Чему обязан, Шарль? спрашиваю я и радуюсь тому, что голос мой звучит достаточно ровно.
Наш друг Фогель
Что с ним? Заболел?
Хуже. Сидит под домашним арестом.
Какая досада! говорю я заплетающимся языком и едва не падаю вместе с Эрлихом.
К счастью, толстый старый каштан, бугристый от бородавчатых наплывов, удерживает нас на ногах. Пальцы мои скользят по коре, хватаются за наплывы, не задерживаясь и на том, в которомэто я знаю точно! мать-природа проделала крохотное дупло.
Эрлих с трудом поддерживает меня.
Огюст? говорит он с испугом. Эй, вы там, помогите же!
Ближайший из охранников стремглав летит на зов. Вдвоем с Эрлихом они кое-как дотягивают Огюста Птижана до скамейки, усаживают, распускают галстук.
Воротник, хлопочет Эрлих. Расстегните же ему воротник, черт возьми!
Да, штурмбаннфюрер!
Да не возитесь вы!..
Милая моему сердцу перебранка, свидетельствующая о том, что в суматохе и вспышках эмоций проделка с дуплом пройдет незамеченной Не пора ли прийти в себя?
Глубоко вздохнув, я открываю глаза.
Ну, ну, говорит Эрлих и ободряюще треплет меня по плечу. Маленькая заминка, а? Не надо было ехать, Огюст.
Кто мог предположить Простите, Шарль.
В постель, Одиссей, и немедленно! Вы дойдете до машины?
Шажок. Другой Буквально по сантиметру Огюст Птижан преодолевает расстояние от бульвара до «ситроена». Меня тянет оглянуться назад, на каштан, ничем не отличимый от сотен каштанов, но я удерживаюсь от искушения и даю Эрлиху усадить себя в задний отсек авто. Свертываюсь калачиком на подушке и вслушиваюсь в тарахтение мотора. Испуганные лица старушек и старичков, вытянувших шеи на скамейках, стоят у меня перед глазами Мадам! Мсье! Не волнуйтесь, пожалуйста! Огюст Птижано-ля-ля! живуч как кошка!.. На этот раз мне определенно повезло.
10. СПЛОШНЫЕ СЮРПРИЗЫАВГУСТ, 1944
На этот раз мне определенно повезло. Хочется надеяться, что и дальше, в ближайшие сутки, быт Огюста Птижана не омрачится событиями из ряда вон выходящими.
Вечер и ночь прошли спокойно. Вернувшись с бульвара, я отправился в постель, куда Микки подала мне ужин. В присутствии Эрлиха шарфюрер Больц держалась официально, словно это не она несколько часов назад пыталась соблазнить простодушного Огюста Птижана. Сидя с подносиком возле кровати, она не удостоила меня и словом; чопорные движения, бесстрастный взгляд профессиональной сиделки. Недостаток добросердечия был компенсирован ею после отъезда штурмбаннфюрера: за полночь Микки то и дело, скользя как тень, возникала в комнате и поправляла подушки. Роман не достиг апогея лишь благодаря сценическим способностям Птижана, издававшего такие стоны, что Микки ринулась названивать Гауку. В результате я получил укол морфия и возможность заснуть в полном одиночестве.
Впрочем, заснутьэто сказано не точно. Кошмары, раздергивавшие забытье на клочки, мало напоминали сон. Я с кем-то дрался, бежал, прятался в обгоревших развалинах; левая рука моя жила сама по себена ней появились пальцы, похожие на щупальца, и я цеплялся ими за падающие дома, мосластые ветви ветел и черные-пречерные облака Перед рассветом я окончательно открыл глаза и обнаружил Микки, сидящую на пуфике. На коленях у нее был тазик, в котором плавали салфетки.
Скверное дело, сказал я, удивляясь, как звонко звучит мой голос.
Микки сменила компресс и сунула мне градусник. Я держал его во рту и, скосив глаза, следил за металлическим столбиком, быстро заползавшим за красную черту. Стеклянный стебелек дребезжал, тыкался в зубы
Сделать укол? спросила Микки.
Не надо, сказал я, боясь, что морфий опять вернет меня к видениям бреда; в бреду, как известно, люди всегда говорят.
Гауптштурмфюрер распорядился
Бог с ним, Лотта И не лезьте из кожи вон. Вы ведь терпеть меня не можете.
Не так
А как? Ну смелее! Не церемоньтесь с недочеловеком! Мой голос звучал, как гитарная струна, самое высокое си, отраженное в пространстве.
Это верно, сказала Лотта, подумав. Но что-то в вас есть. Вы похожи на немца, Август Лежите тихонько, у вас тридцать девять и три.
Ничего Скажите, Лотта, Варбург посоветовал вам быть как бы это выразиться? Быть помягче со мной? Он ваш любовник, Лотта?
Микки уронила компресс; брызги из тазика темными пятнами расплылись по халатику.
Бригаденфюрер мой начальник!
Значит, Эрлих лжет?
Вы думаете, я шлюха?
Это не шарфюрер Больц. Не солдат СС, всегда думающий только о фюрере, тысячелетней империи и достоинстве нордического человека. Маленькая немочка, девочка Лотти, игравшая, как и все дети мира, с тряпичной куклой, верившая в бога, зубрившая в гимназии правила арифметики. НСДАП придушила эту девочку, и СС-шарфюрер, не испытывая сомнений и жалости, присутствовала при пытках и исправно доносила начальству о коллегах, имевших неосторожность отступать от «кодекса германской чести». О нет, я не педагог и не собирался перевоспитать фрейлен Больц. Мне всего-то и требовалосьзаставить ее так или иначе ненадолго выйти из жестких рамок служебной регламентации Девочка Лотти не желала, чтобы ее считали шлюхой. Пока и этого довольно.
Так думаю не я, а штурмбаннфюрер, сказал я.
А что ему известно? Что он знает о бригаденфюрере, этот ваш Эрлих?
Почему «мой»?
Будто не догадываетесь? Не делайте из меня дурочку, Август. Я тоже не совеем слепа Он думает, что хитрее всех. Как бы не так! Бригаденфюрер видит его насквозь.
Я еле сдержал стон, боясь спугнуть ее, и ждал продолжения. Однако мысли шарфюрера Больц совершили скачок и ринулись в другом направлении.
Хотите знать, почему Эрлих врет, что я шлюха? Он затащил меня к себе, накачал коньяком и стал кричать, что я Лорелея, а сам искал, где у меня резинки на чулках Вот оно как было!.. Интеллигент Доктор, и все такое. Да он и мизинца не стоитногтя на мизинце бригаденфюрера! Вот кто человек! Видели бы вы его, Август!.. После Шелленберга он самый молодой генерал СС в рейхе! Сам Гиммлер побаивается его, потому и сплавил в Париж.
Я и не предполагал, что это окажется довольно простонавести шарфюрера Больц на разговор о Варбурге. Бригаденфюрер был и оставался загадкой для меня. Даже то, что Варбург молод, открытие. Я рисовал себе его иным: седовласым, усталым, разочаровавшимся в неких идеалах на последнем этапе войны и потому ищущим связи с СИС, буде события сложатся не в пользу Германии Самый молодой генерал, сосланный к тому же в Париж и чем-то насоливший Гиммлеру, это было уже кое-что!..
Вы любите его, Лотта?
А хоть бы и так?
Еще быЗигфрид
Я здорово рисковал, пользуясь насмешкой, но фрейлен Больц все-таки, к счастью, была в первую голову, женщиной, а солдатом ССво вторую.
Есть мужчины и красивее, согласна Но и вы, Август, влюбились бы в него. Когда он целует мне руку, я едва не теряю сознания от счастья. Я!.. Кто я такая? Дочь паршивого неудачника, учителишки, только тем хвастающегося, когда пьется, что Грегор Штрассер хлопал его по плечу. И Варбург! Граф фон Варбург цу Троттен-Пфальц! Последний в своем роду. Он отказался от приставки и титула, чтобы слиться с нацией. Вы бы на это пошли?
Итак, отпрыск аристократической фамилии, вступивший в СС чтобы «слиться с нацией», и ищущий через посредство Эрлиха связь с Интеллидженс сервис Лотта, неопытный шахматист, перемешала фигуры на доске и подставила своего короля под шах. Продолжая сравнение, я подумал, что Варбург из числа королей, которым особенно необходимо прикрытие пешек Продолжало быть неясным только, какое положение занимает бригаденфюрер в парижской иерархии СД. О верхушке гестапо я, естественно, был осведомлен; люди, окружавшие высшего руководителя полиции безопасности и СД-генерала Кнохена, были наперечет, и Люк долгое время специально занимался ими. Фамилия Варбурга несколько раз мелькала в сообщениях источников, и у меня, по кратким зтим данным, сложилось убеждение, что СС-бриганденфюрер болтается при штабе без определенной должности. Пожалуй, я ошибся: скорее всего Варбург действовал в качестве уполномоченного Кальтенбруннеравсе, кого терпеть не мог Гиммлер, пользовались особым благоволением начальника РСХА.
Огюста Птижана подмывало продолжить крайне волнующий разговор, но осторожный двойник, сидящий в его оболочке, одернул любознательного исследователя и перевел беседу в более спокойное русло. Совсем некстати было сосредоточивать внимание шарфюрера Лотты Больц на острой теме и заставлять ее, обдумав разговор в свободную минуту, жалеть об откровенности.
Вопрос Лотты остался без ответа, а Огюст Птижан, постонав и поохав, послал ее за кофе. Спать ему не хотелось.
Еще одно утро, за которым потянется еще один день, не сулящий Огюсту радостей. Солнце пробивается сквозь тростниковые жалюзи и разрисовывает пол желтым серпантином. Фарфоровая, умилительно наивная пастушка, приподняв пальчиками юбочку, кокетничает с розовым пастушкомбезделушка стоит на прикроватной тумбочке по соседству с часами в кожаном складном чехле и вполне современным эбонитовым телефоном. Еще нет семи, а в комнате душно. Я лежу на спине и смотрю на телефон Из кухни доносятся негромкий стук тарелок и запах проперченных сосисок. Микки хлопочет над завтраком.
Сосиски и стакан молока, прикрытый салфеткой, вплывают в спальню как раз тогда, когда эбонитовое чудо издает первый, неуверенно короткий звонок. Я лениво скашиваю глаза и проявляю слабый интерес:
Кто бы это мог быть в такую рань?
Шарфюрер Больц ставит поднос на пуфик. Телефон вторично издает дребезжание ипосле паузыв третий раз затрачивает порцию электричества, дабы побудить нас поторопиться.
Лотта берет трубку.
Говорите!
Для секретаршислишком требовательно и сердито.
Какой Шульц? Здесь нет капитана Шульца. Ошибка!
Кстати, говорю я, дождавшись, пока Микки положит трубку. Соединитесь, пожалуйста, с Эрлихом и скажите, что я вряд ли встану сегодня.
Уже звонила, отвечает Лотта и пододвигает пуфик. Вы спали, и я звонила из гостиной.
Он ничего не просил передать?
Штурмбаннфюрер не докладывает мне о делах!
Лотта аккуратно режет сосиску и, подцепив кусочек вилкой, собирается передать его мне, но стук парадной двери отвлекает ее, и я едва успеваю отклониться и сберечь глаза, в которые целится вилка.
Осторожнее, Лотта, говорю я недовольно и замолкаю с полуоткрытым ртом.
Фогель, штурмфюрер СС Фогель, находящийся, как мне известно, под домашним арестом, возникает на пороге спальни и останавливается, покачиваясь с пятки на носок. Он в форме. Фуражка с серебряными регалиями, черные перчатки, пистолет в желтой кобуре слева у пряжки пояса
Микки первая приходит в себя.
Как вы попали сюда? вопрошает она и встает.
Хайль Гитлер! раздельно говорит Фогель и обводит комнату глазами. Вы что, оглохли, шарфюрер!
Хайль Гитлер
Мило развлекаетесь?
Фогель начинаю я, понимая, что происходит неладное.
Заткнись! И к Микки:
Сядь и не двигайся!
Вы пьяны, штурмфюрер.
О нет В самую меру. Не двигаться, говорю тебе, дрянь!
Пальцы Фогеля отстегивают крышку кобуры, и тусклый, тяжелый на вид «борхард-люгер» плотно укладывается ему в ладонь.
Мы немного побеседуем. Как лучшие друзья.
По чьему приказу?
По долгу, шарфюрер. Единственно по долгу и присяге, данной при вступлении в СС. Напомнить ее вам, или вы не до конца забыли текст, валяясь по постелям Варбурга, Эрлиха и этой свиньи?
Это конец. Совсем не тот, какой предвиделся Огюсту Птижану. Глупая смерть, которая находит меня тогда, когда небо казалось почти безоблачным Солнце раскрашивает паркет желтым серпантином, а пастушка все так же улыбается своему пастушку Люк взял в дупле мою записку с планом и дал знать о себе «Здесь нет капитана Шульца». Теперь все это ни к чему. Пистолет в руке Фогеля в любое мгновение изрыгнет свинец, и больше не будет ни Птижана, ни Стивенса. Не будет и меня Ну нет, черт возьми! Не так все будет просто!.. Только бы Фогель хоть на миг отвлексяна один миг, не больше
Фогель, не опуская пистолета, левой рукой расстегивает планшет.
Десять минут каждому, чтобы написать все. Ты и ты!.. Без лирики! Только факты. Слышишь, Больц! Начни с того, как Эрлих и Варбург договорились предать рейх. Ты была с ними, когда они сговаривались!.. Как я сразу не понял, куда вы гнули Чья это идея, подсунуть мне деньги в шкаф? Эрлиха? Он все продумал, кроме мелочи: забыл, что дубликаты ключей находятся у него, и мне это известно И тыкак тебя там? пиши все, если хочешь жить. Я тебя не трону: и тобой, и этими свиньями займутся в Берлине. Мне нужно одно: факты. Голые факты! Ясно?
Чего яснее, говорю я.
Больц, возьми бумагу и карандаши. На, держи Сойдет и карандашом: не совсем по форме, но лишь бы разборчиво и правдиво.
Смешное совпадение: карандаш типа «4Н» как раз такой, каким я нацарапал две недели назад имя Клодины Бриссак на клочке, оторванном от газеты. С него все началось.
Лотта Больц вертит карандаш в пальцах.
Штурмфюрер! Вы не в себе. Вы много выпили, штурмфюрер, и городите ерунду. Какая измена, какой сговор? Идите домой, штурмфюрер, и ложитесь спать.
Заткнись! говорит Фогель и покачивается на каблуках. Из вас двоих он стоит подороже. Тебя я шлепну не задумываясь. Поэтому лучше не дразни меня. Завтра же Гиммлер пустит под «мельницу» твоего аристократа, и вот уж когда похрустят кости! Варбург на коленях будет ползать, вымаливая жизнь Пиши, я говорю!
Выстрелне громче треска елочной хлопушкитонет в углах комнаты, и пистолет Фогеля с тяжелым стуком летит на пол. Дамский «вальтер» в руке Микки дымится; дымится и круглая дыра возле правого плеча шарфюрера; сукно, подожженное выстрелом почти в упор, тлеет, и я провожаю Фогеля взглядом, когда он, покачавшись еще, вдруг подламывается в коленях. Лотта срывается с места и с визгом хватает его за волосы; пригибает голову к полу и с размаху бьет и бьет, и Фогель, вскрикнувший было, замолкает; тело его становится словно бы бескостным и не отзывается на удары, когда шарфюрер Больц острым носком туфли увечит покрытое кровью лицо, расчетливо целится в пах Это не слепая ярость, а расчет специалистаизуродовать, забить до полусмерти, лишить остатков воли Лизелотта Больц спасает Варбурга и себя, и бригаденфюрер не ошибся в выборе, приближая ее к себе.
Я сползаю с кровати и хватаю Больц за передник Кобура на тонком ремешке болтается у меня перед лицом
Перестаньте!.. Перестаньте же, Лотта!
О!..
Что проку в мертвеце? говорю я, когда Лотта делает попытку вырваться. Остановитесь, Больц, и послушайте меня. Трупэто расследование, шум. Мы ничем не докажем, что нас шантажировали Оставьте его и позвоните Эрлиху. Вы еще поблагодарите меня за этот совет!..
Он Он посмел!.. И кого? Варбурга!..
Носок туфли шарфюрера впивается в переносицу Фогеля, но уже не с прежней силой и злобой, скорее по инерции Поясным ремешком она связывает руки штурмфюрера, причем с такой энергией выворачивает раненую, что Фогель, застонав, приходит в себя. Больц, трудно дыша, оттаскивает его к стене и, прислонив полусидя, устремляется к телефону.
Доклад Эрлиху не занимает и минуты Фогель слушает Микки, и по лбу его сползают капли пота. Кровь короткими толчками вытекает из дыры в мундире. Фогель мотает головой и мычит.
Доигрались, говорю я укоризненно. И чего вам не сиделось под арестом?
Мне очень хочется, чтобы штурмфюрер сказал что-нибудь о Варбурге; портрет бригаденфюрера все еще остается недорисованным. Однако Фогель молчит; облизывает губы и трясет слипшимися волосами. Избитое лицо его распухает прямо на глазах Молчание и три неровных дыханияФогеля, Больц и мое Никак не могу успокоиться
Эрлих приезжает один. Крупными шагами входит в спальню и, окинув Фогеля взглядом, кивает Микки:
Ну?
Выслушав, достает сигарету и, не повышая тона, говорит:
Развяжите Свободны, шарфюрер!
Микки выходит, забыв притворить дверь, но Эрлих ничего не склонен упускать:
Дверь, шарфюрер!
И ко мне.
Извините, мсье Птижан. Маленькое недоразумение.
Недоразумение? с хрипом говорит Фогель. Вы ответите
Обычная история, словно не слыша, продолжает Эрлих. Штурмфюрер переутомился, нервное напряжение, бессонница На нашей работе это бывает. Доктор Гаук предупреждал меня, что у штурмфюрера неврастения, но я не придал значения. Вероятно, болезнь зашла далеко.