Фреска была выполнена в золотых и охровых тонах, а падающий огненный отсвет придавал ей фантасмагорические черты. Сцена, изображающая танец грациозной Саломеи перед Иродом Антипой, на глазах превращалась в художественное олицетворение безжалостной пляски смерти. Картина несла в себе ужасающий в своей простоте смысл, понятный всякому, кто взглянет на нее. Удушающая волна страха вновь поднялась из бездонных глубин. Девушке становилось все сложнее справиться с собой, и лишь благодаря отчаянному усилию воли она в очередной раз переборола ужас, безотчетно охватывающий ее, и вернулась к дальнейшему осмотру зала.
Облицовка колонн отличалась необыкновенной роскошью: каррарский мрамор, агатовый оникс, порфир и нункирхенская яшмапестрота всех камней сливалась в удивительный калейдоскоп, создавая ощущение раздвоенности чувств. Взгляд стремился охватить весь зал, как единое и монолитное целое, но вскоре смирился с невозможностью этой задачи, пресытился и, наконец, потух. Всего через несколько минут Флорентину начали утомлять нависшие своды, величественный купол, различные фрески и редкие камни. Тело полнилось усталостью, скорее моральной, чем физической, девушка ощущала непреодолимый гнет, который, казалось, исходил из самих ликов, изображенных на древних фресках, и тяжесть, исходящую с вершин.
Но богатое убранство зала тотчас поблекло, а то и вовсе исчезло, как только девушка заметила в вечернем полумраке темное пятно, по очертаниям которого угадывался музыкальный инструмент, виденный ею только на картинках книг, в избытке наполняющих некогда найденную комнату-архив. Она не помнила, как дошла до него, медленной ли поступью или стремительным бегом, но разве это имело какое-либо значение? Секундаи пыльное покрывало уже покоится смятой тряпкой на полу, мгновениеи девушка уже сидит за превосходным роялем, будто высеченным из обсидиана единым целым, с выгравированными над белоснежной клавиатурой буквами означающими страшное имя Иблис. Впрочем, девушка не обратила на него никакого вниманияи даже если бы знала значение этих странных символов, не удостоила бы их ни одной минутой осмысления рокового значения.
Сколь многолико незримое! В самосознании народов всех стран и национальностей живет неисчислимое количество образов и видений единого по своей сути духа. Разрозненность и вражда, возникающие с целью обособить один народ от другого, только поощряют стремление к различию. Чем отличается жестокая аккадская богиня Иштар от женственной Астарты, а ревнивый демон Асмодей от губительного Астарота? Пусть вас не смущает их многоименный вид. Несмотря на внешнее различие, двоякое описание их образов, противоречивые и порой фантастические свойства, приписываемые им, суть не изменится и останется верна собственному основополагающему единству.
Оставив сладкое предвкушение, девушка незамедлительно прикоснулась тонкими, но сильными пальцами к холодным клавишам. Окрыленный восторг наполнил ее, стоило только услышать неприкрытое сходство с чудным звучанием, некогда исходившим из граммофона мистера Бальдра. Звук струился, мягко перетекал из одной гармонии в другую, словно бесконечно наслаивался и одновременно растворялся в непрерывности монолитного звучания. Померкли звезды, остановилось вечное движение материи, мир застыл в немом очаровании.
Игривая Саломея будто двигалась в такт мелодии, льющейся из-под ласковых и точных движений рук девушки. Вся нотная литература, виденная когда-либо ею, оживала в памяти непрерывным потоком, стремительно заполняла собою разум, неизбежно туманила его. Вальсы сменялись мазурками и польками, а те в свою очередь романтическими фантазиями и сонатами. Музыка закружилась в мятежном вихре, только набирающем обороты и подстегивающем Флорентину. Постепенно сошлись противоположности, позорно проиграв в борьбе единства и слившись в долгожданном соитии, радость стала неотделима от печали, скорбь отождествлялась с воодушевлением, а рождение крылось в неизбежной гибели.
Реальность и мир, каким его знала девушка, безнадежно ускользали, вытесняемые безумием гармоний, что возникали резким диссонансом в течение той или иной мелодии. Но реальностьэто всего лишь воссоздание нашего самосознания, личного восприятия окружающего мира, зеркальное отражение, в котором все детали, подобные отблескам разума, подчинены воле и мысли. Могла ли девушка терять это видение? Могла, если при этом теряла собственное я. Мотивы приобретали все более дьявольские черты, но разве и это было важно, если Флорентина, как никогда ранее, приблизилась к истинному, непреложному знании)?
Грудь стесняло всеобъемлющее чувство воссоединения, как если бы она вернулась в родной дом после невыносимо долгой разлуки, где ее встретили теплые и округлые руки матери у пышущего жаром очага. Ибо по-настоящему обрести дом можно только через странствия и скитания по стонущей от мировой боли пустынной земле.
Если бы она могла вернуться в раннее детство, точно в тот роковой день, когда ее отец окончательно покорился року, девушка бы поразилась их подобием, нет, не внешним и родственным, а скрытым, подсознательным. Крайняя пытливость туманных; взглядов, острота несколько искаженного восприятия, безотчетная внутренняя борьбавот что поначалу объединяло их. Но если бы она решила немного подождать, то стала бы свидетельницей того, как два столь похожих друг на друга состояния вдруг преобразились, будто с них слетел налет мимикрии, обнажив настоящее положение вещей.
Что же лежало в основе противоборства ее отца со смертью? Не боязнь ли неизведанного и, как следствие, страх и страдание? Было ли у него желание постичь суть вещей, разобраться в строениях форм, немного приблизиться к разгадке всего мироздания? С мужеством, полным достоинства, он принял схватку, а в застывших глазах его горела печать победителя. О, как счастлив человек, пребывающий в блаженном неведении!
И не его вина в том, что эмоциональное начало преобладало в нем, определяло его вкусы, интересы, мечты и стремления, что благословенная природа избавила его от тягот познания, мук и терзаний сокрушительных открытий, что обман сделал легкой и героической его кончину. Но судьба не пожалела его дочь, оставшись глуха к мольбам материнского сердца, будто ненасытившаяся гиена, стерегущая не подозревающую об опасности добычу. С каким восторгом и наслаждением она открыла свою бездонную пасть, видя, что жертва с радостью покоряется ей, следует зову жестокого беспощадного рока и сама помогает покорить, одурманить, уничтожить себя.
Но, в отличие от мистера Деллинга, Флорентина не позволяла обману проникнуть в свое сердце, оставаясь верной истинной тяге к фундаментальному и сакральному знанию. Она желала узреть истину, невзирая на сложный и извилистый путь к ней. Разве в ее противоборстве не скрыто большее мужество, а клеймо торжества не горит ярче в ее серых глазах?
Их пути разошлись еще в самом начале, и никто, кроме самой девушки, этого так и не понял. Они следовали разными дорогами, порой сходясь, порой безгранично удаляясь друг от друга, и все же их объединяло одно: они оба обрели долгожданный покой. Может быть, спустя десятилетия, новые наследники и наследницы войдут в просторный зал, озаренный светом сотен свечей, либо тонущий в предрассветном мраке, чтобы также погрузиться в причудливый мир фантасмагорий и гротескных ощущений, с всеобъемлющим желанием приблизиться, прикоснуться к некоей эзотерической красоте.
Но многое так и осталось скрытым для Флорентины, не замеченным в порыве духовной экзальтации, но от этого не ставшим менее реальным. Она не видела, как на ступенях из лабрадорита с мерцающей голубой иризацией, что амфитеатром обступили древние стены, тут и там появились призрачные фигуры, тени, полностью лишенные материальности, словно призраки угасающего сознания, пришедшие то ли злорадно поприветствовать, то ли, наоборот, приободрить своим незримым присутствием. Смешались времена и народы, не было сословных или возрастных различий, все поглотило сокрушающее единство. Рядом с Альбертом Великим виднелся Макиавелли, Ансельм Кентерберийский соседствовал с Фрэнсисом Бэконом, а волевой взгляд Рене Декарта скрещивался с пытливым взором Парменида. Общая имманентность связывала их неразрывными путами, они и сами это понимали, судя по насмешливо-философским улыбкам, беспрерывно возникающим на туманных ликах.
О, то был час торжества, величия жизни и могущества смерти. Сквозь маленькие окна в вышине расписных сводов уже ослепительно горели звезды, с любопытством заглядывая в великолепный зал, заинтригованные восторгом таинства, свершающегося под их холодным мерцанием. Ночь, царица мира, уже простерла сумрачные длани, чтобы охватить свои земные сокровища. А горизонт, теряющийся за сонным колыханием сосен, уже изнемогал пламенным пожаром. Кажется, что все былоетолько эскиз, набросок. Вот же она, настоящая жизнь! Глаза древних мыслителей и ученых разгорались, влажно блестели в алом полумраке, наполнялись мрачным торжеством. Никогда ясность мысли не была более полной, просветленной и возвышенной, разливаясь слезными водами по мозаичному полу, неизбежно затопляя собой дьявольский храм.
Впрочем, Флорентина скорее угадывала их присутствие в собственной душе, чем воочию убеждалась в реальности происходящего, поскольку чувствовала ту внутреннюю нить, связывающую ее с ними, общее начало всего живого, где музыка апологией вырастала пред сияющим ликом девушки. Материальность плыла в пляшущем мареве, а слово реальность окончательно потеряло первоначальное значение.
Не видела девушка и того, что происходило в то время в другой части замка. Не видела, как взволнованная исчезновением дочери миссис Деллинг упала без чувств посреди своих покоев, стоило ей только услышать отдаленные завывания флейт, срывающихся фистулой, точно как на безумных плясках корибантов. Не видела, как, объятая бесконечным ужасом, прислуга жалась друг к другу около спасительной близости каминного огня, дрожа и стеная в неизвестности. Не видела, как скользкий холод проник в самую тихую комнату старого готического замка, пронзая сердце спящей старушки, лежащей на широкой постели среди пышных одеял, саваном укрывших ее немощное тело. Не видела, как мистер Бальдр, озаренный ужасной догадкой, мчался в южную башню замка, сбивчиво умоляя весь мир о прощении и милосердии, но в глубине души мучительно понимающий, что время ушло, он безнадежно опоздал, а девушка потеряна безвозвратно.
В призрачном зале разгорались огни, сама жизнь вливалась в него яркими потоками.
Близилась полночь. На старый замок опустилась ночная тень.
Михаил ФедоровБУДРИЦА-ПУДРИЦА
1
С возгласом «Посадитьменя!» из зала суда в коридор выскочил адвокат Конкин.
Минуту назад с таким заявлением обратился к суду его подзащитный Будрица. Ни Конкин, ни судья, ни суд в своей практике еще не сталкивались с ситуацией, чтобы просили посадить адвоката, причем просил именно тот, кого этот адвокат защищал.
По коридору прохладно гулял июньский ветерок, залетавший с улицы сквозь распахнутую настежь дверь. Что-то писал на коленке дед, присевший на скамью. Смотрела на мечущегося адвоката моложавая крашеная женщина. Бросали взгляды судебный пристав и вышедший следом за адвокатом прокурор.
Два месяца назад Конкин напряженно ходил по бетонной, в щербинках, дорожке, кроившей его дачный участок пополам, и обнаруживал одну за другой досадные подробности. Дверь в летний домик была открыта: створ треснул у ручки, задвижка врезанного замка согнута, скоба сломана. Навесной замок в сарае сорван. Под навесом все перевернуто. Пропали алюминиевая лестница, стойка для поливалки, коляска для перевозки груза. Он заглянул в домик. Проход на веранде перекрыла куча из кружек, тарелок, кастрюль, сковороды; раскладной мангал стоял без шампуров, а в углу пустовал чан, где он оставил на зиму опрыскиватель и шланг для полива. В большой комнате на полулежали коробки, поверходежда с вешалок, книги из секретера. По стенам свисали обкусанные концы проводов. В соседней кирпичной пристройке дверца холодильника раскрыта: на месте морозильной камеры зияла пустота.
Конкин выбрался из домика и, обойдя след кроссовок на земле, опустился на скамью:
Хоть сидушку не утащили
Было не по себе: дачу обокрали, обокрали те, кого он по роду своей профессии защищал.
Солнце припекало. Чернозем от жары исполосовало трещинами. Он заметил, что даже одуванчики этой весной не распустились от зноя.
Смотрел на след обуви, яблоню, вишни, кусты смородины и ждал.
Приехавший на «УАЗе» капитан милиции налетел на Конкина:
Вы же юрист Понимаете, что тащат все Цветной металл И ловить здесь нечего
Но ведь надо искать!
Украли-то когда?..
Может, неделю назад
Во! Все давно уже продано! Они в тот же день лом сдают, и его сразу вывозят из города
Но лестница! Она два метра высотой Ее-то сразу не увезешь
Распилят
Так вы.
Что «вы»? Глухое у вас дело Всю улицу прошли И у всех одно: морозильная камера, лестница из алюминия, опрыскиватель дюралевый.
Но как же Я ведь адвокат, и вижу, что ловят и судят
Это тех, кто лопухнется!
Следы взлома фотографировать будете?.. Изымать след обуви?.. показал Конкин на створ и выемку в земле.
Вы в своем уме? Капитан носком ботинка засыпал след. Чего без толку суетиться!
У адвоката перехватило дыхание. Проводив негодующим взглядом милицейский «УАЗ», он залез на мансарду и уже безо всякого участия отмечал очередные утраты: сорвали плафон, унесли музыкальный центр, скрутили с вешалки крючки, разбили стекло окна.
Варвары!
Теперь ему не из чего было поливать, не из чего опрыскивать, не по чему лезть на деревья снимать яблоки, не на чем жарить, не в чем кипятить. Но самое важноеего охватило чувство брезгливости. Ему больше не хотелось появляться там, где наследили чужаки.
Ощутив запах селедки от спинки кресла, он отвернул голову:
И ее измазали!
На полу валялись лоскуты рыбной кожуры и бутылка с жирными пятнами. Он поднял бутылку за краешки, посмотрел на свет, увидел четкие папиллярные линии отпечатков пальцев. «Какие пальчики!» И, вспомнив слова капитана, кинул бутылку через окно в огород.
Ну, ворюги! Я вас назащищаю!
2
Конкин принимал участие в деле Будрицы, которого обвиняли в краже оргтехники из павильона и продуктов питания из магазина. Тот еще с Нового года томился под арестом в следственном изоляторе. Адвокат уже сделал определенные шаги, помогая Будрице избежать наказания, но теперь, после кражи на даче, желание защищать вора пропало.
В уголовное дело он вступал нехотя. Его упросили взяться за то, в чем не пожелал участвовать ни один местный адвокат. Почему?
Не хотят ссориться с милицией, пояснила сестра Будрицы, моложавая шатенка с подведенными глазами и накрашенными губами. А вы живете в другом городе.
«Ко мне идут клиенты даже из другого города!»с удовлетворением отметил Конкин и произнес:
А я милиции не боюсь! Для меня не имеет значения: милиция или не милиция Что там у него, если можно поподробнее?
На него хотят повесить видеомагнитофоны, плееры, сканеры Водку, колбасу, шпроты
Когда адвокат слышал «повесят», у него всегда поднималось давление.
Я не позволю!
После таких слов шатенка вручила адвокату пачку из пятнадцати тысячерублевых купюргонорар.
Теперь, побывав на обворованной даче, Конкин пожалел о рвении, с каким взялся задело.
В кабинет следователя он вошел гоголем.
Буду защищать Будрицу! прихлопнул адвокатский ордер к крышке стола. Мне надо ознакомиться с материалами.
Приподнятое настроение улетучивалось по мере того, как он узнавал то одну, то другую подробность.
Будрица объявил голодовку.
Будрица жалуется, что ему пробили голову.
Будрица говорит, что голову пробили следователь и оперуполномоченный.
Дело оказывалось не простым.
И адвокату наконец-то стало понятно, почему другие защитники шарахались от этого дела как черт от ладана.
Может, с хохлом хотите встретиться? следователь с усталым лицом обратился к Конкину.
Кого вы имеете в виду?
Будрицу.
Что ж
Он еще вас удивит. Над ухом адвоката возник кучерявый опер, в руках которого был пакет с апельсинами.
«Неслабо живут. Апельсинами балуются», подумал о местных милиционерах адвокат.
В узкой комнате с низким зарешеченным окном и клеткой из толстой проволоки адвокат увидел круглолицего небритого мужчину, который неожиданно заплакал и оголил желтые зубы:
Они хотят меня убить У меня гематома на темени Шарик может в любой момент лопнуть Я могу умереть
Будрица повышал голос, а Конкин никак не мог понять, по-настоящему плачет его подзащитный или прикидывается.
Хотел спросить о голодовке, но Будрица продолжал:
Меня ударил сзади опер После этого я под диктовку написал явку с повинной А что мне оставалось делать? Они бы убили меня
У адвоката не было оснований сомневаться в искренности подзащитного. Он пытался выяснить, жаловался ли кому-нибудь Будрица, но тот опережал его возможные вопросы:
Я куда только не писал К кому только не обращался Везде одни отписки Мне сделали рентген Но гематомы там почему-то не нашли
«Влип же я», поймал себя на мысли Конкин, представив всю остроту стоящей перед ним задачи.
Я ничего не крал!.. Вы мой адвокат и должны меня оправдать!..
Отныне Конкину предстояло добиваться оправдания того, кто ему был не только несимпатичен, но и за кого бороться не было никакого желания. После кражи на даче он бы всем ворам, по старинному обычаю, отрубал кисти рук.
Выйдя на улицу, он обратился к стоявшей под махровыми свечками каштана сестре Будрицы:
Вы знаете, что он объявил голодовку?.. Что сцепился с милицией?..
Быстро моргая, та успевала только вздыхать.
Но ведь ему пробили голову! оборвала она монолог адвоката.
На это адвокат резко возразил:
Это еще доказать надо!
Кроме того, лично ему не нужны были осложнения с милицией. Озверевшие от жалоб Будрицы следователь и опер на деле могли пробить голову защитнику.
Он написал явку с повинной!.. Его сдала сожительница!.. Его взяли с поличным!.. А вы говорите: «На него вешают»
Адвокату представилось, в какое склочное дело втянули его. И каждый раз, оказываясь наедине, вспоминал тот момент, когда брал у сестры Будрицы тысячные купюры, и у него горели пальцы:
«Деньги-то, небось, тоже ворованные»
3
По полям, перерезанным речными поймами, адвокат спешил на автобусе в соседний город, где должен был состояться суд. В в нем боролись два чувства. С одной стороны, он обязан был выполнять адвокатский долг и защищать Будрицу, а с другойсам был обкраден и исполнять долг не хотел. Наоборот, так и подмывало отомстить всем ворам, и в том числе Будрице.
Запросы у Будрицы были огромные.
Я буду требовать, чтобы суд снимали на видео Чтобы запись велась на аудио Я буду исключать все доказательства обвинения
Когда Конкин попытался высказать свою точку зрения, тот наехал на него:
Я не пойму: вы мой адвокат или нет?
Конкин обиженно произнес:
А чей же
Но после этого уже не возражал Будрице и по дороге в суд ежился и представлял, как могут развернуться события в судебном заседании.
Еще заревет!
Еще откажется давать показания!
Еще кинется на конвой!
Медленно шел с автостанции и думал: «Хоть бы сегодня отстреляться Раз и навсегда Пронести адвокатскую суму, чтобы потом забыть про этого проходимца напрочь И заняться дачей Провести проводку Купить шланг, опрыскиватель, лестницу»
Подначивало: «Спрошу-ка я Будрицу, не знает ли он воров, которые промышляют на дачах?.. Не черкнет ли им письмецо, чтобы вернули»
Не желая встречаться со следователем и оперуполномоченным, на которых писал жалобы его подзащитный, Конкин дворами обошел отдел милиции и остановился у серого здания суда.
«Ну, я тебя защищу!»
Поднялся по ступенькам.
В холле он увидел сестру Будрицы.
В душе шевельнулось: «Может, расторгнуть соглашение, вернуть гонорар и бросить дело?» Но невольно ответилось: «Шиш вам! Отдать деньги А кто мне будет компенсировать украденное?.. Лестницу Коляску Морозильную камеру Это ведь дело рук таких же воров»
И как-то сам собой улетучился вопрос, который мог изменить положение Конкина.
Подскочила сестра Будрицы:
Кинокамера готова
Ладно, сказал адвокат и прошел в конец коридора.
Я приехал, доложил он дородной судье.
Будрицу пока не доставили, но вот-вот будет! сообщила судья.
Когда в зал ввели Будрицу, адвокат не узнал своего подзащитного.
Будрица зарос, отпустил бороду. Лоб его перетянула черная лента.
Адвокат поперхнулся:
Когда вас будут допрашивать, не спешите Ходатайства заявляйте письменно Настаивайте на своем
Как он пожалел позже, что учил всему этому Будрицу В письменном виде Не спеша Настаивайте
Что вы хотите заявить?
Чтобы вызвали, заговорил Будрица.
Так и пишите: «Прошу вызвать в суд и допросить в качестве свидетеля И почему?»
Что бил мне в голову!
Так и пишите, потому что он ударил меня в голову И когда это было Чем подтверждается
От Будрицы пахло селедкой.
Со словами «Прошу всех встать!» в зале появилась сухощавая женщинасекретарь судебного заседания.
Под герб на стене прошла судья.
Слушается дело
«Как бы я хотел поменяться местами с прокурором», Конкин с завистью посмотрел на севшего за стол напротив блондина в синем костюме с четырьмя звездочками на каждом погоне.
Ваша честь! Я хотел бы, чтобы все снимали на пленку, за решеткой привстал Будрица.
Не перебивайте!.. Надо все по порядку К нам уже поступило ходатайство от вас, проговорила судья, держа лист бумаги.
Какое ходатайство? адвокат удивленно посмотрел на Будрицу.
Оно пришло к нам по почте. Будрица не согласен с началом дела без предварительного слушания Теперь ваша жалоба должна быть рассмотрена в областном суде.
«Вот это да, почесал затылок адвокат. Работает втайне от меня».
Дело откладывается до рассмотрения жалобы в областном суде, закончила судья и направилась к выходу.
«А ты хотел за день отстреляться! Мучился, топить Будрицу или вытягивать», думал по дороге домой адвокат, жмурясь от яркого солнца и с опаской поглядывая на овраги на взгорках.
4
Лучше не ездить на дачу! Не будоражить рану! Если захочешь поливать огородтаскай лейку. А раньше только протяни шланг, включи поливалку. Утащили, гады Если понадобится согреть чайжги костер. А прежде сунь вилку в розетку Электропроводку оборвали Если душа потребует пивапей теплое. Холодильник раскурочили И на шашлыки никого не пригласишь: шампуры сперли Если останешься ночеватьлежи в темноте А ведь когда-то заберешься на мансарду, включишь музыкальный центр
А впереди еще урожай Вишня Яблоки Как снимать без лестницы?..
Когда Конкин приехал проведать Будрицу в следственном изоляторе, тот налетел на адвоката:
Вы не бьетесь за меня!.. Вы не стали участвовать в рассмотрении моей жалобы в областном суде Вы обманули мою сестру, что передали мне кодекс!..
К-как не бьетесь?!!.. К-как обманул?
Он не пошел на заседание областного суда потому, что его не предупредили, да и не просили об этом.
Но разве это могло послужить оправданием для Будрицы!
Голова Будрицы была снова перевязана черной повязкой, какие адвокат видел по телевизору на головах чеченских боевиков.
Обманул с кодексом?.. Но это уж слишком!.. Кодекс он передал Будрице, и это, возможно, уже после разговора с сестрой.
Но стоит ли обращать внимание на такие мелочи?..
А вот Будрица обращает!
Вы обязаны Вам надо
Выходя из ворот следственного изолятора, Конкин оглядел кирпичные стены тюремного корпуса с решетками в приплюснутых окнах, невольно порадовался их толщине и огрызнулся:
Кукиш тебе, а не защиту!
Весь вечер писал запросы в различные инстанции, которые потребовал от него его подзащитный. А весь следующий день бегал, высунув язык, разнося их и собирая ответы.
Снова подкатило судебное заседание. Дорога привычно перемахивала через холмы правого берега степной реки, прорезала кленовые рощи, яблоневые сады, скатывалась в низовья рек и взлетала на меловые горы с остатками городищ кочевников.
Адвокат трясся на жестком сиденье автобуса и вспоминал, как когда-то к ним в консультацию пришел работать бывший прокурор, который вместо того, чтобы защищать своих клиентов, по привычке только обвинял.
Вот я таким прокурором и окажусь! лелеял сладкую мысль Конкин, понимая, что позволить себе этого не сможет.
За подобные вольности его бы попросили из адвокатов.
Автобус по каштановой аллее забрался в глубину городка.
Конкин спрыгнул с автобусной приступки и свернул к серому судейскому дому.
В суде сновали бабули, что-то писал на коленке инвалид, вводили и выводили арестантов. Судебный пристав пытался растолкать людей по залам. Адвокат заговорил с конвойным, с которым перекинулся парой слов еще на прошлом заседании.
Ваш клиент приготовил вам очередной подарок, сказал конвойный.
Какой? насторожился адвокат.
Он уже был по уши сыт выходками своего подзащитного: голодовкой, ревом-плачем, обвинениями в обмане
У него нашли лезвие!
Ничего себе! Адвокат вздрогнул, вспомнив бурный разговор с Будрицей в следственном изоляторе.
«Мог меня порезать», холодком побежало по телу.
А если бы не нашли лезвие и он бы вскрыл себе вены в судебном заседании?.. Забрызгал бы всех кровью
Хотя что-то не соглашалось: Будрица не такой Слишком себя любит Готов кого угодно утопить, лишь бы с его головы не упал ни один волос Ведь «записал» следака Опера
Адвокат теперь знал, что для того, чтобы вывести Будрицу из голодовки, следователь и опер на свои кровные покупали и носили тому в камеру колбасу, ветчину, сок и даже апельсины.
Пройдоха!
Глаза у адвоката забегали. Он усилием воли задержал взгляд на свисающей с потолка одинокой лампочке. И даже в глубине памяти не прослушивалось ни одной мысли о его даче, об украденной лестнице, обрезанной электропроводке.
То, что произошло следом, повергло адвоката в шок.
Будрица, которого, несмотря ни на что, собирался защищать, потребовал у судьи:
Прошу привлечь к уголовной ответственности адвоката Конкина Выгнать его из адвокатов Он вступил в сговор с прокурором Хочет меня посадить Мне не нужны два прокурора Он взял пятнадцать тысяч и пусть их отдаст читал Будрица исписанный лист.
В голове адвоката пульсировало: «уголовной ответственности», «выгнать из адвокатов», «сговор с прокурором», «хочет меня посадить», «два прокурора», «отдаст пятнадцать тысяч»
Какой еще сговор с прокурором, когда заготовил столько возражений против обвинения!
На столе было разложено множество ходатайств в пользу Будрицы, которые адвокат собирался заявить.
Два прокурора!
Хочет посадить!
Но он же не прокурор
Неужели Будрица прочитал его тайные мысли?..
А деньги?.. Да он их уже давно отработал И по всем адвокатским правилам следовало потребовать у его сестры еще
Резануло: научил же Будрицу На свою голову!
Вспомнил, как наказывал ходатайства подавать только в письменном виде добиваться своего
Адвоката прошиб пот.
Он сдвинул разложенные на столе бумаги в одну стопку и смахнул в портфель.
5
Выскочив в коридор, Конкин пробежал мимо качнувшейся в его сторону сестры Будрицы, мимо инвалида, что-то пишущего на коленке. Сделав круг, забился в глубине коридора у батареи.
Вот это да!.. Тебя хотят посадить И кто? Тот, за кого ты собирался биться!..
А собирался ли? что-то екнуло внутри.
Приходил в себя: сажать-то его было не за что Разве был сговор?.. Да и такой уголовной ответственности за сговор С прокурором нет За это разве что могут попросить из адвокатов
Бросилось в глаза, как за окном согнулись от ветра кроны тополей, как метнулась в кусты сирени черная кошка.
Оказавшись в зале, Конкин обратился к судье:
Отношения адвоката и подзащитного могут строиться только на доверии. О каком Доверии Будрицы адвокату можно говорить, когда он просит посадить меня за решетку!.. Считаю, что я не вправе дальше осуществлять защиту Будрицы
Будрица! судья обратилась к бородачу. Вы отказываетесь от адвоката Конкина?
Нет, пусть защищает меня!
Но ведь он только что сказал, что меня следует посадить! Выгнать из адвокатов. То есть я, по его мнению, не адвокат, потоком хлынуло из Конкина.
Защищайте меня, а я посмотрю на вашу защиту и решу!
«Попался», пронизало Конкина с ног до головы.
Адвокат поймал на себе жалостливый взгляд судьи, ехидныйсекретаря судебного заседания, обратил внимание на смешок прокурора.
Оказавшись в перерыве в коридоре, адвокат раздраженно подозвал сестру Будрица: