Я не хочу аппендицит.
Спокойно, парень. Вопрос не стоит такхочу, не хочу. Все куда проще: надо или не надо. Я говорю: надо. Значит, так будет.
Я здоровый совсем. У меня нормальный живот.
Не бойся, в живот к тебе не полезут. Хирург сделает надрез и наложит шов. Будешь лежать в больнице по советскому паспорту. Ты знаешь, что такое алиби?
Это когда преступник говорит, что он никого не убивал?
Почти угадал. Операция даст тебе право говорить боссу: у меня алиби, шеф. Меня прихватило в лесу, я вышел на дорогу. Ехала машина. Отвезла в больницу. Мне сделали операцию. Операциятвое алиби.
Ныым несколько раз резко откинул голову, стукаясь в ярости затылком о сосну.
Ой, я поппался!
Да уж, согласился Прасол. Он заметил, что, ударяясь головой о дерево, эстонец делал это не во всю силуберегся. Значит, хотел жить; значит, вынужден будет смириться с положением, в котором оказался. Хватит дурить! Побереги башку! Вставай!
Ныым поднялся, шевельнул плечами, расправляя их.
Сейчас мы отсюда отчалим, сказал Прасол. Оставаться здесь нельзя. Говорить будем в другом месте. И учти, я все время стану проверять, говоришь ты всю правду или что-то скрываешь. Будешь вратьзнай, твой аппендицит окажется смертельным.
Понимаю.
Тогда начнем. У тебя есть связь со своими?
Та.
Где рация?
Ныым обошел валун и носком кроссовки показал на куст можжевельника. Прасол без труда обнаружил тайникзеленую пластмассовую коробку, врытую в грунт у валуна. Портативная рация «моторолла», запасные батарейки, патроны к «Макарову» россыпью, несколько плиток шоколада, две банки пива «Скол»
Оставив тайник нетронутым, Прасол поднялся с колен.
Теперь пошли.
Они расположились километрах в двух от места, где был задержан Ныым, на противоположной стороне шоссе. Новая позиция позволяла Прасолу контролировать обстановку и давала возможность загодя увидеть людей, которые могли появиться со стороны границы.
Теперь, Ныым, ты будешь отвечать на мои вопросы. Чтобы заранее предупредить рецидив упрямства, Прасол вынул из кармана гранату и понянчил ее на ладони. Помнишь наш уговор?
Да.
Кто возглавляет вашу банду?
Мы не пантта.
Банда, Ныым, банда, но об этом поспорим потом. Сейчас отвечай: кто командир?
Господин Рауд. Значит Железный. Это его псевдоним.
Имя, фамилия?
Хуго Мерри.
Кто он, откуда?
Я не все знаю. Только немного. Он из Таллинна. Приехал из Штатов. Американский эстонец
Сколько человек у Железного?
Восемь.
Кто это?
Разные люди.
Называй.
Один Ныым. Это я.
Псевдоним?
Мой? ХальясЗеленый. Потому что самый молодой.
Я бы назвал тебя Рыжим. Как это по-эстонски?
Пруунпунане. Только так нельзя. Будет сразу видноэто я.
Согласен. Перечисляй дальше.
Дальше ХаллСерый. Это Курт Соо. Из Тарту. ВалгеБелый. Георг Лиллевяле. Из Пярну
Кто же у вас Красный?
Красный значит советский. Таким никто не хочет. И голубым
Эстеты, заключил Прасол.
Выяснив состав банды, он перешел к другим вопросам.
Где расположена ваша база?
Недалеко. От границы пять километров. Метса талу. Как это? Лесной хутор, вот. Три дома, сарай
Где переходите границу?
Можно где хотим. Никакой охраны.
Я спросил не где можно, а где переходите.
Через турбасооторфяное болото. Кто не знает, тот там не пройдет. Мы знаем
В какой-то момент Ныым почувствовал, что настороженность русского ослабела. Он увлекся допросом, и дотоле суровое лицо стало мягче, голосменее жестким.
Тряхнув за спиной скованными руками, Ныым попросил:
Снимите с меня, как это, кёерауад. Он все же вспомнил слово. Наручники
Прасол пристально поглядел на Ныыма. Тот не выдержал взгляда, отвел глаза.
Подождешь. Надо привыкать к тому, что ты на привязи. Меньше свободыменьше глупостей сделаешь. Постепенно привыкнешь. Лошадь тоже к седлу не сразу привыкает
Я не лошадь
Ты хуже, Ныым. Ты осел.
Зачем так говоритте?
Не дошло? Объясняю. Когда ваши политики и интеллигенты куражатся, стараются показать, что им наплевать на Россию, на интересы русских, живущих в Эстонии, это даже нормально. У ваших интеллигентов давно мозги деградировали. Но ты из простой трудовой семьи, так? Твой хлеб в твоих руках. И все же ты с оружием полез в Россию. Ради каких интересов? Во имя родины? А кто ей угрожает?
Слово «родина», произнесенное русским, будто укололо Ныыма. Он нервно дернулся, опустил голову. Два дня назад почти такой же разговор о родине шел в другом месте: на базе отряда Железного.
Вечером, после дня напряженных военных занятий, боевики устроились за грубым деревянным столом в просторном деревянном доме и отдались национальному эстонскому развлечениюпо-черному пили. БелыйГеорг Лиллевялевсегда был суур исамааланебольшой патриот. Он поднял свой стакан повыше и, обрывая разговоры, предложил тост:
Пусть стоит надо всеми наша прекрасная великая родинакодумаа Выпьем, друзья!
Иди ты! оборвал его Железный. Лучше выпьем за баб!
Родинаэто святое, пытался возражать Белый.
Кодумаа, кодумаародина, родина, вновь оборвал его Железный. Вам долбят эти слова, а вы верите, что в них большой смысл. Теперь скажу я, а вы все подумайте. Что лучшежить на родине с дыркой в кармане или с открытой кредитной карточкой в Штатах? Только ты, Серый, не разевай рот. В Тарту, я знаю, вы все патриоты. Но ни один из вас не держал в руках кредитной карточки. Для тебя болото возле хутораграница мира. А я вам скажу, мне плевать на то, что вы зовете родиной! Дурак тот, кого распирает гордость, что он эстонец. Однажды в Оклахоме меня спросили, откуда я. Ответил: «Из Эстонии». У янки глаза как у рака вылезли. «Эстонь? Где это? На Аляске?» Я тогда еще был патриот вроде Белого. Сказал: «От нас недалеко Финляндия». Янки башкой закрутил: «Ай доунт ноуне знаю». Тогда я переступил через себя и сказал: «Россия». «О, Раша, Раша! и он меня тут же по плечу похлопал. Гуд, вери гуд!»
Конечно, согласился Серый, Россияогромная страна.
Великая, поправил Железный. И мне смешно, когда наши политики залупаются против Москвы. Это все одно, что мартышке лежать в одной постели со слоном и дразнить его: не возьмешь меня! А если он ей палку бросит, мартышка лопнет. Не захочет слон, отвернется, заснет и придавит к стенкеот мартышки останется мокрое место. А вы «великая родина, великая родина»!
Все же ты не прав, Железный, Серый не зря учился в пединституте. Русских мы прижали. Кто такой русский в Эстонии? Мигрант. Для меня вообще таракан. Хлопну ботинкомраздавлю.
За столом прокатился веселый гогот. Серый жестом лихого гусара расправил сивые усы и потянулся к бутылке.
Давай, давай! поддержал его Железный. Вот мы свое дело обтяпаем, я уеду. Потом сяду на берегу и стану смотреть, как вы русских давить начнете.
И задавим. Серый не терял гонора.
Кам он! Давай, давай! подбодрил его Железный насмешливо. Потом русские разозлятся, придут и устроят из Эстонии футбольное поле. Одни ворота у Нарвы, другие в Таллинне. А повсюду только зеленый газон
Америка не позволит! вступил в разговор Белый, уже основательно закосевший. Для убедительности он стукнул по столу кулаком. Стаканы подпрыгнули и зазвенели. Железный спокойно закинул голову, плеснул в рот самогон. Острый кадык на худой жилистой шее два раза двинулсявверх, вниз. Рукой взял из миски соленый огурец и задвигал челюстями. Утер губы ладонью.
Навалить Америке на вас большую кучу! Политики поорут и утихнут. Америка всегда сильна криком. Там, где ей врезают по сопатке, она мгновенно поджимает хвост. Ты, Белый, вспомни Вьетнам. Или последнееСомали. Выдали американцам боевики генерала Айдида, и великая держава утерлась.
Вы же сами, господин Железный, недавно хвалили Америку, робко влез в разговор Ныым. Он хотя и побаивался шефа, все же не желал прощать ему противоречий в суждениях.
Сынок! Хвалил-то я ее за другое. Америка хороша тем, что в ней человек свободен от морали. Если есть деньги, он может делать все, что душа пожелает. Вы здесь этого не понимаете. Всех вас социализм превратил в телят. Настоящий мужик должен пить, есть мясо и тискать баб. А вас все время держали на веревочке. Для строителя коммунизма выпивказло. Пили все. Пили по-черному, но дышали в кулак. Чтобы сосед не унюхал и не донес в партком. Хотели бабуно нельзя. Аморально. Деньги порой жгли ляжки, и хотелось швырнуть их на кон, но такой возможности у вас не было. Азартные игры социализмом запрещены. И никто из вас не думал, что настоящий мужик вырастает только тогда, когда он с детства не боится делать то, что захочет.
Я всегда делал то, что хотел, возразил Ныым упрямо.
Это тебе так казалось, мальчик. Делать то, что хочется, может только тот, у кого в кармане миллион или по крайней мере заряженный пистолет. Пистолет я тебе дал. Теперь у тебя появился шанс стать самостоятельным. Так не упусти его. Запомнинастоящий мужчина всегда волк. И вообще, социализмстрой для баранов, капитализмдля хищников. Сильных, смелых
Мне твои разговоры не нравятся, Белый, покрасневший до синевы от выпитого, громко икнул. Ты, по случаю, не коммунист?
Я реалист, Железный ответил без всякой злобы. Что-что, а держать чувства в руках он умел. Я точно знаю, что сто баксов больше десяти и этим измеряю всеот выпивки до политики
Прасол не спеша приближал разговор к главному вопросу, который его волновал больше всего: какую цель ставили боевики, прорвавшиеся на землю России? Однако задавать его он не спешил. Надо было посильнее раскрутить Ныыма, заставить его выложить побольше мелочей, которые он был готов отдать без опасения провалить операцию Железного.
Чем дольше тянулась беседа, тем сильнее нарастало внутреннее напряжение Прасола. Он зналк главному предстоит подойти осторожно и в то же время решительно. Если Ныым снова заупрямится, как в прошлый раз, или начнет врать, поиск правды может затянуться.
С Ныымом происходило обратное. С момента задержания, ставшего для него шоком, он не оставлял надежды на освобождение. Главноедобиться, чтобы с него сняли наручники. Сила, которую он все еще ощущал в себе, быстрые ноги, густой лес вокруг и, наконец, главноеострое желание смыться, все это сулило шансы на успех. Однако русский не внял просьбе и наручников не снял. Теперь оковы давили не столько на руки, сколько на моральное состояние Ныыма, угнетали его. Влияла на настроение и погода. По мере того как солнце катилось по небосводу, забираясь все выше и выше, воздух прогревался, и на лес опускалась липкая, тягучая духота. Хотелось пить. От пережитого потрясения Ныыма начало знобить. Временами ему не удавалось сдерживать унизительную дрожь в коленях, и русский мог заметить, что он запугал пленника. Монотонность допроса, дотошность, с какой выспрашивались несущественные мелочи, притупляли настороженность. Желание сопротивляться медленно угасало. Ныым все острее ощущал, как на его плечи ложится страшная усталость. Одно желание все больше одолевало его: лечь бы на траву и заснуть, чтобы, проснувшись, узнатьвсе происшедшее было всего лишь сном. Мучительным, страшным, но исчезающим в момент, когда открываются глаза.
Где Железный набирал людей? Голос Прасола был монотонен и спокоен.
Меня пригласил принять участие в деле Черный. Это Як Лаар. Мы с ним были на учебных сборах ополчения. Рядом спали. Он сказал, что можно быстро и хорошо заработать
Ты согласился сразу?
Нет, только когда узнал, что заплатят тысячу баксов. Это большие деньги.
Учитывая риск?
Железный говорил, что риска не будет.
Русские глупые и беспечные лопухи. Так?
Ныым пожал плечами. Ответить утвердительно он не рискнул. Зачем злить человека, у которого ты в плену?
Ладно, оставим. А как ты думаешь, Ныым, я тебя нашел и взял случайно? Пошел в лес по грибы и наткнулся на тебя
Ныым задумался. Вопрос резко выпадал из ряда тех, на которые он уже дал ответы, и потому сбивал с толку. В самом деле, неужели во всем виноват случай? Нет, такого не может быть. Выходит, русский бродил по лесу не случайно и знал загодя, что ищет? Значит, их планы не такая уж тайна? И вопросы, судя по всему, задаются не случайные. Похоже, русский только уточняет детали, интересуется незначительными мелочами. А раз так Значит, Железный и вместе с ним все мы под колпаком. И теперь скрывай, не скрывай факты, дело обречено на провал. Черт с ними, с тысячей баксов! Куда хуже, если посадят в тюрьму или
Это «или» пугало особенно.
Ну что? спросил Прасол. Дошло? Скорее всего, Ныым, в твоем роду были чукчи Теперь ответь, какую задачу перед бандой ставил Железный?
Я
Не спеши, Ныым. Вопрос контрольный. Хочу проверить, насколько ты честен со мной.
Я точно задачи не знаю. Честное слово. Железный нам не все говорит. И тут же, наморщив лоб:Почему вы мне про чукчу сказали?
Обычно до эстонцев все туго доходит. Ты не типичный. Врубаешься в суть мгновенно. Замечаешь?
Да-а, согласился Ныым уныло. Я хорошо соображаю.
Это по всему видно, усмехнулся Прасол. Теперь давай соображать вместе. Если верить тебе, то Железный послал своего человека в лес и приказал: «Иди и сиди там, Ныым». И ты просто сидел. Так?
Нет.
Что же приказал тебе Железный?
Следить за дорогой от гарнизона. Записывать, куда и сколько машин едет. Их номера. Отмечать время, когда проехали. Особенно когда едет смена караула. Когда военная автоинспекция
Теперь о главном. Не из простого любопытства вы следите за дорогой. Верно? Так за чем ваша банда охотится?
Ныым тяжело вздохнул.
Я туммаю, вы меня теперь упьетте. Скажу все, и мне конец. Я не хочу умирать.
Долго думал?
Все время туммаю.
Молодец, парень! Думать всегда полезно. Теперь подумай о другом. Ты мне помогаешь. Через силу, вопреки своим желаниям, но помогаешь. Мы сотрудничаем. Так вот, тех, кто мне помогает, я никогда в обиду не даю. Не только гарантирую тебе жизнь, но и буду заботиться о твоей безопасности. Мне совсем не нужно, чтобы твои дружки свели с тобой счеты
Произнося эти слова, Прасол не лицемерил. Он был русским до мозга костейответственным, охочим до дела, с врожденными чувствами совести и чести.
Русский человек по природе вынослив и крепок. Он одинаково хорошо чувствует себя в суровом Забайкалье, где зимой студеные ветры валят с ног; в ледяном безмолвии Верхоянской тундры, в которой от морозов лопаются стальные конструкции; но столь же терпеливо переносит жару Кызылкумов и влажную, душащую европейцев парилку тропиков. Эти крепость и выносливость сделали характер русских доверчивым и простодушным. Сильным людям чуждо коварство. Выносливому не надо ловчить, облегчая ношу или свою участь за счет других. Русский ум прост, не изощрен в коварстве и обмане. Русским почти несвойственно вероломство. Все эти качества жили в Прасоле с детства, и он не обманывал Ныыма, ни тогда, когда обещал ему погасить дыхание, ни сейчас, когда гарантировал жизнь и безопасность.
Как я могу вам верить? спросил Ныым после томительного раздумья.
Я тебя в чем-то обманул?
Нет, но я был нужен
Будешь нужен и дальше.
Правда?
Слово офицера.
Хорошо, скажу все. Железному нужен генерал Деев. Командир ракетной дивизии
Прасол на миг онемел. Он смотрел на Ныыма и молчал. Еще не зная, в чем дело, он перебирал варианты возможных действий банды. Со всех сторон обдумал вероятность хищения оружия и боеприпасов к нему. Оценил шансы на захват ракетно-пусковой установки, выводимой к стартовой позиции на боевое дежурство. Но вот то, что банда нацелилась на самого комдива, в голову Прасола не приходило. Слишком неожиданным оказался пассаж.
Повтори, сказал он, не сумев до конца скрыть растерянности.
Железному нужен генерал. Роман Деев. Как у вас говорятсобственной персоной.
Чтобы осмыслить новость, Прасол увел разговор в сторону.
Зачем убили лейтенанта Доронина?
Кто такой? Я не знаю.
Человек в лесу, где выставили «клопа» на кабель.
Я не уппивал
Ныым, я не спрашиваю кто убил. Спрашиваю, зачем и почему?
Это голый человек? Он пришел туда, где мы копали. И Серый
Он знал, что это офицер?
Он голый. Никто не знал, кто он. Просто ненужный свидетель
Значит, убил Серый?
Да.
Ты сам видел?
О да, я копал яму.
Теперь вспомни все, что знаешь о похищении генерала. Где, когда собирается это сделать Железный? Кто ему платит? Чей заказ? Какие деньги? Не спеши, подумай. Вспоминай все подробности. Вы об этом в своем кругу говорили?
Да, они говорили. И совсем недавно. Тихим белым вечером на базовом хуторе.
В тот раз они много и лихо пили. Серый в одиночку высадил две бутылки водки и пришел в состояние возбуждения. Ныым заметил, как постепенно менялось его настроение. Лицо Серого покраснело, в глазах без труда прочитывалась злость, которая в трезвом состоянии скрывалась от постороннего взора в темных глубинах души.