Это у тебя есть, буркнул Кирилл. А у нее нет. В школе она пырнула вилкой лучшую подругу за то, что та стала ходить с ее парнем. Ее никто не любит. Даже любовник ее боялся. Боялся и продолжал ездить к ней по вечерам, нагулял дочь, совал деньги. Такая вот странная любовь.
Может, он мазохист? предположила Ольга.
Может быть, вздохнул Кирилл и неожиданно притянул жену к себе. Если бы ты пряталась не от ментов, а от меня, куда бы ты пошла?
Ольга осторожно высвободилась, поглядела на мужа с удивлением и подозрительно поинтересовалась:
Это ты уже не в рамках расследования спрашиваешь?
Не в рамках.
А почему бы я от тебя пряталась?
Кирилл разозлился:
Да откуда я знаю? Может, чего натворила. Или я плохо с тобой обращался. Если вдруг в твоей жизни возникла бы ситуация, что ты, схватив Ваську в охапку, сбежала бы, то куда? Где бы ты пряталась?
Дурак ты, Миронов, улыбнулась Ольга и ласково потрепала его по щеке. Так я тебе и выдала свою нору.
То ли после этого полушутливого разговора с женой в голове прояснилось, то ли оттого, что зуб и в самом деле дал легкую передышку, а может, таблетки подействовали, но после нытья Олжаса, Миронов несколько минут посидел, пялясь на календарь со спортивной машиной, а потом, найдя в записной книжке номер вдовы Панарина, позвонил ей.
Слушаю вас, прошелестел бестелесный голос.
Ирина Витальевна? Это майор Миронов.
Панарина помолчала, а затем ответила все тем же безжизненным голосом:
Я узнала вас. Чем-то могу быть еще полезна?
Кирилл, чуя неловкость, откашлялся, а затем проблеял неуверенным голосом:
Мне очень неловко спрашивать об этом у вас, но Мы никак не можем найти любовницу вашего супруга, Жанну Колчину. Это, конечно, нелепо, спрашивать об этом у вас, но, возможно вы, как супруга, знаете больше о привычках вашего мужа
Этот вопрос, казалось, развеселил Панарину. Во всяком случае, в трубке послышалось странное квохтанье, словно вдова подавилась смешком, а затем она, чуть более бодрым тоном ответила:
Для своих рандеву муж давно приобрел квартиру в Красном переулке, и с Жанной периодически они встречались именно там. Если же ее там не окажется, ничем не могу помочь.
То, что Колчина прячется в квартире любовника, стало ясно сразу. Вычислив, какие окна выходят во двор, Кирилл и Олжас долго вглядывались в тьму оконных провалов, пока не уловили синие всполохи. Дома кто-то был, и этот кто-то смотрел телевизор.
Консьержка долго не хотела пускать: ну и что, что полиция? У них дом приличный и никаких сигналов не поступало, она была бы в курсе. На лице суровой бабки лет семидесяти словно чеканными буквами было выведено «КГБ». Мимо такой мышь не проскочит. Дом, всего-то четыре этажа, двухуровневые квартиры, действительно был элитным. Даже на территорию попасть было сложно. Неудивительно, что Жанна окопалась именно тут как в крепости и нисколько не боялась, что ее обнаружат. Не по карману были скромной визажистке такие апартаменты. После того, как консьержка с неохотой впустила полицейских в дом и подтвердила: жиличка дома, Кирилл и Олжас двинулись наверх.
Как бы бабка ее не предупредила, озадачился Олжас. С этой Жалмауз Кемпир станется. Шеф, а ты в курсе, что с такой щекой похож на Траволту?
Миронову очень хотелось дать Олжасу подзатыльник, но он сдержался.
Разговорчивый какой, проворчал Кирилл, глядя на скалящегося Устемирова. Иди уже, Ер-Тостик, посмотрим сейчас, какой ты богатырь.
Лифт был, но подниматься стали по лестнице, застеленной коврамине дом, чистый мавзолей. Красная ковровая дорожка была подозрительно чистой, хотячто удивительного? Люди, которые тут живут, по грязным тротуарам не ходят. Из дома в машину, из машины домой, можно вообще не обуваться. Стены, выкрашенные в бледно-бежевый, украшали кашпо с цветами, лианы свисали аж до ступеней, и под ними можно было спрятать слона. Лампы на лестничных клетках были стилизованы под уличные фонари девятнадцатого века, и даже дверивсе как одна резные, из тяжелого дерева, в эту стилистику вписывались как нельзя лучше.
Кучеряво живут, богатеи, завистливо вздохнул Олжас, видимо, вспомнив, свою однушку. Какой дом интересный, никогда в таких не был.
Кирилл не ответил. Олжас служил недавно, и в своем родном Петропавловске действительно вряд ли видел такой роскоши, а вот Миронов к ней давно привык и не реагировал. Мало ли куда приходилось приезжать по вызову, особенно на трупы. Смерть везде смерть, одинаково отвратительная и ужасная. Это в кино, разбросав ноги и роскошные волосы, красавицы смотрят стеклянными глазами в небеса, с застывшей хрустальной слезинкой на кончике ресниц. В жизни все прозаичнее и отвратительнее. Покойники валяются в лужах крови и собственных испражнений, с застывшим невыразительным взглядом закатившихся глаз, полуоткрытыми ртами, откуда вываливается синий язык. И даже в роскошных интерьерах труп всегда остается холодной неподвижной вещью, равнодушной ко всему окружающему.
Ковровая дорожка заглушала звуки шагов. Приблизившись к двери, Кирилл прислушался.
Звуки были, и не сказать, что ужасающие, эти он, отец семилетнего пацана узнал бы из тысячи, бравурный утрированный цирковой марш и визгливый детский хохот. А значило, что там, за дубовыми дверьми кто-то, скорее всего четырехлетняя девочка смотрит мультфильм про маленькую шкодницу в красном сарафанчике и циркового медведя. Хорошо. Значит, дочь Жанны как минимум там. Кирилл надавил на кнопку звонка.
Звуки сразу стихли. Кирилл надавил еще раз, а потом с силой забарабанил в дверь. И, несмотря на полную тишину с другой стороны, ему почудилосьнет, не шаги, а дыхание, и в темном глазке на мгновение что-то мелькнуло, да пропало.
Откройте, полиция, крикнул Олжас и, помедлив, добавил:Гражданка Колчина, мы знаем, что вы там, и что проживаете в квартире незаконно. Если не откроете, сломаем дверь.
За дверьми еще пару секунд было тихо, а затем отчаянно заревел ребенок, на которого безуспешно шикала мать. Наконец, дверь неохотно приоткрылась.
Что вы долбитесь? зло прошипела Колчина, и ее узкие глаза полыхнули яростью. Не видите, ребенка напугали?
Гражданка Колчина? любезно поинтересовался Кирилл и вытянул вперед руку с удостоверением. Майор Миронов, Кирилл Андреевич. Что же вы, Жанна Амангельдыевна, обещали к нам явиться и не явились?
Колчина на удостоверение взглянула с беглой ненавистью и опустила глаза вниз, туда, где в щель стали протискиваться детские пальчики, а потом, отпихивая мать, показалась девочка, сверкая заплаканными глазенками.
Не могла я, отрывисто выдохнула Жанна. У меня того ребенок болеет.
Вот мы и пошли вам навстречу, радостно ответил Кирилл. И поговорим прямо тут.
Исключено, решительно ответила Жанна. Дочь ослаблена, мало ли какую инфекцию вы принесете.
Она попыталась захлопнуть дверь, но Кирилл ловко вклинил ботинок в щель и сурово сказал:
Слушайте, я тут не шутки с вами пришел шутить. Высвидетельница по делу об убийстве, а, может и подозреваемая. Так что дайте пройти. Или мне выломать дверь, а вас в наручники заковать?
Не посмеете, прошипела Жанна. Не за что меня арестовывать.
Еще как посмею, грубо ответил Кирилл. Ой, как посмею. Надоели мне ваши выкрутасы. Ну что, будем разговаривать, или в кутузку отправимся?
Жанна выдохнула и с мольбой поглядела на Олжаса. На ее лице мелькнуло отчаяние.
Мына адамды алып кет, мен ертен озiм полицияга барамын, быстро проговорила она. Кирилл подобрался и метнул взгляд на Олжаса, а тот невозмутимо ответил:
Кешiр бара алмаймын ол менiн бастыгым. Мен саган сенбеймiн сен менi коп реет алдадын.
(-Прошу тебя, уведи этого мужчину, а завтра я сама приду в полицию.
Не могу, он мой начальник. Да и не верю я тебе. Ты уже много раз обманывала. (Каз))
В отчаянной попытке не пустить полицию в дом, Жанна еще какое-то время придерживала дверь, а затем приоткрыла, но в тот же момент ее лицо удивленно вытянулось. Кирилл обернулся, и автоматически потянулся к пистолету, проклиная застилавшие коридор ковры, заглушающие шаги.
По коридору шел мужчина с громадным букетом, и свет бил ему в спину. В тусклом освещении коридора незнакомец был как две капли воды похож на Шварценеггера в знаменитой сцене «Терминатора»: кожаная куртка, стрижка ежиком и темные, совершенно неуместные вечером очки. И даже походка была та жетяжелая, раскачивающаяся, угрожающая. Кирилл был уверен: сейчас букет полетит в сторону, и на его месте в руках незнакомца окажется помповое ружье. Увидев у дверей Жанны полицейских, мужчина остановился, как вкопанный, а потом попятился.
Стоять! рявкнул Кирилл. Полиция!
Мужчина стоять и не собирался. Швырнув букет в сторону, он бросился вниз, перепрыгивая через ступени. Кирилл и Олжас бросились следом. Позади громко хлопнула дверь.
На первом этаже консьержка валялась на полу, перебирая ногами и изрыгая проклятия, охая и стеная, но разбираться с ней было некогда. Выбежав во двор, Кирилл и Олжас затравленно оглянулись по сторонам. Незнакомецкак сквозь землю провалился. Полицейские поспешили к воротам.
Давай налево, скомандовал Кирилл, и сам побежал, только направо. В пустынном переулке не было ни души, и только где-то вдали на собачьей площадке визгливо побрехивала чья-то шавка, да весело смеялась девчонка. Пробежав до угла. Кирилл подвернул ногу, затем провалился в лужу и, проклиная все на свете, поковылял обратно.
Мужик, крепкий, спортивный, с дорогим букетом наперевес явно шел к Колчиной. Это тоже наводило на мысли. Скорее всего, перед ними только что был убийца.
Олжас показался с другого конца улицы и развел рукамине то упустил, не то не нашел. Кирилл махнул рукой и, прихрамывая, пошел навстречу, злой и несчастный. Попадись ему сейчас этот мужик или его подружка Колчинаповолок бы в СИЗО без всяких разговоров. И ботинки жалко, новые ведь совсем
Он понял, что все это время сжимал в руке пистолет, только когда позади Олжаса вдруг вспыхнули фары. Понял и заорал«Отойди! Отойди!», точнее думал, что орет, а на деле лишь бестолково махал руками и выл, пока громадная махина, слепя фонарями, уже летела вперед, сминая, раздавливая, словно тряпичную куклу его напарника, друга, маленького щуплого казаха. И когда фигура Устемирова провалилась под тупое рыло «Лэндкрузера», Кирилл с диким криком выпустил в машину всю обойму. Машина прыгнула вперед с визгом и боднула Миронова грязным боком, да так, что он кувыркнулся в грязь, а потом, с фырчанием, исчезла за углом.
Он продолжал выть даже когда, грязный, мокрый, машинально стискивая табельный «ПМ» полз к вдавленной в лужу марионетке, когда тащил умирающего Олжаса подальше от дороги, и когда к нему боязливо подбегали сердобольные люди. Олжас несколько раз хрипло выдохнул в его руках, забился в агонии, а потом затих, отвернув лицо в сторону, где, словно на месяце, грязью было вымазана только одна половина. Вторая осталась чистой, с тусклым взглядом черных глаз, да кровавыми потеками из носа и ушей.
Домой Кирилл не поехал. Измученный, с отбитым боком, вымазанный в грязи и крови, свой и чужой, он отправился в отдел, уселся там за свой стол и страшным взглядом уставился в пустой стол Олжаса, с забытой немытой кружкой, разбросанными ручками с изгрызенными колпачками и стопкой бумаг. На подоконнике, в относительной прохладе остался пластиковый контейнер-тормозок, с остатками вареной баранины и лапши, то, что маленький мертвый опер не доел на обеде.
Кирилл еще с места происшествия доложил обо всем начальству, малодушно устранившись от поездки к жене Олжаса, маленькой, некрасивой, кроткой, как голубка, Гульмире, которую со спины можно было принять за четырнадцатилетнюю девочку. Шеф, надо ему отдать должное, поехал сам, чему Кирилл был рад. Смотреть сейчас в глаза жене Олжаса он просто не мог. Да и вообще он ничего не мог, растекаясь по стулу безвольной медузой и чувствуя неукротимую жажду. Газировки бы стаканчик нет, лучше полторашку «дюшеса».
Дежурный заглянул в кабинет и доложил: задержанная Колчина доставлена, но Кирилл махнул рукой: потом, потом, и выскочил из кабинета. На улице добежал до первого магазинчика, купил бутылку лимонада, расплатился под испуганным взглядом продавщицы, оценившей его грязную одежку в подозрительных пятнах, и выпил половину прямо на крыльце.
Колчину привели к нему поздно ночью, растрепанную, пышущую яростью и одновременно напуганную. Естественно, она знала, что Олжас погиб, а ее подозревают в причастности к убийству. Когда ее выволакивали из квартиры под вопли напуганной дочки, Жанна брыкалась, вырывалась и даже укусила молодого патрульного, после чего получила по зубам и затихла. Дочку забрала подруга Колчиной, вызванная среди ночи, хотя Кириллу с несвойственной ему жестокостью захотелось отправить ни в чем не повинного ребенка в специальный приют. В эту ночь ему не хотелось жалеть никого.
С Жанны сняли наручники только в кабинете, и она, потирая запястья, метнула на Миронова убийственный взгляд. Он не обратил на это никакого внимания, достал бланк протокола и, набулькав в стакан еще лимонада, жадно выпил, а затем мрачно спросил:
Фамилия, имя, отчество.
Колчина Жанна Амангельдыевна, прошелестела задержанная.
Место рождения?
Караганда
Олжасик был из Петропавловска, и Кирилл смутно догадывался, что это несколько севернее Караганды, так что вряд ли они пересекались с Жанной раньше, но его очень интересовало, что она ему успела сказать там, в подъезде. Задав еще несколько стандартных вопросов, Кирилл перешел к главному:
Там, в доме Это был ваш любовник?
Не понимаю, о чем вы, холодно ответила Колчина. Кирилл поморщился.
Перестаньте. Тот мужчина шел к вам, с цветочками. А потом сбежал, убив нашего сотрудника, земляка вашего, между прочим. Это его вы подрядили убить Панарина?
Я никого Жанна поперхнулась, закашлялась, а затем продолжила хрипло:никого не подряжала. И никого не убивала. Никакого любовника у меня нет Можно мне попить?
И мотнула головой в сторону недопитого лимонада. Кирилл с сожалением поглядел на бутылку и неохотно налил ей в чашку. Колчина залпом выпила лимонад, закашлялась и вытерла губы тыльной стороной ладони.
Как у вас все замечательно выходит, ядовито сказал Кирилл и отложил ручку. И не подряжали вы никого, и любовника у вас нет. И вся вы такая насквозь не виноватая. Вот только люди вокруг вас мрут, как мухи. Панарин вас трахалбрык! И в могиле. Мы сегодня пришли с вопросамиеще труп. И все за очень и очень короткое время.
Я к этому никакого отношения не имею, воскликнула Жанна и добавила уже другим тоном:и вообще, я без адвоката с вами разговаривать не буду.
Дура, холодно сказал Миронов. Ты что, американского кино насмотрелась? Кто тут с тобой политесы будет разводить? Какие, на хрен, адвокаты? Ты полицейского убила, друга моего, между прочим. Богу молись какой там у тебя Бог? Аллах? Вот, молись Аллаху, чтобы выйти отсюда живой и здоровой. Тебя сейчас в камеру закроют и забудут на пару недель, что ты вообще есть. А потом строй из себя политзаключенную, если хочешь. А в камерах всякое бывает. Так что сдай своего подельника по хорошему, а я тебе чистосердечное оформлю в лучшем виде.
У Колчиной набухли губы, а глаза заволокло слезами.
Что вы мне угрожаете?! вскричала она. У меня ребенок Я никого не убивала! И коллегу вашего тоже! Я не знаюслышитене знаю мужчину, который был на лестнице! Он не ко мне шел!
Что ты делала в квартире Панарина? рявкнул Кирилл. От кого пряталась?
Жанна всхлипнула.
Да от вас! От кого еще? И квартира этамоя, точнее, Элина.
Чья? не понял Кирилл.
Эльмиры, пояснила Жанна. Дочери моей. Точнее, нашей с Олегом. Незадолго до смерти он переписал квартиру на Элечку.
Чего вдруг? ехидно спросил Кирилл, а Колчина вдруг вытаращила глаза, и охнула, словно поняла, что проболталась. Вильнув взглядом, она вытерла слезы, шмыгнула носом и уклончиво произнесла:
Ну Она все-таки его дочь. Я настояла, чтобы он оставил ей наследство.
Кирилл оскалился.
А после этого ты его заказала? А что? Квартирка чудная. Я даже затрудняюсь предположить, сколько стоит такая. Элитный район, консьерж, виды из окна замечательные, переулок тихий Сколько там квадратов? Четыреста? Пятьсот?
Да нет же! вскричала Жанна и даже попыталась вскочить, но под грозным взглядом Кирилла уселась на место. Олег просто просто Он позаботился о дочери. Не хотел, чтобы в случае чего все досталось его белесой выдре!
В случае чего, интересно? нажал Кирилл. Покрасневшая от злости Жанна уселась на место.
Ничего больше не скажу, решительно произнесла она. Зовите адвоката.
Угу, буркнул Кирилл. Будет тебе адвокат, ванна, кофа и какава с чаем.
Дверь широко распахнулась, и в кабинет влетел Протасов. Бросив на Жанну холодный взгляд, он торопливо сунул руку Кириллу. Обменявшись рукопожатиями, Протасов сбросил куртку и презрительно спросил: