Довольная, домомучительница убежала, даже забыв допросить меня на предмет обеденного меню. Пришлось давиться рыбной солянкой. Впрочем, куриные котлеты были очень даже ничего. А мусс из ананасапросто объедение.
После обеда Петя устроился поспать на веранде. Я смотрела, как он пытается поудобнее расположиться в крошечном для его богатырского торса шезлонге, и мне почему-то стало его жаль. Большой и бестолковый, как слоненок из мультфильма про тридцать восемь попугаев. Хотя с чего я взяла, что бестолковый? Нормальный парень. Разве он виноват, что вымахал таким огромным? Вот он, стереотип: раз здоровенный и бритый, значит, тупой ублюдок.
Я отправилась на экскурсию по дому. В пристройке, видимо, жили Катя, Толик, Гена и Петя. Туда я не пошла. На кухню заглянула мимоходом, но Катерина тут же потребовала меню на ужин. Чтобы отвязаться, я заказала рыбу без костей, а остальноена ваш вкус. Нет, роль хозяйки или почетной гостьи, хотя и имела свои плюсы, все же не слишком меня привлекала.
Сначала я поднялась наверх.
Кроме моей комнаты там были еще три. Двепочти точные копии моей, только одна в зеленых тонах, а другаяв желтых. Желтая комната, судя по идеальному порядку, была необитаемой, в зеленой, кажется, кто-то жил. На стуле висел серый мужской свитер, дверца шкафа была приоткрыта, а на тумбочке лежала стопочка книг в бумажных обложках. Для хозяйской спальни келья была слишком уж спартанской. Может, тут обитал Алексей?
Третья, то есть четвертая, комната была самой большой. И тоже в зеленых тонах. Ничего лишнего. Широкая кровать под пушистым покрывалом, тумбочка, пара кресел, шкаф. На тумбочке - небольшой японский телевизор. В ванную я заглядывать не стала, спустилась вниз.
На первом этаже, кроме кухни и холла был еще небольшой кабинет, он жебиблиотека. Письменный стол, на нем телефон, компьютер. А по стенамполки с книгами. С одной стороны - в легких жанрах, с другой что-то техническое и финансовое, даже на иностранных языках. Еще я заметила книги по истории, духовную литературу и классику. Надо сказать, что Библию, к стыду своему, я читаю нечасто, а классикой за институтские годы объелась настолько, что только последние года два потихоньку начала ее перечитывать. И открывать столько нового! Ну что семнадцати-восемнадцатилетним соплякам Наташа Ростова или князь Мышкин? Давно вымершие идиоты. Зато сейчас читаешь и понимаешь: а ведь это все про меня!
Но сейчас читать про себя не хотелось. Поэтому я выбрала Акунина. В углу стояла мягкая кушетка, куда я и завалилась с книжкой. Вообще-то Акунина я люблю, и даже не столько приключения бравого сыщика Эраста Фандорина, сколько книги о монахине Пелагии. Но сегодня мне никак не удавалось перенестись в патриархальный Заволжск, потому что некие неприятные мысли то и дело выдергивали меня в настоящее.
Во-первых, о Лене Ладыниной. Во-вторых, о Герострате. А в-третьих, о них обоих. Неужели Антон прав? Неужели Корнилов действительно с ней спал? Потому что в данном случае был знакомпросто изящный эвфемизм. Нет, сам факт постельного приключения, как эти ни прискорбно, меня мало трогал, но вот то, что она узнала обо мне От него? Или все-таки нет? Но на каком голубом глазу говорил, что не знаком с шефовой супругой!
Сделав еще пару попыток сосредоточиться на поисках убийцы белых бульдогов, я запихнула книжку под подушку.
Что мировая литература посоветует книжному червю Алле Мартыновой? Ну, имеются два основных варианта. Доведенная мерзким гадом буквально до ручки, несчастная дамочка бросается в объятья прекрасного принца и живет с ним счастливо, пока смерть и так далее.
Второй, более нестандартный вариант: дамочка опять же бросается в объятья прекрасного принца, но в последний момент понимает, что лю-у-бит, безумно и неисправимо любит гада, возвращается к нему и мучается, пока смерть В особо слюнявых дамских романах, которые один мой знакомый называет не иначе как сучья радость, гад даже может в финале исправиться. Но мы-то знаем, что этот остров необитаем. Наш пресловутый гад-Герострат не изменится, поскольку горбатого известно что исправит.
Послушай, Алла Валентиновна, а что, третьего не дано? Неужели нельзя обойтись и без гада, и без прекрасного принца? Или тебе непременно нужен объект для страдания? Отдохни хоть немного!
Впрочем, в том, что я отдохну от Герострата, сомнений нет. Ну почти нет. После того, как он позорно удрал в лес Нет уж, no more Hiroshima! А вот что касается Антона
С одной стороны, он мне нравится. А с другой Да, пуганая ворона! Но так уж не хочется снова вляпаться. Во всех смыслах. И в любовь, и в неприятности. Вот я сейчас уши развешу, расскажу ему все и
Дверь приоткрылась, в щель просунулась Петина голова. Луч солнца, раздробленный стеклом витража, красил его ежик в самые замысловатые панковские цвета.
- Не спишь?шепотом спросил он.Шеф звонил. Скоро приедет. Какие-то у него проблемы.
- Он здесь живет?
- Большей частью да. Но в городе тоже квартира есть. Небольшая. А ты что, приданым интересуешься?ехидно фыркнул Петя.
- Да иди ты!я швырнула в него думкой, и Петя ловко ее поймал.
- Да ладно, не тушуйся. Владимычзавидный жених. Мне кажется, у тебя есть шанс. Глядишь, пригласите меня в крестные папы
Тут уж я не стерпела, вскочила и бросилась к двери. Петя показал мне язык и вылетел, мерзко хихикая. А я подумала, что веду себя, как девочка младшего школьного возраста. Когда я училась во втором классе, мой сосед по парте Вовка Кулаков постоянно вопил, что я нравлюсь Сашке Звереву. Я лупила Вовку учебником по голове, будто бы в праведном негодовании, а сама была страшно довольна. Жаль только, это была неправда. Просто Вовка сам был в меня влюблен и таким сложным способом пытался обратить на себя внимание. Может, по аналогии, я произвела впечатления на Петра Петровича?
Еще раз перемерив все содержимое сумок, я остановилась на светло-серых бриджах и бледно-голубой водолазке без рукавов. С удовольствием накрасилась новой косметикой, зачесала волосы в пушистый хвост-фонтан, посмотрела в зеркалоничего (О-о!сказал вездесущий Петя).
Зашуршали шины, забился в истерике Спрайт. Открылись ворота. Пульс пошел в гору.
Идиотина!прошипела я сквозь зубы.
Из окна было видно, что Антон разговаривает во дворе с Катей. Я спустилась в холл и села в качалкуспиной к двери!с Акуниным в руках. Хорошо хоть заметила, что держу книгу вверх ногами.
Так, открылась дверь.
- Привет.
- Привет, - ответила я, стараясь, чтобы голос звучал лениво и равнодушно, а ноздри уже задергались, как у гончей: неужели?..
- Это тебе!
На колени упала охапка нагретой солнцем сирени. Я мысленно застонала: Господи, нет! Так не бывает. Так бывает только в одном случае: этот объект не для меня.
- Ехал по трассе, смотрюкуст. Удивился: сирень везде уже отцвела. Дай, думаю, нарву. Мне почему-то кажется, ты ее должна любить.
- Я люблю сирень, - медленно и глухо, совсем как женщина-вамп, сказала я и обернулась.
С минуту мы смотрели друг другу в глаза. Я почувствовала, что пальцы мелко дрожат, и спрятала их под букет. В этот миг я словно раздвоилась и посмотрела на сцену из камина.
Красивый мужчина в элегантном летнем костюме как зачарованный смотрит на сидящую в кресле взволнованную рыжую девушку, уткнувшуюся носом в охапку сирени.
Как мило! Как трогательно!
Мысленно я врезала себе кулаком в глаз и вернулась из камина обратно в качалку. Надо кончать с этой ехидной шизофренией. Может, это профессиональная редакторская болезнь? Психиатр подозревает всех без исключения в психических отклонениях, а я в каждой жизненной ситуации вижу книжную фальшь и надуманность, забывая, что любая из них, даже самая глупая, происходит на самом деле.
Кажется, я снова покраснела.
- Ужин готов!завопила из кухни Катя.
Спасибо, что на свете есть Кати!
- Ты фотографию Ладыниной нашел?спросила я, чувствуя, что краска наконец возвращается с лица на положенное ей место.
- Алла, хочешь на колени встану?Антон аж зажмурился, его лицо забавно перекосилось.Забыл. Закрутился и забыл. Алексей в Москву улетел на Леночку ябедничать. Сейчас позвоню ему.
Он снял с пояса мобильник, потыкал кнопочки, нахмурился.
- Черт! Абонент временно недоступен. Вот паршивец! Сказал же ему, будь все время на связи.
- Может, в плохую зону попал? Где не берет. Или батарейка села, - заступилась я.
Ничего не ответив, Антон снова набрал какой-то номер.
- Пожалуйста, 217-ый, - сказал он резко.Вышел? Давно? Передайте, чтобы непременно позвонил на работу. Как только появится. Спасибо.
Положив телефон на каминную полку, Антон мрачно посмотрел на меня.
- В гостинице его нет.
- Ну и что? Он, наверно, в Москву приехал не в гостинице сидеть? Позвони еще на сотовый минут через пять.
Но ни через пять минут, ни через двадцать пять Алексей так и не отозвался. Антон рассеянно ковырял вилкой рыбную котлету (как и просилабез костей!), время от времени обмениваясь с Петей тревожными взглядами. Я вспомнила слова бравого бодигарда о том, что у шефа проблемы. Очень скоро их напряжение передалось и мне. Как будто своего мало.
Мы уже заканчивали пить кофе, когда Антон вытащил из кармана телефон и с удивлением уставился на него. Его маленькая серебристая Нокиа без антенны лежала рядом с чашкой, а в руке он держал облезлый громоздкий Эрикссон. У меня екнуло сердцепрямо как селезенка у лошади.
- Что это?спросила я внезапно севшим голосом.
- Это?переспросил Антон.Это телефончик твоего дружка Корнилова. Ребята присматривали за вашей дачкой, в лесу побродили. Думали, может, объявится. Куда там! Наверно, удрал в Эстонию.
- Почему в Эстонию?
- Ближайшая заграница. Шучу. Телефон в лесу нашли. Я пробил в Би Лайнеего. Держи.
- Зачем?я даже отодвинулась, как будто он предлагал мне гремучую змею или беременную тараканиху.
- Пусть будет у тебя. Мало ли вдруг позвонит на удачуа вдруг ты нашла. Чем черт не шутит.
- И что мне тогда ему сказать?
- Скажи, чтобы не идиотничал. Не в его интересах разгуливать по городу. Да и в лесу сидеть не сладко. Пусть скажет, где он. Ребята съездят и заберут его. Правда, надо на зарядку поставить. Где-то был подходящий зарядник.
Нокиа вдруг разразилась Луи Армстронгом: Let My People Go. Антон схватил трубку и поднес к уху:
- Да Что?! Как?
Я увидела, как его ногти впились в ладонь, костяшки пальцев побелели. Лицо моментально изменилось: стало жестким и словно незнакомым. Он резко и отрывисто бросал в трубку какие-то малопонятные фразы, по которым я никак не могла понять, что же случилось, кроме одного: случилось что-то очень и очень нехорошее. Вопросительно посмотрела на Петю, но он следил за Антоном с таким же недоумением.
Закончив разговор, тот продолжал стоять, сжимая трубку в руке и разглядывая пятно от пролитого на скатерть кофе.
- Что?наконец не выдержал Петя.
- Это Вахтанг, - тихо сказал Антон.Только что нашли Алексея. В него стреляли.
* * *
Был уже второй час ночи, но никто и не думал ложиться. Катерина всхлипывала в уголке. Петя до хрипоты спорил с Антоном, доказывая ему, что тот ни в коем случае не должен ехать в Москву. Наконец удалось выяснить, что Алексей лежит в институте Склифосовского, в реанимации, и что шансов выжить у него один на тысячу. Два классических выстрела из ТТв грудь и в голову. То ли киллер попался неопытный, то ли Алексей оказался невероятно везучим и живучимне знаю. Если бы речь шла о ком-нибудь другом, я, разумеется, опять сморщила бы нос, припомнила бульварную литературу и анекдот про пять сквозных ранений в головумозг не задет. Но сейчас почему-то не хотелось.
- Я поеду сам!вопил Петя.
- Ничего подобного, твоя задачабыть рядом с Аллой, - не соглашался Антон.
В конце концов они постановили, что в Москву поедут неизвестные мне Сергей и Анжела. Антон еще пару раз звонил в Москву, в институт, но изменений не былоАлексею сделали операцию, состояние оставалось крайне тяжелым.
Петя быстро собрался и уехал в город, обещав к утру вернуться. Перед этим они с Антоном что-то тихо обсуждали во дворе, оглядываясь по сторонам.
Катя, всхлипывая, ушла во флигель. Собаки бегали по участку свободно, даже отморозка Спрайта спустили с цепи. Антон вытащил из сейфа в библиотеке пистолет, отщелкнул обойму и начал забивать в нее блестящие тупорылые патроны.
Саспенс нарастал. Снова начал выть ветер, еловые лапы задевали крышу. Был слышно, как монотонно плюхает в берег озерная вода.
Наконец мой манометр зашел за красную черту, и предохранительный клапан с визгом открылся.
- Черт возьми!дурным голосом заорала я.
Антон вздрогнул и уронил патрон.
- С ума сошла?поинтересовался он. Вполне, впрочем, мирно.
- Ты можешь мне что-нибудь объяснить? Что происходит?
- Что происходит?пожал плечами Антон.Да ничего особенного. Будни нечестного предпринимателя. Обычные разборки. Сейчас приедет грузовик с крутыми пацанами, и начнется мочилово. Хочешь, дам АКМ?
- Что дашь?прошлепала я дрожащими губами.
- АКМ. Автомат Калашникова. Да успокойся ты, - усмехнулся он, глядя на мою вытянувшуюся в минус физиономию, - не будет никаких разборок.
- А зачем тогда пистолет?
- Да мало ли. На всякий случай. Вместо Петруши.
- Послушай, - не поверила я, - не надо держать меня за идиотку. Ты говоришь, что миллион долларов для тебя не деньги, что ты хочешь вернуть их исключительно из принципа, а меня спасаешь исключительно из человеколюбия. Потом твой начальник охраны едет в Москву, в него стреляют Да что же это такое, черт побери?!
Тут мои несчастные нервы не выдержали, я плюхнулась на диван и разрыдалась.
И снова дежавю. Кажется, все это уже было ночью. Потому что Антон снова сел рядом и обнял меня за плечи. Только на этот раз я уткнулась сопливым носом в его рубашку.
Он легонько гладил меня по спине и шептал что-то успокаивающее, а я шмыгала и превращала буржуинское швейное изделие в палитру из якобы несмываемого Ланкома.
Идиллию нарушило то, что Антон решил погладить меня по голове. Я вздрогнула. Он посмотрел на меня с недоумением.
- И все-таки?..упрямо прошептала я, вытирая нос о его карман.
- Миллион не лично мой, а банковский, - слегка суховато, словно разочарованно ответил Антон.Я его списал как рискованное вложение. Но Ладыниной отдавать действительно не хочу. Да, из принципа.
- Ты случайно не Козерог по гороскопу?спросила я.
- Да, случайно Козерог. Причем чистокровный и породистый.
- Это как?
- У меня мама и папатоже Козероги. И дедушка. Так что я классический Козерог. Настырный. Если уж решил А ты кто?
- Я? ЯВесы. Нет, ты мне зубы не заговаривай!
- Я не заговариваю. Просто, Хьюстон, проблемы у нас не только из-за диска. А скорее, из-за той аферки, помнишь я тебе говорил, с которой папа Ладынин ко мне приходил. Он ведь в том деле был так, посредник. Алексейпросто предупреждение. Я в Москву его послал кое с кем переговорить, а уж заодно и кредиторов на Ладынину натравить. Но, похоже, не успел. Так что все несколько осложнилось. Ничего, разберемся. Жаль только, я сам в Москву поехать не могу. Есть у меня один фээсбэшный приятель, вот он и съездит. Возьмет отгул, прокатится за банковский счет. По своей линии перетрет. Будем надеяться на лучшее. Но предосторожности не помешают.
- Иными словами, ты хочешь сказать: из-за того, что ты не помог чеченам, тебя хотят убрать. Так?
- Как пошло! Ты это хочешь сказать?
Я только глазами захлопала. Сказать это вслух я, конечно, не хотела, но
- Послушай, Алла, на твоей мордашке все написано метровыми буквами. Как на рекламном щите в метро. По-твоему, ситуация складывается, как в дурацком детективе. Или как в дурацком романе. Или сериале. Тебе, может, и хотелось бы поверить, что все происходит на самом деле, но никак не можешь. Потому что все это ты уже читала или видела по ящику. Так?
Я неуверенно кивнула. Он читает мои мысли. Так не
Да прекрати ты, одернула я себя. Это уже даже не смешно. Если уж вляпалась в криминально-любовный сериал, то и веди себя соответственно, а не строй из себя сурового критика, живущего в абсолютном космическом вакууме.
- Ничего со мной не случится, - устало сказал Антон, закуривая сигарету.Иди-ка ты лучше спать.
Я упрямо замотала головой.
- Ну тогда расскажи мне что-нибудь.
- Что?
- Что-нибудь о себе.
- Да ты и так, наверно, все обо мне знаешь. Лучше ты о себе что-нибудь расскажи.
- Тебе это интересно?он посмотрел на меня с недоверием.