Прасол осторожно поддел кору лезвием перочинного ножа. Она приподнялась, обозначив ровную линию разреза. Все было предельно яснокору сперва подрезали, затем осторожно приподняли и внутрь заделали проводок. Под корой он уходил вверх к кроне.
Прасол снова придавил кору ладонью. Она легла на место, не оттопыриваясь. Должно быть, ее держал слой синтетического клея. Отойдя от дерева, Прасол достал из кейса бинокль, подогнал его по глазам и стал метр за метром изучать ствол, уходивший вверх. Что-то высмотрел, удовлетворенно хмыкнул. Позвал Шаркова, протянул бинокль.
Взгляни наверх. Там явно просматривается директор.
Что? не поняв сразу, переспросил Шарков.
Антенна.
Направленная?
Судя по всему, остронаправленная.
Интересное кино, сказал Шарков. Мы эту заразу быстро срежем.
И что?
Кто-то придет проверить, в чем дело.
А если не придет? В общем, рисковать не будем. Такие опухоли сразу не удаляют. Мы тут еще посидим, помаракуем, как быть и что делать. Хочешь яйцо?
Сапер прикатил к лесу на собственном мотоцикле. Съехал на обочину и остановился за машиной Шаркова. Небрежно козырнул Прасолу. Представился:
Капитан Астахов. А это, он указал на песика, сидевшего с важным видом в коляске, мой помощник. Боёк.
Песик махнул хвостом.
К месту раскопа они подошли вместе.
Боёк, ищи! приказал Астахов.
Кобелек опустил голову и, помахивая хвостом, стал ходить кругами. Временами он приостанавливался и чутко принюхивался. Неподалеку от столбика с надписью «кабель» он замер, выразительно взглянул на хозяина и громко тявкнул.
Есть? спросил Шарков возбужденно.
Будем посмотреть, сказал Астахов, и Прасол понял: за шуткой он скрывает волнение, которое перед началом дела свойственно даже профессионалам.
Астахов сходил к мотоциклу, принес две лопатысаперную и деревянную, сделанную, должно быть, им самим.
Теперь прошу вас отойти подальше, предложил он Прасолу. Хотя бы вон за ту сосну.
Мы должны все видеть, возразил Шарков.
Я не начну работать, пока вы не уйдете, в голосе капитана звучало нескрываемое раздражение. «Волнуется», еще раз про себя отметил Прасол.
Отойдем, сказал он Шаркову. Сейчас для нас капитан стал генералом.
Когда они укрылись за стволом огромной сосны, Астахов опустился на четвереньки и принялся за дело.
Время тянулось медленно. Шарков нервничал.
Как он копается, черт возьми! прошипел он. Как копается!
Успокойся, урезонил его Прасол. Помни: сапер ошибается только один раз.
Два раза, подал голос Астахов, услышавший эти слова. Он встал и стряхнул с колен песок и травинки. Во всяком случае, я уже один раз ошибся, когда избрал эту хренову службу. И вот все еще жив. Идите сюда.
В неглубокой яме, отрытой в песке деревянным совочком, покоилась желтая пластмассовая лепешка, опутанная сеткой из тонких проволочек. Нажми или потяни любую из нихпрогремит мощный взрыв.
Вот, сказал Астахов и раскрыл ладонь. На ней лежал тонкий стерженек взрывателя.
Что скажете о нем? спросил Прасол.
Изделие хитрое. Италия. Мину ставил специалист. Классом не ниже, чем мой.
Глубже сюрпризов нет?
Не думаю. Одного этого хватило бы на все про все.
Тогда будем искать, что они упрятали под миной.
Астахов взялся за саперную лопату, и они быстро отрыли синюю жилу кабеля. На его оболочке сидела мощная черная муфта.
Все ясно, сказал Прасол. Они посадили «клопа». Можно зарывать.
А что с «клопом»? спросил Шарков.
Пусть пока живет. Я приглашу нашего эксперта, он найдет время и во всем разберется. А вас, товарищ капитан, прошу воздержаться от бесед с кем-либо на темы о том, что мы здесь делали и видели.
Астахов усмехнулся.
Один вопрос, товарищ полковник. Когда в вашу систему запускали Бакатина, его тоже предупреждали, чтобы он не трепался о том, к чему допущен?
Боёк уловил в голосе хозяина драчливые нотки, поднял хвост и зло гавкнул.
Ниже пояса, капитан, спокойно встретил вопрос Прасол. Что поделаешь, система позволяет сажать подонков и нам и вам на шею без нашего на то согласия. А вот за помощь спасибо
Прошу прощения, полковник, вдруг смирился Астахов. Накипело.
Я вас понимаю.
Прасол протянул капитану руку.
Что скажешь, Андрей? спросил Прасол, когда они проводили сапера. Убитый офицер. Мина. И все только для того, чтобы посадить «клопа» на линию городской связи? Не слишком ли все это?
Может, кто-то решил, что имеет дело с кабелем оперативной связи?
Вряд ли. Судя по почерку, работали люди серьезные. Такие без точного знания обстановки действий не предпринимают. Кстати, много городских телефонов в гарнизоне?
Всего шесть. У комдива, начальника штаба, зама по тылу, в Военторге, на КПП и общий таксофон в жилой зоне.
А у тебя?
Обхожусь без номера. Теперь предстоит узнать, кто их у нас интересует?
Вот в этом и попробуй разберись сам. Постарайся выяснить, кто чаще других выходит на межгород. Не ведется ли служебных переговоров по открытой линии. Если «клоп» имеется, то есть и тот, чьи звонки из гарнизона в город очень интересуют.
Ты где остановишься? В гарнизоне или в городе?
Тут рядом есть деревня, так?
Тюрино.
Вот и определи меня в ней на постой.
На следующий день с утра пораньше Прасол с охотничьим ружьецомтулкой шестнадцатого калибравышел в лес на прогулку. Охота в это время года запрещена, но Прасол предпочел выглядеть браконьером, нежели вызвать у кого-то вопрос, что ему надо в лесу. Ружье в руках без слов объясняло, почему человек продирается через заросли украдкой, подолгу таится за деревьями, высматривает, где безопаснее пересекать опушки и полянки.
Двигаясь по азимуту, который был взят от антенны, где-то к обеду Прасол вошел в хмурый, густо обомшелый лес. Здесь в незапамятные времена прошелся ледник, оставив на земле огромные гладко обкатанные валуны. Одна из таких глыб громоздилась прямо на пути Прасола. Ее бока покрывали серо-зеленые наросты лишайников. Рядом с валуном росла молоденькая сосенка с ветками, устремленными вверх, как свечи. Впереди рядком стояли еще шесть старых сосен разной толщины с нижними, давно отмершими ветвями. По их стволам со стороны, обращенной к камню, вверх тянулись зеленые полосы лохматого мха.
Прасол пригнулся и залег у корней молодой сосенки. Прислушался. Где-то неподалеку скрипела сойка. Посвистывал ветер в хвое. Метрах в десяти впереди высился второй валун, размерами еще больше первого, за которым залег Прасол. Возле камня на мшистой подстилке что-то белело. Прасол взялся за бинокль. Вгляделся и понялэто яичная скорлупа. Кто-то здесь, в этой глухомани, совершал трапезу. Кто и когда?
На всякий случай Прасол взвел курки ружья, положил его рядом с собой и стал терпеливо вглядываться в заросли, теснившиеся впереди. Неожиданно у подножия сосны с сухой вершиной он заметил легкое движение тени. Чтобы разглядеть, что там скрывалось, Прасол изменил позициюпереполз к сосне, стоявшей впереди валуна. И оттуда сразу увидел человека. Бинокль позволил разглядеть его во всех подробностях. Это был мордастый парень лет двадцати пяти, со вздернутым носом и озабоченным выражением лица. Рыжие, постриженные ежиком волосы перехватывала черная скобка наушников. Тонкий синий проводок тянулся от них к земле. Парень явно нервничал. Он то и дело оглядывался по сторонам, за пять минут раза три его левая рука непроизвольно касалась бедра. Подобным движением мнительные люди легко выдают карманным ворам место расположения своего кошелька, а неопытные бандиты подсказывают сыщикам, где они держат оружие.
Появление в глухом лесу вооруженного человека, а в том, что парень вооружен, Прасол нисколько не сомневалсявызывало серьезные подозрения и требовало предельной осторожности. Понаблюдав минут десять, сыщик понял, что парень городской и вести себя в лесу не умел. Он сидел, прислонившись спиной к дереву, которое закрывало большой сектор обзора. Его расчет был прост и наивен: человека, сидящего за деревом, с тыла не разглядишь, а с фронта он сам первым заметит кого угодно. Заметит обязательно, если человек бредет по лесу открыто. А если нет?
Сделав порядочный крюк, Прасол вышел к цели именно с той стороны, за которую парень меньше всего опасался. Только тут стало ясно, почему тот не ждал внезапного появления людей со спины. Сосна, к которой он притулился, стояла на самом краю невидимого от валунов оврага. Метров пять Прасолу пришлось ужом ползти на левом боку над глубокой промоиной, по дну которой журчал ручей. Оказавшись неподалеку от нужного места, Прасол поднял с земли увесистый камень и швырнул его далеко вперед. Голыш с глухим треском ударился о ближний валун.
Парень рванулся, пытаясь вскочить, но Прасол прыжком преодолел разделявшие их метры и стволами ружья что было сил толканул противника между лопаток. Тот потерял равновесие, упал на землю, раскинув руки.
Лежать!
Ударами каблука Прасол заставил парня раздвинуть ноги во всю их ширь и обыскал его. В правом кармане куртки-ветровки обнаружил гранату-лимонку, слева на бедре пистолет Макарова, заткнутый под брючный ремень. Защелкнув наручники на широких загорелых запястьях, Прасол заставил парня перевернуться на спину и продолжил обыск. Из внутреннего кармана на груди вынул паспорт советского образца, из кармана на рубашке извлек национальный эстонский паспорт.
Прижав стволы тулки к широкой груди парня, Прасол снял с рыжей головы наушники и, перебирая провод пальцами, добрался до черной пластмассовой коробки, прикрытой пластом дерна.
Любишь музыку? Молодец! Убрав ружье от груди, милостиво разрешил:Можешь сесть.
Парень сопя сел и привалился к дереву. Он еще не отошел от испуга.
Теперь давай потолкуем, предложил Прасол. Расскажи, кто ты такой, откуда и что тут делаешь?
Я тселловек
Парень ответил задиристо, но выговорить «ч» ему оказалось не по силам.
Фамилия человека?
Арнольд Ныым.
Ты крутой парень, Арнольд. Так?
Нет, не крутой. Нормальный.
Нож, пистолет, два паспорта, граната. Нет, ты крутой!
Нормальный, упрямо возразил Ныым.
Я понимаю, оружие ты нашел в лесу. Верно? Хотел отнести в милицию. Но не решил, в какуюв эстонскую или российскую. И против тебя ничего не докажешь. Так?
Да, я нашел.
И паспорта тоже?
Паспорт мой.
Какой из двух? Советский или эстонский?
Оппа мои
Верю. Эстонский у тебя законный. Ты же теперь гражданин великой Эстонии. Так? Советский на всякий случай, если тебя задержат на российской земле. Верно?
Не т-такк.
Ладно, к этому мы еще вернемся. А теперь скажи, ты служил в армии? В Советской?
Слушшил.
В каких местах?
В Казахстане. Гарнизон Маленький Париж. Вы не знаете, да?
Значит, в Сары Шагане?
Вы знаете?
Я многое знаю, Ныым.
Вишшу.
Скажи, тебе русские так насолили, что ты теперь работаешь против них?
Нет, не насолили. Я нормально служил.
Почему же стал боевиком?
Я не пойевик.
А пистолет, граната, нож?
Я не пойевик
Ладно, оставим это. Меня мало интересует твоя психология, Ныым. Меня интересует другое. К твоему сведению, я контрразведчик. Знаешь, что это такое? Наверное, детективы читал?
Шиттал.
Так вот, учти, в детективах, особенно в советских, много лукавства. В них немецкие контрразведчики всегда люди страшные. А нашидобрые, умные. Очень умные. Они противника заставляют сознаваться в плохих делах обычными уговорами. Я тебя, Ныым, разочарую. Я не добрый. Может, даже не умный. Для вас, эстонцев, русские не умные. Пусть будет так. Но я, Ныым, такой, какой нужен для дела. Сейчас моя задача добиться от тебя правды. В самый короткий срок. Прасол поднял руку и взглянул на часы. У меня на это не более десяти минут. И ты мне правду скажешь. Верно?
Я сказал правду. Я ниссего не знаю. Клянусь, вы ошибаетесь.
Ладно, заткнись. Слушай, что буду говорить я. Ты любишь жизнь? Любишь, хотя и сам не знаешь, до какой степени. Придется тебе показать. Встань, ну!
Ныым поднялся и стал во весь рост у сосны.
Прасол взял нож, выбросил, нажав на кнопку, длинное острое лезвие и на стволе дерева чуть выше головы Ныыма сделал затес. Убрал нож, отошел на десять шагов, достал пистолет.
Сейчас я выстрелю и попаду в эту отметину. Хочешь житьне двигайся. И не бойся. Убивать тебя еще рано. Но, клянусь, это поможет тебе понять, что такое жизнь. Потом мы еще поговорим.
Прасол вскинул оружие и почти не целясь нажал на спуск. Раздался выстрел. Ныым на подогнувшихся ногах кулем сполз к земле. Прасол подошел к нему. Тряхнул за плечо.
Вставай, вставай. Ладно дурью маяться. Ты сейчас живее, чем минуту назад. И башка у тебя светлее, потому что лишняя дурь отошла. Ты лучше взгляни, как я влепил пулю в отметину. Да открой глаза, ну!
Ныым, пошатываясь словно пьяный, поднялся.
Теперь ты ответишь на мои вопросы, сказал Прасол. Верно?
Нет. Трудно объяснить, почему, но испуг парня вдруг превратился в тупое упрямство. Не путту. Вы нарушаете права тселовека. В голосе Ныыма звучала нескрываемая злость. Я грашштанин Эстонии. Вы обясанны доставить меня к консулу. Без него говоритть не путту.
Ай, молодец! засмеялся Прасол и взглянул на часы. Только учти, парень, у тебя осталось четыре минуты. За этот срок к консулу мы не поспеем.
Все равно вы меня не уппьете!
Тьфу! Прасол брезгливо поморщился. Жаргон у тебя бандитский: «убьете». Как некрасиво, Ныым! Азиаты в таких случаях более поэтичны. Японец сказал бы: «Не погасите мое дыхание». Красиво, верно? А я его погашу. Эстонский бандит мне совсем не нужен. Своих, русских, хватает. Ты все обдумал? Тогда ждать не будем.
Прасол подсечкой опрокинул Ныыма на спину. Падая, тот ударился головой о корень сосны и застонал.
Потерпи, успокоил Прасол. Через минуту у тебя не будет болеть ничего.
Он взял гранату, разогнул усики чеки взрывателя, привязал к кольцу шнур наушников. Сунул гранату под брючный ремень Ныыма у самого его пупка. Тот смотрел на смертоносный заряд, вытаращив глаза.
Зачем?
Не стрелять же в тебя, спокойно объяснил Прасол. Это было бы глупо. Придут твои сообщники, увидят и все поймутпрокололись. И прекратят операцию. А мне их повязать надо. Понимаешь? Поэтому сделаем все по-иному. Ты играл с гранатой и доигрался. Она взорвалась.
Пощупав гранату, Прасол чуть подтянул Ныыму пояс.
Теперь лежи, не дергайся. Ты умный, все понимаешь, верно?
Комар! с нескрываемым ужасом произнес Ныым.
Что?!
Меня ест комар, повторил Ныым, и на его лбу Прасол заметил нахального кровососа.
Это, конечно, плохо, сказал он философски, но ты немного потерпи. Я сейчас встану за дерево и дерну шнур. Прощай, Ныым!
Не натто! закричал Ныым истерически. Я все скажу! Все!
Прасол присел, разогнул усики чеки, вынул гранату из-под ремня. Подкинул ее на ладони. Потом хлопнул Ныыма по лбу, убил комара.
Вставай! Кровь ты пролил героически.
Ныым сел.
Вы менякак это будет по-русски? заверповалли?
Нет, Ныым, я тебя не завербовал. Ты в крестьянском деле разбираешься? Так вот, я тебя запряг. Как коня. Надел узду, хомут. Ты не хотел работатья тебя кнутом. Бежать тебе от меня некуда. Я понимаю, Эстония великая мировая держава. От речки до самого моря. Но тебя в ней всегда найдут. Весь наш разговор я запишу на пленку. В случае чего кассету подарю эстонской службе безопасности. Это и будет кнут. Если поведешь себя хорошоуйдешь с миром. Тебе жить не надоело, верно? Это будет для тебя пряник. Согласись, я с тобой до конца откровенен.
Та, качнул головой Ныым.
Теперь подумаем, как мне быть с тобой после того, когда ты мне все расскажешь.
Меня будет натто отпустить.
Это слишком просто, Ныым, и потому опасно. Сейчас мы отсюда уйдем. Потом будем беседовать. Долго и серьезно. Ты опоздаешь вернуться к сроку. Он ведь тебе назначен боссом? Верно? Значит, если босс не дурак, у тебя возникнут неприятности. Ни мне, ни тебе они не нужны. Второй выходя могу тебя арестовать за нарушение госграницы, за попытку проникнуть в закрытую военную зону. Тебя подержат под следствием, ты наговоришь чепухи, тебя отпустят. Но для твоего босса это будет подозрительней, чем опоздание. Так? Поэтому лучше выбрать третий путь. Тебя положат в больницу. И вырежут аппендикс. Дело неприятное, но верное. Больше у меня предложений нет.