Писатель Фурсов, не стесняясь, удовлетворенно наблюдал за тем, как манипулировал со своим разбитым ртом бард Торопов.
Кайф ловишь?невнятно, через платок, спросил Олег.
И часто тебя бьют, Олег?вопросом снял тороповский вопрос Фурсов.
Довольно часто,спокойно признался Олег.Иногда по делу, а чащепросто так. Ты чтодобавить хочешь? Не советую.
Зачем мне самому? За меня другие стараются.
Так, наверное, всегда?
Чтовсегда?не понял Фурсов.
За тебя другие стараются. Партийная организация, компетентные органы, государственный тесть.
А за тебяистеричные девицы, интеллигенты с кукишами в кармане, заграничные радиостанции, вещающие подлости о Советском Союзе на русском языке.
Олег отнял платок ото рта, для практики пошлепал сильно увеличенными губами и предложил уже более ясным голосом:
Что это мы все о других? Давай напрямую: тыобо мне, яо тебе.
Ладно,чуть содрогаясь от решимости, согласился Фурсов.Давно пора нам с тобой сыграть в открытую. Начну с того, что ты мне отвратителен. Всем: дешевым суперменством, демонстративной вседозволенностью, позой сокрушителя режима, а глазноесвоими пошлыми, с мелкой подковыркой, с дешевым сортирным остроумием песенкамичастушками, которые ты уже без всякого чувства юмора называешь балладами. То, что человек сочиняет, есть отражение его души. В отражении твоей душипомойка, в которую ты со сладострастием кидаешь все лучшее, что есть в нашей жизни: патриотизм, любовь к родной земле, высокие и светлые идеи, подвигающие наш народ на великие свершения. И ты опасен, Олег: цинизмом своим, псевдоновизной, мнимым бесстрашием ты смущаешь, ты совращаешь, ты ломаешь человеческие души. Светка, прожив с тобой два года, по сути, болела после еще не менее двух
О Светкене надо,остановил Олег.Насколько я понял, ты, в принципе, высказался до конца. Теперь слушай меня. Пройдут годы, скольконе знаю, но знаю одно: через это энное количество лет твоих былинных лесорубов, розовощеких и отважных дев, энергичных инженеров, все понимающих секретарей парткомов, райкомов и обкомов, выдуманных тобой для услады маразматических начальников, которые, читая подобное, пускают слезу и гордятся тем, что они воспитали такой замечательный народ, так вот все это никто никогда не вспомнит и не прочтет уж наверняка. А мои песни будут слушать и петь, потому что каждому человеку хочется знать подлинное свое прошлое.
Стендаль! Меня поймут через сто лет!провизжал Фурсов.Тебе нельзя жить среди людей, у тебя мания величия, ты сумасшедший!
Пошел отсюда вон, таракан,посоветовал Олег писателю Фурсову.
Тот задохнулся от ярости, постоял молча, развернулся и ушел во тьму. К выдуманным им самим розовощеким и отважным девам, наверное.
11
Видимо, Поземкин решил, что подобный транспорт Смирнова устраивает вполне. И напарник устраивает. «ИЖ» с коляской, побрякивая, катил по таежной дороге. Смирнов наблюдал следы варварства: вдоль дорог, как и вдоль рек, чтобы не напрягаться, таская по бревну к трассе, строевой лес ударники вырубили подчистую. Реки от этого обмелели, и дороги превратились в сезонные летние тропы.
Витя,спросил из коляски Смирнов, от нечего делать спросил:А почему хуторЖоркин?
Вот уж чего не знаю, того не знаю. Я же вам объяснял: нездешний я.
Тыне нездешний, а тынелюбопытный,на правах старшего ворчал Смирнов.Милиционер должен быть, как дворняжка: все обегать, все обнюхать, всюду приложиться А ты не знаешь почему хуторЖоркин. Долго еще до него?
Верст двадцать. По нашему ходу минут тридцать-сорок.
Время есть. Тогда ориентировку давай.
Какую еще ориентировку?удивился Чекунов.
Обыкновенную. Что такое есть Жоркин хутор и кто такие его обитатели.
Жоркин хуторотделение главного нашего совхоза «Дружба народов»,заунывно в ритм завываниям мотоциклетного мотора приступил к изложению ориентировки Чекунов.Свиноводческая ферма, образцовая надо сказать, молочная фермавсе коровы чистокровные голландки, птичий дворкуры, гуси, индейки, вольер с перепелами, пруд с зеркальным карпом
Смирнов кинул косяка на слишком уж заунывного Витюточно, подначивает, наглец!и спросил впрямую:
База снабжения районного партийного актива с экологически чистым продуктом?
Ага,так же прямо подтвердил Чекунов.
Начальствует там кто?
Роберт Евангелиевич Воронов. Майор МВД в запасе.
Из лагерных, что ли?
Так точно.
Еще кто?
Агроном, зоотехник, ветеринар, инженер-механик. Все специалисты высокого класса.
Чем же их туда приманили?
А вот увидите.
Помолчали немного. Вдруг Смирнов вспомнил:
А горбатится кто? Кто говно таскает?
Сезонные рабочие.
Бомжи, что ли?
Роберт Евангелиевич без паспортов не берет. Значит, не бомжи.
Евангелиевичем он себя понарошку обозвал?
Почему же. С ним отец живет. Так тот просто Евангелий Евангелиевич.
Все-то ты, Чекунов, знаешь, а почему хутор Жоркиным называетсяне знаешь.
А вы знаете?
Знаю. Потому что там Жорка жил.
Умыв Чекунова, Смирнов развеселился. Да и похмелья не было: вчера, слава Богу, мало пил. Сидел, сквозь приспущенные ресницы самодовольно и с удовольствием рассматривал окрестности.
Сейчас глухариный ток проезжать будем,предупредил Чекунов.Стаю поднимем. Может, пульнете на счастье?
Тогда стой,приказал Смирнов. Чекунов заглушил мотор. Затихло все. Только слышно было еле-еле, как пели страстные свои, простыв, как мычание, любовные песни глухари-мужики. Смирнов постоял недолго, разрабатывая в уме тактику внезапной атаки на глухарей. Все понял:Ветер от нас на них, взлетать будут, следовательно, на ветер, на меня. Ты, Витя, будь добр, сделай кружочек, обойди их и шугани хорошей дрыной, чтоб про любовь забыли и поднялись.
Жаль, автомат не захватил,огорчился Чекунов.
Без автомата обойдемся. Ступай, действовать надо.
Чекунов бесшумно углубился в чащу. На то, на се ему понадобится шесть-семь минут. Смирнов вытянул из сбруи парабеллум, небрежно проверил, обеими руками взялся за рукоятку, поставил ноги на ширину плеч, упруго присел несколько раз, выбрал, наконец, оптимальное положение, выпрямился, опустил в расслабленных руках парабеллум и стал ждать. Не жадничать. Двух. Желательно с двух же выстрелов.
Невдалеке Чекунов завыл ужасно, грохнул о стволы ближних деревьев дрыной. Шуму получилось достаточно. И вот онвзлет. Сначалаоглушительный свист и треск крыльев, будто лермонтовский демон к своей девице полетел. А затемвеер. Смирнов сразу увидел своих двоихполупудовых секачей. Глухари летели на него и начали забирать вверх. Линия полета и линия выстрела пересеклись. Раскорячившийся Смирнов дважды выстрелил, и дважды затрещали от тяжести недалекие кусты. Подошел Чекунов.
Иди вон в тех кустах пару подбери,приказал Смирнов.
Чекунов искал недолго. Вернулся, держа глухарей за лапы. Сообщил:
Тяжелые, заразы. Обана пуд, не меньше.
Смирнов дозарядил обойму, загнал парабеллум в сбрую и спросил:
Проверял, каков я, да, лейтенант? Ну, и каков?Смирнов требовательно смотрел на Чекунова, а тот молчал.Ну, ладно. Кинь в коляску, а я с тобой сзади в обнимку поеду.
* * *
Лунная долина, долина Саномы. Именно о такой мечтал тайный алкоголик Джек Лондон,констатировал Смирнов, сверху озирая действительно чудесную долину. Отроги древних гор здесь будто замерли в нерешительности, оставив незавоеванным обширное плато, на котором не разбросанная еще, собранная и целеустремленная Чоня нарисовала необъятных размеров греческую букву омега. Да и человек здесь не особо старался портить: целесообразно и так, чтобы не бросались в глаза, были поставлены фермы, в явном ладу с геометрией сделаны грядки и прорыта канава, пруд находился подальше от ферм, ближе к пяти жилым фронтоватым коттеджам и конторе. Даже два длинных барака для сезонников производили приличное впечатление: ни помойного мусора вокруг, ни залатанных ржавых железом стен, ни битых стекол.
Где их пристань?спросил Смирнов.
Сразу же за конторой. Да какая пристаньпричал: шесть моторок и с десяток весельных.
Ты их все осмотрел?
Все до единой.
Тогда поехали смотреть еще раз.
Роберт Евангелиевич Воронов встретил и не зло, и не доброкак положено встретил. Смирнов и Чекунов слезли с мотоцикла, поручкались. Чекунов, по предварительному наущению Смирнова, вынул из коляски двух глухарей и протянул Воронову:
Мы и в гости не с пустыми руками!
Из пистолета?глядя на Смирнова, спросил Воронов.
Из парабеллума,слегка поправил Смирнов.
На земле, когда они токовали,уверенно догадался Воронов.
Влет, Роберт Евангелиевич,серьезно опроверг Смирнов.Влет.
Я-то думал, что Витя у нас все до конца высмотрел,вдруг совершенно иным, официально бодрым голосом заговорил Воронов,ан нет. Доверяй, но проверяй. Контроль за подчиненныминаиважнейшее дело.
По-моему, среди ваших,тихо вспомнил Смирнов,несколько иная поговорка ходила: друг, друг, а обыскать надо!
Среди наших,демонстративно поправил Воронов.
Я в вертухаях не служил,сказал Смирнов.
Тогда, судя по фене, в приблатненных ходили?
Ловил приблатненных, было дело. И блатных тоже ловил. И законников, и душегубов. Тех ловил, кто людям жить мешал.
А я их стерег, чтобы не убежали.
Вы и других стерегли. В основном других, Роберт Евангелиевич.
И другие были не ангелы.
Конечно. Ангелов-то за колючей проволокой не удержать: взмахнули прозрачными крылышками и улетели. А у вас, верно, ни единой утечки, кроме естественной, так сказать, смерти? «Шаг вправо, шаг влевосчитается побег!»жестким рявкающим конвоирским приказом заключил Смирнов.
Что смотреть будете?как ни в чем не бывало спросил Воронов.
А что на глаза попадется,беспечно ответил Смирнов.
Тогда я пойду. У васэкскурсия, а у менядела,решил Роберт Евангелиевич.Если вам что-либо понадобится, обращайтесь к моему заму.
Глядя в широкую спину Воронова, Чекунов вспомнил:
А с глухарями что?
Я повара пришлю,не оборачиваясь, ответил Воронов.Он вам их приготовит.
Смирнов беззвучно улыбался, скалился, хищно обнажая зубы.
Завели его специально, Александр Иванович?
А то!
Зачем?
От злости в беспамятстве может что-нибудь не то сделать, в раздражении мечась, невольно скрываемое показать
Ну, и что он вам сейчас показал?
Зубы, Витек, зубы.
У конторы элитаагроном, зоотехник, ветеринар и инженер-механиквежливо поздоровались с ними и, извинившись за напоминание об обеденном времени, разошлись по своим роскошным особнякам.
А у рабочих сейчас тоже обед?с опозданием спросил Смирнов.
Обед, обед,подтвердили сзади. Смирнов обернулся. Ему улыбался плотный средних лет коротко стриженый человек в сапогах, бриджах, в пиджаке на гимнастерку.
Это вы зам Евангелиевича, старшина?командирски поинтересовался Смирнов.
Так точно, товарищ подполковник! Вас к рабочим проводить?
А где они обедают?
Летом, как сейчас, за баракамиоткрытая столовая. Свежий воздух, солнышко, шум тайгивсе это аппетита прибавляет. Вас туда проводить?
Не надо. Мы и сами дорогу найдемхорошо объяснил.
За двумя длинными столами под навесами стучали ложками человек двадцать пятьтридцать. Смирнов заглянул в миску ближайшему: наваристые щи с хорошим куском мяса. Он прошел вдоль столов, стараясь рассмотреть лица. Не удалось: лица смотрели в миски, а не на него. Вернувшись на исходную, Смирнов задал громогласный вопрос:
Кто-нибудь из вас знает меня, едоки?
Мгновенный косяк Смирнов словил, как фокусник, и направился к тому, кто этот косяк даванул. Словленный обреченно поднялся:
Ты уже поел, Помидор?поинтересовался Смирнов.
Ага. Больше не хочется,ответил тот, кого Смирнов назвал Помидором. Нет, не помидор напоминал этот гражданин, скорее сухой стручковый перец. Смирнов с брезгливой жалостью смотрел на него.
Марафетишься?
Да нет. Так, траву изредка покуриваю.
Где дурь берешь?
Что же вы меня перед народом, Александр Иванович?почти прорыдал Помидор.Может, лучше в сторонку отойти?
Может и лучше,согласился Смирнов.Пошли.
Втроем уселись на высоком обрывистом берегу Чони, ножки свесили.
Видали, какой стал?с тоской начал Помидор.Раньше-то: Леха, Леха, синьор Помидор. Первый щипач по Москве! А сейчас что осталось? Одна кожура.
Не кожура, Леха,поправил Смирнов.Шелуха. Где дурь достаешь?
Есть добрые люди.
Значит, здесь за один марафет горбатишься. И давно?
Три года, как срок отмотал.
И сдохнет в тайге лихой москвич, классный щипач-писака Леха Крутов.
Сдохну,согласился в безнадеге Леха.
Не оборачиваясь, Смирнов отчетливо и невыразительно, как машина, произнес:
Никогда не делай так, старшина. Сегодня все обошлось, а в другой раз, если ты так же незаметно ко мне подбираться будешь, с испугу могу и выстрелить,Смирнов резко вскочил на ноги, развернулся.И еще. Тебя мама разве не учила, что подслушиватьнехорошо?
Я вам сюрприз, а вы такой крик,удивилсяразвел руками старшина.Кстати, меня зовут Иваном Фроловичем. Ваши глухари дух даютвесь хутор сбежался! Может, к столу?
Иван Фролович, значит,чтобы запомнить, повторил Смирнов.Вот что, Иван Фролович, иди-ка ты туда и подготовь все по высшему разряду. А мы погуляем немного и сразу на готовенькое. Компрене?
Так точно!откликнулся Иван Фролович и, развернувшись через левое плечо, направился к конторе.
Это чтомы на канцелярских столах закусывать будем?удивился Чекунов.
За конторой пристройка,объяснил Леха.Апартаменты для приема гостей.
А меня позавчера там не принимали,обиделся Чекунов.
Так вы по чину не гость, а служивый,показал московские зубки Леха.
Леха, быстро!полушепотом просвистел Смирнов.Крыса в тот вечер здесь был? Не мнись, не майся, тебе еще старшину догонять, чтобы вне подозрений. Да? Нет?
Да,не шепнул даже, прошелестел Леха и ускорил шагдогонять Ивана Фроловича.
Смирнов тухло и как бы сквозь смотрел на Чекунова. Тот, ошалев от только что полученной информации, до невозможности растопырил глаза и спросил:
Что делать будем, Александр Иванович?
По бережку прогуляемся до пристани.
Людей надо расспрашивать, людей!в азарте запротестовал Чекунов.
Нет здесь людей,грустно сказал Смирнов.Здесь добровольные зеки, охрана и четверо небожителей, которые ничего не желают знать. На пристань, Витя, на пристань!
Далась вам эта пристань!
Кончали Власова где-то там. Не волочить же труп мимо домов и бараков. А таккончили и быстренько в лодку.
С высокого берега к мосткам пристани вела добротная деревянная лестница. Чекунов ступил на нее и обернулся, ожидая Смирнова. Но подполковник раздумал спускаться к пристани, к лодкам, к воде. Он стоял у эллипсоидной подпалины среди зеленой и сочной травы. Остатки, так сказать, костра для великанов метров пять в длину и метра три в ширину.
Витя,позвал Смирнов,позавчера этот пал здесь был?
Был, Александр Иванович.
А откуда он, ты об этом не подумал?
Ну, солярку разлили нечаянно и, чтобы вони меньше было, подожгли.
Что разлили и подожгли, ты, безусловно, прав. Вот только не нечаянно. Здесь Власова кастетом по темечку огрели, здесь и штырем проткнули. Кровищи, наверное, было! Кровь-то она в землю впитывается. Цапнешь горсточку земли с травой и на анализ. А дальше ненужные хлопоты: откуда кровь, чья кровь, когда эта кровь пролита? Да зальем мы все это соляркой, подождем, чтобы в землю вошла, да и подожжем к чертовой бабушке! Потом пусть что угодно ищут! Так, Витюша?
Скорее всего так, Александр Иванович,и опять за свое:Что делать будем?
Ноги,ответил Смирнов.
Чего?не поняв, удивился Чекунов.
Делать ноги отсюда как можно быстрее. Второе убийство будет, Витя. Если бы знать кого, можно и успеть.
Нас же на обед ждут. Неудобно,от полного раскардаша чувств сморозил глупость Чекунов.
Но не было обеда. И в апартаменты их не позвали. У конторы их встретил добродушный Роберт Евангелиевич и вежливо поинтересовался: