Привет, Милли, я сижу тихо, стараясь не шевелиться и проверить, все ли в порядке, не поранилась ли я. Кажется, ничего не сломала, но левый висок болит, думаю, у меня там синяк. Соображаю, что, скорее всего, потеряла сознание и упала, но тут же замечаю на полу рядом с собой открытку и вспоминаю, что случилось. На открытке изображена сцена из фильма «Харви»: Джеймс Стюарт сидит на ступеньке, а за его спиной видна тень огромного кролика, его невидимого Друга. Открытка сама по себе, конечно, может ничего и не значить, на ней даже нет адреса. Только почтовый штамп: Брайтон. И указан адрес получателя. Мой адрес.
Не то чтобы кто-то забыл написать адрес, спеша запихнуть ее в почтовый ящик, по ошибке. Так все объяснил бы Брайан, расскажи я ему об открытке. И муж обязательно при этом посмотрел бы на меня особенным взглядом, как бы говоря: ну что, скоро будет очередной приступ? Потом выбросил бы эту открытку в помойку, сказал, что все отлично и что я в безопасности. Только вот я не в безопасности. «Харви» это любимый фильм Джеймса. Он говорил, что понимает характер героя. Вроде того, что «понимает, почему тот выбрал придуманный мир вместо реального, в реальном столько разочарований».
Мы смотрели этот фильм вместе бессчетное множество раз.
Милли вздрагивает, когда я порывисто мну открытку, чтобы запихнуть ее под стойку для обуви. Если я не буду ее видеть, возможно, я не стану о ней думать. Может, мне даже удастся игнорировать тот факт, что спустя двадцать с лишним лет после нашего с Джеймсом расставания он захотел со мной связаться.
* * *
Изо всех сил пытаюсь выкинуть из головы открытку. Но это все равно что стараться забыть о том, как дышать. Стоит мне только на минуту отвлечься от привычных мыслей о Шарлотте, Брайане, о том, что приготовить на обед, как я сразу вижу крыльцо, мысленно заглядываю под стойку для обуви и достаю оттуда открытку. И вообще не имеет значения, где я в этот момент нахожусь. Мой разум загоняет меня в этот дальний темный уголок
К двум часам дня я дохожу до ручки. Вытаскиваю измятую открытку из импровизированного пыльного тайника, сжигаю ее в камине, в гостиной. Сижу на софе, поглядывая на огонь, смотрю, как язычки пламени лижут края открытки, резвятся на улыбке Джеймса Стюарта, а потом быстро сжирают ее и его лицо заодно. Когда он и его странный кролик превращаются в пыль, я выметаю их из камина и выбрасываю в урну. Завтра приедут забирать мусор, и мне уже сейчас приятно думать, что этот пепел уедет от меня далеко-далеко.
Следующие пару часов я не нахожу себе места. Подскакиваю, если звонит телефон, вздрагиваю, если шумит ветер в почтовом ящике, и чуть не умираю от страха, когда в дверь стучит электрик, он хочет снять показания счетчика. Чую, как уютное одеяльце, которым я прикрывалась последние шестнадцать лет, сползает с меня. Злюсь. Я уже никакая не Сьюзи-Сью, я ею не была уже о-о-очень давно. Мне сорок три, и у себя дома я дрожать от испуга не собираюсь! Ни секунды больше! Положим, из-за открытки я перенервничала, но это все потому, что она пришла, когда я не была к этому готова. Дочь в коме, ради всего святого! Но ведь открытка не обязательно должна быть закодированным посланием от Джеймса. Даже не знаю, о чем я думала, когда нервничала из-за нее. С нашего расставания прошло двадцать лет, возможно, открытка вообще была адресована Оливеру, а друзья, которые ее послали, просто не озаботились тем, чтобы написать его имя. Смешно было, конечно, жечь открытку и прятать ее пепел в урну. Мне надо взять себя в руки. Сконцентрироваться на поиске ответа на вопрос, почему Шарлотта сделала то, что сделала. И мне срочно нужно встретиться с Эллой.
* * *
Второй раз за день цепляю поводок к ошейнику Милли, веду ее прочь из дома. Она улыбается, рада снова прогуляться на свежем воздухе. Мы привыкли выгуливать ее только рано по утрам, поэтому весенняя прогулка в солнечный полдень для неесюрприз. В отличие от дома Лиама дом Эллы мне известен от и до. Точнее, был известен, пока Джуди, мать Эллы, дружила со мнойдо тех пор, пока Джуди не отвезла наших дочерей проколоть уши, на тринадцатый день рождения Шарлотты, не посоветовавшись со мной. Возможно, я тогда погорячилась, сказала кое-что нелицеприятное, но сейчас по-любому поздно сводить счеты.
* * *
Джуди открывает дверь и хмурится.
Сью?
Выдавливаю из себя улыбку.
Привет, Джуди, как ты?
В полном порядке.
Жду, когда она спросит, чего мне надо. Но вместо этого получаю долгий внимательный взгляд, которым Джуди меня ощупывает с головы (корни не прокрашены и видны), задерживается на синяках под моими ненакрашенными глазами, скользит по моему выходному жакету от «Маркс и Спенсер» (особого впечатления он на Джуди явно не производит), останавливается на моих удобных коричневых слипперах от «Кларкс».
Здорово, говорю я настолько эмоционально, насколько вообще способна в ситуации, когда больше всего на свете хочется щелкнуть ее по ее же надушенному «Шанелью» носу. А Элла дома, нет?
Ты пришла к Элле? Джуди, кажется, удивлена.
Да, я хотела с ней поговорить о Шарлотте. Если ты, конечно, не против.
Лицо Джуди вытягивается, глаза сужаются в прищуре, на секунду (лишь на секунду!) некое подобие гримасы сострадания показывается на ее лице, но тут же исчезает. Думаю, она тоже слышала про то, что случилось с Шарлоттой.
Хорошо, говорит Джуди, выдержав паузу, но прошу тебя покороче, Элле нужно готовиться к экзаменам.
Когда я согласно киваю головой, она разворачивается ко мне спиной и идет по направлению к холлу. При этом входную дверь она оставляет приоткрытой лишь на пару дюймов. Зовет дочь спуститься. В ответ Элла что-то кричит, дверь захлопывается прямо перед моим лицом. Через минуту или чуть дольше она снова приоткрывается, на порог выходит Элла.
Привет, говорит она и смотрит на меня с подозрением, прямо как ее мама только что.
Привет, Элла, улыбаюсь ей в ответ, но лицо сводит от столь неискренней гримасы, можем недолго поговорить о Шарлотте?
Выражение на ее лице сменяется пугающе быстро. От подозрительности к гневу. Элла скрещивает тонкие обтянутые джинсами-скинни ноги и спокойно спрашивает:
А с чего бы мне с вами об этом говорить?
Ну вот. Сначала Лиам, теперь Элла. Стоит мне только произнести имя дочери, как на всех вокруг словно грозовая туча спускается. Но мне плевать. Когда у них в классе готовили выпускной альбом, как раз перед экзаменами, в нем каждый писал о том, где будет через пять лет, и казалось, что Шарлоттадевочка, с которой будут дружить буквально все. Многие ей пророчили успех.
С того, что вроде как друзья, говорю я, подхватывая ее интонацию. Хотя анализирую выражение лица Эллы, хотя вы, может, и не друзья уже вовсе.
Элла изгибает идеально подведенную карандашом бровь.
В точку, миссис Джексон.
Ясно, тяну с ответом, пытаюсь понять, как лучше всего завершить разговор. Элла ведет себя со мной почти так же, как Лиам, немногословно и отстраненно. И все же
Шарлотта все еще в коме, говорю я.
Знаю. Элла снова изгибает бровь, но в ее глазах проскакивает искорка, и это ее выдает. Элле интересно узнать подробности. Она хочет знать больше о своей бывшей подружке.
Шарлотта дышит сама, без аппарата. Легкие приходят в норму, а это очень хороший знак.
Элла ничего не говорит.
Мы перепробовали, кажется, все способы вернуть Шарлотту к жизни, вытянуть из затяжного сна, продолжаю я, говорим с ней о семье, о том, что делаем день ото дня. Брайан читает ей статьи из газет
Ну и скучно же ей, наверное, если она все это слышит
Согласна с тобой, я вижу, как сквозь гримасу отвращения на лице Эллы проступает улыбка. Лучше бы Брайан читал ей «Хит-мэгэзин» вместо газет, но мы до этого не додумались. Не уверена, что Брайан такой же поклонник сплетен о звездах, как Шарлотта.
У Эллы вытягивается лицо, словно она воочию видит, как мой муж читает «Хит-мэгэзин».
В любом случае, продолжаю я, Оливер поддержал нашу идею, мы хотим поставить Шарлотте ее любимую песню. Он сказал, что видел, как в кино это помогает вернуть людей к жизни и что под любимую музыку герои выходят из комы.
Все черты лица Эллы сияют при упоминании имени моего приемного сына. До недавнего времени она и Шарлотта как тени следовали за Оливером и Дэнни. У меня есть догадка, что эти мальчики были первыми объектами влюбленности двух девочек.
Правда? Элла вскидывается.
Ага, говорю я, просто хотела спросить, не поможешь ли ты. С песней. Я не очень в теме относительного того, что любила слушать Шарлотта.
Понятно, что не в теме.
Что-то в тоне, каким это было сказано, натолкнуло на мысль, что я «не в теме» относительно гораздо большего количества обстоятельств, нежели только коллекции любимых записей MP3 Шарлотты. Какие еще секреты хранит она? Чего я не знаю о ее жизни? Мне начинает казаться, что я едва ли знаю собственную дочь.
Итак я достаю блокнот из сумки. Можешь назвать хотя бы
«Кто-то вроде тебя» Адель.
Отлично! я вообще-то говоря слышала об этой песне. По «Радио-2» постоянно крутят ее. А еще какая-нибудь?
Элла пожимает плечами в сомнении.
Это ее любимая, но ей еще очень нравится «Люблю, как ты врешь» Рианны и Эминема. «Деньги» Джесси Джей, «Рождена такой» Леди Гага. Мы под эти песни танцевали в моей комнате, перед тем как поехать в «Бриз» на вечеринку для тех, кому еще не исполнилось восемнадцать.
Последние слова она проговорила бегло, как бы невзначай.
Элла вдруг преобразилась: передо мной больше не стояла самоуверенная молодая женщина, подпирающая дверь ногой и скрестившая руки на груди с дерзким выражением на лице. Теперь она выглядела маленькой пятилетней блондинкой, такой, какой я ее помню, когда они с Шарлоттой играли во дворе после уроков в детстве.
Если хочешь, можешь прийти повидать Шарлотту, говорю я, только если сама решишь. Я могу сделать тебе пропуск в больницу. Думаю, Шарлотте было бы приятно.
Нет, не было бы.
Лицо Эллы снова стало хмурым, словно упала какая-то штора, все следы прежней искренности исчезли.
Почему ты так говоришь?
Просто ей не было бы приятно, и все.
Это имеет какое-то отношение к Кейше? я импровизирую, в надежде нащупать правильный путь. Элла удивляется, когда я произношу имя Кейши. Вот почему ты так злишься?
Не мое дело, с кем зависает Шарлотта. Пусть делает, что хочет.
Но ты была ее лучшей подругой. Я уверена, что
Да не была я
Ты не?.. теперь удивлена я. Да что такое случилось?
Элла плотно смыкает челюсти, кажется, я услышу хруст зубов.
Ничего такого.
Нет, так не бывает. Должно было что-то произойти, чтобы
Я сказала, ничего такого, ясно? Просто уйдите и перестаньте меня спрашивать об этом!
У вас тут все в порядке?
В дверях появляется Джуди, привлеченная голосом дочери.
Элла, дорогая, с тобой все хорошо?
Нет, Элла корчит болезненную рожу, Сьюзан давит на меня, а я ничего плохого не делала, мам. Я только
Ты давила на мою дочь? Джуди пробует грозно нахмуриться, но недавняя инъекция ботокса полностью обездвижила ее лоб, поэтому выглядит она довольно комично при всей серьезности ситуации.
Да нет же, я едва сдерживаюсь от улыбки, нет-нет, я просто интересовалась, правда ли они с Шарлоттой больше не лучшие друзья.
И что?
Со слов Эллы можно подумать, что ничего не произошло.
Джуди смотрит на дочь, а та как бы в подтверждение моих слов пожимает плечами.
Если Элла сказала, что ничего не произошло, Джуди теперь смотрит снова на меня, значит, так и есть.
Но так не может быть, по логике вещей, Джуди. Они с Эллой дружили, сколько я их помню
Ничего не произошло, Сью!!! Элла кричит на меня. Ты поняла? Просто мы перестали дружить, и все. Элла бросает взгляд в сторону матери. Не хочу больше об этом говорить.
Ладно, дорогая, Джуди кладет на плечо дочери идеально наманикюренную свинцово тяжелую руку. Иди к себе в комнату и
Прошу вас в моем голосе проскальзывают умоляющие нотки. Прошу, Джуди, я должна понять, что там произошло, тогда у меня есть шанс помочь Шарлотте. Скажи, ты знала, что они с Лиамом расстались, или
Ну, мам! Элла смотрит на мать с мольбой. Мам, мне правда пора заниматься
Конечно, милая, иди.
Прошу тебя, Элла я успеваю схватить ее за запястье. Помоги мне
Руки убрала, быстро!
Чувствую, как мне в предплечье впивается что-то очень острое, на коже появляются четыре белые полоски, это Джуди оцарапала меня своими накладными ногтями.
Быстро, я сказала! Джуди явно не намерена шутить.
Я в шоке и отпускаю руку Эллы.
Мам, спасибо! Тончайшая ухмылка пробегает по лицу Эллы, когда она исчезает в дверном проеме и спешит наверх, перескакивая через две ступеньки за раз. Джуди между тем пристально смотрит на меня.
Прошу тебя немедленно уйти, Сью. Джуди говорит сдержанно.
Джуди, прости, если я перешла черту, но
Уходи, она отступает в холл и начинает закрывать дверь.
Я упираюсь в дверь и не пускаю, чувствую, что этой дверью меня могут ненароком прихлопнуть.
Джуди, нет! Подожди, послушай!
Нет, это ты послушай! Джуди снова распахивает дверь. Мне очень жаль Шарлотту, правда жаль, но в том нет моей вины и вины Эллы тоже нет. Возможно, тебе стоит лучше присмотреться к своим домашним. Найти бревно в своем глазу, так сказать.
Я так и замираю на пороге с открытым ртом. И не только потому, что Джуди чуть не ударила меня дверью по лицу.
* * *
Воскресенье, 15 октября 1990
Сегодня мы с Джеймсом впервые поссорились. Он с труппой театральных актеров отправился к нам в бар, так они делают каждое воскресенье после репетиции. Джеймс занял свое излюбленное место в конце стойки. Я поздоровалась, принесла ему пинту пива, поцеловала его и пошла дальше выполнять заказы, как обычно, перешучиваясь с Мэгги и Джейком, моими коллегами-официантами, сплетничая о Кэйт (актрисе из труппы Джеймса) и злясь на Стива. Но при всем при этом я четко понимала: что-то идет не так, как всегда. Как только я взглядывала на Джеймса, онвместо того чтобы читать сценарийсмотрел на меня, и выражение на его лице было кислым-кислым. Я ему улыбнулась и немного погримасничала. Но когда даже это не возымело никакого эффекта и Джеймс продолжил хмуриться, я подошла к нему во время небольшого перерыва между заказами, чтобы спросить, что с ним такое.
Что со мной? Да ты в курсе.
В курсе чего, Джеймс?
Думаю, мне не нужно тебе объяснять, ты и так все понимаешь.
Если бы я все понимала, наверное, не подошла бы и не спросила тебя, нет?
Джеймс пожал плечами, давая понять, что я веду себя как идиотка, и я, вконец разозлившись, пошла обслуживать очередного клиента. Когда я обернулась посмотреть, как там Джеймс, то увидела, что он ушел. Спросила у ребят, был ли он в плохом настроении во время репетиции, но они сказали, что ничуть нет. Он был в отличной форме, практически летал по сцене!
По-моему, тут кто-то влюбился, хитро подмигнула мне Мэгги.
По мне, так я хотела бы, чтобы влюбилась не только я одна. Сегодня утром он был очень возбужден и настоял на том, чтобы мы переспали не один, а два раза подряд, прежде чем я встану и пойду в душ. Он даже снизошел до того, чтобы ответить на мой вопрос, когда мы проведем время не у меня, а у него домадля разнообразия. Ответил он коротко, но оптимистично: «Скоро».
Так что же успело измениться за несколько часов?
Я с трудом дожидалась окончания смены, мыла стаканы, вытирала столики и потом сломя голову бежала домой, чтобы позвонить Джеймсу. Восемь гудков я прослушала прежде, чем он ответил.
Привет, сказал он голосом, лишенным эмоций.
Джеймс, это Сьюзи.
Здравствуй, Сьюзан.
Он никогда меня не называл полным именем.
Ты чего сегодня был такой ужасный в баре?
Сама догадайся.
О чем догадаться? Я изо всех сил старалась не выдать голосом, что вести этот разговор очень больно. Я не могу догадаться, поэтому и звоню тебе, помоги мне.
Если не можешь, тогда нет смысла обсуждать это.
Да ради бога, Джеймс! Ты не мог бы изъясняться чуть более понятно? Пожалуйста, Джеймс, скажи, почему ты был в таком плохом настроении сегодня, или я просто повешу трубку, и все.
Вешай, давай.
Хорошо.
Я действительно повесила трубку и потом долго на нее таращилась. Прошло пять, десять, пятнадцать минут. Когда пошла двадцать первая минута, я начала закипать и снова набрала его номер.
Алло.
Тот же знакомый, лишенный эмоций голос на другом конце провода.