Парочка затихла. Девушка слезла с партнёра. Андрей Андреевич хорошо разглядел её лицо. Где-то он её видел. Худой мужик тоже поднялся, сгрёб с земли свои плавки.
Из-за дома вышел тоже худой, лет сорока мужчина в спортивном костюме. Лицо его покрывали рытвины, словно он переболел оспой, взгляд был пустой.
Спасибо за всё. Возьми. Одетый передал девушке деньги, и та убежала в дом. На голого собрата он прикрикнул: Скот! Нельзя это было делать внутри дома?!
Но, Юра
Пошёл
Так вот кто Ондатр. Андрей Андреевич понял, почему Суеву дали эту кличкудва передних резца явно выделялись в его зубах, делая похожим на грызуна.
Саша, проходи! Ондатр пытливо посмотрел на Андрея Андреевича: Это вы известный писатель?
Андрей Андреевич, представился Егоров.
А яЮрий Павлович. Но вы человек пожилой, зовите меня просто Юра. Прошу. Авторитет указал на пластмассовые кресла у круглого стола. На столе стоял чайный сервиз и вазы со сладостями и фруктами. Присаживайтесь. Итак, вы, Андрей Андреевич, решили писать о нас, о поборниках криминальной идеи, о ворах? Сейчас это тема ходовая. Да.
Андрей Андреевич сконфузился. Только что виденное совокупление и богатая обстановка давили на него. Он беспомощно посмотрел на Сашу.
Дядя Юра, сейчас Андрей Андреевич заканчивает эротический роман о распутной баронессе. Книга пойдёт. Помоги. Второй роман будет о ворах, «рыцарях удачи». Я тебе говорилАндрей Андреевич известный писатель, лауреат госпремий.
Был. Был известный, вставил Ондатр и посмотрел пустыми глазами на Андрея Андреевича, словно обдал ледяной волной. Глаза смерти. Потом заулыбался. Я ведь читал ваши книги, Андрей Андреевич. Ха-ха. В тюремной библиотеке у нас была целая подборка ваших фолиантов. Ха-ха. Честные благородные советские люди, а теперьэротика и воры. Ха-ха. Эротикаэто хорошо, это ходкий товар, одобряю. Будете писать о ворах, там тоже побольше этого эротики хреновой Пейте чай. Чефир? Нет? Ха-ха! Шучу! Пейте, чай хорошо заваренный, ароматный, лечебный.
Андрей Андреевич взял в руки чашку с крепким чаем, сделал глоток. Ондатр, закинув ногу на ногу и развалясь в пластиковом полу-кресле, пытливо следил за ним. Это сковывало. Андрей Андреевич ощутил, что боится уголовника: пальцем шевельнётпридавят здесь, как клопа.
Эротикаэто хорошо, повторил Ондатр. Видели здесь эротику?
Нет, что вы, смущенно ответил Андрей Андреевич. Только стоны слышали.
Хорошо, что не видели. Зрелище отвратительное. Но вам предстоит писать об этом, вы должны знать.
Посмотрю несколько порнороликов в Интернете.
Порноглупость. Надо видеть вживую Идея! Послезавтра у меня пикник на природеприезжайте с Сашей. Будут гостидва дружка моих выходят с зоны, хочу их приветить, развлечь. Поедите, выпьете, послушаете, посмотрите. Да и мне престижу прибавитсяв друзьях известный писатель! Мы ведь теперь друзья?
Да, да, закивал Андрей Андреевич. Конечно.
Ондатр протянул ему руку, и Андрей Андреевич, тушуясь, пожал её. Господи, что бы сказал сын, узнай он о таком!
В город возвращались с разными чувствами. Андрей Андреевич был задумчив. Он не мог переварить происшедшую встречу с уголовником, она потрясла его до глубины души. Надо же!
Саша, напротив, был рад. Он, улыбаясь, вёл машину. На заднем сиденье лежал дипломатОндатр в присутствии Андрея Андреевича передал молодому издателю деньги на эротическую книгу.
В офисе Саша выдал Андрею Андреевичу тысячу долларов, но договор подписывать не стал.
Дядя Юра хочет сам прочесть весь роман. Если ему понравится, он заплатит вам значительно больше положенного. Пока аванстысяча зелёных, потом ещё дам. При нынешнем курсе неплохо, а?! И работайте, работайте быстрее. А послезавтра едем на пикник. Встретимся также у офиса, как сегодня. Это обязательно, без всяких «заболел» или «не могу». Посмотрев на задумчивого Андрея Андреевича, Семёнов пожал плечами: А что делать? Мы люди подневольныебизнес!
Дома у Андрея Андреевича работа не шла. Он устало и тупо смотрел в монитор компьютера:
«Графиня Бескова и пани Вешковецкая, прелестные женщины, идеалы небесной красоты и самые развязные распутницы империи, поедали окрошку. Их подружка, любовница купца Куркова баронесса Настя Зинельс, обещала им сегодня «рандеву» с «неутомимыми дикарями».
Настя Зинельс, облизывая ложку, лукавыми глазами стреляла в подруг. Огонёк её бесовского взгляда обещал изумительное наслаждение. Поэтому еда приносила чувственное удовольствие. У гулён от внутреннего возбуждения сердца бились часто-часто, а рты наполнялись голодной слюной. Окрошка холодным квасом сбивала кипение крови в молодых венах.
Внешне обед смотрелся совершенно прилично. Ангел Мари не улавливала бесовской бури, бушевавшей в душах окружавших её светских женщин. Они потрясли её воображение своим положением, умом и обаянием. Какие они душки! Как они снисходительно говорили о валявшихся у них в ногах министрах и генералах, как осмеивали гвардейских и бравых морских офицеров. Мари млела.
Гостьи, невинно смеясь и шутя, поедая окрошку, истекали желанием отдаться кузнецам и пахнущим ядрёным потом косарям с могучими»
Андрей Андреевич отвлёкся. Звонил телефон. Не сотовыйдомашний. Встать или нет? Если подойти, опять долго настраиваться. Но ведь это, наверное, Машка звонит. Собралась замуж за этого дурака поэта Самсонова. Поэтразве профессия для мужчины? Стихами сыт не будешь. Поэты всегда голодные.
Телефон смолк. Андрей Андреевич обратился к монитору компьютера. Пальцы сами пробежали по клавиатуре: «Графиня изменившимся лицом бежит пруду» Всё, сбился. И эту фразу знаменитую историческую к чему нащёлкал? Плагиат, батенька, совсем не к месту. Зачем его графиня бежит пруду и что у неё с лицом?
Хватит! Андрей Андреевич расслабился. Работа не шла Надо было отвлечься. Он сходит к сыну прямо на работу, поделится радостью о творческой поденщине и деньгами!
Геннадий нервно постукивал карандашом по чистой от пыли и бумаг поверхности своего стола. В нём кипела злость и с каждой минутой росла досада. Ох, Машка, Машка! Как же так? Он даже уже примирился с мыслью, что легкомысленная доченька станет женой дурака поэта, а тут номерМашка беременная, а толстый подлец Самсонов раздумал жениться! Кабан! Геннадий сжал кулаккарандаш с хрустом переломился.
Поэт Мишка Самсонов, гордо величавший себя «Мамонт Самсонов, коммерческий поэт, динозавр жанра», в глазах Геннадия с самого начала их знакомства был козлом. Здоровенный, толстый, с русой шевелюрой из крупных кудрей, он выглядел импозантно: всегда в костюме-тройке, когда при бабочке, когда с шейным платком под дорогой рубашкой, руки холёные, наманикюренные ногти, на мизинцеажурный перстень с алмазной крошкой. Курил дорогие дамские сигареты, но пил водку и любой крепкий алкоголь, даже самого низкого качества. На каждом углу кричал: «Жизньдерьмо!» Обжираясь блинами с красной икрой, особенно страдал, что жизнь идёт не так, как хотелось, что вокруг всё дрянь, а ондинозавр жанра. Вот родись он в начале двадцатого века, то попал бы в струюпосле Октябрьской революции поэзия кипела, волновала сердца, разжигала пожары в душах, а сейчас кому она нужна?
Издавался Мишка с трудом, на что жилнепонятно, но имел двухкомнатную квартиру в центре, подержанное авто-иномарку и постоянно ошивался в дорогих ресторанах и на светских тусовках.
На широкую арену Самсонов как поэт выплыл на Ленине. Как раз шли предвыборные баталии, и монархическая партия заказала Мамонту какую-нибудь агитационную поэму, принижающую коммунистов и пролетариев. Мишка пошарил в пыльных закромах школьной библиотеки у своего дома (тогда в пространство Интернета выхода он ещё не имел), наскоро ознакомился с имеющимися поэтическими одами о Ленине и за пару часов состряпал заказ. Поэма называлась «Как печник не поверил Ленину». Печник Савельич выкладывал печку для Ильича, но ему нашептали соседи, что кто-то в дневное время навещает его внучку Дуньку. Думая на великовозрастного балбеса Потапакулацкого сынка, Савельич бросил работу, выломал из забора длинный толстый дрын и кинулся на расправу:
Злой старик ворвался в хату,
С дрыном к спальненапрямик.
Вдруг из спальни вышел Ленин.
Ленин! так и сел старик
Потом как Ленин ни пытался внушить печнику, что всего-навсего объяснял девушке задачи коммунистического переустройства общества, тот не поверил. Разочаровавшись в Ильиче, печник ушёл к белым. Он просился в солдаты, но его не взяли. Адмирал Колчак, наслышанный о славе печника, попросил выложить печку. Старик с удовольствием выполнил просьбу. Печка вышлаодно загляденье. Колчак щедро наградил старика деньгами. Но печник от денег отказалсякак можно, деньги с благодетеля России! Подозрительный адмирал усмотрел в отказе явное пренебрежение старика к монархическому движению и симпатию к коммунистам и приказал печника расстрелять. И печника шлёпнули.
Начало поэмы привело монархистов в экстаз, но окончание
Мамонт, вас не туда занесло! возмутились монархисты. У вас Колчакявный зверь, поборник кровавой реакции. Почему он расстрелял печника? Что о нас подумают избиратели?
Поэму не приняли. Раздосадованный Мамонт, злясь, поменял Ленина и Колчака местами и предстал перед избирательным штабом «красных». Там Самсонов еле избежал избиения.
Самсонов, что вы пытаетесь нам всучить?! Ленин приказал расстрелять печника! Вы с ума сошли! Народ до сих пор попрекает нас расстрелом царской семьи!
Мамонт остался без гонорара, на который рассчитывал. Его выручила шумиха, поднятая мировой журналистикой вокруг пристрастия Билла Клинтона к молодым девушкам. В то время Клинтон был президентом США, интрижка с Моникой Левински грозила ему импичментомвсе об этом только и говорили. Проворный Мамонт переделал поэму на современный лад: «Клинтон и печник», имея в виду тёзку американского президента. Этот самый Билл Клинтон, чтобы не светиться в США, стал инкогнито наезжать в Россию и посещать внучку печника Савельича. Соседи намекнули Савельичу, что в рабочее время, когда старик кладёт печи, к его хате периодически подкатывает кортеж из шести лимузинов, и представительный мужчина в чёрных очках и с саксофоном посещает юную Дуньку. Бросив работу и схватив длинный дрын, Савельич кинулся домой:
Злой печник ворвался в хату,
С дрыном к спальненапрямик.
Вдруг из спальни вышел Клинтон.
Хэлло, Савельич!
Клинтон! так и сел старик.
После объяснений выходило, что Клинтон посещал юную леди ради игры на саксофоне. Ещё автором делались тяжеловесные намёки, что только Дунька играла на «трубе» Клинтонаистория из Белого дома повторялась в российской провинции, в том числе и пятна на платье.
Поэму купил бульварный еженедельник. Номер разошёлся мгновенно, принеся известность молодому поэту. Пришлось допечатывать лишние двести тысяч экземпляров. Мамонту за поэму заплатили тысячу долларов.
Вечером он пил водку в ресторане, заедая солёной севрюгой, плакал, ругал жизнь и называл себя «динозавром жанра».
С Лениным поэма читалась лучше! А так, испохабил стихи ради денег
Рядом гуляла компания ура-патриотов. Мамонту выделили пять тысяч рублей и попросили экспромт о политическом враге, бывшем и единственном президенте СССР. Взобравшись на эстраду, выпячивая нижнюю тяжелую губу и тряся кудрями, Мамонт завыл нараспев:
Империя досталася ему.
Полмиром правилцарь и бог
Но продал всё!
Всё развалил,
Всё пропил с королями
И пиццей торговать пошёл,
И центы брал на чай
У школьников английских,
Согнувшись,
Через руку с полотенцем,
Как целовальник
Сидевшая за дальним столиком полная политическая дама криво усмехнулась и выговорила:
Мамонт Самсоновполитическая проститутка.
Прошло много лет. Самсонов не стал ни на йоту лучше. И вот эта «политическая проститутка» определил в шлюхи дочь Геннадия Егорова Машкупоимел и бросил. Козёл!
Геннадий потянулся к телефону, намереваясь позвонить Самсонову, но тут дверь кабинета отворилась, и на пороге предстал отец.
Отец? Ты? удивился Егоров. Тебя пустили?
Сенька на калитке сидит, засмеялся Андрей Андреевич, прошёл в кабинет, сел на стул перед столом сына. Что бледный такой? Устал?
Егоров потёр виски. Выплыла дилемма: говорить отцу о беременности дочери и отказе Самсонова жениться или нет? Отец знал, что Машка собиралась замуж за поэта. Видя возбуждённое, радостное лицо отца, Геннадий решил пока не говоритьсначала изобьёт того подонка, а потом
Работа, отец, сам понимаешь.
Да, да, Гена. А я с хорошей новостью. Вот. Андрей Андреевич суетливо полез в карман пиджака и вытащил семь стодолларовых купюр. Возьми.
Семьсот зелёных! Откуда? Егоров удивился. В последнее время у него был постоянный напряг с деньгами из-за взятых кредитов. Когда кредиты оформлялись, он рассчитывал и на зарплату жены, но супругу неожиданно сократили
Откуда я могу взять деньги? Веду переговоры об издании своей книги. Пока аванс дали тысячу. Себе три сотни оставил.
Папа!
Перестань, мы одна семья. Из всех нас только я один могу быстро заработать, и много. Я же всё понимаю.
Отец, спасибо! Мне так неудобно
Перестань. Подпишу договор (я роман ещё не закончил), оплатят хорошоуже делали намёки, что не поскупятся.
Поздравляю! Здорово! Егоров взял деньги, спрятал в карман. Ты мне классно помог, отец.
Ерунда. Вот выплатят гонорар, весь его отдам Машке на приданое. А то поэт её накормит А ей ещё учиться надо! Я ведь против был всего этого, а потом подумал, подумалдля Машки нашей ведь счастье ублажать этого кабана Пусть радуется. Ну не получится, что ж, мы же рядом, в конце концов вытянем, что бы ни случилось
Геннадий помрачнел. Отец как чувствует. Но пока он ничего ему не скажет. Может, всё ещё наладится. Этот кабан (как говорит отец) перебесится и одумается. Машка-то ведь не замухрышкамисс Вселенная, не меньше, высокая, красивая
Андрей Андреевич подумал, что сын загрустил из-за своего тугого положения с деньгами, что сам не в состоянии устроить свадьбу и помочь молодым, поэтому тут же решил уйти, чтобы дальше не расстраивать его.
Я пойду, Гена. Торопят. Быстрее, говорят. Ох. Андрей Андреевич вздохнул. Прямо камень с души
Было бы хорошо, папа Ты бы нам здорово помог с Машкиной свадьбой.
Помогу, Гена.
Я сегодня позвоню тебе, а завтра или послезавтра зайду обязательно.
После ухода отца, ещё раз взглянув на свалившееся с неба богатство (семьсот баксовминуту назад и мечтать о них не смел!), Егоров решил немедленно наказать Самсоновадуша кипела обидой за дочь, за себя, за всё накопившееся
Мамонт упоённо работал. Ему недавно заказали поэму о нерадивых работниках медициныврачах и медсёстрах, заказала ассоциация народных целителей. Целители нападали на медиков, чтобы отбить клиентуру.
Мамонт пошёл по проторенному путивзял за основу старый поэтический материал по теме и переработал на новый лад. Он решил, что детский стиль охватит тему полнее, поэтому взял в оборот «Доктора Айболита». По-новому поэма именовалась коротко, но хлёстко, как пощечина: «Ветеринар».
А в Африке, а в Африке,
На чёрной Лимпопо,
Весёлые жирафики
Погибли от того,
Что по запарке Айболит
Вколол им всем гидропирит
Для невежественных слушателейа Мамонт знал, что народные целители в основной массе своей бывшие троечники с неполным средним образованием, не говоря о медицинском, так вот, для невежественных слушателей к поэме прилагалась таблица с пояснением значения «трудных» слов. Гидропирит Мамонт вписал в таблицу как химическое токсичное вещество, в быту используемое для осветления волос.
Дальше следовало объяснить, почему в походной аптечке доктора оказался пресловутый осветлитель. На свет божий появилась молодая дерзкая ассистенткастаричка Айболита потянуло на «сладенькое». Ассистентка дни напролёт красила ногти, осветляла волосы гидропиритом и втихушку потягивала из мензурок медицинский спирт.
Мамонт оторвался от печатанияна мониторе компьютера поэма выстраивалась аккуратными типографскими четверостишьямии счастливо вздохнул, сто тысяч за «Ветеринара» он с целителей снимет, это факт!