Ты что тут делаешь?
О, я как раз хотел увидеть тебя со свободно лежащими волосами, впился глазами в мои лохматые локоны Джело.
Как ты узнал, где я живу? стараясь распахнуть глаза пошире и не щурить их, я скрестила руки на груди, отложив пистолет подальше. Осознание раздетости пришло, хоть и с задержкой.
Позвонил по домофонам и поспрашивал. просто выдал он. С третьей попытки мне сказали номер квартиры.
Ты в своём уме? Два часа ночи! возмутилась я. И тут же вспомнила, что сама хотела его видеть, поговорить с ним. А в прочем, хорошо, что ты пришел заходи, я хотела побеседовать.
Нет! Это ты выходи. отступил на шаг Джело, поманив меня.
Куда? Зачем? я обернулась через плечо, убеждаясь, что в комнатах царит тишина и Айли спит. Куда я пойду с тобой? Не проще ли зайти ко мне?
Нет, я не хочу сидеть в четырех стенах. Пошли, прогуляемся. Джело сделал ещё шаг назад.
Какой прогуляемся?! Мне завтра на работу! мальчишка продолжал медленно отступать спиной, глядя на меня. Да постой ты! Дай хотя бы накинуть что-нибудь
Я дам тебе свой джемпер, потряс его за грудки юноша, не останавливаясь. Выпрыгивай через окно. Так быстрее.
Через окно?! округлились, наконец, мои глаза.
Я ухожу хитро и коварно расплылся он, разворачиваясь и делая большущий шаг своими длиннющими ногами.
Стой! Подожди же ты! отчаявшись, не до конца взбодрившись, я забралась на подоконник и, не соображая, видимо, что спала в одних трусах-шортах и майке, спрыгнула, в чем была, на землю, окунувшись в приятно влажную июньскую ночь. На ногах были тапочки. Паршивец, на что ты меня толкаешь?
Не обманув, Джело стянул с себя джемпер и, вернувшись, накинул мне его на плечи, оставшись в одной футболке. Его одежда оказалась мне ниже бедертак хорошо закрывала всю мою обнаженность. Я просунула руки в рукава, начав заплетать волосы, чтобы хоть как-то привести себя в порядок.
Оставь. поднял руку Джело. Тебе так хорошо.
Ладно, шутки в сторону. Ещё раз: что ты тут делаешь и зачем пришел? я посмотрела на вечный скейт, прицепленный к потертому ремешку и, как гитара, перекинутый за спину и побеспокоенный, когда снимался джемпер.
Ну я в плохом настроении ушел из «Золотого клуба». Мне было так грустно, так печально, так тоскливо я пошел бродить. Ходил, ходил, долго ходил. Много думал. Вспомнил о тебе, захотелось тебя увидеть и пообщаться.
Таким вот экстравагантным образом? мой язык хотел понести следом что-то вроде «а знаешь ли ты, что твой Сольджун всё-таки негодяй и», и я вспомнила, что ещё не выдала ему себя. А этим, собственно, и собиралась заняться.
Нормально. отмахнулся Джело. Ты каталась когда-нибудь на скейтборде?
Я? Нет. ошарашилась я продолжением. Определенно, сегодня он в ударе непредсказуемости.
Тогда предлагаю попробовать. Предупреждаю, я не каждой это позволяю. Эта досочка мне роднее самого близкого друга, серьёзно предупредил он и протянул мне руку. Пошли, тут недалеко есть классный спуск. Можно лихо съехать.
Лихо? Да я даже вряд ли устою на ровном месте! его ладошка ждала, растопырившись и я, сопротивляясь словами, но противореча себе действиями, взялась за неё. Джело тут же перекрестил наши пальцы, крепко их сомкнув.
Лучше начинать со сложного. Так быстрее учатся.
Не веря в происходящее и то, что я в нем участвую, я зачем-то шла за Джело, и с каждым шагом желание брести за ним увеличивалось. Мне всё больше нравилось то, что я вылезла из дома, забыв о том, что за мной вот-вот кто-то придет и украдет, что некто обещает мне неведомые сокровища, что завтра я могу проспать. Я ни на миг не подумала, что Джело может подвергнуть меня опасности или излучать её. Мы добрались до пешей тропки, которая преломлялась разве что не под углом сорок пять градусов. Сеул известен своим перепадом высот, но никогда не думала, что буду пытаться сломать себе на них шею. Парень поставил скейт на асфальт.
Ставь одну ногу на него. Вторую не поднимай, стой на ней. указал он мне и начал отходить. Не двигайся.
Куда ты?! обеспокоилась я, видя, как он спускается по дорожке.
Ловить тебя внизу, куда же ещё? засмеялся он.
Что?! Ловить? Эй, мы так не договаривались! крикнула я и заткнула себе рот, ведь такой поздний час! Я не хочу лететь отсюда! Я расшибусь!
Нуна, ты трусишь? всё дальше был голос Джело. Давай же. Я не верю, что ты не умеешь держать равновесие! Тут всего-то метра три! Ты доедешь до меня, я и моргнуть не успею!
Я не доеду, а долечу! Повторяю это. я смотрела на горку и не верила, что решусь оттолкнуться и поехать. Хотя было достаточно светло, ровно, и все остальные обстоятельства, кроме крутости подъема, были за. И ты уж, не моргай, пожалуйста! Если ты закроешь глаза
Мэя, я тебя не проморгаю. Джело встал внизу и распахнул объятия. Я жду!
Жди-жди! Я не обещалась сделать это быстро! бросила ему я и добавила себе под нос. И вообще не обещала
Нуна, нельзя быть такой нерешительной! подначил он меня, а потом выдал нечто, что добавило мне куда больше храбрости. Ты говорила, что у тебя не было чувств, что ты не любила и не любишь. Что завидуешь мне. Мэя, но ведь любовьэто тоже риск. Это страшно, Мэя. Если ты живешь, не решаясь даже скатиться с горки, то каким образом ты полюбишь? Представь, что яэто кто-то, кого ты могла бы полюбить. И вот, я стою здесь. Я просто стою и жду тебя, а тебе страшно, и если ты не поднимешь второй ноги, то никогда, слышишь? никогда не изменишь ничего, а только будешь стоять там, наверху, недостижимая для настоящих чувств.
Он облил меня ушатом ледяной правды. Джело стоял там, с разведенными в стороны руками, довольный, но смотрящий на меня с вызовом, и я оттолкнулась. Подняв вторую ногу, я поставила её рядом с первой, и скейтборд тронулся с места, крутя колеса всё быстрее и быстрее, пока резко не понесся, как с обрыва. Завизжав, я зажмурила глаза, чувствуя, как из-под ног уходит твердая основа, но, когда ветер затрепал волосы особенно сильно, ударяя в лицо, я вдруг остановилась, схваченная Джело, обнявшим меня слету и сдернувшим с доски, которую, к тому же, умудрился поймать ногой. Я открыла глаза, перебарывая эмоции и начиная улыбаться так же счастливо, как мальчишка.
Ну как? поставил он меня перед собой. Один тапочек остался на доске и слетел с неё, когда она остановилась. Я, придерживаясь за руку Джело, протянула ногу и надела её.
Это это было здорово! признала я, оценив и закивав головой. Взгляд юноши перескочил с меня на улицу и заблуждал по ней без цели и назначения. Я кашлянула в кулак, выпрямляясь и напоминая себе, что только что вела себя, как подросток, непосредственный и беззаботный, и теперь надо бы возвращаться к своему адекватному состоянию. И получить ответы на вопросы. Джело, ты же не скажешь, что пришел ко мне после полуночи только затем, чтобы спустить меня со склона и проветрить мои кости? Серьёзно, для чего всё это?
Если честно, то этому, действительно, мало объяснений, он пожал плечами, наклонился, поднял скейтборд и стал крепить его себе за спину снова. Я был на выступлении Саломеи на её последнем выступлении. Я подошел поближе и вот, в один миг, она посмотрела мне в глаза. У неё было такое выражение такое одинокое, такое не скажу, что несчастное, нет. Она она гасла, Мэя! Это глупо звучит, но я не нахожу других подходящих слов. Она станцевала свой последний танец, поистине, как в последний раз. Это было нечто! Она не хотела прекращать это и уходить, но уходила в этот миг она стала так близка мне, как никогда! Это был самый волнительный момент за последние мои полтора года И когда я понял, что её больше не будет, что Саломея исчезает, то почему-то вспомнил о тебе. Не знаю ты говорила тогда, что никогда не испытывала сильных чувств, что всё всегда так банально: цветы, кафе, встречи, бла-бла-бла. Пусть нет никакой связи и логики в моих рассуждениях, но я прикинул, а почему бы не сделать что-то неординарное, не банальное, чтобы оно у тебя было? В конце концов, Саломея делала сказку, заставляла верить в неё, нет, даже больше: сказка существовала. И вот, есть ты, которая не верит в сказки, живет скучно и серо. Саломея дала мне импульс для того, чтобы я пошел и нашел тебя. Правда, я долго не решался зайти
Смущенная улыбка Джело окончательно покорила меня. Каждое его слово рубило меня, как топор тонкое деревомне хотелось упасть перед ним, но от радости, что он так подумал обо мне, захотел сделать мне приятное и ведь он не понимал, что увидел в Саломее меня, поэтому обо мне и вспомнил! Что ж, нужно сказать ему, как всё обстоит на самом деле, кто она такая, кто я такая, кто мы с ней такие.
и, знаешь, вдруг продолжил Джело. Бог с ним, что она ушла. Есть вещи и люди, которые, наверное, должны исчезать. Ты была права и я, наверное, мог бы даже влюбиться в неё а я не хочу этого больше, он по-доброму засмеялся. Мне уже одного раза достаточно. Так что, чтобы мне не было больнее и хуже, я не хочу знать, кто она на самом деле. Не хочу опять привязываться к тем, кто непостоянен
Джело я вкрадчиво взяла его за руку. Твоя бывшая девушка она бросила тебя?
Нет. Она просто полюбила другого. Она и меня любила, и его. И ей было больно выбирать. Я знал, что ей очень мучительно сделать выбор. И ушел сам.
Но ведь тебе же самому больно! возмутилась я. Что за самоистязание и издевательства?
Ох, нуна! положил он мне ладонь на макушку и потрепал, как маленькую девочку. Как будто это он был старше! Это называется любовь. Смотрю, ты в этом, действительно, ни черта не шаришь.
Видимо. смирилась я, надув губы и следя за его рукой, которая, спустившись с моей головы, вновь взяла мою ладонь.
Что ж, тогда давай учить друг друга: я тебя любить, а ты меня разлюблять. Джело задорно потянул меня. Тут недалеко есть крыша, с которой обалденный вид! У меня там припасено два пива. Выпьем и посмотрим на звезды.
Джело! Я не могу явиться на работу не спав! Начальник меня убьет, если я просплю
Видел я твоего начальника, подмигнул юноша. Он тебе всё простит. Ты же слышала, что у него на тебя планы? Влюбленные мужчины прощают всё.
«Кроме встреч с другим по ночам»подумалось мне, но этого, как и о Саломее, я сказать уже не смогла.
«Золотые»
Забравшись на покатую крышу трехэтажного дома, до которого Джело довез меня на скейтборде (я катилась на нем, придерживаясь за друга и чуточку помогая себе одной ногой), мы увидели вид ночной столицы, который не был бы таким всеохватывающим, если бы само строение не стояло на возвышении. Но даже не сама панорама, а то, в каком настроении я добралась на неё полюбоваться, создавали присутствие особого духа свободы и бесценной бесконечности юности и перспектив. Если бы я залезла сюда в выходной день, с подругами, выпив вина и посидев до этого где-нибудь в ресторанеэто было бы совсем не то. А вот факт, что завтрада какой там завтра, уже через четыре часа у меня зазвонит будильник! нужно на работу, и каких-то там два часа назад я бежала из клуба, где мне под ноги швырнули драгоценность, стоящую полсостояния, это искажало картину ночи в лучшую сторону, делая её по-настоящему длинной, мятежной, независимой и спонтанной. Именно такой, в моем понимании, была идеалистическая романтика.
Легший на спину Джело уставился в небо на пару мгновений, после чего опустил взгляд и полез в карман джинсов за плеером, который запутался в проводах наушников. Парень не хлопал рядом с собой ладонью, не зазывал присоединиться, а просто начал копошиться в своих крохотных сиюминутных заботах. Я сама села рядом и откинулась. При подъеме на крышу Джело изъял откуда-то обещанное пиво и протянул мне, так что я уже потягивала его, сдерживаясь, чтобы не заметить, что мне-то его уже можно, а вот моему спутникунет. Закинув одну руку за голову, я вдохнула безветренный воздух столичного сна, в котором выстраивали сновидения города полуночники. Издалека доносились звуки проезжающих по проспектам автомобилей, но это не касалось нас тут. Здесь даже почти не мешала смотреть на звезды засветка Сеула. Потихоньку осознающая, что спать хочется всё сильнее, я не думала о чем-то конкретном, а просто ловила обрывки мыслей, передавая их дальше, как по конвейеру, иногда вертя какую-нибудь чуть дольше.
Держи. распутал наушники Джело и протянул мне один из них, вставив в своё левое ухо второй.
Спасибо, улыбнулась я, прислушиваясь к тому, что играло. Для меня это было чем-то новым, чем-то, что я никогда бы не подумала включить сама. Кто это?
Ты что, это же Kanye West! восторженно просветил меня юноша. Неужели не слышала? Он крут.
Вроде бы имя такое слыхала, вникала я в то, что раздавалось в наушнике, и типичный американский рэперский мотив завершил моё возвращение в подростковые пенаты. Я ощутила себя девчонкой-хулиганкой, которая прогуливает школу, связываясь с двоечниками. Интересно, а Джело учился в школе? Мне хотелось спросить у него что-нибудь о нем, но в то же время я боялась затронуть что-то личное.
А ты какую музыку слушаешь вообще? успел вперед меня начать расспросы он.
Я? Да в целом арабские мелодии ищу, под стать случаю. Мне всегда нравилась этническая музыка, исламских стран, стран Магриба и востока. Помимо этого я знала только то, что крутят по радио, и особых увлечений не имела. Мне некогда особенно музыку слушать. В участке шуму хватает и без этого, а дома голове хочется отдохнуть.
А я наоборот, всегда с этим. Джело повертел плеером и закрыл глаза, видимо, наслаждаясь композициями любимого исполнителя. Потягивая пиво, мы замолчали, уйдя каждый в мир собственных рассуждений, но, иногда складывалось впечатление, что наши мысли где-то сталкиваются и переплетаются, а потому, молча и не соприкасаясь, мы всё равно лежали тут вместе, не ощущая одиночества. Это было здорово. Но время стремительно бежало, и как бы мне ни хотелось остаться подольше, я поднялась спустя час, и попросилась обратно. Конечно, я бы и без него дошла, но не уходить же по-английски? Джело тоже встал, отряхнул штаны и побрел за мной, спускаться вниз.
Когда ноги оказались на земле, быстро прийти домой вновь не было желания. Мы договорились сделать крюк по кварталу и, ещё раз, поглядеть на фасад «Золотого клуба». Мы оба были с ним крепко связаны и, возможно, я сильнее, чем Джело, да только он об этом знать не знал. Что вообще он обо мне знает? Что знаю я о нем? И нужно ли что-то большее? Из большего, мне показалось, стал бы уместным очередной поцелуй, но парень и думать забыл о подобном, тихо идя рядом и покачивая головой в такт чему-то, что напевал про себя.
Джело, а почему ты не пытаешься меня больше поцеловать? не выдержала я, осмелев. Он затормозил, но до того, как он начал отвечать, мы тронулись дальше, приближаясь к клубу, от которого уже разъехались все машины и из которого выходили самые последние гуляки.
Почему? мальчишка пожал плечами. Думаю, что когда целуют, то привязываются сильнее. А я не хочу к тебе привязываться, Мэя. Только ты не подумай, что я и не хочу тебя поцеловать. Это совсем не так. Ты мне по-прежнему нравишься. Мне с тобой хорошо.
А что, если я к тебе привязываюсь и привяжусь? не оборачиваясь к шагавшему на полшага сзади, пробормотала я себе под ноги, потянув за шнурки капюшона его джемпера. В его одежде было так свободно и тепло! Она пахла свежестью невинности, живущей в каждом лет до двадцати вне зависимости от того, какой ведется образ жизни, чем занимается человек. У молодежи определенно есть свой запах здоровья, энергии, сил и нетронутости опытом.
Нуна, но это же будет соответствовать нашему плану, догнал он меня и взял за руку, но не любовно, а очень по-дружески, по-товарищески. Учись влюбляться. Ну, хотя бы в меня. Я не против.
Ещё чего! надула я комично щеки. Впервые влюбиться в того, кто заведомо не хочет больше ничего знать о любви? Почему это мой «первый раз» должен стать безответным и трагичным? Так не пойдет.
С чего ты взяла, что всё будет трагично? Я похож на тех, кто подло и гадко поступает?
Иногда для того, чтобы мучиться, не надо чужих плохих поступков. Порой достаточно собственных чрезмерных требований, которые никто не обязан удовлетворять. заметила я. А я буду ждать, что их удовлетворять все бросятся, но этого не произойдет, и я буду ныть, что всё ужасно, ничего не клеится и вообще, зря надумала пробудить в себе вулкан чувств. Ко всему добавится, что я со стороны буду просто смешна, и унижение, осознание