Значит, в восемнадцать лет Дэнни остался без матери, с отцом в тюрьме и двухлетним братом, за которым надо было ухаживать. Наша трагедия оказалась не единственной на Керзон-клоуз. Похоже, 1998 год стал плохим для всех вокруг. Я вернулась в поиск и набрала «Алан Барнс», зная, что появится, и всей душой не желая видеть это. На экране черным по белому значилось: «ТРАГИЧЕСКАЯ СМЕРТЬ ОТЦА ИСЧЕЗНУВШЕГО ЧАРЛИ». В горле у меня пересохло, и я сглотнула комок, курсор замер на ссылке.
Я и понятия не имела, что за мной подглядывают, пока чья-то рука не легла поверх моей и не щелкнула вместо меня мышкой. Когда экран очистился и диск завертелся, я вышла из программы, надеясь перебить задание по открытию файла, касающегося смерти моего отца. Я узнала пухлую бледную руку на своей. Репортер-ас Кэрол Шэпли в поисках сенсации.
Я закончила, сказала я, собирая диски и распечатки.
О, не волнуйтесь. Я никуда не спешу. И можете оставить эти диски. Она холодно улыбнулась. Похоже, мы интересуемся одной и той же темой, не так ли?
Понятия не имею, натянуто ответила я, прижимая к груди компакт-диски. Библиотекарь попросила вернуть диски ей. Таков порядок.
Кэрол бросила взгляд на стойку библиотекарши.
Селина? Она не будет возражать, если вы отдадите их мне. Она знает, что я уберу их на место.
Я покачала головой.
Простите. Я не могу так поступить. Я не собиралась позволить Кэрол Шэпли запугать меня. Я посмотрела ей прямо в глаза, придав своему лицу безразличное выражение, она же одарила меня в ответ тяжелым колючим взглядом.
Видя, что я не собираюсь сдаваться, она слегка зевнула.
Ну и ладно. Отдавайте. Но Селина не скоро вернет их на место. А вы тем временем не поможете мне?
Совершенно не представляю, каким образом.
Взяв сумку и повесив ее на здоровое плечо, я похромала к стойке библиотекаря. Я отметила, как у меня тряслись руки, когда перебирала пачку распечаток, чтобы подсчитать, сколько должна заплатить.
Пять страниц? бодро переспросила Селина. Тогда это двадцать пять пенсов. Боже, вы не так-то много и распечатали. А сидели так долго. Я думала, у вас будут тонны этого добра.
Она действует очень избирательно, сказала Кэрол, высовываясь из-за моей спины, прежде чем я успела что-то ответить. Она знала, чего хотела.
Вот и славно, весело подхватила Селина, все так же автоматически. Я поморщилась.
Селине потребовалась целая вечность, чтобы найти сдачу с моих пятидесяти пенсов, а затем пришлось убеждать ее в отсутствии необходимости плотного конверта для защиты листков бумаги.
Вам удалось найти все, что вы искали? Она с искренним интересом хлопала глазами.
Я заверила ее в этом и поблагодарила за помощь, а затем, сунув сложенные вдвое листки в сумку, направилась к выходу со всей доступной мне скоростью. Кэрол следовала за мной по пятам.
Вообще-то я уже пару дней хочу с вами поговорить, Сара, и, думаю, вы знаете почему, сказала она, первой добравшись до двери. Во время нашего первого разговора вы немножко слукавили, не так ли?
Не знаю, о чем вы, произнесла я, внутренне проклиная отсутствие у меня машины. Я посмотрела в обе стороны, пытаясь найти путь бегства, но ничего подходящего не увидела.
Одна птичка нашептала мне, что это вы нашли тело Дженни, Сара, проворковала мне на ухо Кэрол. А вы совсем не так мне ответили, верно?
Послушайте, я не хочу об этом говорить. Мысли неслись с бешеной скоростью. Кто, черт побери, сказал ей, что я нашла Дженни? Не Шеферды, не Викерс, уж конечно, не Блейк, а вот Вэлери Уэйд вполне могла. Она оказалась не способна устоять перед лестью Кэрол. Но это к делу не относилось: важно другоеКэрол знала.
А если она знала это, то могла выяснить и много большенапример, как продвигается расследование. Я остановилась, прикидывая, как от нее отделаться и при этом разузнать, что ей известно. Мне требовался новый источник информации, если я хотела знать о происходящем: Блейк совершенно ясно дал понять, чтобы я держалась подальше от этого, и, естественно, не скажет, как идет дело. И потом, нам с ним и без того было о чем подумать. Откуда ни возьмись перед моим мысленным взором развернулся ряд весьма желанных картин: Блейк двигается надо мной с сосредоточенным лицом. Его руки, медленные и уверенные, более загорелые по сравнению с моей кожей. Дрожь, пробежавшая по моему телу. Момент сейчас оказался неподходящим. Я на полсекунды закрыла глаза, а затем вовремя вытащила себя из постели Блейка, чтобы услышать слова Кэрол:
Да ладно, Сара. Мы поговорим неофициально. Я напишу только то, что вы захотите.
И вы не назовете моего имени? спросила я, притворяясь, будто по-прежнему сомневаюсь, общаться с ней или нет, и надеясь, что она не заметила, как я отвлеклась.
Конечно, нет. О вас не будет никакого упоминания.
Я видела, как заблестели в предвкушении победы глаза Кэрол.
Ну тогда ладно, сказала я, все же изображая нерешительность, и пошла за ней к маленькому кафе по соседству. Она заказала нам сандвичи и устроила целое представление, оплачивая их. Она держала ситуацию под контролем и хотела, чтобы я это видела.
Кафе было маленьким и темным. Кэрол прошла к столику у окна и достала магнитофон.
Вы не против? Она проверила, работает ли он. Мне бы хотелось быть абсолютно точной.
Кто бы сомневался, подумала я.
Итак, сказала она, когда официантка поставила на наш столик две фарфоровые кружки, до краев наполненные темно-коричневым чаем. Давайте начнем с самого начала. Расскажите мне о Дженни.
До минимума сведя драматизм и эмоции, я описала свое общение с Дженни как с ученицей и мое о ней впечатление. Я говорила так, чтобы мои слова прозвучали как можно доброжелательнее и в них не за что оказалось ухватиться.
Она была очень милой. Очень прилежной. И всегда старалась изо всех сил.
Кэрол наклонилась ко мне.
А затемчто случилось? Ее не было в школе, да?
Я кивнула.
Вы знали, что она исчезла?
Я узнала об этом только в понедельник утром, когда в школу пришел ее отец, признала я. Он был явно обеспокоен отсутствием Дженни с субботы и хотел поговорить с ее одноклассницами. Однако никто ничего не знал.
Понятно. Кэрол кивнула, подбадривая меня. Я сомневалась, что она услышала что-то новое. А потом вы отправились на пробежку?
Да.
И затем вы ее нашли, подсказала она.
Мм Я посмотрела в окно.
Расскажите мне об этом, попросила через пару секунд Кэрол, когда поняла, что я не собираюсь об этом распространяться.
Ну, трудно в точности вспомнить, как это произошло. Я увидела нечто странное, осознала, что это тело, и позвонила в полицию. Они приехали, а остальное вы знаете.
Так когда вы поняли, что знаете ее? Когда вы узнали Дженни?
Не могу точно сказать.
Вы внимательно рассмотрели тело, когда его обнаружили?
Я увидела угасающий дневной свет на ее бледной холодной коже. Ряд сухих полумесяцев, оставленных зубами Дженни на ее нижней губе.
Настолько близко я не подходила, вывернулась я.
Пришло время перевести игру на половину Кэрол; от меня она получила достаточно.
Вы должны много знать о происходящем, если вам известно, что это я обнаружила тело.
У меня имеются свои источники. Кэрол самодовольно отхлебнула чаю.
А что там сейчас делается? Есть у них подозреваемый?
Они проверяют несколько человек, но, честно говоря, думаю, они не знают, с какого конца подобраться к этому делу. Тело мало что им дало. Ничего полезного для судебных экспертов. Девочка полностью чиста.
Интересно.
Они узнали, как она умерла?
Кэрол бросила на меня проницательный взгляд.
Они же сообщили, что она утонула, не так ли?
Ах да, сказала я, сообразив, что допустила ошибку.
А вы сомневаетесь, что она утонула? Вы же видели тело. Почему утопление кажется странным? Она лежала у пруда?
Я пожала плечами.
Должно быть, я забыла.
Кэрол раздраженно покачала головой.
Все ясно, с телом было что-то не так. Вы пытаетесь морочить мне голову?
С чего вы взяли! возмутилась я, подпустив в свое отрицание нотку оскорбленной невинности, которая ни на секунду не обманула Кэрол.
Вам хорошо известно, Сара: поблизости от тела воды не было, верно? И значит, умерла она не там. Они смогли выяснить: утонула она в химически обработанной воде.
Что вы имеете в виду? искренне озадачилась я.
В водопроводной воде. Она утонула в доме. В ванне, в раковине, что-то в этом роде.
Голос Кэрол звучал прозаически. Она положила в свой чай ложку сахарного песка и энергично его размешала, звеня металлом по толстой фарфоровой кружке.
Я стиснула руки под столом, чтобы Кэрол не заметила их дрожи. Кто-то хладнокровно оборвал жизнь Дженни в ванной комнате или на кухне. Нечто домашнее и безопасное превратили в бойню.
Как там Шеферды? спросила я, внезапно ощутив повисшее между нами молчание.
Мамаша явно не в себе, ответила Кэрол с полным ртом сандвича с беконом. Мне не удалось добиться от нее и двух связных слов для материала. Она или накачана таблетками, или плачет. Думаю, и полиции ничего не удалось у нее узнать. Отец ну, отецэто другая история. Он в ярости. Никогда не встречала настолько взбешенного человека.
Когда я увидела его в первый раз, в его глазах стоял страх. Злость пришла позже. Я занялась своей едой.
На людей это действует по-разному.
Ну, вам-то это уж точно известно, заметила Кэрол.
Я подняла глаза, внезапно насторожившись. Журналистка смотрела прямо на меня своим обычным, жестким взглядом.
Понимаете, я немного покопалась в архивах наверное, почти как вы сегодня в библиотеке. И что я выяснила? Достаточно давно пропал еще один ребенок. Пятнадцать лет назад, да?
Шестнадцать, поправила я, понимая, что увиливать смысла нет.
Она невесело улыбнулась.
Правильно. Тогда вы были совсем маленькой девочкой, да? На самом деле я удивилась, узнав вас. Но сразу все поняла. Вообразите мое изумление, Сара, когда я увидела вас вместе с вашими бедными родителями на фотографии в газете. Смена фамилии меня не смутилапроверить это проще простого. Девичья фамилия матери, да?
Я ничего не сказала. Мне и не требовалось.
Поэтому я решила, сказала Кэрол, откусив еще один огромный кусок от своего сандвича, и продолжила не очень внятно из-за белого хлеба, бекона и кетчупа, написать небольшую статью о том, как в таких случаях чувствует себя семья. Вы знаете, что происходит с теми, кто остается.
Я непроизвольно издала звук, означающий несогласие. Кэрол отреагировала на него.
О, я не прошу вас о сотрудничестве. Это я вам рассказываю. Вы думали, я не заметила, как вы интересовались ходом расследования? Думали, будто так и уйдете, не расплатившись со мной за это? Мне кажется, может получиться фантастический материал, интересный для широкой публики, а? Две трагедии в одном месте, а высвязующее звено. От этого, можно сказать ну, в дрожь бросает, правда. И я единственная, кто объединил эти истории, поэтому на мое предложение будет очень хороший спрос.
Послушайте, я совсем не хочу ничего говорить, слабо запротестовала я.
Нет, это вы послушайте. Есть два способа сделать это. Я могу составить с вашей помощью отличный материальчик, от которого читатели будут рыдать над своими утренними газетами, или написать что-нибудь сама, перебрав все до единой сплетни о вас, о вашей семье и вашем несчастном отце, поскольку все решили, будто он мог знать больше, чем говорил. А теперь еще и это. Лично мне кажется, ваша причастность к этому выглядит весьма необычно. Да вы просто наркоманка на почве трагедии, нет? Вероятно, скучаете по вниманию, которым были когда-то окружены. О Чарли все позабыли, ведь так? Вы считаете, что это несправедливо? Вы хотите, чтобы люди о нем вспомнили?
Я молчала, а она наклонилась вперед и легла грудью на грязную пластиковую столешницу.
Решать вам, Сара. Вы можете говорить со мной, можете не говорить. Я могу написать и без вас. Или и она улыбнулась, могу пойти прямиком к вашей матери.
Нет, не надо, встревожилась я. Не впутывайте в это ее.
А почему бы нет? У нее могут быть ценные для меня догадки. Кэрол откинулась на спинку стула. Вы же знаете, как ваш отец покончил с собой, Сара
Это был несчастный случай.
Она ухватилась за это.
Несчастный случай, который обеспечил вас с матерью на всю оставшуюся жизнь. Кругленькая сумма страховых денег. С тех пор вашей маме не было нужды работать.
Это верно, нужды такой не было, но ей от этого легче не стало. Я поднялась и схватила сумку, слишком разозлившись, чтобы говорить.
Прежде чем вы отсюда уйдете, подумайте вот о чем, сказала Кэрол. Если вы станете со мной сотрудничать, мы мирно побеседуем, и я представлю вас ангелом. Я даже не назову вашего имени. У вас есть шанс избежать недоразумений. Я получаю славный материал, интересный широкой публике, который хорошо пойдет в воскресных газетах. Думаю, для него очень подойдет «Санди таймс». Может, «Обсервер». В любом случае что-нибудь высококлассное.
Я колебалась, раздираемая противоречиями. Кэрол я не доверяла. С другой стороны, я понимала: она вполне может представить меня в дурном свете.
Я старательно оберегала свою частную жизнь. Не хочу, чтобы меня фотографировали. Не хочу, чтобы кто-то мог узнать меня по статье.
Разумеется с этим сложностей не будет. Ну подумайте, улещала она, вам решать.
Вообще-то не мне. Я знала, что следовало бы послать ее куда подальше. И ничего хорошего из беседы с ней не выйдетэто я тоже знала. Но я не могла рисковать.
Я обреченно снова села на край стула.
Что вы хотите знать?
1992 год
Через семь недель после исчезновения
Запах школы в первый день нового учебного года: меловая пыль, свежая краска, дезинфекция, новые книги. Перед классом стоит моя новая учительницановая для класса и новая в школе, высокая и стройная, с очень короткими темными волосами и зелеными глазами, и зовут ее мисс Брайт.
Наконец весь класс в сборе, и я начинаю ерзать, возбужденная и немного взволнованная. Папа купил мне школьный портфель, а в пару к нему пенал с Красавицей из «Красавицы и Чудовища» на нем, и я замечаю, как Дениза Блекуэлл смотрит на них, садясь рядом со мной. Я поворачиваюсь к ней и улыбаюсь. Я всегда хотела дружить с ней. У Денизы почти белые волосы, крохотные сережки-гвоздики, которые поблескивают у нее в ушах, и грациозная, носки в стороны, манера стоять.
Вместо ответной улыбки Дениза минуту смотрит на меня в упор, затем отворачивается и начинает шептаться с Карен Комбсс Карен, у которой постоянно течет из носа и которая описалась в первый школьный день. Я понимаю, шепчутся они обо мне: Карен наклоняется и разглядывает меня, пока Дениза что-то ей говорит. Я хмурюсь и опираюсь лбом на руку, заслоняя лицо.
Кто-то подходит и останавливается у моей парты: мисс Брайт.
О Боже. Тебе уже скучно? Не очень-то хорошее начало. Такое впечатление, будто ты сейчас уснешь. Ну же, сядь прямо. Сделай усилие.
Весь класс смеется, чуть громче, чем нужно, надеясь понравиться мисс Брайт. Я смотрю на свои колени, свесив волосы.
Как тебя зовут, соня?
Сара Барнс, очень тихо отвечаю я.
Мисс Брайт стоит секунду, ничего не говоря. Затем похлопывает меня по руке.
Не тревожься. Просто постарайся не отвлекаться, хорошо?
Я поднимаю голову и вижу, как она возвращается на свое место. Лицо у нее красное, словно от смущения. Минуту я не могу понять, в чем дело, а потом до меня доходит. Ее просили быть со мной поласковей из-за Чарли.
Я больше не такая, как остальные. Другая.
На перемене я спрашиваю, нельзя ли мне остаться в классе. Я говорю мисс Брайт, что неважно себя чувствую, и она разрешает. Я сижу, положив голову на руки, пока все остальные уходят поиграть на улицу. Я затуманиваю блестящую поверхность парты дыханием. В классе тихо, только тикают часы на стене. Я остаюсь в классе и на большой перемене. Все идут в столовую поесть, а потом на улицуиграть. Я слышу, как они там смеются и кричат.
Когда звонок возвещает окончание уроков, я поднимаюсь и вместе с другими встаю в очередь к двери. Я чувствую, как все смотрят на меня. Я смотрю на свои руки, сжимающие ручку новенького портфеля, пока мисс Брайт не открывает дверь.
Мама опаздывает. Другие родители тоже задерживаются, и все дети вокруг меня играют в догонялки, прыгают, смеются и кричат во все горло. Я не отрываясь смотрю на школьные ворота, где должна появиться мама. Как только я вижу там темноволосую голову, сердце у меня подпрыгивает, но каждый раз это не она. В итоге я подхожу к воротам, чтобы в поле зрения оказался больший участок улицы, затем проскальзываю наружу. На игровой площадке слишком шумно: у меня болит голова.