Вскарабкавшись на вершину холма, дорога круто свернула и начала спускаться вниз. Теперь справа, прямо под нами виднелось небольшое озеро. Там, где в воду смотрелись шатровые ели, она казалась черной, а в середине отливала синим бархатом. За деревьями прятались несколько особняков.
Через несколько минут мы подъехали к воротам одного из них. Петя посигналил, из окна кирпичной сторожки высунулась растрепанная рыжая голова. В два голоса заливались невидимые собаки, судя по тембру, не маленькие. Хотя таксы тоже лают басом - и очень громко.
Заспанный парень в городском камуфляже, отчаянно зевая, открыл ворота, Ауди въехала во двор и затормозила у гаража. Мы с Антоном... просто Антоном вышли, а Петя нажал кнопочку на крошечном пульте и аккуратно въехал в поднявшуюся дверь.
Я крутила головой во все стороны, производя рекогносцировку на местности.
Участок, на мой взгляд, был мрачноват. Среди деревьев преобладали почти черные ели, как в сказках Гауфа. Ничего культурного, вроде яблонек или цветочков, не наблюдалось. Короче, дом в лесу. Только перед входом рос куст жасмина и была расчищена лужайка. Видно было, что за газоном тщательно ухаживают - ни мусоринки, травинка к травинке.
Сам дом... Не знаю, чего я, собственно, ожидала, наверно, чего-то роскошно-вульгарного, в стиле Ларисы и Валеры. Но коттедж оказался неожиданно скромным, хотя и немаленьким. Он напоминал жилища немецких бюргеров - солидные, практичные постройки на века. Два этажа, а сверху чердак, у которого на все четыре стороны выходили окна в треугольных фронтонах. Узкая вагонка наверняка скрывала солидную кладку и была выкрашена тем удивительным оттенком, который уже ушел от бледно-розового, но еще не пришел к светло-бежевому. Коричневая черепичная крыша, такая же коричневая каминная труба. А углы дома белые, подчеркивающие его стройность, и от этого он словно устремлялся вверх.
Собаки продолжали заливаться. И конечно, это были не таксы. Вдоль длинной проволоки бегал на цепи огромный кряжистый ротвейлер. Вокруг Антона скакала, приплясывая и улыбаясь, не менее огромная немецкая овчарка, похожая на комиссара Рекса. Антон потрепал псину между ушами, и овчарка упала на спину, задрав все четыре лапы. Но стоило мне сделать шаг поближе, она моментально вскочила и настороженно уставилась на меня, склонив голову набок.
- Спокойно, Лотта, Алла - своя! - сказал Антон, поглаживая ее по голове.
- А как зовут ротвейлера?
- Жутко. Спрайт. Но это не я придумал.
Я не стала уточнять кто. Может, охранники. В конце концов, наверняка у него есть жена, дети, любовницы. Подобные экземпляры редко исповедуют аскетизм. Но я ничего - слышите, Алла Валентиновна? - ничего не хочу знать. Положим, мне это безразлично.
- Пойдемте в дом. Здесь рано темнеет, деревья заслоняют небо. А как только стемнеет, с озера потянет холодом. Петя сейчас затопит камин. Любите сидеть перед камином?
- Люблю, - кивнула я. - Особенно в качалке. А Петя - ваш... бодигард?
- Можно и так сказать. Я выкупил его из чеченского плена. Не буду уточнять, за сколько.
- Как?
- Так. Его бабушка - моя бывшая классная руководительница. Отец - инвалид, мать - воспитательница в детском саду. И еще двое младших. Откуда у них деньги.
- И теперь он отрабатывает?
Антон не ответил, только посмотрел на меня, приподняв брови, и мне стало жутко стыдно. Горячая волна, как лава, стекала из-за ушей на лицо, шею и грудь. Наверно, у меня покраснели даже пятки. Говорят, только рыжие могут так отчаянно заливаться краской.
- С ума сойти! - присвистнул Антон. - Неужели еще не вывелись женщины, которые умеют краснеть?!
- Простите... Я сказала глупость.
- Прощаю, - улыбнулся он, и я поплыла...
Дура, очнись!
Мы вошли в просторный холл, который занимал большую часть всего первого этажа. Наверно, его использовали и как столовую, и как гостиную. На полу везде, сколько хватало глаза, расстилался темно-зеленый короткошерстный ковер, похожий на бархатный мох. Бежевые с зеленым обои, строгая коричневая мебель без всяких затей, на стенах несколько неплохих пейзажей. Нельзя сказать, что очень уютно, но и бежать отсюда с криками причины нет.
Петя возился у камина, перед которым стояли... с ума сойти! Две деревянные качалки с мягкими бежевыми сиденьями и спинками.
Когда-то у меня были три идиотские мечты: кресло-качалка, часы с кукушкой и кротовья шуба. Часы с кукушкой мне подарили, но они быстро стали действовать на нервы. Шуба из крота - я увидела такую в одном меховом салоне - оказалась омерзительно дорогой и напоминала плюшевую старушечью жакетку, скроенную из кусочков. А вот качалки - настоящие качалки! - мне как-то ни разу не попадались.
Как сомнамбула, я подошла к камину и плюхнулась в кресло. Антон и Петя смотрели на меня со снисходительными улыбками, как на избалованного ребенка.
- Кофе, чай, сок? - поинтересовался Петя. - Или, может, вино, коньяк, коктейль?
Похоже, он мастер на все руки: и телохранитель, и шофер, и дворецкий.
Я попросила кофе, Антон - апельсиновый сок. Он сел в другое кресло и, тихонько покачиваясь, смотрел на огонь.
- Вы расскажете мне? - спросила я.
- Что?
- Все. Я ничего не понимаю. Ну, почти ничего. Расскажите мне про эту Ладынину. Как ее девичья фамилия?
Антон повернулся к Пете, который возился над сервировочным столиком, расставляя чашки, стаканы, блюдца.
- Позови Лешу.
Петя кивнул, вышел и тут же вернулся с высоким худым мужчиной в серых брюках и черном свитере. От прямого пробора на его высокий лоб двумя полукругами спадала челка. Но самой выдающейся деталью в его облике, как в прямом, так и в переносном смысле, был кадык. Огромный, поросший светлым пухом, он словно жил на длинной жилистой шее своей собственной жизнью.
- Знакомьтесь, - сказал Антон. - Мой начальник службы безопасности, Алексей Олегович. А это...
- Знаю, - кивнул Алексей. - Здравствуйте, Алла Валентиновна. Простите, что так невежливо обошлись с вами в аэропорту. Просто не было другого выхода. Ведь добровольно вы бы не поехали, да?
Я тоже кивнула.
- Так это были вы? То есть ваши люди? - спросила я, повернувшись к Антону. - А что с ними стало, ну, когда машина...
- Ничего страшного. Водитель в больнице, парни дома отлеживаются. Леша, что знаем про Ладынину?
Министр охраны вытащил плоскую электронную записную книжку, нажал какие-то кнопки.
- Ладынина Елена Сергеевна, родилась в 1973 году в Сочи. Девичья фамилия - Стеклова. В Москву приехала года три назад. Работала на телевидении, ассистентом режиссера. За Ладынина замуж вышла в начале прошлого года, а в начале этого он с ней развелся.
- Почему? - удивилась я.
- Потому что папа Ладынин поймал ее под мужиком, - ответил вместо Алексея Антон.А точнее, под своим шофером. Она гуляла направо и налево, но все никак не попадалась, а потом то ли бдительность утратила, то ли супруг наоборот бдительность повысил... Ну и вышвырнул, как котенка. Поскольку они подписывали брачное соглашение, Леночка осталась без копейки. Хотя это и незаконно.
Так... Никакой Лены Стекловой я не знаю. Или ее знает Корнилов, или... не знаю что. Хотя...
- А как она выглядит?
- Где-то метр семьдесят ростом, примерно сорок четвертый размер. Волосы светлые, длинные, прямые, глаза серые. Больше никаких особых примет.
Ничего себе! Да под такое описание подходят десятка полтора моих сочинских знакомых, и с полдюжины питерских.
И тут я вспомнила: нелепый супермаркет, потом тупик, женщина в льняном платье... Неужели она? И Кирюша? Я то ли засмеялась, то ли захныкала, прикрыв лицо рукой.
- Алла Валентиновна, вы ведь не ели ничего, давайте поужинаем, а потом будем разговаривать.
Я вдруг почувствовала совершенно зверский аппетит и согласилась.
* * *
Петя смотрел на меня, невежливо выпучив глаза и отвесив губу. Антон прятал улыбку в кулак. Я мела все, до чего только могла дотянуться: креветочный салат, жульен с грибами, судака в пивном тесте, ризотто. Даже никогда не любимые фаршированные баклажаны. Такого жора со мной не наблюдалось с того момента, когда Мишутка с чемоданом отбыл к родителям. Тогда я по-прежнему покупала продукты и готовила на двоих, но поедала все одна - и с гораздо большей скоростью.
Наконец утроба была набита под завязку. Не хватало только сыто рыгнуть и упасть под стол.
- Десерт? - поинтересовался Петюня.
Я только застонала.
- Тогда мезим-форте. Никогда бы не подумал, что такие субтильные девушки могут быть прожорливыми, как пираньи.
- Петя... - укоризненно протянул Антон, но глаза его смеялись.
Я хотела было обидеться, но не выдержала и тоже рассмеялась.
- Можете незаметно расстегнуть молнию на штанах и отползти на диван, - добавил он.
- В смысле? - оторопела я.
- Ну, так обычно делала моя сестра, когда объедалась. Отползала переваривать. Как удав.
Расстегнуть штаны я постеснялась, но на диван отползла. И моментально уснула.
Когда я проснулась, за окном было темно. Ну, почти темно. Что-то мерно шумело. Дождь! Так мягко шлепать капли могут только по хвое. Где-то далеко, на краю света, горел торшер, бросая круг света на потолок. Тихо-тихо звучала музыка, классический джаз. Рояльные синкопы падали гранеными шариками на хрусталь. Горько жаловалась труба. Хрипловатый негритянский голос жаловался в ответ. Мне тоже захотелось кому-то пожаловаться. Так захотелось, что даже слезы на глазах выступили.
Под головой оказалась подушка в полосатой наволочке. Ноги мне кто-то укрыл пушистым шотландским пледом. От этого себя стало еще жальче. Все как будто придвинулось вплотную: Герострат, Динка, Валерка... Я неожиданно для себя всхлипнула, уткнувшись лицом в пахнущую лавандой подушку.
Кто-то подошел и дотронулся до моего плеча.
- Ну тише, тише. Ничего страшного не случилось. Все будет хорошо.
Я задрала голову. Рядом с диваном стоял Антон. Он уже переоделся в джинсы и белую трикотажную рубашку. От него пахло дорогим табаком и свежим, грозовым одеколоном. Я завыла еще громче.
- Ну-ка! - Антон сел рядом и обнял меня за плечи. - Кажется, нам пора поговорить.
- Не знаю, - судорожно вздохнула я. - Я даже не знаю, кто ты такой. Кто? Бандит? Вор? Или честный предприниматель? Впрочем, это одно и то же.
- А почему, собственно, одно и то же?
- Ты что, издеваешься?!
Я хотела вскочить, но Антон силой удержал меня на диване.
- Ну хватит дергаться. Угомонись!
- Мы уже на ты? - серно-кислотно спросила я.
- Вообще-то ты первая начала.
- Да? Извини, не заметила. А предпринимателей честных не бывает. Не бы-ва-ет!
- Бывает. Только, к сожалению, им не дают быть честными. А это уже несколько иной расклад.
Я сморщилась, словно разгрызла шоковый леденец.
- Знаешь, это все демагогия! Сам-то я белый и пушистый, а вот другие...
- Ладно, будь по-твоему. Я нечестный предприниматель. Но не вор и не бандит.
- От тюрьмы да сумы... - на редкость противным голосом прогундосила я.
- Премногое мерси. Короче, дела обстоят так. С Жориком Ладыниным у нас были кое-какие дела. Он ведь тоже питерский... парнишка. Теперь это модно. Когда-то я ему помог материально. Правда, об этом он давно забыл. Ну, забыл - и забыл. Я тоже сделал вид, что забыл. Вот такие уж мы забывчивые.
- Да, - кивнула я. - Я не злопамятный, отомстил - и забыл.
- Ошибаешься. Я тут ни при чем. Там сумма была смешная. Для меня - смешная. Я, к твоему сведению, на минуточку банкир. Не из крупных, но и не бедствую.
- Вот только банкиров мне и не хватало!все так же противно бубнила я.Если это для тебя такая смешная сумма, зачем тебе понадобился диск?
- Из принципа. Я лучше детдом построю или церковь, чем отдам миллион долларов в жадные Леночкины ручонки.
Почему-то хотелось поверить. Ну просто очень хотелось.
- Ты обещал, что после ужина обо всем мне расскажешь.
Я неловко шевельнулась, и Антон снял руку с моего плеча. Где-то в глубине шевельнулось нечто похожее на разочарование.
- Гут. Слушай. Нехорошо, конечно, так о покойниках, но Жорик получил по заслугам. Уж такой был шустрый да жадный. Заслуженный крадун республики. Денюжку чемоданами скирдовал. А потом за бугор переправлял. Олейников, которого вместе с ним убили, давно на него шестерил. Ездил за границу, открывал там анонимные счета. А потом всякими хитрыми извилистыми путями, через оффшоры переправлял туда наворованное. Очень большой специалист был по ассенизационным работам. Ну, по отмывке денег. Когда Жорик супругу турнул, она сильно обиделась. И решила хоть как-то, но оторвать свой кусочек. С Семеном они, думаю, давно были знакомы. Вот и составили план. Наняли такого же жадного дурачка Корнилова Ты уж извини, Алла, может, тебе и неприятно, но это факт. Думаю, они его с самого начала решили после употребления списать. А что касается Семена Не знаю, может Лене жалко стало с любовником делиться, а может, просто надоел.
- Как у тебя все просто получается, - зевнула я, едва успев прикрыть рот.Давай по протоколу. Пункт первый. Зачем им вообще понадобилось кого-то нанимать? Ведь Семен этот самый у Ладынина кто был? Помощник?
- Вроде того, - кивнул Антон.Местный управделами. Как Леша говорит, помоганец.
- Ну! Он что, не мог сам как-то все узнать?
- Выходит, не мог. Во-первых, то, что Семенособа, приближенная к императору, вовсе не означает, что он неотлучно при нем находится. Наоборот, когда Жорик встречался с Олейниковым, он Семена всегда из дома убирал. Во-вторых, такой сканер можно присоединить на входе только работающего компьютера. В-третьих, сканер будет на виду, незамеченным уж никак не останется. Значит, хочешь не хочешь, а приходится сажать его на компьютер охраны и посвящать в дело охранника. К тому же, на диск можно хоть и большой объем информации записать, но все же ограниченный. Сканер пишет все, что появляется на экране. Включишь заранее, а Жорик возьмет да и начнет в какой-нибудь Дум играть. Или в Звездные войны. Выходит, включить надо только тогда, когда дорогой гость пожалует.
- Послушай, я не понимаю, зачем такие сложности. Неужели нельзя было просто жучка поставить? Или на бумажке номер счета написать?
- Нельзя. Жорик как раз и боялся, что его слушать будут. Видишь ли, у него была феноменальная память на цифры. Десятизначное число запоминал, посмотрев на него пару секунд. А бумажку могут элементарно украсть, ее можно потерять, да мало ли. Поэтому метода у них была такая. Павел приносит дискету, на которой номер счета, код, сумма. Дискету вставляют в компьютер, Жора смотрит, запоминаети все. Дискету затирают намертво.
- Ладно, - не сдавалась я.Пусть так. Но зачем им понадобился именно Корнилов? До такой степени понадобился, что уломали или подкупили даже его начальника, чтобы тот Андрея погнал поганой метлой. Неужели в Сочи больше нет ни одного жадного дурачка? И ты зря извиняешься, я я тоже так думаю. Ну, про жадного дурачка.
- Алла - Антон закусил губу и с сомнением посмотрел на меня: стоит ли говорить?Ты так уверена в нем?
- В смысле?
- Ты уверена, что он говорит тебе правду?
Если бы я была в этом уверена! Увы, он столько раз меня обманывал, что верить его россказням могла только такая дурочка, как я. И дурочкаэто еще ласково сказано!
Короче, я молчала и ждала продолжения.
- Не могу утверждать наверняка, но подозреваю, он слегка навешал тебе на уши мучных продуктов. Ты не думаешь, что он мог быть знаком с Ладыниной? Или раньше, когда она еще в Сочи жила, или уже теперь?
- Я спрашивала, он сказал, что нет. Но Может, ты и прав. Тогда очень многое становится понятным. Очень многое. Хотя и не все.
- Что именно? Кстати, ничего не хочешь выпить? Коньяк? Вино?
- Нет. Разве что соку стаканчик.
Антон встал, налил мне соку, себе немного коньяку, снова сел рядом. Я отпила большой глоток, почти на полстакана, закашлялась. Почему-то было жарко. Может, наконец, простыла, поднимается температура. А может
- Если все так, как ты говоришь, то мне понятно, почему они его выбрали. Понятно, откуда она узнала обо мне. Динка Черт! Даже думать об этом не хочу! Еще понятно Нет, пожалуй, больше ничего не понятно. Как мои стихи оказались у ментов? Как они, менты эти самые, так быстро узнали обо мне? Как сама Ладынина узнала, что Герострат едет ко мне?
- Герострат?удивленно переспросил Антон.
- Да, Герострат. Я его так называю про себя. Потому что чем больше хочу о нем забыть, тем хуже это получается. А самое главное, мне непонятно, откуда ты узнал о моем существовании?
- Про стихи ничего не знаю. И обо всем остальном тоже. А вот откуда я знаю. Просто Ладно, расскажу. Про диск я узнал совершенно случайно. В прошлом году Жорик подкатился ко мне с одной аферкой. Так, безделица. Я отказал. Понимаешь, Алла, я действительно не ангелок с крылышками, но есть вещи, которые я никогда, слышишь, никогда не сделаю. И в частности, из моего банка, с моего ведома, ни одна копейка не уйдет в Чечню, боевикам.