И деток ждем, деток побольше! завопила Мария в кумачовой сорочке.
Как они мне надоели, зашептала мне в ухо Татьяна.
Зачем тогда звала? спросила я. Я смотрю, что и Дмитрию праздник не в кайф.
Как же, отвертишься от них! Я Ольге говорю, мне, мол, некогда заниматься столом. Я на работе с утра до вечера. А она мне: «А Маша на что? Ты знаешь, где она теперь работает? Поваром в ресторане. Так что Димкин день рожденияэто, понимай так, повод пустить мне пыль в глаза. Мол, вишь, мы какие! Как мы о брате заботимся, не то что ты! Машка из своего ресторана все приволокла! И мясо, и салаты. Картошку Ольга со своего огорода привезла. А я только коньяк и шампанское купила. Зачем покупала, не знаюРогожкины одну водку хлещут, вздохнула Карасева.
Ну и пусть пьют. Скорее напьютсяскорее уйдут.
Если бы так, с надеждой проговорила она.
Таня, а кто та женщина? присоединилась к разговору Алина, до сих пор рассматривавшая поочередно гостей.
Кто? не поняла Карасева.
Пожилая. Помнится, твоя свекровь умерла. Или я ошибаюсь?
Свекровь умерла, подтвердила Татьяна. А это тетя Вера. Она вовсе не родственница Рогожкиным. Не помню всей истории, но то ли она жила в одном дворе с матерью Димы, то ли с детства с ней дружила, то ли они работали вместе. Еще до нашей с Димкой свадьбы она переселилась куда-то очень далеко. Вот теперь приехала в гости и решила всех знакомых проведать.
А на Димкин день рождения зачем ее пригласили?
А как ее не пригласишь, если она у Ольги остановилась? Не оставишь же старуху дома, если она Диму с пеленок знала.
Верно, некрасиво бы получилось. А вторая тетка кто?
Вторая? Это племянница тети Веры, Женя. Они вдвоем у Ольги поселились.
На Любу похожа. Думала, еще одна сестра, равнодушно отметила Алина.
Боже упаси! в сердцах воскликнула Татьяна и тут же прикрыла рот рукой. Мне еще четвертой Димкиной сестры не хватало! Тем более такой убогонькой.
Почему убогонькой? По виду не скажешь, от нечего делать продолжала допытываться Алина.
Заикается жутко. Спросила у нее: «Как вам наш город?», а она завелась: «Х-х-хо-р-р-ро-ший г-г-город». Чайник успел закипеть, пока она все выговорила. А, пусть сидят. На два человека больше, на два человека меньше. Меня другое возмущает. Зачем они пятерых детей приволокли? Сидим как на колхозной свадьбе. Стульев не хватило. Пришлось у соседа табуретки просить. А ведь дети не маленькие, могли бы и дома посидеть. Ну да разве об этом Ольге скажешь? Ты ведь знаешь, у меня с ней отношения натянутые.
Это верно, Татьяна пришлась не ко двору Рогожкиным. Несмотря на то, что сами же сестры настаивали, чтобы единственный брат получил высшее образование, невестку они хотели ровню себе, с которой общаться было бы проще. Ольга работала маляром в строительном управлении. Марияповаром, а Люба сделала «головокружительную» карьеру, устроившись в магазин «second hand». Благодаря Любанетак в семье звали младшую сеструвся семья одевалась в «приличные», по общему мнению, тряпки. Она и Татьяне постоянно предлагала кое-какие вещи из новых поступлений, но та каждый раз отказывалась: то ей цвет не подходит, то размер «Брезгует», к такому выводу пришли сестры. По большому счету так и былоу Татьяны были средства, чтобы одеться не из «вторых рук». В одежде она толк знала и на себе не экономила.
Еще не нравилось сестрам, что невестка не ездит к Димкиной тетке в деревню, не закатывает в банках на зиму огурцы и помидоры. Но больше всего их обижало, что Татьяна не участвует в женских посиделках семьи Рогожкиных и вообще не интересуется родственниками. «Не нашего она поля ягодафифа. Даже фамилию свою на мужнину менять не стала. А чем Рогожкина хуже Карасевой? Ничем, говорили они за спиной у Татьяны. Зря Дмитрий на ней женился. Зря».
Впрочем, и Дмитрий в семье Рогожкиных был чем-то вроде белой вороны. С детства с книжками не расставался, потом стихи стал писать. Короче, как говаривали мужья сестер, «в семье не без урода».
Между тем застолье набирало силу. Стук вилок о тарелки чередовался со звоном рюмок. Пили за здоровье именинника, счастье, какие-то там успехи и просто без повода. Татьяна периодически бегала на кухню, приносила то котлеты по-киевски, то куриные окорочка, то жареную рыбу. Мария приволокла из ресторана огромное количество блюд. Их надо было разогреть и выложить на тарелки.
«Интересно, за продукты она заплатила или они ворованные?» подумала я, глядя на гордую и счастливую физиономию Марии.
Есть давно не хотелось, пить тем болееи я, и Алина не такие уж любительницы выпить. Бокал шампанского или сухого винавот наша норма спиртного за вечер. Рогожкины же пили основательно, рюмка за рюмкой. По мере того как стремительно опустошались водочные бутылки, разговор становился громче, а гости развязнее. Мужья сестер начали сыпать анекдотами, слушать которые на трезвую голову было стыдно, по крайней мере мне.
Я толкнула под бок Алину.
Пошли домой?
Пора, согласилась со мной Алина. Пора закругляться.
Девчонки, вы куда? спросила Татьяна, вымучив страдальческую улыбку. Еще торт будет. На заказ делали.
Танюша, уже половина девятого, а я своим обещала прийти в девять. Наверное, уже волнуются.
И мне пора, Алина привстала со стула.
Давайте, я вам хоть торта отрежу, расстроившись, предложила Татьяна.
Нет, что ты! Именинный торт надо подавать целым, не разрезанным.
Как хотите, не стала спорить Татьяна. Если решили уходить, Дима сейчас вас проводит.
Не надо нас провожать, заартачилась я. Пусть с сестрами общается. Неудобно имениннику надолго стол покидать. И за нас переживать не стоиттут до остановки такси ровно тридцать метров. Все ж быстрее, чем по телефону вызывать.
Нет, он вас проводит, тверда сказала Татьяна. Темень на дворе. Дима!
Дима, внимательно изучавший узор на тарелке из семейного сервиза, поднял на жену уставшие глаза.
Марина и Алина уходят, известила его Татьяна.
Дима, не спрашивая, почему мы собрались уходить так рано, ему тоже было смертельно скучно в компании родственников, поднялся из-за стола и подошел к нам.
Я провожу, ответил он жене, взял из тумбочки ключи от квартиры и пошел впереди нас.
До остановки мы шли молча. После рабочего дня и сытного ужина мы с Алиной мечтали только об одномскорее принять горизонтальное положение, и ворочать языком нам совсем не хотелось. Дмитрий нес на лице печать легкой грусти. Я его прекрасно понимала: терпеть не могу свои дни рождения. Для женщины дни рождениянастоящая катастрофа. На целый год старше, со всеми вытекающими из этого факта последствиями.
Увидев машину с зеленым огоньком, я сделала расстроенное лицо и с сожалением сказала:
Вот и такси. Жаль, что ты не успел почитать нам свои стихи.
«Не перестаралась ли я? Надеюсь, ему не придет в голову и впрямь читать стихи?» подумала я.
Своим ответом Дмитрий меня озадачил.
Да кому они нужны? отмахнулся он. В недобрый час меня матушка родила. Вечно я буду тринадцатым. А наше общество признает только первых.
Странно было слышать эти слова из уст Рогожкина. Обычно, если кто-то случайно затрагивал в разговоре тему литературы или искусства, он без предупреждения начинал читать свои рифмованные опусы. Если его перебивали, он обижался, но продолжал читать. И читал до тех пор, пока слушатели откровенно не начинали зевать. Поэтому среди людей, хорошо знавших Рогожкина, тема искусства и поэзии, в частности, была чем-то вроде табуникто не хотел тратить свое время на бездарные Димкины стихи. Никто. А Димка вроде бы и не понимал этого, не замечал насмешливых улыбок и шушуканья за своей спиной. Он лелеял мечту когда-нибудь издать сборник стихов. А теперь, что же получается, он прозрел? Или кто-то, наплевав на Димкины чувства, открыл ему глаза? Сказал, что стихидрянь, и посоветовал, вместо того чтобы марать бумагу, заняться стоящим делом. Возможно, нашелся такой человек. Или, что более вероятно, накануне своего дня рождения он поссорился с Татьяной.
Алина обрадовалась, что Рогожкин не будет мучить нас своими стихами, впрыгнула в свободное такси и уже из салона автомобиля сказала:
Спасибо, Дима, за чудесный вечер. Было очень весело и вкусно. Пока.
До свидания, Дима, простилась я с Рогожкиным и села в такси.
Глава 2
Мама, пятница, тринадцатое. Фильм с таким же названием по телику показывают, а ты где-то по ночам ходишь, с вытаращенными от страха глазами встретила меня Аня. Я так и не поняла, она натурально испугалась за меня или же решила разыграть. По части розыгрышей моя дочьвеликая мастерица.
Но тут из комнаты в прихожую с газетой в руках выплыл мой муж Олег, и все встало на свои места.
А нашей маме все нипочем! с издевкой бросил он. Ей хоть пятница, хоть тринадцатое. Разве ты забыла, доченька, какое хобби у нашей мамочки?
О хобби немного подробнее. Я, Марина Клюквина, владелица туристического агентства «Пилигрим». Алина Блиновамоя подруга и компаньонка. Но дело не в этом. На работе у нас все гладкодержимся на плаву в море бизнеса. Вывозим граждан на отдых в ближнее и дальнее зарубежье, местными курортами не брезгуем. Сами несколько раз на год выезжаем в Европу или на берега теплого и ласкового моря, куда-нибудь в район Синайского полуострова или Индийского океана. Все бы ничего, если бы не истории, по большей части криминального характера, в которые мы весьма часто попадаем. Не скажу, что мы сами ищем приключениябоже упаси! приключения находят нас.
Есть у нас друг, Воронков Сергей Петрович. Работает он в городском управлении полиции, на днях ему очередное звание присвоилимайора полиции. Он о нас, не стесняясь говорит, что трупы к нам, как мухи на мед, липнут. Обидно, конечно, такое слышать, но факт остается фактом, трупов мы с Алиной повидали много.
Это с одной стороны, но с другоймы находим с Алиной труп и сами же убийцу вычисляем. Это я говорю без преувеличения. Наверное, поэтому нас до сих пор не посадили, потому что в полицейской среде принято так: кто труп нашел, тот сразу же становится подозреваемым под номером «один».
Аня, зря ты волновалась. Время детское. Девять часов. Я обещала вернуться до девятивот я, живая и здоровая.
Хорошо, что семья наша в сборе, с облегчением вздохнула Анюта. Похоже, она действительно за меня волновалась.
Тебя кормить? спросил Олег, больше для очистки совести, чем ведомый желанием поухаживать за женой: ужин предложить, чаем напоить. Спросил, конечно, просто так, потому что, глядя на его осоловевшие глаза, я сразу поняладалеко отходить от дивана и от телевизора он не собирается.
Нет, спасибо, я же из гостей, напомнила я. Диму Рогожкина поздравляли с днем рождения. Нельзя было не пойти.
Это того чудика? Мужа твоей подруги Татьяны?
Именно. Мы с Алиной и идти не хотели, но потом решили, что нехорошо обижать подругу. Поверь, раз десять пожалела, что пошла. Скукотища была смертная. Хорошо, что он стихи свои не стал читать, а то бы я точно умерла.
Да-да, что-то такое от тебя слышал. Графоман доморощенный, зевнул Олег, теряя интерес и к Рогожкину, и к его дню рождения, и ко мне.
Ну не совсем доморощенный, возразила я, сбрасывая туфли и вставляя ноги в мягкие тапочки. Все-таки у него диплом филологического факультета в кармане. Но меня уже никто не слушал. Олег снова пребывал в покое на своем любимом диване, а Аня убежала в комнату досматривать специально приуроченный к этому дню фильм «Пятница, тринадцатое».
Вот и хорошо, сказала я самой себе. Пятницу пережили и вместе с ней тринадцатое число.
Зря я так думала! Пятница, тринадцатое, для меня передвинулась на следующий день. Не было еще восьми часов утра, когда позвонил Воронков Сергей Петрович, тот самый майор полиции. Мои еще мирно спали, а я лежала в постели с головой, отягощенной мыслью: выгулять фокстерьера Бобби сейчас, или пусть пес еще потерпит, а я понежусь под одеялом? Понежиться не пришлосьиз сумки запищал мобильный телефон. Обычно на мобилку в это время мне звонят только по работе, а работаэто святое. Сегодня суббота. Наше агентство открыто для посетителейзначит, надо подниматься и отвечать на звонок. Возможно, звонит наш секретарь Алена, чтобы предупредить, что в «Пилигриме» ее сегодня не будет: она лежит с высокой температурой, у нее в квартире пожар, наводнение или что-нибудь еще, почему она не может приехать в офис. В этом случаехочешь не хочешьмне в агентство идти придется. Алину я вряд ли уговорю на трудовой подвиг, потому что с конца пятницы она меняет вероисповедание, превращаясь в прилежную иудейку, свято выполняющую наказ Моисея не работать по субботам, а заодно и по воскресеньям.
Алло, ничего хорошего не ожидая от раннего звонка, с тяжелым вздохом отозвалась я.
Майор Воронков беспокоит, прогундел в трубку Сергей Петрович.
Так рано? спросила я, не напрягая извилин, а зачем он звонит вообще. В какой-то мере я даже обрадовалась тому, что звонит он, а не Алена. Значит, в «Пилигрим» мне сегодня бежать не придется.
В десять часов я приглашаю вас, Марина Владимировна, и вашу подругу Алину Николаевну Блинову в городское управление полиции, голосом абсолютно незнакомого нам человека сказал Воронков.
Мне бы задуматься, что за тон, но я пошутила:
А нам что, медали там будут вручать?
Ну знаете, Марина Владимировна, вы опять за свое? неожиданно обозлился на меня Воронков. Каждый раз одно и то же! Вот не знаю я, что с вами делать! Хоть режь, не знаю.
А что, собственно, случилось? насторожилась я. Только сейчас до меня дошло, что Воронков не шутит и злится на меня всерьез.
Вы знакомы с Дмитрием Федоровичем Рогожкиным?
Да, честно ответила я, не видя смысла отпираться. Он приходится мужем моей подруги Татьяны Карасевой. Случилось что-нибудь?
Случилось что-нибудь? подражая моим интонациям, повторил Воронков. Случилось то, что вы и ваша подруга последними видели его в живых.
Что?!! Я в один миг проснулась. Что вы сказали?
Жду вас в десять у себя. Пропуск будет у дежурного. Телефон отключился.
Вот это номер! Что же случилось с Рогожкиным? Мы последними видели его живым. Что же получается? Он умер? Его убили? Бред какой-то! От стоянки такси до дома Карасевой сто пятьдесят метров. Из окна видна эта самая остановка, будь она неладна. До нее не торопясь пять минут ходьбы. Что с ним могло за это время случиться? Не понимаю.
Я схватила трубку городского телефона и набрала номер Блиновых. Ответили мне не сразу.
Кто звонит в такую рань? бесцеремонно спросила Алина, считав с определителя номера знакомые цифры моего телефона. Семь утра, суббота Ни стыда у людей, ни совести, бубнила она, надеясь на то, что я извинюсь и от нее отстану, а ей представится возможность еще часик-другой поспать. Но в эту минуту мне было начхать на правила хорошего тона. Я даже поздороваться забыла.
Я звоню. Алина, ты уже в курсе?
В курсе чего? все еще в полусне спросила она.
Нас на десять часов вызывает к себе Воронков, выпалила я.
С какой стати? Мы ему что, подчиненные, чтобы он нас вызывал?
Алина, дело серьезное. Похоже, Рогожкин умер. Или его убили, не знаю точно, огорошила я подругу.
Минуту я слышала в трубке лишь Алинино сопенье. Наконец до нее дошло, что случилось нечто ужасное, из-за чего я позвонила в такую рань.
Что ты сказала?
Я сказала, что мы последними видели Рогожкина живым. Поэтому Воронков нас к себе и вызывает. На десять часов. Что делать будем?
А ты Татьяне звонила? задала она вполне логичный вопрос.
Я опешила, спросить у Татьяны, правда ли, что Дмитрий умер, мне в голову почему-то не пришло. Наверное, от волнения.
Нет. Сразу после звонка Воронкова я позвонила тебе. Он же тебя пригласил в управление Если честно, я как-то побаиваюсь звонить Карасевой. Вдруг с Димкой, и правда, несчастье случилось?
Не помню случая, чтобы Воронков так шутил. Если он сказал, что мы последними видели Рогожкина живым, значит, так и есть. Нет больше Рогожкина, всхлипнула в трубку Алина. Помер, по-бабски запричитала трубка. Тринадцатого мая родилсятринадцатого мая умер. Вот вам и не верь в приметы. Надо идти к Воронкову. Узнаем подробности.
Алина, ты неправильно поняла, это он от нас хочет узнать подробности. И вообще он очень сердился. Кричал в трубку, что мы опять за свое взялись.
Ясно, Воронков в своем репертуаре. Ладно, с ним мы разберемся на месте. Что с Карасевой делать будем?