирался с прошлой осени: в свежей траве не был сломан или примят ни один стебелёк.
Между тем настало время обеда. Пришёл Илгизар. Пришёл один, оставив Мисаила в своей лаборатории присматривать за каким-то процессом, который нельзя было прерывать.
Его Магинур покормит. Заодно и послушает историю перстня. А то вся прямо извелась со вчерашнего дня. Вы же знаете, как любят молодые девушки такие рассказы о вечной любви.
Меня больше интересовала история средства вечной молодости и я спросил, что получилось из рецепта лесного колдуна. Оказалось, Мисаил придумал способ, как усилить действие этого снадобья, растворяя его состав в том самом «духе вина», с которым мне уже не раз довелось повстречаться.
Он использовал способ, именуемый арабами аль-коголь. Тщательное измельчение, которое позволяет извлечь из вещества наибольшее количество свойств. Так что полученное снадобье будет обладать гораздо более сильным действием, чем то, который использовала Баялунь. Некоторые из этих трав знахари часто применяют для сохранения свежести лица.
Весть о находке в заброшенном колодце было решено пока скрыть. Прежде всего Злат не хотел, чтобы слух дошёл до неведомого сообщника убитого, который так не хотел, чтобы мы узнали эту тайну.
Теперь у нас есть начало этой истории, удовлетворённо щипал свою длинную бороду Илгизар, Она идёт от того самого монаха, что некогда был наставником брата Иоганна. Именно он рассказал её этому лжекупцу. Хотя, кто знает, может он и был купцом? Довольно ловко торговал ладаном, купил кое-что, да и часть товара припрятал явно для последующей продажи. Что мы ещё про него знаем? Он знал арабский язык. В этом нет никаких сомненийведь с ним беседовал местный имам. Знал кипчакский, но не знал буртасского, мордовского и венгерского. Таскал с собой толмача. Значит был в Орде человек не чужой, а вот в здешних краях раньше не бывал. Зато мы можем точно сказать, что он приехал не из Венгрии, откуда по словам брата Иоганна был его наставник.
Зато оттуда прибыли два его сообщника, которые скрываются в пещерах, напомнил Злат.
Мы слишком доверились предположениям Симона, покачал головой Илгизар, А он смотрит на всё со своей колокольни. Из Львова. Там действительно венгерские дела ближе всего. Но ведь асы вполне могли прибыть и с Кавказа. У того же Хаджи-Черкеса их полно на службе в Азаке. Ведь ноги нашей истории растут как раз оттуда. А вот знающих арабский язык там как раз немного.
Раньше было больше, а теперь, когда заглохла караванная торговля с Востоком, действительно арабский почти не в ходу.
Илгизар ткнул пальцем перед собой, словно устанавливая ось мироздания:
В прошлый раз я сказал, что у нас теперь есть узел, к которому тянутся все нити. Таинственный сосуд из гробницы. Теперь у нас есть начало. И не одно, он посмотрел на меня, Мы знаем, что путь настоящего купца прервался в Бельджамене и именно там начался путь его двойника. Давайте внимательно посмотрим на Бельджамен. Случайно ли всё произошло именно там?
За Бельджаменом начинается улус Тагая, загнул палец доезжачий, Кроме того, оттуда рукой подать до Гюлистана, куда уходит ещё одна ниточка нашего узелка.
Он уже собрался опустить руку с двумя зажатыми пальцами, как его осенило:
А ещё в Бельджамене и Сарае полно людей, знающих арабский!
Илгизар выпрямился и вложил ладони в рукава. как он обычно делал, переходя от размышлений к рассказу:
Я много лет был мужем сказочницы, поэтому кое-что понимаю в этом ремесле. Давайте попробую сочинить историю. Некий старый шарлатан рассказывает про далёкий город Мохши, коварную царицу Баялунь, подземные ходы и эликсир вечной молодости. Как положено в хорошей сказке, здесь есть заколдованная гробница и спрятанные сокровища. Например, тот самый эликсир, который царица велела положить с собой в могилу. Историю слышит другой шарлатан, который понимает, что этот эликсир можно выгодно продать какой-нибудь легковерной богатой женщине.
Почему только женщине? возразил Злат, Вспомни, как ещё Узбек пытался овладеть секретом бессмертия. Да, и разве один Узбек? Товар ходовой. Очень. Хотя и опасный. Водить за нос царейремесло рискованное.
Новоявленный сказочник не повёл бровью. Видимо, это ничего не меняло в его рассуждениях. Не сгоняя с губ лёгкой улыбки, он продолжал:
Мы не знаем кому в конце концов предназначался этот товар, но, совершенно ясно, что его предложили Тагаю. Эмира история заинтересовала. Скорее всего он и сам слышал раньше похожие рассказы. Однако опытный царедворец меньше всего хотел выставить себя олухом, поверившим бабушкиным сказкам. Тем более, что он хорошо знал здешние места и мог проверить правдивость рассказа. Его ловчий отправился к колдуну, который некогда был приближен к Баялуни. Что было дальше мы не знаем. Колдун ничего не сказал о сосуде со снадобьем. Зато подтвердил существование платка. Который был похищен из гробницы. После чего главное действующее лицо всей этой истории бесследно исчезает. Мы знаем, что произошла трагическая случайность, но для его сообщников всё выглядело непонятно. Видимо у них осталась договорённость с покупателями, потому что они до сих пор сидят в Мохши и отслеживают любую новость, связанную с пропавшим купцом.
А искать эти новости Джанибек послал меня, засмеялся Злат, Получается, он и есть покупатель. Пример отца его ничему не научил.
Похоже, что так, кивнул рассказчик, Теперь в этой истории мне непонятно только две вещи. Зачем понадобилось выдавать себя за арабского купца? Разве было недостаточно просто предложить эту историю Тагаю? И вторая. Зачем этот самозванец расспрашивал москательщика про мазь императрицы Зои?
Думаю, уже завтра ты получишь ответы. Рано утром люди эмира, скрытно заехав от Рязанской дороги, обложат подходы к этой пещерной богадельне и все её обитатели окажутся в западне.
Вечером приехал Туртас. С ним были два пса, устрашающего вида. Здоровенные, крепкие, с не по собачьи умными глазами.
Охотничьи? спросил я.
Можно сказать и так, как-то недобро ухмыльнулся Туртас, Они хорошо идут по следу. Однако больше приучены сторожить.
Он ушёл ночью, чтобы залечь в лесу неподалёку от пещеры. А с утра посланец эмира прибыл ко входу в подземелье и объявил приказ.
Как и предполагали, едва глашатай скрылся на лесной тропе, отшельники бросились наутёк. Даже не пришлось ждать до ночи. Хотя не все. Часть добросовестно явилась к эмиру. Как рассказал Злат, они сразу прибавили Симону хлопот. Ибо честно записавшись во все бумаги, изъявили желание учредить монастырь. Для чего отослать просителей к епископу в Сарай. А пока суд да дело, они принесли в казну эмира все положенные за проживание здесь платежи и пени за нарушение закона.
Вот только, если часть из них собирались отправиться к православному епископу, то другие направились к тому самому, который приезжал недавнокатолику. Это могло привести к образованию здесь сразу двух монастырей. Доезжачий, смеясь рассказывал, как рвал и метал Симон, щедро рассыпая русские ругательства, которые смиренному иноку и в мыслях держать не пристало. Было от чего. Появление католического монастыря в шаге от исконных православных земель, да ещё в самом сердце языческого края, открывало папским проповедникам дорогу во все стороны.
Помоги Хрисанф Михайлович! умолял посланец Алексия, напоминая про письмо митрополита, Скажи там в Гюлистане кому надо, что сие есть самое зловредное гнездо доброхотов и соглядатаев венгерского короля. Знаю, хан ведь его не любит. А без ханского ярлыка все их намерения просто тьфу! Плюнуть и растереть.
Однако доезжачий, в первую руку, был занят своим делом. Искал тех самых собеседников, подслушанных Баркуком.
Мохшинский эмир был в делах охоты человеком сноровистым. Ни один из обитателей пещер от него не ускользнул. После того, как на его дворе собрали всех пойманных в лесу и явившихся добровольно, он послал стражников хорошенько обыскать подземелья. С собаками.
Вся наша надежда была на Баркука. Сначала он терпеливо сидел в комнате, где допрашивали задержанных и добровольно явившихся, пока один голос не показался ему знакомым. После чего он затесался во дворе в толпу, ожидающих решения своей участи, поближе к этому человеку и навострил уши. К тому через некоторое время обратился другой. На ясском. После чего обоих доставили к Злату.