Здравствуйте. Вы ко мне?
К вам, Галуздин огляделся в поисках свободного стула и, когда нашел, подтащил его ближе. Взглянув на стол, где были разложены карты, поинтересовался: Это пасьянс?
Артюхова повременила с ответом, только спросила:
Чем обязана?
Я следователь, отрекомендовался Галуздин и сел напротив нее.
В гостиной стало тихо. Все, кто сидел у телевизора, играл в карты или читал, повернули к ним головы.
Можете заниматься своими делами! объявил следователь и положил свой блокнот поверх пасьянса артистки.
Будете допрашивать? Артюхова переложила блокнот. Зачем же портить пасьянс
Галуздин не возразил, просто сдвинулся в сторону:
Где вы были вчера после ужина?
Артюхова взяла карту и стала прикидывать, куда ее положить:
Здесь.
Так и запишем: в гостиной.
И не просто в гостиной, артистка заменила несколько карт. Я сидела здесь, а Тихон Ивановична вашем месте. Вы сели на тот же стул.
Во сколько Безруков подсел к вам? уточнил следователь.
Она пожала плечами:
Не помню.
Постарайтесь припомнить.
Как только вернулся с ужина.
Значит, после семи?
Где-то так Определив, наконец, карту на нужное место, Артюхова подняла глаза на Галуздина: Скажите, нас обманывают или Безруков на самом деле остался жив?
Жив, но пока не пришел в себя.
Знаете, сказала артистка, здесь практикуют ложь во всеобщее благо. Когда кто-то из стариков умирает, нам говорят, что его увезли в больницу.
Зачем? не понял следователь.
Чтобы никого не расстраивать. В пансионате все только и думают, что о смерти, Артюхова взяла еще одну карту и тяжело вздохнула: О чем еще думать старому человеку?
Дайнека между тем преодолела несколько метров и опустилась на диван с высокой спинкой, из-за которой ее не было видно. Отсюда она слышала каждое их слово.
Мы все делаем вид, что заняты, продолжила Артюхова. При этом говорим всего на три темы: о смерти, о еде и о лекарствах. Возвышенное всегда рядом с обыденным. Такова жизнь.
О чем вы говорили с Безруковым?
Вчера?
Вчера после ужина.
О том же, о чем на ужине.
Ну хорошо, следователь не стал ее подгонять. О чем вы говорили на ужине?
О смерти, еде и лекарствах.
Галуздин откинулся на спинку стула. В ходе разговора его не оставляло странное чувство: какой бы темы они ни коснулись, она тут же была исчерпана. Вот и теперь все пошло не в то русло. Он уточнил:
У меня есть информация, что Безруков за вами ухаживал.
Скажем так: Тихон Иванович искал взаимности.
А это как вам угодно. Следователь что-то отметил в блокноте. Ну так что? Между вами были какие-то отношения?
Артюхова снисходительно улыбнулась:
Дорогой мой товарищ
Следователь, подсказал ей Галуздин.
Она умиротворенно кивнула и повторила:
Дорогой товарищ следователь Старостьбольшое свинство. Поэтому я не позволяю себе забываться. У нас с Безруковым нет и не может быть никаких отношений, кроме соседских.
Понял. Тогда расскажите, как он выглядел. Не был ли огорчен или испуган?
Ничего такого я не заметила. Артюхова убрала несколько карт, а потом смешала оставшиеся: Так и думала.
Что? уточнил следователь.
Его хотели убить.
Безрукова?
Да. Его хотели убить. Машина тут ни при чем.
Не понимаю
Машина, на которой ехал наш бедный Квят, помешала убийце.
Машина сбила Безрукова, неприязненно уточнил Галуздин.
Артюхова кивнула:
Согласна с вами, альтернатива не слишком завидная, но все лучше, чем смерть.
Знаете что Помолчав, следователь все же продолжил: Мне кажется, вам известно больше, чем вы рассказали. С чего вы взяли, что Безрукова намеревались убить?
Артюхова показала на карты:
Разложила пасьянс.
И что?
Вы не знали, что пасьянс используют для гадания?
Впервые слышу. К тому же это не относится к делу.
А что относится?
Факты, вещественные доказательства и чистосердечные признания.
К сожалению, мне не в чем признаться, вздохнула артистка.
Во сколько в гостиной погас свет?
Что погаспомню. Когда именнонет. Она собрала карты в колоду. Боже мой, ну почему мы стареем?
Что было после того, как здесь стало темно?
Мы все разошлись по комнатам.
Я спрашиваю, что делали Безруков и вы.
У нас не было общих целей. Я ушла в свою комнату. Куда пошел он, не знаю.
Кто в тот вечер находился в гостиной?
Здесь всегда все одинаково. Артюхова повела взглядом: И вчера ничего не менялось.
Давайте вспомним всех поименно, сказал Галуздин. Старуха в шали, та, что играет в карты, была?
Ерохина? Куда же ей деться
Старик в очках?
С кроссвордом? уточнила она. Бирюков Виталий Самойлович сидел там же.
На этом месте их разговора у Дайнеки зазвонил телефон. Она вскочила и вышла в коридор:
Слушаю
Людмила Вячеславовна?
Да, это я.
Вы прислали нам свое резюме.
Резюме? Ну, если вы говорите
Звонившая уточнила:
У вас уже есть работа?
Нет, я не работаю, соврала Дайнека.
Тогда приходите на собеседование.
Куда?
Записывайте адрес.
Говорите, я просто запомню.
После этого она поинтересовалась, во сколько ей нужно явиться на собеседование.
Как только разговор был окончен, за спиной раздался старушечий вздох, и кто-то сказал:
Очень жаль
Резко обернувшись, Дайнека увидела милую старушку в инвалидной коляске. На коленях у нее лежало вязание.
Что вы сказали?
Та повторила:
Я сказала: мне очень жаль.
Чего?
Уходите от нас?
Дайнека снова слукавила:
С чего вы взяли?
Вам не идет врать. Вы хорошая девочка.
Покраснев, Дайнека пробормотала:
Это еще не точно.
А мы так надеялись, что вы приработаетесь. Старушка протянула маленькую сухую кисть: Темьянова Лукерья Семеновна.
Людмила. Если хотите, зовите меня Дайнекой, сказала она и пожала Темьяновой руку.
Не отвезете меня в гостиную? попросила старушка.
Конечно! Дайнека взялась за спинку инвалидной коляски и, выкатив ее на середину гостиной, установила напротив телевизора.
Людмила Вячеславовна! окликнул ее следователь Галуздин.
Она подошла к нему:
Вы закончили?
На сегодня хватит. Теперь домой, отсыпаться.
Когда вы снова приедете?
Пока не знаю. Возможно, завтра, но не уверен.
Что ж, до свидания.
У нас уговор, напомнил Галуздин. Надеюсь, вы поговорите со стариками, узнаете про Безрукова. С кем дружил, кто его не любил, с кем случались конфликты.
Я постараюсь.
Когда следователь ушел, Дайнека отправилась в свою комнату, надеясь отоспаться за два беспокойных дня.
Глава 7Ночные страхи
Дайнека точно знала: в таком состоянии, между явью и сном, к ней являются самые важные решения и даже предвидения. Она то ли спала, то ли дремала, перебирая в голове воспоминания о дорогих ей людях и важных событиях.
Не было и двенадцати, когда сквозь сон она различила звуки шагов и разговоры кухонных работниц, вернувшихся из общего корпуса. Потом у ее двери остановились две женщины. Один голос Дайнека узнала даже во сне. Это была Лариса, медсестра, которая выхаживала ее после обморока.
Но вдруг, перекрывая все эти звуки, издалека донесся протяжный вопль. Мгновенно проснувшись, Дайнека приподняла голову над подушкой и определила: кричала какая-то женщина. Мимо ее двери один за другим пробежали несколько человек, и сразу все стихло.
Дайнека вскочила с постели, схватила халат и, забыв о том, что нужно включить свет, стала искать тапки. Когда, наконец, нашла, вылетела за дверь и, забыв ее запереть, бросилась к стеклянному переходу, ведущему в спальный корпус, откуда, по ее предположению, донесся тот страшный крик.
Когда, миновав темную гостиную, она свернула в коридор, то увидела, что туда высыпали едва ли не все обитатели спального корпуса. По крайней мере, те, кто жил на втором этаже, толпились у распахнутой двери крайней комнаты. Дайнека подошла ближе, а потом протиснулась в комнату, где на полу лежала старая женщина с растрепанными волосами. Это была Лукерья Семеновна Темьянова, старушка с вязанием. Несколько часов назад Дайнека сама вывезла ее на коляске в гостиную.
Жива? встревоженно спросила Дайнека.
Сидящая на корточках рядом с Темьяновой Лариса вскинула голову:
Не нужно сеять панику. С ней все в порядке. Медсестра обратилась к пансионерам, которые заглядывали в комнату из коридора. Пожалуйста, расходитесь!
По тому, как быстро все разошлись, было ясно: их многому научила долгая жизнь и пребывание в этом пансионате.
Дайнека уходить не спешила. Кроме нее и Ларисы в комнате остался дежурный, прибежавший с первого этажа.
Что с ней? Почему она лежит на полу? снова спросила Дайнека.
Лукерья Семеновнанемолодая женщина. К этому возрасту у человека накапливается много болезней. Если я начну перечислять все болячки Темьяновой, до утра не управимся.
Она дышит? поинтересовался дежурный.
Дайнеке показалось, что спросил он только для того, чтобы оправдать свое появление.
Возвращайтесь на пост. Ваша помощь мне не нужна, распорядилась Лариса.
В дверях дежурный столкнулся с медсестрой в зеленом брючном костюме. Моргая заспанными глазками, она застыла у входа:
Что случилось?
Это я у тебя должна спросить, что здесь случилось!.. огрызнулась Лариса.
Я просто я
Молчи, Татьяна! Завтра же напишу докладную на имя Водорезова. Я из общежития успела прибежать на ее крик. Где ты была во время дежурства?
Девушка опустила голову.
Спала? осведомилась Лариса. Спала так крепко, что не услышала крик?
Медсестра виновато кивнула.
Бери бабушку за руки. Нужно перенести ее на кровать.
Дайнека помогла медсестрам поднять старуху. Лариса присела рядом с Темьяновой и взяла ее руку. Слушая пульс, коротко приказала Татьяне:
Быстро принеси тонометр.
Та убежала за аппаратом и вскоре вернулась.
Лариса натянула надувную манжету на старухину руку и включила прибор. Спустя минуту сказала:
Артериальное давление низкое. Срочно набери однопроцентный раствор мезатона и пятипроцентный эфедрин.
Дежурная медсестра уточнила:
В один?
В два!
Татьяна убежала, а Дайнека спросила:
Что значит, в один?
Речь идет о шприцах.
А-а-а-а
Не успела Дайнека закрыть рот, как старуха открыла глаза, обвела взглядом комнату и застонала:
М-м-м
Что? Что? мягко спросила Лариса.
Где? Темьянова указала рукой на темное окно, а потом повела ею по комнате.
Я не понимаю.
Где эта женщина?
Ушла за лекарствами.
Да нет же прошептала Дайнека. Неужели не понимаете? Она говорит о другом.
Что вы хотите сказать? Лариса склонилась к Темьяновой.
Я видела ее прошептала старуха. Она влетела в окно.
Кто?
Эта женщина.
Как она выглядела? вмешалась Дайнека. Вы ее разглядели?
У нее были крылья Да-да Два белых крыла. Темьянова указала в угол за шкафом. А тот, в черном Он стоял там.
Здесь был еще кто-то? удивилась Лариса, и они с Дайнекой переглянулись.
Мужчина старуха еле ворочала языком. Маленького роста, будто ребенок.
И где же эти двое сейчас? оптимистическим голосом поинтересовалась Дайнека.
Тот, что был в черном, навалился на меня и начал душить Темьянова дотронулась до своей шеи, на которой пламенели красные пятна.
Лариса отвела ее руку и скосила глаза на Дайнеку, как будто призывая быть свидетелем невозможного.
А потом?
Я закричала.
Дайнека прошла к окну и дернула створку. Обернувшись, сказала:
Окно не закрыто.
Подул ветер, оно распахнулось, и сделалось холодно. Темьянова поежилась и тяжело перевела дыхание. Потом прилетела та женщина.
Это я прикрыла окно. Оно было распахнуто. Чертовщина какая-то! не сдержалась Лариса и, взглянув на Дайнеку, спросила: Вы что-нибудь понимаете?
Не зная, что еще можно сказать, та честно созналась:
Нет, ничего.
К счастью, пришла Татьяна и вколола старухе лекарство. Лариса выключила верхний свет, оставив ночник, и велела медсестре сидеть в комнате до утра. Сама же вместе с Дайнекой вернулась в общежитие персонала, где, простившись, они разошлись по своим комнатам.
У Дайнеки не получилось заснуть. Она долго ворочалась, потом встала, проверила, закрыто ли окно, и наглухо задернула шторы. Побродив по комнате, вышла в коридор и, наконец, призналась себе, что боится оставаться одна.
В комнату вернулась только тогда, когда за дверьми начали трезвонить будильники, и стали просыпаться работники кухни. В результате Дайнека пришла на работу, проспав всего три часа.
На этот раз никто не ждал ее у дверей. Она успела прийти в себя и даже доесть шоколадку, которая со вчерашнего дня лежала в ящике стола. Часов в одиннадцать явилась, вернее, прикатила первая читательница. Как ни странно, ею оказалась Лукерья Семеновна Темьянова. Ее привез бодренький старичок, которого Дайнека видела вчера вечером в гостиной у телевизора. Он втолкнул в комнату коляску с Темьяновой и удалился.
Доброе утро, сказала Лукерья Семеновна. Вас не было на завтраке. Почему? Вы такая худенькая, вам нужно питаться.
Дайнека ответила:
Решила подольше поспать.
Простите, огорчилась старуха. Сама не знаю, как это случилось. Я помню, что вы были рядом. Вы и Лариса.
Мы перепугались, подтвердила Дайнека. Но вашей вины в этом нет. Кажется, вы кого-то увидели?
Темьянова отвела глаза.
Теперь у меня ни в чем нет уверенности.
На вашей шее были красные пятна.
Старуха машинально проверила пуговицы закрытого платья.
Мне бы не хотелось об этом
Дайнека не отступала:
Вы видели женщину с крыльями?
Я сказала: женщину в белом, уточнила Темьянова.
Да нет же Я помню. Вы сказали, что у нее было два белых крыла.
И вы поверите в летающую женщину?
Но вы же ее видели! Дайнека повторила: Вы ее видели?
Старуха сдалась:
Видела.
Вот так, прямо
как вас.
Боже мой! заволновалась Дайнека. Этого просто не может быть!
Ну вот. Вы тоже не верите Стараетесь, но не можете. Если узнает Песня, меня упекут в сумасшедший дом.
Не то чтобы не верю. Просто сомневаюсь немного. Ну, предположим, она влетела в окно. Но кто же его открыл?
Во-первых, не предположим. Она была в моей комнате. Что касается окна, его мог открыть тот мужичок Лукерья Семеновна мелко перекрестилась. Думаю, это был черт.
Не советую вам так говорить, сказала Дайнека. Если узнает Песня
Вы правы. Об этом нужно забыть. Спишем на то, что я уже старая. К тому же у нас, артистов, живое воображение.
Дайнека улыбнулась:
Смотрю на вас и думаю: на артистку вы не похожи. Скорее, на учительницу.
Я сорок лет прослужила в театре, с достоинством проговорила Темьянова. Больших ролей не играла. Сначала выходила в массовке. Потом«кушать подано». К тридцати годам начала играть подружек героинь. Ну и, конечно, все инженю и травести были моими. Рост маленький, комплекция подходящая. Худо-бедно выучилась кривляться и говорить тонким голосом. Если бы перешла в детский театр, а меня туда звали, играла бы главные роли. Да вот, глупая, припала к взрослому драматическому, да так и проработала до пенсии она вздохнула и ласково улыбнулась. Последние годы играла старух. Наш актерский удел: возрастных ролей в пьесах мало.
Могу я вас спросить?
О чем, деточка?
Почему вы попали сюда?
Потому что осталась одна, Темьянова похлопала Дайнеку по руке. Если хотите узнать про детей и мужа, я незамужняя. Сыночек Ванечка был, да умер. Трех лет не прожил.
Простите
Не за что, дорогая. С годами я поняла: несчастье входит в ту дверь, которую для него открыли. Я сама виновата во всех своих бедах. Могла выйти замуж за хорошего человека, да полюбила никчемного. Что до Ванечки моего, и здеськругом виновата. Театр поперек любви к сыночку поставила. Думала, что карьера важнее. Так что не жалейте меня. И не молчите. Не хочу, чтобы над нашими головами «кружила грустная птица молчания». Читали Трумэна Капоте?
Читала «Завтрак у Тиффани». Но только после того, как посмотрела кино.
У него есть рассказ «Воспоминания об одном Рождестве». Когда читаю, всегда вспоминаю детство Темьянова опустила глаза и вдруг замолчала.