Я тоже, и без того даже не разувавшийся, Химчан направился на выход, свистнув Тени, которая незаметно обежала круг по комнатам и ринулась послушно к хозяину.
Да и мне к Джейде надо, пошёл за отступающим Санха, пока Ёнгук быстро менял свои потертые удобные вещи на офисный костюм, в котором следовало являться домой. Дэхён молча, ничего не говоря, пристроился к их кучке и начал шнуровать ботинки. Никто не задал ему никаких вопросоввсе были вымотанными и уставшими, желающими оказаться в своих не одиноких постелях, нагретых телами любимых женщин. Когда они прикрыли за собой дверь, Сольджун уже начинал похрапывать прямо в кресле. Сунён и Джело освободили диван Рену, двинувшись в соседнее помещение, где на полу валялся надувной матрас. Чоноп застыл на стуле, уставившись в пол. Домой добираться сил уже не было, а оставаться здесьедва хватало сил моральных. Несмотря на всю личную заинтересованность, он не допустил ни одного мгновения надежды на то, что Джело мог бы пропасть навсегда. Он искренне бросался на помощь и ради него, и ради Сунён. Если бы понадобилосьон бы ради них и жизнью пожертвовал, но вот, всё позади и все целы, а от этих двух силуэтов, ушедших вдвоём просто спатьбез какого-либо сексуального подтекста, он точно это знал, потому что никаких интимных отношений между другом и возлюбленной не существовало, от них стены стали серыми и сдавили его со всех сторон. Когда-нибудь закончится эта Голгофа? Чоноп давно мечтал о том, чтобы Сунён перестала его волновать, ушла из его сердца и взгляд на неё не вызывал никаких чувств, кроме дружеских. Почему же не получалось-то? Почему не исчезало, не отстирывалось пятно его безответной страсти, расплывшееся широко-широко на полотне судьбы? Он просто не замечал других женщин, или не попадалось ничего стоящего? Да и видел ли он в своём окружении свободных девушек? У них суровое мужское общество, в которое трудно кому-то затесаться. Тут же вспомнилось столкновение с бывшей сослуживицей у места преступления. Удачно же Ёндже отошёл и не был замечен, умеет же испаряться, когда нужно! И всё-таки интересно, не принесёт ли неприятностей та встреча? Женщины ведь такие досужие существа
Дэхён открыл дверь домой как можно тише. Рассвет не затеплился лишь благодаря тому, что в это время года он очень поздний, а так-то уже подступило утро. Молодому человеку не хотелось разбудить Рэй, оставленную несколько часов назад. Разувшись и скинув куртку, он осторожно прошёл прямо до спальни, заглянув в неё незаметно. Но, вся на стреме, девушка уловила даже не шорох, а неслышное веянье знакомого аромата в невесомом движении воздуха, и поднялась с кровати, на которой сидела. Она не спала.
Ты вернулся! без лишних вопросов быстро подошла она к нему и обняла, уткнувшись в грудь.
А ты сомневалась? провел ладонью по её волосам Дэхён, поцеловав их. Не то чтобы он сам был стопроцентно уверен в том, что всегда вернётся, но вера в успех сопровождала его всю жизнь.
Я ждала и надеялась, подняла глаза Рэй. Мужские руки уже раздевали её, пока взгляды убеждались во встрече и взаимной сохранности. Ты устал?
Очень неправдоподобно покивал он, толкая возлюбленную к кровати и забираясь сверху. Очень устал, поэтому хочу спать очень активно спать.
Улыбнувшись ему, она притянула его к себе за плечи, и они слились в поцелуе. Одежда Дэхёна быстро оказалась на полу, а его обнажившееся тело волной вмяло Рэй в застеленную пока ещё постель. Пряжка его ремня уперлась ей в низ живота, ноги девушки инстинктивно развелись, чтобы обвить ими узкие бедра певца. Раздетая, она тоже прогнулась ему навстречу, простонав от поцелуя в шею. Дэхён дотянулся до пульта музыкального центра и, на ощупь найдя нужную кнопку, включил фоном тот диск, что был вставлен. Зазвучал трек Энигмы, из колонок качества домашнего кинотеатра акустика была потрясающая, и двое утонули в эротических тянущихся ритмах музыки, словно созданной для постели. На свежих простынях, пахнущих исключительно собственностью Чона Дэхёна: его туалетной водой, его дезодорантом и даже шампунем, осуществлялся, наконец, акт любви, а не того случайного секса, на который походили их редкие соития то здесь, то в Сеуле. Теперь Рэй знала, что принадлежит ему, и не думала больше ни о чем.
Дэхён откинул одеяло и, голую, накрыв девушку собой, обезволил её нескончаемыми поцелуями. Вытащив из-под её головы подушку, он подпихнул её под их бедра и, с большим удобством, вошёл в неё, жаждущую и скучавшую по нему, соскучившуюся до крика в слезы, вырвавшегося с первым же движением внутри неё. Рэй вцепилась в его гладкие плечи, кусая губы, если они вдруг оставались одинокими, без его губ, но это длилось мгновения, после которых Дэхён возвращался к её устам, дыша общей страстью. В отголосок каждого слова, отдающегося из песен, Рэй хрипло простанывала, и он вторил ей, тише и спокойнее, но глубже и дольше. Сердца бились всё быстрее, тела покрывались испариной. Сильные руки прижимали её к себе, под собой. На одной из них, так и не снятые золотые часы, неуловимо тикали секундами их любви у неё над ухом. Как они жили до этого раздельно? Как выдерживали очередную ночь без того, чтобы возлечь на альков, отдаваясь в жертву чувственности? Музыка заглушала лишние звуки, исходящие от шуршавших простыней, от невольных стычек тел, и среди всего выносила только главноестоны и дыхание, стоны и дыхание. Его грудь проходилась по её груди, задевая соски, и когда он выпускал из пальцев пряди волос, опуская её голову, то ладонь стремилась к этим соскам, накрывая их и лаская. «My heart goes boom boom boom»медитацией выводила Энигма.
Каждый раз, когда я думаю о тебе повторил следующую строчку Дэхён, приложив руку Рэй к своей груди, и дополнил от себя:Внутри меня рождается целая Вселенная. Я люблю тебя, Рэй
И я люблю тебя, Чон Дэхён, закончив разговоры поцелуем в своей властной манере, девушка обняла его так крепко, как могла, и он, сплетясь с ней и перекатившись два раза, всё же выиграл первенство и опять был сверху. Они улыбнулись друг другу. А ты поднаторел
Больше у тебя не выйдет доминировать, с шутливой угрозой выговорил он.
Я не претендую, замерев, она провела пальцем по его скуле. Не верилось, что они вместе. Не хотелось думать, что после таких ночей наступают дни, что вечерами Дэхёна опять могут позвать неизвестно куда. Сегодня ожидание было тяжелым, но со временем оно может стать невыносимым. Что остаётся ей, когда он испаряется там, где она не может его найти? Она даже не будет знать, где его искать.
О чем ты задумалась? погладил её щёку кончиками пальцев Дэхён, тоже приостановившись.
Не важно. Не останавливайся. Сделай так, чтобы я не могла думать ни о чем, попросила она его нежно на ухо. Пощекоченное дыханием, ухо передало жар вниз и Дэхён, заведясь с пол-оборота, как лучший его мотоцикл в исправном состоянии, набросился на девушку, закинув её ноги себе на плечи и прижавшись всей своей сущностью, распластал её под собой, растерзывая до изнеможения. За окном начало светлеть.
В окнах не горел свет, поэтому Ёнгук думал, что дома все спят. Избавившись от пиджака и сняв через голову галстук, он завернул в ванную, где доразделся и быстро принял душ. Не хотелось находиться в святая святыхсупружеской спальне или детской, когда руки твои только что убивали людей, когда одежда была на тебе незнамо где (хоть это и его офисный костюм), когда глаза смотрели на смерть. Их бы ещё помыть! Гук натянул боксеры и вышел, едва не пересекший уже гостиную, но вовремя заметил силуэт у окна.
Рин? удивился он, и подошел к жене. Ты не спишь?
Нет, безразлично ответила она, не поворачиваясь. Не похоже на неё.
Ты чего? положил он руки на её плечи под тонким шелковым халатиком. Никакой реакции. Не повернулась.
Где ты был? холодно прозвучал голос. Гук стал понимать.
По делам мотался, как обычно, не задумываясь, правдоподобно отчитался он.
Каким?
Ну как какимрабочим! попытался он улыбкой скрасить недобрый приём и развернуть жену на себя, но та убрала от себя его руки и отступила.
Каким ещё рабочим?! шепотом гаркнула она. Я звонила в офисникто не взял! Я звонила тебе на мобильныйникто не взял! Почему?! Почему ты не слышал звонки?
Рин, милая, ухватил он её, брыкающуюся, но не сумевшую воспротивиться, за запястье, и притянул к себе. У меня отключен звук, почти всегда, когда я на переговорах. Ты же знаешь я не думал, что ты не уснешь
Я спала, но проснулась Бом, начала плакать, так громко, что мне показалось, что она что-то чувствует! разнервничавшаяся, Херин уткнулась в грудь мужа, судорожно найдя его ладонями и загладив его ими. Я никак не могла её успокоить, часа два она всё плакала и плакала, я звонила тебе, а ты не брал и я я она заплакала и сама, не выдержав. Ёнгук словно удар под дых получил. Он не мог видеть, как плачет Херин. Как мучаются и умирают людимог, а вот как жена плачетнет. У него нутро выворачивалось и легкие лопались под ребрами от осознания, что это из-за него. Он сжал её тесно-тесно, посадив в клетку своих рук и начав целовать родную макушку.
Прости, Рин, пожалуйста, прости, я не знал. Не плачь, умоляю, я, действительно, был занят
Где ты был, Гук? Где? дрожала она, успокаиваясь, но не быстро. Ты так часто пропадаешь по ночам! Ну какие адвокаты работают ночью?! Ладно бы выпившим приходил, я бы подумала, что у вас корпоративные посиделки, гулянки с коллегами, переговоры с партнерами в барах но ты такой трезвый и собранный
Солнышко ты моё, захохотал тихо Гук. Ну что ты у меня за причуда? Тебе не нравится, что я трезвый домой прихожу? Где это видано Ты только не подумай, что я идеальный. Я курю, между прочим.
Ты мне изменяешь? подняла она на него отчаянно испуганные глаза. Мужчина опешил.
Ты что? С ума сошла? Да мне кроме тебя никого в мире не надо, чтобы доказать свои слова, Гук перешел губами к виску, потом к скуле, к щеке и, наконец, губам, заставляя их молчать и не произносить напрасных обвинений. И не задавать ненужных вопросов. Он не может ей сказать, что он золотой! Так надо, так лучше. Для её же спокойствия. Херин много пережила и очень хрупкая в душе, его нежная и слабая девочка.
Тогда почему ты отсутствуешь дома по ночам или приезжаешь очень поздно? отрывалась она от поцелуев, чтобы продолжать допрос. Ох уж женщины! Ёнгук сдернул халат с её плеч, под ним была сорочка. Впившись в её шею, он спустился к ключицам, напер на Херин, прижав её к окну, и задрал подол. Почему ты молчишь?
Потому что я сгораю от желания заняться с тобой любовью, трусиков на ней не было. Он всё равно их постоянно срывал, так что супруга разучилась надевать их на ночь. Я юрист-международник, Рин, у меня делдо хера и больше. Я их разгребаю с утра до ночи, и того не хватает. Пожалуйста, можно я не буду говорить сейчас о делах? Я просто хочу чувствовать тебя, обнимать тебя
Гук сдаваясь, прошептала она. Приподнятая, девушка была насажена на его готовый член. Простонав, Херин расслабленно выдохнула. Ёнгук жарко любил её, покрывая поцелуями, и лучших доказательств того, что ему никто другой не нужен, придумать было невозможно. Гук
Ну, скажи, разве я набрасывался бы так на тебя, если бы уже натрахался где-то?
Как будто бы ты дважды, а то и трижды не сможешь, уже бессмысленно споря, заулыбалась Херин. Любимое тело прижалось к ней, вбиваясь до глубин, которые отзывались только ему, которые хотели только его.
С тобойсколько угодно, Рин, родная, любимая моя, облизывая пересыхающие губынадо бы бросать курить, он целовал ими благословенное лицо, которое придало смысл его жизни. Женщина, подарившая ему дочь, его единственная, до которой он никого не любил, после которой не хочет мыслить ни о чем. Разве может он сидеть спокойно в квартире, не пытаясь бороться с грязью и преступностью, которые там, за порогом? Его Херин выходит в магазин, его дочь вырастет и пойдет в школу, будет жить в этом городе. Разве имеет право онответственный за них, не сделать всё вокруг безопасным для их существования? Чтобы их ребенок, и будущие, если они появятся, дети, могли улыбаться и не опасаться, что однажды какой-то уродский дядя посадит их в машину и выпотрошит в пригороде, размалевав под шлюху, будь ты мальчик или девочка, ради этого он разнесёт все заговоры Нью-Йорка и достанет даже из ада последнего, кто организует криминал. Зарычав от оргазма, Гук успел выйти из Рин, засмеявшейся и накрывшей ему рот ладонью.
Папа, ты разбудишь Бомми!
Ничего, зато она точно будет знать, что родители любят друг друга, Ёнгук захватил губы Херин и, буквально вылизав их и облизавшись после этого, стал отдышиваться. Пусть знает, что мама самая любимая на свете женщина.
Преступление второе, посредственное
Ёнгук вошёл в квартиру-логово и услышал стучание по клавишам. Только оно мышиной вознёй своего бесперебойного клацанья более-менее заставило его выйти из остолбенения, в котором он ехал сюда, ехал как-то помутнено, быстро, немного безоглядно, чуть не проехав на красный свет на одном из перекрестков. За компьютером сидел Ёндже, а Рен за его спиной уплетал обед. Чоноп высунулся с кухни, здороваясь.
Вы что, втроём здесь? А где остальные?
Ну, все ж занятые, пожал плечами Ёндже, крутанувшись на стуле к адвокату. У всех женщины
А Сольджун?
А у него несколько, засмеялся химик. Да нет, просто, зачем тут торчать без толку? он посмотрел в каменно-бетонное лицо Гука, редко моргающее при разговоре. Что-то случилось?
Ничего страшного, сейчас отомру, он плюхнулся в кресло, закрыв веки и потерев их большим и указательным пальцем правой руки. Немного отвык вытягивать силой информацию у плохишей, которые не хотят говорить её добровольно вежливому и миролюбивому мне.
Ты он остался жив? тихо поинтересовался Чоноп, протянув чашку с кофе, который приготовил себе. Мужчина с благодарностью принял её, после чего мрачно покачал головой. Вот как
Польза-то была? более отстраненно поинтересовался Ёндже, которого, судя по всему, не волновали люди, которых он ни разу в жизни не видел, даже если бы ему в подробностях описали пытки, которым те подверглись. За достаточно обаятельной и интеллигентной наружностью иногда просматривалась трудно разгадываемая натура, в которой хладнокровия, возможно, было больше, чем в том же Санха, выглядящим как пример эмоционального дуболома.
Небольшая, сделав глоток горячего кофе, Ёнгук стал оживать, чувствуя, как что-то ощутимое, уютное и согревающее проникает в него, оледеневшего при собственноручно данном себе задании. Никто не заставлял его брать трудное и мерзкое на себя, но он не собирался заставлять это делать и других. А кто бы смог вместо него? Как он, почти равнодушно, не дрогнув. Ёндже, может быть, но ему недостаёт боевых навыков. Химчан теперь уже нет Как невелик выбор! Если возникнет какой-нибудь цугцванг, придётся звонить в Сеул Серину, или активизировать связи Ёндже. Но не хотелось бы, чтобы дошло до плохого. Он знал только один адрес. Какой-то притон. Вернее, его подвал, один из многих, в которых время от времени собираются некие люди, чьих имен он не знал. Люди эти ищут развлечений Гук посмотрел на Рена, подавившегося при его взгляде. Чоноп поспешил похлопать юношу по спине. Своеобразных развлечений, в общем.
Судя по всему, у этих людей очень много деньжат? предположил Ёндже. Ведь заказать симпатичного мальчика из другой страны для безраздельного пользованиядорогой каприз.
Беспредельного пользования, Ёнгук протер лицо ладонью, нагревшейся от чашки, словно умылся ею. Более чем много. Поставщика я знаю. Сингапур сразу навел меня на мысли о том, кто исполнитель Я позвонил знакомому дельцу, но там насчет клиента тишина. Всё анонимно и хорошо оплачиваемо. Нет, конечно, в Сингапуре знают, кто заказывает, и только притворяются неосведомленными, но ни черта лысого не скажут.
Может, опять попытать? расплылся Ёндже, не приняв близко к сердцу неприглядность этого занятия.
Нет, туда я не сунусь, отмахнулся Гук, не испугано, но демонстрируя утверждение «я не безумец» расширившимися глазами. Когда-нибудьвозможно, но сейчас нас там просто размажут Придется искать зацепки здесь. Завтра пробьём этот притон. Если ничего не найдёмустановим слежку, поищем другие точки. Я так понял, что заказчики умеют шифроваться и каждый раз выбирают новую локацию для своих игрищ. Никому не хочется быть пойманным и угодить в тюрьму за такое