Хорошо. Тогда начнем с пункта первого: каков был общий облик Стивена Винси Директор умолк и на несколько секунд задумался. Очень трудно на это ответить. Не знаю, было ли у него то, что мы называем устойчивой психикой, иными словами, обладал ли он сформировавшимся, неизменным характером, хотя по возрасту вроде должен, потому что ему вот-вот исполнилось бы пятьдесят Он был очень заносчив, самонадеян и высокомерен, но это общая черта многих актеров, черта скорее профессиональная, чем личная. Она идет от необходимости постоянной самозащиты. Человек, регулярно испытывающий конфронтацию с сотнями зрителей, чьи симпатии он всю жизнь хочет завоевывать, должен верить в то, что он лучше других, что он незаменим и неповторим как явление. Только самые умные актеры знают о своих недостатках, но и они весьма неохотно в них признаются. Однако Винси не был умным человеком в общепринятом смысле этого слова. Он был актером в жизни, умел общаться с людьми и мог казаться очаровательным, когда хотел от кого-то чего-нибудь добиться. Но я думаю, что подозревать в нем какую-то глубину было бы ошибкой. Честно говоря, я всегда считал его человеком очень ограниченным. Он был также начисто лишен того, что называется этикой поведения. Все, что было ему выгодно, всегда являлось для него самым главным, и он готов был пойти на любое свинство для улучшения своего положения. Я знаю, что с десяток лет назад он был героем какого-то замятого впоследствии карточного скандала. Он мошенничал, играя в покер, и был в этом уличен. Я знаю также, что его содержала жена одного очень богатого человека, с которой он встречался только ради денег. Она давала ему даже очень крупные суммы, но он промотал все деньги, так же, впрочем, как полученные от нее роллс-ройс и загородную виллу. Но это тоже старая история. Дело было лет десять назад. Самое худшее в этом то, что Винси громко рассказывал каждому, кто хотел об этом слышать и кто не хотел, что есть, мол, такая женщина, называл ее имя и рассказывал, кто она такая. По-видимому, он считал, что таким образом она воздает должное его красоте и актерскому искусству. Он, действительно, был очень способным актером. Но не гениальным. Он так никогда и не стал по-настоящему большим артистом. Я думаю, что этому помешали его легкомыслие и неумение подчинить себя требованиям хороших, мыслящих режиссеров. Он был актером вчерашнего дня, по сути, гораздо более старым, чем можно судить по дате его рождения. Винси принадлежал к категории тех театральных звезд девятнадцатого века, для которых не имели значения ни автор пьесы, ни ее текст, неважны были партнеры, концепция спектакля и его главная мысль, важно было лишь одноони сами на сцене. Он был невероятно впечатлительным к малейшим попыткам режиссера поставить его на второй план в сцене, где его присутствие на переднем плане выглядело бессмыслицей. Он противился точному исполнению роли, согласно концепции режиссера, что во второй половине двадцатого века должно рано или поздно вывести такого актера за рамки самых выдающихся спектаклей, потому что никто не хочет иметь в своей постановке персонажей, которые выпадают из общего решения и делают невозможным гармоническое развитие идеи. Быть может, именно поэтому он не попал ни в один из академических театров и никогда не войдет в историю британской сцены, хотя, возможно, он имел к этому некое прирожденное право, дарованное ему вместе с недюжинными актерскими способностями. В «Стульях» он был великолепен, хотя, если вы спросите у мистера Дарси, сколько он с ним намучился, тот расскажет вам целые тома. Ведь всю концепцию этой роли придумал Дарси, а не он. Однако, возвращаясь к психологическому портрету Винси, думаю, что это был человек слабый, ограниченный и лишенный всяких моральных принципов. Одновременно он обладал огромным личным обаянием, особенно по отношению к женщинам, которые очень многим помогли ему в жизни и в то же время повредили, избаловав и испортив его Скандалов и всяких историй с женщинами у него были тысячи
Так Паркер задумался. Как вы думаете, а мог ли он иметь какие-нибудь контакты с преступным миром?
Пожалуй, нет. Не думаю. У него не было для этого никаких поводов. Хотя Но это же не доказательство
Что именно? спросил инспектор.
В последнее время, то есть, примерно с неделю, Винси начал вести себя совершенно удивительно, даже учитывая его характер. Вначале некоторые решили, что он просто свихнулся. Он стал рассказывать всем вместе и каждому по отдельности о намерении открыть собственную киностудию, где, наконец, он сумеет показать себя миру в качестве следующего Лоуренса Оливье. На вопросы, откуда он возьмет деньги для такого предприятия, он загадочно улыбался и пожимал плечами, отвечая, что это пустяки. Разумеется, когда мне об этом донесли (потому что, как вы знаете, в театре директору всегда обо всем доносят), я рассмеялся. Никто лучше меня не знал о его доходах. Я должен быть в курсе этих вопросов, потому что все время имею дело с актерами и обязан знать, кто сколько «стоит», как говорится. Но Винси менялся изо дня в день, пока, наконец, не явился ко мне сегодня утром, сюда, в этот кабинет, и с неслыханной наглостью по отношению не только ко мне, но и к театру «Чембер», который, как вы знаете, служит исключительно современному искусству и его пропаганде, потребовал какую-то астрономическую сумму, утверждая, что в нынешних условиях играть за меньшие деньги во всякой бессмысленной чепухе, которую здесь ставят, он не намерен, и угрожал в противном случае разрывом контракта. Я подавил гнев, хотя его поведение было совершенно идиотским, и спокойно ответил, что он, конечно, имеет право расторгнуть контракт с театром и может уйти хоть завтра, но, разумеется, ему придется возместить убытки, что составит весьма значительную сумму, поскольку я потребую возмещения всех расходов на постановку спектаклей с его участием, оплаты труда всех актеров, технического персонала и так далее, а также за вынужденный простой до того момента, пока мы не найдем другого актера, который заменит его и будет введен в спектакли. Однако после начала сезона и подписания актерами контрактов во всех театрах это будет не так-то легко сделать. Между прочим, сейчас, когда он погиб, я просто в отчаянии, с той минуты, как осознал, что означает для меня это страшное известие. Актеры ужасно суеверны. Может получиться так, что не найдется никого, кто хотел бы вводиться в роль только что убитого коллеги
Да Действительно пробормотал Паркер.
Ох, простите! Я отклонился от темы. Так вот, после такого моего ответа он несколько поостыл, но, несмотря на это, отказался от работы в нашем коллективе и заявил, что, отыграв оговоренное контрактом количество спектаклей, будет считать себя совершенно свободным от сотрудничества с нами, чего, впрочем, мог мне вообще не говорить, потому что у него и так есть на то полное право, согласно тому же контракту. Однако это были отнюдь не единственные симптомы того, из-за чего в первые дни члены коллектива стучали пальцем по лбу за спиной Винси и во что через несколько дней все вдруг поверили, включая даже меня. Ведь совершенно очевидно, что актер никогда не отказывается от работы, разговаривая таким тоном с директором театра, если не видит перед собой гораздо лучших перспектив. Тогда я провел конфиденциальное расследование и могу вам совершенно ответственно заявить, что ни одна из киностудий и ни один из театров никаких переговоров с Винси ни о чем не вели. Таким образом, вся эта история остается для меня совершенно непонятной. Не знаю, как он намеревался получить какие-то фонды. Наверняка не благодаря своему актерскому ремеслу и не от доходов, с этим связанных
А он еще как-нибудь заявлял о своем будущем богатстве или связанными с ним блестящими перспективами? спросил инспектор.
Конечно! Ситуация в театре уже давно стала очень напряженной. До момента знакомства с Винси Ева Фарадей считалась почти невестой Генри Дарси, который открыл ее в каком-то любительском театре и сделал из нее актрису. Однако потом она, вероятно, влюбилась в Винси, или скорее всего, он просто вскружил ей голову, потому что она порвала с Генри и стала показываться лишь в обществе Винси. Это произошло где-то через полторы недели после начала репетиций «Стульев», то есть примерно три месяца назад. Этот человек оказывал огромное влияние на женщин. Наверно, все же Ева его полюбила, потому что Генри один из самых лучших и самых способных людей, которые работают в нашем театре. Если бы она вышла за него замуж, она была бы счастлива и знаменита. Но кто может понять женщину? Во всяком случае, Дарси, как говорится, даже глазом не моргнул, несмотря на то, что должен был каждый день встречаться с ними обоими, потому что по иронии судьбы они как раз играли в спектакле, где заняты всего двое актеров. Дарси ставит этот спектакль и, кроме того, играет в нем эпизодическую роль Рассказчика. Ему пришлось непрерывно общаться с ними, спорить, объяснять, репетировать по два раза в день Но я в театре и не такое видывал Дарси по-прежнему относится к Еве очень сердечно. Наверно, он все еще ее любит. А она души не чаяла в другом. Говорят, Винси обещал жениться на ней, утверждая, что хочет завести семью и, наконец, остепениться. Впрочем, кто может знать точно, что он ей говорил, что обещал и как на нее воздействовал? Я думаю, он пришел в этот мир, обладая тем ужасным качеством, каким обладает липкая бумага против мух. Женщины льнули к нему, а потом не могли от него оторваться. А он бросал их без колебаний, когда они ему надоедали или переставали быть нужными. Так случилось и с Евой. Несколько дней назад между ними разразилась скандальная ссора прямо в театре. То есть, Ева как бы не принимала участияговорил один Винси. Он орал на нее, ругаясь последними словами, обвинял в том, что она в него вцепилась, что она ограничивает его жизнь, что она не имеет на него никаких прав, что онагиря на его ногах и так далее. Это случилось через день или два после того, как он начал распространять слухи о своем богатстве. Вероятно, он посчитал, что женитьба на молодой и хотя уже известной, но не самой знаменитой актрисе не имеет теперь для него никакого смысла. Он был полон фантастических проектов, в которых для нее не оставалось никакого места После этого скандала он с ней порвал и ни разу больше не обратился к ней ни единым словом за пределами сцены. А на сцене он вел себя так, будто имеет дело с ядовитой змеей. Между прочим, во время этого скандала произошел еще один инцидент. Когда Винси повысил голос и начал кричать на Еву, Дарси еще не было в театре. Думаю, впрочем, что Винси умышленно выбрал именно такой момент. Он хотел публично унизить ее и в то же время не получить по зубам. Потому что Дарси, безусловно, не позволил бы ему так обращаться с женщиной, независимо от того, бросила она его ради Винси или нет А в нашем театре работает помощником режиссера один молодой парень, довольно хилого телосложения, по имени Джек Сойер, студент, который просто у нас подрабатывает, чтобы платить за учебу в университете, где он обучается медицине. Так вот, этот помощник режиссера находился как раз недалеко, и когда Винси употребил какое-то нецензурное выражение, он подошел к нему и сказал, что мужчина не имеет права вести себя так по отношению к женщине. А надо вам сказать, джентльмены, что для Стивена Винси технический персонал театра вообще не относился к категории людей. Он смотрел на технических работников, как средневековый феодал на своих подданных, точнее говоря, еще хуже, потому что попросту не замечал их вообще. Стивен Винси, как и Генри Дарси, высокие, крепкие мужчины, а этот мальчик по сравнению с ними выглядит недоростком. И Винси недолго думая бьет его по лицу. Получив пощечину, молодой человек схватил топорик, который пожарник оставил на столике в коридоре, и возможно, даже ударил бы этим топориком Винси, если бы его не остановили успевшие подбежать другие работники. Конечно, все это могло очень плохо кончиться для Винси, но по моей просьбе Сойер принял извинения от Винси, которому я пригрозил, что он может пойти за это в тюрьму на пару месяцев. Конечно, между нами говоря, его бы не посадили, ограничились бы штрафом, но я хотел как-то все это урегулировать, потому что в театре такие ссоры и скандалы безумно осложняют работу и сразу же отражаются на игре актеров и атмосфере всего спектакля. Но это было еще не все. Ева, разумеется, тогда упала в обморок, и целых полчаса надо было приводить ее в чувство, а потом она закатила истерику со слезами, в связи с чем спектакль начался с опозданием на пятнадцать минут. А когда пришел Дарси, который появляется позже, потому что выходит на сцену лишь в конце второй половины спектакля, и сразу же узнал о том, что произошло, он в антракте вошел в гримерку Винси и совершенно спокойно пообещал, что если тот еще раз скажет хоть одно невежливое слово Еве Фарадей, то он, Дарси, попросту, убьет его, как собаку. И вышел, не дожидаясь ответа. Костюмер Раффин, который при этом присутствовал, потому что обязан по роду службы во время спектакля находиться в гримерке Винси, хотя и боится его как огня, ибо тот отвратительно ведет себя по отношению к Раффину, рассказывал мне потом, что Винси стал белым, как бумага, и несколько следующих минут в буквальном смысле дрожал от страха так сильно, что едва взял себя в руки перед выходом на сцену, когда услышал по внутренней радиосети приглашение к началу второго акта. Немедленно вслед за этим он принес формальные извинения Еве Фарадей, но отношения между ними оказались раз и, как теперь выясняется, уже навсегда прерванными.
Так Паркер записал что-то в блокноте и поднялся с кресла. Большое спасибо, господин директор. То, что вы нам рассказали, само по себе неслыханно интересно. Это открывает широкое поле для многочисленных домыслов, которых я, разумеется, хотел бы избежать Он умолк, затем несколько неуверенно продолжил:Сейчас ночь Не кажется ли вам, мистер Дэвидсон, что вы заслужили немного сна? В ближайшие часы вы вряд ли мне понадобитесь, разве что утром. Если случится что-нибудь непредвиденное, я с сожалением буду вынужден разбудить вас телефонным звонком. Но думаю, что в течение ночи ничего такого произойти не должно.
Я могу заночевать здесь, сказал мистер Дэвидсон. Я часто ночую в театре, когда у меня много работы или когда генеральные репетиции затягиваются допоздна. У меня есть диванчик, на котором я дремлю, а дежурный портье будит меня по телефону.
Как считаете нужным, господин директор. Только одна просьба: прошу пока никому не сообщать об этом несчастном случае. Завтра и так пресса обо всем узнает, но чем позже доберутся до нас репортеры, тем лучше. Вы, разумеется, отмените спектакли?
«Стулья»да. Но у нас есть другой спектакль, почти готовый к выходу, который репетировался параллельно со «Стульями», потому что совершенно нельзя было предположить, какова будет реакция публики. Такие вещи могут либо сделать огромную кассу, либо провалиться после двух представлений. У этого спектакля был очень большой успех.
И, полагаю, теперь он станет еще большим, сказал Паркер, насколько я знаю людей.
И я так думаю, согласился мистер Дэвидсон, хотя в театре никогда ничего нельзя предвидеть заранее
как об этом свидетельствует сегодняшняя ночь, с мрачным юмором закончил инспектор. И еще одно, господин директор. Для формальности я должен выяснить, где вы находились сегодня вечером и ночью.
Я? Ах, ну да, конечно Я был на приеме у мэра. Прием продолжался с семнадцати часов до двадцати трех Потом я вернулся домой в сопровождении двух друзей Это был специальный прием для директоров театров Контакт городских властей с людьми искусства. Директора театров «Биттл» и «Бурлеск» выпили у меня еще по стаканчику и разошлись буквально за пять минут до звонка Сомса. Я с ужасом думаю о том, на сколько вопросов мне придется отвечать завтра
И я! вздохнул Паркер. Но люди хотят читать газеты, а газеты хотят сообщать последние новости. С этим ничего не поделаешь. Я благодарю вас еще раз. Итак, вы остаетесь здесь?
Да. Я все время буду у себя, чтобы не мешать вам. Но не знаю, удастся ли мне заснуть
Во всяком случае, попытайтесь, посоветовал инспектор Бенжамин Паркер и вышел из кабинета, а Джо Алекс последовал за ним.
6. «Эта дама вошла в десять пятнадцать»
На лестнице Паркер задержался.
Ничего пока не говори, Джо. Это дело может оказаться сложнее, чем я думал. Мы еще ничего не знаем.
А я и не собирался ничего говорить, буркнул Джо. У меня позади тяжелый день, проведенный в дороге, театре и ресторане. Я встал в семь утра. Теперь час ночи. И ты полагаешь, что в этих обстоятельствах я могу быть болтливым? Впрочем, был ли я вообще когда-нибудь болтливым?
Паркер улыбнулся.
Нет. Никогда не был. Это правда. Хотя трудно назвать тебя молчуном. А ты что, серьезнохотел бы сейчас уйти домой?
Ни за что на свете! Я ничего подобного не говорил.
Ладно.
Они двинулись вниз. Бен и Джо знали друг друга много лет и прошли вместе всю войну в кабине британского бомбардировщика. Было время, когда им казалось, будто они более близки, чем родные братья. И сейчас Алекс видел, что, несмотря на улыбку, инспектор глубоко озабочен.
Теперь я допрошу дневного портье, сказал Паркер, а потом остальных, если он не внесет ничего для нас нового. Но у меня такое впечатление, что внесет. Ведь если убийца мог войти, лишь минуя окно его дежурки Однако повременим
В главном коридоре за сценой они встретили сержанта Джонса.
Этого портье уже привезли, шеф!
Вильяма Галлинса?
Да, шеф. Он в дежурке. Под охраной полицейского. Страшно взволнован, потому что его жена как раз родила и лежит в больнице. Прямо плачет, шеф. Я шел за вами, потому что даже не знаю, что с ним делать
Сейчас он у нас перестанет плакать, пробормотал Паркер и ускорил шаг.
Увидев их, полицейский в дежурке, который стоял, склонившись над громко всхлипывающим человеком, сразу выпрямился, но всем своим видом показывал, будто не знает, что делать с этим удивительным существом, которое сидело на стульчике, укрыв голову ладонями. Инспектор дал знак полицейскому, что тот может идти, а когда дверь за ним закрылась, наклонился и спокойно сказал:
Галлинс, вас пригласили сюда, чтобы допросить по делу об убийстве. Если вы совершили это убийство, то совершенно справедливо оплакиваете свою судьбу. Если же вы его не совершали, то нет никакого смысла терять наше и ваше время. После допроса я намерен отправить вас на той же полицейской машине домой. Мужчина должен быть дома с детьми, когда его жена находится в больнице. Но прежде всего, будьте мужчиной!
Как по мановению волшебной палочки, сидящий на стульчике мужчина поднял голову и опустил руки. Его лицо было залито слезами, но выражало не горе или отчаяние, а бескрайнее изумление.
Убийство? прошептал он. То есть, как?.. Значит, театр не обокрали? Не обокрали?
Нет! решительно ответил Паркер и сел напротив него. В то время, когда вы уснули на дежурстве, театр не обокрали. Когда за вами приехали ночью полицейские и не хотели ни о чем разговаривать, а лишь велели собираться и немедленно ехать с ними в театр, вы были убеждены, что именно так и случилось и что теперь вас привлекут к ответственности за невыполнение служебных обязанностей или заподозрят в сговоре с преступниками. Но дело совсем не в том, Галлинс! Между десятью и десятью с половиной вечера в своей гримерной был убит актер Стивен Винси, и мы хотим услышать ваши самые подробные показания насчет того, что вы делали и что видели в этот вечер.
Мистер Винси убит?! едва вымолвил Галлинс. Мистер Винси! А я был здесь, за стеной Господи, да как же это?.. Постойте, вы сказали: между десятью и десятью с половиной?
Да. Так я сказал.
Значит, это она!
Что за «она»? быстро спросил инспектор, резко наклонившись вперед.
Это Это та дама, что пришла в четверть одиннадцатого, пробыла там несколько минут и сразу вышла.
Ага, значит, в это время здесь была какая-то дама?
Да, сэр. Мистер Винси предупредил, что она придет, и я ее впустил. Это была далеко не первая женщина, которую я так впускал Но она была старше других Ну, всех прежних
И сколько же ей могло быть лет?
Ну, может, сорок А может, даже больше. С этими богатыми дамами никогда не известно, сэр Они так ухожены, что иногда выглядят моложе
Это верно. А как она была одета?
На ней был тонкий черный плащ и маленькая шляпка, такая модная, полукруглая, серого цвета И, кажется, туфли на очень высоких каблуках Но сама она была невысокая
Вы узнали бы ее, если б увидели?
Пожалуй Пожалуй, да, сэр.
Хорошо. А вас ничего в ней не удивило? В ее одежде или, скажем, в поведении?
Она казалась как бы смущенной Но я не обратил на это особого внимания, потому что она ведь не была работником театра, а люди посторонние часто ведут себя робко за кулисами, сэр.
Да. И ничего больше вы о ней сказать не можете?
Пожалуй, нет, сэр Ага! Вот еще, хотя это, наверно, не имеет значения Эти дамы обычно носят к вечерним платьям такие красивые сумочки, золотистые или серебристые, но всегда маленькие. Моя жена когда-то обратила на это внимание, когда сидела здесь, у меня, она сказала, что, мол, это должна быть очень хорошая жизнь, когда в сумочке не надо носить ничего, кроме пудры, помады и платочка
Ваша жена совершенно права, это действительно очень удобная жизнь. Однако, что с этой дамой?
Так вот я и говорю, сэр, у этой дамы была большая и битком набитая сумочка, совсем не такая, какие они обычно носят к вечерним платьям. Она держала ее низко, и я сначала ее не заметил через окошко. Но потом я выглянул ей вслед через дверь, когда она поднималась по лестнице, и тогда увидел эту сумочку. Я тогда ничего не подумал А у нее там, наверно, был пистолет.