В общем-то так оно и было, но вертухай даже в кошмарном сне не мог представить, что началось потом. Примерно через полчаса он услышал, что в пресс-хате кто-то запел. Вертухай знал, что на обработку привели известного певца Романа Меньшикова. Песни Романа вертухаю не нравились. Ему вообще не нравились никакие песни, и лучшей музыкой для него были проклятия и стоны тех, кого отправляли в карцер, еще любил он тихий шелест денежных знаков.
Вертухай прислушался, но слова и мелодия песни были совершенно неразборчивы, и он подумал, что либо Меньшикова заставили петь на потеху палачам, либо он просто сошел с ума от страха и его придется отправить в санчасть. Такое иногда случалось.
Наконец пение прекратилось, и через несколько минут раздался требовательный стук в дверь. Никаких криков при этом не было. Стук повторился, и из пресс-хаты донесся глухой крик:
Эй, начальник, отворяй калитку!
Ухмыльнувшись, вертухай встал с табуретки и, позвякивая ключами, неторопливо пошел на зов. Не иначе как певец спекся, решил он. Да, артисты хилые людишки, куда им тягаться с жестокими и безжалостными уголовниками
Отперев дверь, вертухай заглянул в камеру и выронил ключи.
Роман стоял, прислонившись к железному косяку дверного проема, и спокойно курил сигарету. А в камере
В камере было четыре трупа и огромная лужа крови.
Бригадир прессовальщиков Сухой сидел на полу у койки, его голова была откинута назад, а там, где раньше было горло, зияла огромная кровавая рана, похожая на разинутый в беззвучном крике рот. Рядом с его левой рукой валялся окровавленный нож с широким лезвием. Валуй лежал у стены лицом вниз, и то, как его голова была повернута набок, не давало никакой надежды на то, что он был жив. То же можно было сказать и о Мясникеего правая рука все еще сжимала бритву, а вся внутренняя сторона левого предплечья была разлохмачена в кровавую лапшу, и такой способ вскрытия вен, судя по всему, привел к желаемому результату с трехсотпроцентной гарантией. А в дальнем углу камеры сидел Лолита, опираясь спиной на стену, и его внутренности сползали по коленям.
На лице Лолиты застыла томная улыбка, которая говорила о том, что харакириего любимое удовольствие.
Ну что, насмотрелся? небрежно произнес Роман, выпустив струйку дыма в потолок. Надо бы приборочку сделать, как думаешь?
Вертухай вздрогнул и, посмотрев на Романа бешеными глазами, быстро подобрал ключи и захлопнул дверь. Заперев камеру, он бросился к висевшему на стене телефону и, схватив трубку, воткнул дрожащий палец в дырку на черном эбонитовом диске.
Часть перваяПЕСНЯ О СМЕРТИ
Глава 1СМЕРТЬ НА НАРАХ
Я не понял, сказал Лысый, подливая себе в кружку круто заваренный чай, то есть, значит, они вот так просто взяли и начали сами себя чикать?
Ну да, кивнул Роман, я уже попрощался с жизнью, решил, что мне кранты, а мне точно корячились кранты, потому что братки там былине приведи господь присниться, а они вдруг начали наперегонки кромсать сами себя.
Тут что-то не так, нахмурился Лысый. Кстати, ты не помнишь, может быть, они как-нибудь называли друг друга?
Обязательно помню, кивнул Роман. Сухой, Валуй, Мясник и Лолита.
Лысый подумал и отрицательно покачал головой, потом почесал ухо, и Роман с удивлением увидел выколотый на его руке чертеж «пифагоровых штанов».
Не, таких не знаю, задумчиво произнес Лысый. Про Мясника что-то краем уха когда-то слышал, а остальныене наши. В смыслене крестовские. Видать, их специально по твою душу с какой-нибудь зоны выдернули. Ты, значит, важная персона, раз местным тебя не отдали.
Он посмотрел на Романа, подумал еще и спросил:
А может, ты просто скромничаешь? Может, ты их сам завалил? Такое бывало, знаешь ли
Ага! Роман засмеялся. Четырех быков завалил. Они знаешь, какие здоровые были? Рукикак у меня ноги. Даже толще. А шея у каждогокак железнодорожная шпала. И все в наколках. Живого места нет. Такой если мне раза даст, тут же мне кирдык и настанет.
Ну, карате там всякое, ниндзя
Как же, ниндзяРоман с удовольствием глотнул крепкого чаю. Ты на меня получше посмотри. А они
Роман огляделся и ткнул пальцем в лежавшего на койке братка.
Браток весил килограммов сто и был весьма внушительной комплекции.
Извини, не знаю, как зовут Видишьздоровый парень, крепкий, но те ребята пострашнее будут. Вернеебыли
И все-таки странно это всеЛысый снова покачал головой. Чтобы пресс-команда сама себя порешила, это уже слишком.
Ну, слишком, не слишком, Роман пожал плечами, сам видишь, я тут точно ни при чем.
Значит, говоришь, сами
Ага, сами. Сначала пугали меня, рассказывали всякие ужасы: что они со мной сделают, да что они прежде с другими делали, да какие способы имеются, скулу мне, видишь, располосовали, Роман потрогал подсохшую рану и поморщился, а потом ни с того ни с сего Главный их, этот, как его, Сухой, вдруг вынимает нож и себя по горлухвать! От правого уха и налево, сколько руки хватило Кровища хлещет А Валуй разбежалсяи башкой в стену. Хряснуло так, что я чуть харч не кинул. Ну, упал и не шевелится. А башканабок. Сразу видно, что не жилец. А эти двоеЛолита с Мясникомпосмотрели на него и оба одновременно, будто наперегонкиЛолита себе харакири сделал, прямо как самурай какой-то, а Мясник бритву схватил и давай лезвием себя по левой руке хлестать. Сделал из собственной руки бефстроганов В общемфильм ужасов. А я еще испугалсявдруг это такое сумасшествие заразное, и я сейчас тоже что-нибудь с собой сотворю! Но вроде обошлось
Да уж, обошлосьЛысый посмотрел на Романа. Ну да ладно, давай спать.
Он повернулся к двери и позвал:
Тарасыч!
За дверью послышалось неторопливое шарканье, и сиплый голос произнес:
Ну, чего тебе?
Гаси свет, ответил Лысый, пионерам спать пора.
Таких пионеров в зоопарке выставлять, отозвался из коридора Тарасыч и выключил свет. Спокойной ночи.
И тебе того же, добрый ты наш, сказал Лысый и, откинувшись на койку, укрылся одеялом.
Роман последовал его примеру, и через несколько минут в камере настала тишина, нарушаемая только дыханием спящих людей.
***
Примерно через час Роман понял, что заснуть ему вряд ли удастся.
Поворочавшись, он осторожно встал и на ощупь пробрался к столу, где лежали сигареты. Закурив, посмотрел на кончики своих пальцев, освещенные красным сигаретным огоньком, и снова начал думать о том, что не давало ему покоя уже несколько дней.
Арбуз. Мишка Арбуз.
Вор в законе Михаил Арбузов, его самый древний и надежный друг
Ведь он сидит сейчас в каком-то подвале, а может, и не в подвале, даже скорее всего не в подвале, потому что с таким человеком, как он, так обходиться нельзя, в общем, сидит в неволе, под охраной надежных и жестоких людей, и ждет того дня, когда воровское сообщество соберется для того, чтобы решить его судьбу.
А спасти его может только он, Роман, потому что никто, кроме него, не сможет внятно рассказать всю эту фантастическую историю про «Волю народа», про «поезд смерти» и прочие невероятные чудеса. А если он и расскажет, то может случиться и так, что ему не поверят. И тогда Арбузу конец. Наверняка.
Общество не простит ему того, что он себе позволил. К тому же на Арбузе висело еще и несправедливое обвинение в убийстве тюменского авторитета Чукчи
Черт знает что!
Роману удалось чудом вырваться из прессхаты, но что это меняет?
Все равно он сидит в «Крестах» и ничего не может поделать.
Боровику, даже если ему удастся попасть на толковище, никто не повериткакая может быть вера бывшему менту, да и не знает Боровик всего, что нужно сказать, да и не пустят его туда.
Ну, а Лизаона тоже могла бы попытаться, но
Роман усмехнулся.
Да, только он сам может спасти Арбуза.
Но он сидит в следственном изоляторе, и что будет завтранеизвестно.
Плохо дело.
Роман глубоко вздохнул, и тут с койки Лысого донеслось:
Что, не спится? Все пресс-хату вспоминаешь?
Да какая там пресс-хата! Роман махнул рукой, и огонек сигареты описал в темноте яркую дугу. Пресс-хатаэто мелочь. Есть дела и посерьезнее.
Койка заскрипела, и Лысый, почесываясь, подсел к столу.
Посерьезнее, говоришь? Интересно А мне расскажешь, что за дела? Может, пособить смогу.
Пособить тут будет трудно, Роман снова вздохнул, хотя Ладно, слушай.
Подожди, сказал Лысый, сейчас чайник поставлю.
Он нашарил в темноте розетку, и через несколько секунд из чайника послышался легкий шум вскипающих на нагревательном элементе пузырьков.
Лысый уселся на место, закурил и сказал:
Ну давай, рассказывай.
Значит, так, Роман помолчал, помнишь, я тебе говорил вчера, что Арбуз сидит под воровской стражей?
Ну, это я и без тебя знаю.
Хорошо. И еще я сказал, что, кроме меня, его вытащить некому.
Сказал. Было дело, Лысый потрогал чайник. Холодный еще
Да. А главное здесь то, что Арбузмой лучший друг. С самой школы, с первого класса. Мне сейчас тридцать семь, и получается, что мы дружим уже тридцать лет.
И что, ни разу не погрызлись? иронически поинтересовался Лысый.
Конечно, грызлись, и не раз. И до мордобоя дело доходило. Но если друзья и подерутся, то дружба от этого только крепче становится.
Это точно, подтвердил Лысый, из бывших врагов всегда хорошие друзья получаются. Вот, например, враждовали мы с татарами триста лет, а кто теперь с нами дружит лучше всеххохлы или беларусы эти долбаные, которые по всему вроде как братья нам? Хрена лысого!
Лысый усмехнулся.
Татарывот кто. Или взять Европу. Кто лучше всех к нам относится? Немцы! Бывшие фашисты, с которыми у нас уж такая ненависть была, что дальше ехать некуданатуральная война. Враги! А теперьлучшие друзья. Да-аа Извини, что перебил. Так что там Арбуз?
Чайник закипел, и Лысый выдернул шнур из розетки.
А что АрбузРоман был несколько удивлен оригинальными рассуждениями Лысого. Сидит Арбуз. Так вот, по тому, насчет чего на него катят, только я один могу дать полные объяснения. И тогда все обвинения с него снимут, и будет ему снова полное уважение и почет. А я тут сижу, как дурак, и фарш в пресс-хате наблюдаю
Точно говоришь? Лысый достал откуда-то свечку и, накапав воском на стол, утвердил ее в стоячем положении. Отвечаешь?
Отвечаю, Роман уверенно кивнул. Уж так отвечаю, что и не знаю как. Жизнью отвечаюэтого хватит?
Этоготочно хватит. Лысый налил в кружки чаю. Давай-ка чайку тресни. Горяченько го.
Спасибо, ответил Роман и взял со стола кружку. Так чтосам видишь, какое тут дело
Вижу, согласился Лысый, вижу и понимаю. И верю тебе, между прочим. А моя вера тоже кое-чего стоит. В общем Ты особо не дергайся, утро вечера мудренее. Кстати, когда там сходняк-то будет?
В воскресенье, ответил Роман. А ты чтосам не знаешь?
Ну Я знаю, просто решил проверитьа вдруг забыл? Всякое бывает
Роман понял, что Лысый проверяет его, и усмехнулся.
Это так ты мне веришь? спросил он.
Неважно, туманно ответил Лысый, дуя на чай. Сегодня четверг, значит, через два дня на третий. Я, Роман, тоже ведь человек не последний, так что когда увидишь своего Арбуза, передай ему привет от Лысого и напомни, что с него ящик коньяка, проспорил он мне. Правда, меня на следующий день повязали, так что он не успел выставить проигрыш, но я помню и ему тоже напоминаю. На всякий случай.
А на чем проспорил?
Лысый улыбнулся:
А ты его сам спроси. Он тебе расскажет.
Спрошу. Да вот только если я его не вытащу, то, может, и спрашивать не у кого будет.
Я же сказал тебе: не суетись! Вечно у вас, у артистов, все с разбегу да с наскоку Для Арбуза я кое-что все-таки могу сделать. Завтра отправлю обществу маляву, чтобы повременили с Арбузом разбираться, потому что есть, мол, важный свидетель, а без негобез тебя, стало быть, никак правды не найти будет. Ну а там уж как выйдет.
Хорошо бы, вздохнул Роман, но ведь я еще не знаю, что будет со мной.
Это точно, кивнул Лысый. Ну, да утро вечера мудренее.
Да, ты говорил
И сейчас говорю.
Лысый вдруг изменился в лице, затем болезненно сморщился и схватился за сердце. Выронив кружку, он облился горячим чаем, но будто и не заметил этого.
Эй, ты что? шепотом воскликнул Роман.
Ливер прихватило, прохрипел Лысый.
Он откинулся на спинку стула и сильно побледнел.
Это было видно даже в неверном свете свечи.
Роман растерялся, но в следующую секунду сообразил, что нужно делать, и, вскочив, заколотил кулаком в дверь.
Эй, Тарасыч, давай сюда! закричал он.
Койки заскрипели, и в камере раздались голоса:
Чего шумишь!
Что такое?
В коридоре послышались шаги, затем недовольный голос Тарасыча произнес:
Что там у вас?
Включай свет, Лысому плохо! ответил Роман.
Вечно вам всем то плохо, то тесно, то на горшочекпробормотал Тарасыч, и в камере вспыхнул свет.
Лысый, держась обеими руками за грудь, медленно сползал со стула.
Печет, ой, как печетпросипел он, будто кочергу в грудь всунули
Его подхватили и осторожно уложили на койку.
Заскрежетал замок, и на пороге показался заспанный Тарасыч.
Взглянув на Лысого опытным взглядом, он уверенно сказал:
Так. Значит, Лысый кони двигать собрался.
Ты чо гонишь, мусор? возмутился один из братков.
Я тебе не мусор, спокойно ответил Тарасыч. Мусора за вами по городу бегают, а у меня другое делоза вами следить да сопли подтирать. Вот будет на моем месте молодой да борзой, посмотрю, как ты запоешь тогда.
Он нагнулся к Лысому, который, прерывисто дыша, лежал на койке с закрытыми глазами, и укоризненно произнес:
Говорил я тебе, дураку старому, завязывай с чифирем, а тебе как об стенку горох. Это ведь у тебя уже четыре раза было, забыл, что ли?
Укатали сивку крутые горки, еле слышно прошептал Лысый. Похоже, на этот раз мне
Он не договорил, и Роман, почувствовав, что его сердце на секунду замерло, увидел, как у Лысого медленно отвалилась челюсть.
Тарасыч огорченно покрутил головой, затем снял помятую фуражку и сказал:
Все, крякнул Лысый. Царство ему небесное.
Перекрестившись, он снова надел фуражку и, осмотревшись, скомандовал:
Сидите тут тихо, а я пойду вызову кого надо.
Еще раз посмотрев на неподвижного Лысого, он вздохнул и вышел из камеры.
Лязгнул замок, и в наступившей тишине были слышны только удаляющиеся шаги старого надзирателя, который видел на своем веку столько смертей, что еще одна никак не могла испортить ему настроение.
Ты ж мене пидмануладонеслось из коридора.
***
Роман, так и не уснувший в эту ночь, лежал на спине и неподвижным взглядом смотрел в грязный потолок. Не спали и другие обитатели камеры. После того как четверо вертухаев, проклиная Лысого, который испортил им спокойную ночь, вынесли из камеры труп, братки некоторое время вспоминали в темноте положительные стороны усопшего, но, поскольку их по понятным причинам было не так уж и много, то разговор быстро закончился и наступила тишина. Однако никто не спал, и когда в камере зажгли свет, Роман увидел, что все остальные лежат, как и он сам, на спине и сверлят глазами потолок.
Мысли у Романа были самые что ни на есть мрачные.
Стоило ему обрести какую-никакую надежду после того, как Лысый пообещал посодействовать ему в судьбе Арбуза, как все рухнуло. Смерть Лысого была последней каплей, и Роман пал духом.
Все.
Арбуз теперь пропадет ни за что, а сам Роман
Что будет с ним, одному богу известно, но, наверное, мало не покажется.
Вряд ли те люди, которые организовали ему арест и пресс-хату, отступятся от своих намерений. Если это «Воля народа», а кроме нее, некому, то Роману крышка. Эти ребята просто так с него не слезут. Слишком много крови попортил им Роман. А если посчитать деньги, которые из-за него потеряла эта подпольная организация, то Роман в их глазах заслуживает четвертования, повешения, посажения на кол и гильотины. А до этоговесь остальной средневековый наборчикиголки под ногти, пытка огнем, сдирание кожи со спины и прочие радости.
Роман представил, как мрачные чиновники говорят между собой: ну, раз с пресс-хатой ничего не вышло, придется его отпустить. От такой глупости Роману стало смешно, и он истерически захихикал.
Ты чо? испуганно спросил один из братков.