В дверь номера тихо постучали. Шарфюрер Бергер со вздохом прикрыла свет черным картоном, выключила радио и только тогда проговорила:
Прошу!
Вошел Вилли Майер. Свежевыбритый, пахнущий духами, улыбчивый
Доброе утро, фрейлейн! Вы прекрасно выглядите На этом черном фоне ваша золотая головка просто ошеломляет! Эх, нет на вас Рембрандтаон любил такие классические контрасты с глубоким, сникающим во мраке фоном.
Здравствуйте, Вилли! Вы, как всегда, начинаете служебный день с комплиментов. Вам самому не надоедает?
Привычка! легкомысленно пожал плечами оберштурмфюрер. Вы, Кристина, выработали у меня, словно у верного пса, безусловный рефлекс. А говорить комплименты молодым и симпатичным дамамодно удовольствие.
Вилли! Вы мне заморочили голову!
Уже исправляюсь, фрейлейн! Поэтому объявляю приказ: через десять минут будьте готовы, чтобы сопровождать господина Хейниша в редакцию местной газеты. Шефу не терпится потолковать с редактором.
А что случилось? Знаете?
Хм усмехнулся Майер, Знаю ли?.. Спросите лучше у шефа, если хватит смелости.
А вам не кажется
Мне никогда не кажется, так как я не принадлежу к пророкам. А вот вы в последнее время проявляете излишнюю любознательность.
Это прозвучало уже как предостережение. Пока что дружеское. Пока что
Если не хотите отвечать, спокойно заметила Кристина, считайте, что я ни о чем не спрашивала.
При чем здесь хочу или не хочу? Неужели вы еще не усвоили простую истину: в нашей фирме слишком любознательные сотрудники в лучшем случае долго не служат, в худшеммало живут.
Не преувеличивайте, Вилли, и не запугивайте, холодно отрезала Кристина. Я имела право спросить, поскольку речь идет об исполнении моих служебных обязанностей. И я вновь спрашиваю вас: о чем, собственно, речь?
Согласен, вопрос уместен. А речь идет о Шныряеве, это фамилия редактора. Дело вот в чем. Оберштурмбанфюрер считает, что в последнем номере местной газеты для русских изложены факты, которые противоречат имперской пропаганде и могут вызвать нежелательные для оккупационных властей эффекты. Предполагается весьма серьезный разговор на эту тему.
И мне отведена определенная роль?
Вы нужны Хейнишу только как переводчица.
Когда ехали в радакцию, Майер поинтересовался:
Господин оберштурмбанфюрер, аресты предусматриваются?
Решим на месте, отмахнулся Хейниш. Вызвать охрануне проблема.
Могу ли я спросить, не унимадся Вилли, в каком ключе будет вестись разговор со Шныряевым?
В этой стране для всех туземцев один ключ, Хейниш поучительно поднял палец. Запомните это навсегда, Вилли!
Какой же?
Страх! Униженный раб уважает даже свой ошейник с именем хозяина. Он обернулся к шарфюреру Бергер. Уверен, что вы, фрейлейн, убедились в этом, когда дрессировали своего пса. И меланхолически закончил:Разница лишь однапес благодарен вам навсегда, а от двуногой твари этого благородного собачьего чувства не жди. Для двуногих рабов нужны пули и виселицы, как в Древнем Риме нужны были карательные кресты для профилактических распятий. Не стоит пренебрегать классическим наследием! Иногда достаточно лишь изучить и усовершенствовать исторический опыт.
Редактор газеты встретил прибывших подобострастно.
Рад вас видеть, госпожа и господа! сказал он на вполне сносном немецком языке, чем освободил Кристину от перевода. Прошу садиться, угодливо пододвинул мягкие кресла к столу, не забыв сдуть невидимые пылинки, Чем обязан?
Это был физически сильный, крепко сбитый человек, несколько отяжелевший, но этот недостаток хорошо скрывал плотно пригнанный к телу офицерский мундир РОА. Железный крест вызывающе блестел на широкой груди.
Хейниш внимательно оглядел помещение. Кабинет, пожалуй, слишком просторный для унтерменша. Широкий полированный стол со старинным креслом для хозяина стоял в центре, в простенке между окнами. Напротив, полукругом, явно реквизированные кожаные кресла. Не стулья или табуретки, как в местных управах, а кресла. Очевидно, хозяин кабинета тяготел к роскоши и комфорту
На стене слевацветные портреты фюрера в простой коричневой форме штурмовика времен борьбы за имперскую власть и чернорубашечника дуче. Справа красовался портрет самого редактораувеличенная фотокопия с агитационной листовки.
Были и плакатыбравый, отзывчивый и сентиментально растроганный вояка вермахта ласково кормит русского изможденного ребенка с бледным личиком и голодными глазенками. Между прочим, в дополнение к этой плакатной фантазии существовало еще осмотрительное предостережение рейхсминистерства пропаганды: плакат с кормлением пригоден только в местностях, где население еще не дохнет от голода.
В углу, на журнальном столике, стопка брошюр.
Господин Шныряев, без всякого предисловия сразу взял быка за рога Хейниш, не кажется ли вам, что материалы вашей газеты не отвечают интересам оккупационной власти?
То есть как? всполошился «крестоносец». Не может быть!
Не болтать! оборвал его Хейниш. Материалы вашей газеты производят на читателя нежелательный эффект. Возникает вопрос: не специально ли создаются подрывные контрасты? Или, быть может, вы считаете, что ваши читатели слепы и чудодейственно прозревают лишь тогда, когда держат в руках вашу газетку? Неужели вам не известно, что за словом «сопротивление» должно стоять слово «расстрел»?
Но «господин» Шныряев, к удивлению, и бровью не повел. Он даже осмелился угодливо хохотнуть:
О слепцах, которые прозревают, это вы очень образно и точно определили!
Вы что себе позволяете? вконец освирепел Хейниш, Вот так открытопри свидетелях! пренебрегать той высокой честью, какую на вас возложила оккупационная власть?
Простите, господин оберштурмбанфюрер, побледнев, пробормотал редактор, но я не пренебрегаю!.. Я выполняю указания. Приказы свыше Я всего лишь исполнитель инструкций и распоряжений
Что вы болтаете? рявкнул Хейниш. Нет, вы только поглядите на эту грязную свинью! театрально обратился он к своим молчаливым спутникам. По его словам выходит, что я учу его действовать вопреки инструкциям и приказам! Разве не редкостный экземпляр мерзавца?
Господин оберштурмбанфюрер, заюлил «господин» редактор, лицо которого покрылось потом, умоляю
Отвечайте на вопросы, только учтите, что за каждое слово враньянаказание! Майер, позаботьтесь об этом
Слушаюсь
Вилли подошел к редактору вплотную, сжал кулаки.
Только не покалечьте этого кретина преждевременно, остерег Хейниш.»
Все, что я сказал, легко проверить! воскликнул Шныряев, со страхом глядя на увесистые кулаки долговязого Вилли.
Вот что, Шныряев, не валяйте дурака, лучше развернем сегодняшний номер вашей газеты, проговорил Хейниш, Шарфюрер Бергер, прочитайте вслух обведенный карандашом абзац! Он протянул Кристине газету, Может, этот подонок быстрее сообразит, о чем идет речь, когда услышит текст на русском языке из собственной газеты.
Кристина охотно зачитала:
«Временные успехи Красной Армии не разочаровали освобожденное от большевиков население оккупированных территорий. Доказательством является тот факт, что люди охотно и добровольно выезжают работать в Великогерманию»
Стоп! остановил ее Хейниш и снова к Шныряеву:О каких же успехах красных идет речь? Кто позволил вам пропагандировать их печатным словом?
Но тут же нет ничего конкретного, растерянно забубнил Шныряев.
Ах, вам только этого не хватает?
Признаю, недоглядел Очевидно, вкралась досадная ошибка
Ошибка? Фрейлейн Бергер, читайте дальше!
«Лишь ничтожная горстка фанатиков уклоняется от исполнения приказов оккупационной власти, чинит препятствия и пытается вести преступное сопротивление!..»
Стоп! снова поднял руку Хейниш. Это тоже «ошибка»? Или замаскированные призывы к сопротивлению?
Чья там подпись? еле выдавил из себя редактор.
Подписи нет, холодно сообщила Кристина.
А вы даже не читаете свою газету? спросил Хейниш.
Этот номер выходил без меня, растерянно пробормотал Шныряев, Я ездил в Пятигорск Какой же мерзавец воспользовался случаем?
Наконецто слышу разумную речь! отметил Хейниш. Об упомянутом вами мерзавце подумайте конкретнее.
Шарфюреру Бергер интересно было наблюдать, как мастерски оберштурмбанфюрер срывал с редактора маску респектабельной солидности. Стук в дверь прервал ее размышления.
Извините, господина оберштурмбанфюрера вызы8 П. Ьоплавскии, Ю. Ячешшн
225
вают из СД!.. Дежурный требует господина Хейниша немедленно!.. Прошу к телефону.
Можно переключить на мой, услужливо предложил Шныряев.
Хотите услышать, о чем пойдет речь?
Редактор побелел:
Я лишь хотел
Думаю, речь пока идет не о вас! утешил его Хейниш. Где телефон? И он стремительно вышел из кабинета.
Глава четвертая. КНЯЖЕСКИЙ ЗЛАТНИК
Шныряев растерянно взглянул на Майера и Бергер, тяжело вздохнул.
Чаю, кофе? Нет так нет. Натужно пошутил:Мое дело предложить, вашеотказаться. II уважительно обратился к Кристине:Фрейлейн разрешит закурить?
Курите.
Премного благодарен! Он вытащил пачку «Беломора», чиркнул спичкой, жадно затянулся.
Откуда у вас советские папиросы? спросил Майер.
Шныряев, не глядя на него, придвинул к себе пепельницу и задумчиво ответил:
Из старых запасов Но не подумайте, что я создал папиросные запасы на все необозримое время войны, как некоторые Припоминаю, в начале войны скупали всёспички, керосин, мыло, соль, табак, муку Ведь в России не было карточной системы, как в рейхе
Хорошо, что вас не слышит господин Хейниш! с очаровательной улыбкой поддела его Кристина, Рисуете такие громадные преимущества
Шныряев настороженно бросил на нее пристальный взгляд.
Так откуда же папиросы? не унимался Майер.
Все просто: иногда подразделения РОА выдают себя за партизанские отряды и приходят в села, которые находятся на подозрении камуфляж от кирзовых сапог и ушанок до «Беломора» и махорки. Всё до ниткннастоящее, советское. Вот и сохранился некий запасец
Там и крест заработали? спросил Вилли.
Хорошо, что не осиновый кол в могилу, нехотя обронил редактор.
Почему же так мрачно?
А вы сами хотя бы раз принимали участие в карательных акциях, в которых села сжигают, а население уничтожают? Я имел такую честь, чтобы заслужить доверие
Смело говорите! сноза вклинилась в разговор Кристина.
А чего бояться? он уставился иа нее тяжелым взглядом. После тех акций мне теперь все равно Единственное, чего я боюсь, завершил он галантно, что затронутая тема, фрейлейн, для вас скучна!
А вы можете предложить более занимательную?
Если есть желание послушать, то попытаюсь
Дерзайте!
Что ж! принял вызов он. К примеру, вашей форме не хватает хорошего украшения. Безусловно, яркой ^лондинке в черном более всего подошел бы золотой партийный значок, но ведь вы не принадлежите к когорте «старых бойцов»?
Нетрудно прийти к такому выводу.
Да, молодость изменяет нам, проговорил Шныряев и сам испугался двусмысленности, которую допустил:Я только хотел сказать, что вам подошло бы золото. Но золотое шитье на вашем мундиретоже слишком проблематично.
Послушайте, господин! одернул его Майер. Что вы себе позволяете? Не догадываетесь, к чему вас приведет подобная развязная болтовня?
Прошу дослушать Дело в том, что у нашего редакционного переводчика из крымских фольксдойче есть старинный златник времен Владимира Святого, прославленного князя Киевской Руси. Эта золотая монета была изготовлена в небольшом количестве с единственной цельювозвеличить только что созданное государство. На лицевой ее стороне изображение самого князя, на оборотнойотпечатан родовой знак Рюриковичей. Но и это еще не все! Златник подвешен по центру. На обычной цепочке. Вокруг негопо шесть с каждой сторонывсе двенадцать зодиакальных монет середины второго столетия новой эры. Монеты со знаками зодиака тоже уникальны и бесценны. Они изготовлены в Александрии Египетской в ограниченном количествев ознаменование шестидесятилетия со дня рождения римского императора Антония. И хотя монеты чеканены из медизолотые и серебряные изготовлялись монопольно только в Риме, они имеют огромную нумизматическую ценность. Это ожерелье и носит наш фольксдойче под нижним бельем, на голом немытом теле, так как не рискует раздеваться в солдатской бане. А в иную ему хода нет
Откуда же вы узнали? недоверчиво спросил Майер. Было заметно, что история монет его заинтересовала. Проснулся интерес и у Кристины.
Шныряев ответил уклончиво:
Посчастливилось Но суть не в этом.
Майер не позволил уйти от прямого ответа:
Точнеегде и как?
Но кто помешает солгать человеку, если он хочет чтолибо скрыть?
На медицинском осмотре! Подходит? отмахнулся Шныряев. Повторяю: суть не в этом. Я спросил, откуда у него такое оригинальное ожерелье. «Так себе, мелочь, отвечает, типичное украшение крымских татарок Вот и выпросил у одной старой ведьмы, которая уже глядела в могилу Сгодится, как сувенир на память о восточном походе! пожаловался он. Той скаредной ведьме я отдал месячный паек, хотя мог обменять на свинцовое ожерелье из автомата Воистину для цивилизованного человека гуманное отношение к унтерменшампомеха?» Хотя, цинично заключил Шныряев, думаю, было иначе
Неужели?.. начала было Кристина.
Даже уверен! Одарил старуху очередью из автомата! Полагаю, не случайно проговорился о том, что «старая ведьма глядела в могилу».
Сколько же златник стоит в действительности?
Трудно сказать Может быть, не меньше, чем известный уникуммарка «Маврикий». А может, и больше, ибо «Маврикиев» сохранилось двадцать шесть экземпляров. Зарегистрированных златников всего десять.
Редактор явно рисовался своими спекулятивными познаниями.
А не слишком ли вы щедры па чужое? оборвала его Кристина. Вероятно, своей любовнице вы предлагаете звезды с неба, а из кармана не достанете и пфеннига? Так можно обещать прошлогодний снег, от жилетки рукава.
А вы, фрейлейн, злы! Я предложил вам всего лишь попытку какнибудь договориться с нашим переводчиком. Правда, дело это не простое. Но шансы есть Например, намекнуть ему на имперский закон, по которому всеми драгоценностями рейха и оккупированного пространства ведает ведомство Гиммлера. И пообещать знакомство с весьма уважаемым зондерфюрером Краллертом. И так далее
То естьшантаж?
Ну зачем же так грубо? Разве нельзя назвать разговор дружеским предостережением? Разбогатеть хотят все, но лишь немногие становятся богачами Риск минимальный, если он вообще для вас существует Почему бы не попытаться?
А потом? Трястись от страха? Например, появитесь вы и любезно предложите знакомство с господином Краллертом
Предусмотрительно мыслите, фрейлейн! Действительно: иметь сокровищезначит постоянно подвергаться смертельной опасности.
Слушайте, Шныряев, хмуро проговорил Вилли, я не понимаю одного: а почему вы сами с вашей ловкостью до сих пор не заполучили ожерелье?
Здесь все ясно: ярусский, онфольксдойче. Расовое и общественное превосходство на его стороне. Я принадлежу к реалистам, господин оберштурмфюрер! Кто я? Всего лишь капитан РОА, хотя и награжденный немецким крестом. Однако для меня недостижимы даже лычки шарфюрера СС, которые носит наша очаровательная фрейлейн. Иначе, будьте уверены, я бы своего шанса не упустил.
«А упустил бы Кеслер?»вдруг подумала Кристина.
В этот момент «золотой» разговор прервалсявошел Хейниш.
Достаточно было времени на размышления? спросил он Шныряева.
Так точно, господин оберштурмбанфюрер!
Сейчас мы едем и оставляем васзовут более неотложные и значительные дела. Надеюсь, вам не надо растолковывать, что делать, с кем делать и как?