Рыжеволосый сыщик внимательно посмотрел на фотографию:
Я размножу ее. Он не устроит маскарада с переодеванием, чтобы незаметно проскочить в город? Другими словами, не догадывается, что его разыскивают?
Мистер Хендерсон, медленно сказал Гордон, один из самых известных художественных критиков в Соединенных Штатах. Он себя не афиширует, но переодеваться и менять внешность не станет.
Шейн кивнул:
Согласен. Я подберу самых крепких парней. Но тебе это недешево обойдется.
Сколько? Рука Гордона снова скользнула под пиджак, не нарушив более душевного равновесия Шейна. Достав бумажник, Гордон положил его на стол и, приподняв кустистые брови, посмотрел на Шейна.
Тысяча в качестве аванса.
Брови Гордона приподнялись еще выше, сложившись на лбу в прямую линию.
Я не прошу тебя убивать президента.
Поднявшись, Шейн возразил:
Эта работа не беззаботная прогулка по городу. Раз дорого, давай не отнимать друг у друга времени понапрасну.
Гордон тоже встал. Улыбка сошла с его квадратного лица:
Крутой мужик?
Крутой, когда требуется.
Позади Гордона худосочный парень прислонился к дверному косяку с выражением нетерпеливого ожидания на лице. Пальцы его правой руки ласково поглаживали массивный предмет, выступавший из-под левой подмышки.
Шейн по-волчьи усмехнулся:
Я передумал две тысячи.
Теперь Гордон тоже улыбнулся. Его губы раскрылись, и верхняя часть лица, казалось, оторвалась от нижней, образовав неаппетитные складки на мясистой физиономии.
Из нас с тобой получилась бы неплохая пара. Он достал из бумажника две тысячедолларовые бумажки.
С бесстрастным видом приняв деньги, Шейн произнес, указывая на фотографию Хендерсона:
Давай уточним. Физического насилия к нему не применять и не задерживать. Подвесить надежного хвоста, как только он появится в городе. И сразу сообщить тебе?
Именно. Гордон направился к двери. Беспокоить его не следует. Требуется одно: он не должен ни с кем встречаться в Майами, пока с ним не повидаюсь я Шейн закурил.
Полезно бы знать его предполагаемый маршрут в городе.
Несколько мгновений Гордон молча смотрел на сыщика, потом сказал:
Думаю, сначала он заедет в гостиницу, в какую не знаю. Однако может и не заехать. Может прямо поехать в Майами-Бич или позвонить туда Брайтону. Я дал тебе две тысячи, Шейн, чтобы он этого не сделал.
Отчего ты не сказал о Брайтонах раньше?
Не ответив, Гордон распахнул дверь. Шейн продолжал:
Брайтоны? Руфус Брайтон? Там вчера кого-то убили.
Именно, коротко подтвердил Гордон.
Стоя в дверях, он наблюдал, как Шейн шел через холл. Когда тот нажал на кнопку лифта, он закрыл дверь.
В вестибюле на первом этаже Шейн отыскал крохотную комнатушку без вывески.
Привет, Карл! обратился он к плотному мужчине, едва видимому едва из-за груды бумаг на столе.
Карл Болтон абсолютно лысый, с приятным, ничего не выражающим лицом человек, был штатным сыщиком отеля.
Откинувшись назад, он протянул пухлую руку:
Здорово, Майк!
Опустив свое нескладное долговязое тело на край стола, рыжеволосый сыщик спросил:
Что скажешь о шестьсот четырнадцатом люксе?
Нет, о шестьсот четырнадцатом ему ничего не известно, но он постарается выяснить, если надо, ответил Болтон. Пусть Майк подождет минутку. Он вышел через внутреннюю дверь и вскоре возвратился с листом бумаги в руке.
Они прибыли утром из Нью-Йорка. Сегодня. Он глянул на бумагу. Мистер Рэй Гордон с дочерью и секретарем. Имя секретаря Дик Мейер. А в чем дело, Майк? Что-нибудь не так?
Секретарь, сообщил Шейн, наемный бандит. Дочь слишком красива, чтобы быть просто дочерью. А в общем, присматривай за ними, Карл. Он встал.
Подожди, Майк, торопливо сказал Болтон. Может, тебе самому что-нибудь известно? Тогда выкладывай.
У меня на них нет компромата. Я просто даю тебе дружеский совет.
Послушай! В голосе Болтона слышались просящие нотки. Я всегда вел с тобой честную игру.
Хорошо, ответил Шейн, оборачиваясь. Они мои клиенты. Буквально набиты зелененькими. Это все, что я могу тебе сообщить. Звони, если что-нибудь случится.
Часы показывали двенадцать тридцать, когда он выходил из отеля. Дойдя до Флаглер-стрит, он вспомнил о Филлис и заглянул в кулинарный магазин. К себе в гостиницу он вернулся с бумажным пакетом, в котором были ветчина, сыр, булочки и кое-какие фрукты. В его отсутствие ему никто не звонил, информировал его дежурный клерк. Он поднялся на лифте на свой этаж и, насвистывая, двинулся по коридору.
Он сразу же прекратил свистеть, увидев, что дверь в его номер распахнута настежь. Постояв с минуту в нерешительности, он опустил на пол пакет с провизией и просунул в дверь сначала одно, потом другое плечо.
Дверной замок был сдвинут с места «фомкой». Он не выказал удивления, увидев двоих мужчин, сидевших в креслах в его гостиной.
VII
Билл Джентри вынул сигарету изо рта и невесело ухмыльнулся. Лицо Питера Пейнтера оставалось серьезным. При виде Шейна его щеки покрылись красными пятнами, а в глазах появилось недоброе выражение.
Шейн дружелюбно, словно присутствие посторонних в его номере было делом обыденным, сказал:
Привет. Признаков обыска в гостиной он не заметил. Дверь в спальню была заперта. Обойдя посетителей, Шейн с бумажным пакетом направился в кухню.
Как дела, Майк? поинтересовался Джентри.
Пейнтер молчал. Его пристальный взгляд неотрывно следовал за сыщиком.
Посуда, которой они пользовались с Филлис во время завтрака, была вымыта и аккуратно отставлена в сторону. Шейн положил пакет на кухонный стол, потом, не оборачиваясь, поставил на электрическую плиту чайник с водой и засыпал в кофейник нужное количество кофе.
Где она, Шейн? Вопрос прозвучал резко и неожиданно, словно выпущенная из пистолета пуля.
Шеф сыщиков из Майами-Бич стоял в дверях, широко расставив ноги. Не обращая на полицейского внимания, Шейн не спеша закрыл кофейник крышкой.
Вы будете отвечать или Пронзительный голос Пейнтера сорвался на визг. Я не позволю, чтобы плевали на мои слова!
Продолжая, как и прежде, стоять к нему спиной, Шейн негромко насвистывал. Взяв нож, он с иронической ухмылкой начал нарезать батон тонкими ломтиками.
Внезапно за спиной Шейна послышались тяжелые шаги Джентри.
Смотри, чтобы тебя не хватил удар, Пейнтер, раздался успокаивающий голос. Давай все спокойно обсудим с Майком.
Не оборачиваясь, Майкл Шейн продолжал нарезать батон. Это занятие, судя по всему, ему чрезвычайно нравилось, тем более что нож был необыкновенно острым.
Примирительным тоном Джентри обратился к Шейну:
Идиот, я стараюсь, чтобы у тебя не было крупных неприятностей, а ты нарываешься на них сам. Мистер Пейнтер не привык к подобному обращению.
Прекратив резать хлеб, Шейн обернулся и бросил на Джентри недобрый взгляд.
Какой ужас! насмешливо воскликнул он. Что я должен сделать, чтобы понравиться мистеру Пейнтеру? Может, мне упасть на колени и извиниться за то, что я запер дверь на ключ и вам, бедняжкам, пришлось ее взламывать?
На лице Джентри появилось недоуменное выражение.
Вернемся в гостиную и все обговорим, предложил он. Никто не собирался тебя оскорблять, Майк. Ни я, ни Пейнтер не взламывали твою дверь.
Нет? Шейн отрезал от батона еще два ломтика и отложил нож в сторону. Его взгляд оставался неприязненным. Увидев, что Пейнтер вернулся на прежнее место, Джентри взял Шейна за руку и с облегчением вздохнул.
Какого черта вы рассказываете мне сказки? Если не вы сломали замок, то кто же? возмутился Шейн.
Пейнтер собрался что-то сказать, но Джентри опередил его:
Дело обстояло так, Майк. Кто-то позвонил Пейнтеру в одиннадцать сорок пять и сообщил, что девица Брайтонов спит у тебя в номере. Пейнтер связался со мной и попросил встретить его в твоем отеле, чтобы при аресте были соблюдены все формальности. Потом помчался сюда. Из вестибюля мы поднялись вместе и обнаружили, что твою дверь уже кто-то открыл силой.
В номере никого не было.
Шейн перевел взгляд на закрытую дверь спальни.
Ее там нет, сообщил Джентри. Что все это значит, Майк?
Теперь Шейн смотрел на Пейнтера:
Звонил мужчина или женщина?
Мужчина.
Тебе, конечно, не пришло в голову проследить, откуда звонили?
Пейнтер мгновенно набросился на него, как боевой петух:
Собираешься учить меня моей работе? Естественно я проследил. Звонили из автомата в вестибюле отеля.
А это оставляет широкий простор для догадок проворчал Шейн.
Не исключаю, что ты сам и звонил, чтобы застраховаться от нежелательных последствий.
Безусловно. Голос Шейна был полон презрения. Сначала я взломал собственную дверь, утопил девчонку в ванной, расчленил ее и отправил посылкой в Болонью. Именно из нее я и собираюсь приготовить сейчас бутерброды с мясом.
Джентри глухо простонал:
Ладно, парни, продолжайте в том же духе. Посмотрим, чем все закончится.
Беспомощно пожав плечами, Шейн повернулся к своему другу:
Меня тошнит от этого полоумного.
Вскочив с места, Пейнтер закричал:
Где девчонка?
Шейн обратился к Джентри:
Объясни ему, Билл. А мне надо на кухню вода закипела.
Он торопливо вышел из гостиной. Наливая кофе и приготавливая сандвичи, он прислушивался к доносившимся из-за двери голосам. Он отнес поднос с едой в гостиную, не предложив посетителям ни кофе, ни сандвичей.
Пейнтер наблюдал за его действиями в угрюмом молчании.
Для чего, спросил Джентри, ты притащил ее сюда?
Пейнтер театральным жестом сунул руку в карман и извлек оттуда носовой платок со следами губной помады.
Как это попало в твою спальню?
Кустистые брови Шейна возмущенно приподнялись:
Копаешься в моей личной жизни?
Это не те предметы, которые обычно находят в спальне холостяка.
Зависит от того, кто холостяк, возразил Шейн. Устрой у меня обыск и наверняка найдешь не меньше дюжины женских платков. Ну и что? Посылай полицию нравов, если так неймется.
И конечно, все платки помечены инициалами «Ф. Б.», съязвил Пейнтер.
У меня не фотографическая память, бодрым тоном заметил Шейн. Когда допью кофе, мы можем пойти и проверить, так ли это. Поднеся ко рту чашку, он с удовольствием отхлебнул ароматный напиток.
Ты тянешь время, Майк, сказал Джентри, но это тебе ничего не даст. Если она была здесь, а сейчас ее нет, то где же она?
Я не любитель отгадывать загадки. Усмехнувшись, Шейн с аппетитом откусил сандвич.
Но ты не отрицаешь, прокричал своим пронзительным голосом Пейнтер, что она была здесь?
Я буду отрицать все, что мне заблагорассудится. И никто со мной ничего не сделает. Отвернувшись от рассерженного полицейского, Шейн спросил Джентри: Тебе удалось что-нибудь узнать по тому вопросу, о котором я тебе говорил сегодня утром?
Абсолютно ничего. Мы послали в Нью-Йорк несколько телеграфных запросов, но Педикью невинен, как агнец.
Я тоже интересовался доктором, вмешался в разговор Пейнтер. Вчера вечером проверил всю его прошлую жизнь.
Меня абсолютно не интересует, бросил Шейн, что вы о нем узнали.
Поговорим о девице Брайтон, прервал его Джентри. Была она вчера у тебя?
Вчера у меня был ты, напомнил ему Шейн. Ты ее видел?
Тем не менее, тебе придется объяснить, искривив рот в гримасе, сказал Пейнтер, каким образом здесь оказался платок с ее инициалами.
Я ничего не собираюсь объяснять. Делай свои собственные выводы, и посмотрим, куда они тебя заведут. Поднявшись с места, Шейн отнес посуду на кухню, вымыл ее и поставил на сушилку. Жизнерадостно насвистывая, он достал с полки непочатую бутылку коньяка.
Пейнтер смотрел в пол, а его коллега внимательно наблюдал, как Шейн, поставив на столик две рюмки, наполнял их до краев коньяком. Одну рюмку он протянул Джентри. Шефа сыщиков из Майами-Бич он как будто не замечал.
Подняв рюмку, Шейн с бодрой улыбкой произнес:
За новые кровавые и ужасные убийства! Осушив рюмку, он смачно облизал губы и добавил: Если у вас, парни, все, я вас больше не задерживаю.
Боже мой! снова взорвался Пейнтер. Голос по телефону очень напоминал твой. Именно ты, на мой взгляд, можешь позволить себе подобные идиотские штучки. Хотел спрятать концы в воду? Где ты был в одиннадцать сорок пять?
Шейн закурил сигарету и спокойно ответил:
Не твое собачье дело.
Пейнтер в ярости повернулся к Джентри:
Мы арестуем его по подозрению.
Пристально взглянув на Шейна, Джентри пожал плечами:
Его выпустят через час из-за незаконности ареста. Он покачал своей тяжелой головой. Думаю, он знает не больше нас, где сейчас девчонка. Пойдем. Он быстро поднялся.
Шейн насмешливо усмехнулся:
Заглядывайте почаще. Кто знает, когда еще в моей постели будет ночевать очаровательная убийца.
Сидя за столом, он наблюдал, как посетители выходят из номера. Спустя несколько минут он поинтересовался по телефону у дежурного, убрались ли его гости из отеля. Клерк, хорошо знавший Джентри, сказал, что полицейский и еще один невысокий мужчина вышли из вестибюля на улицу.
Положив трубку, Шейн прошел в спальню. Постель была прикрыта покрывалом. Он отвернул подушку и матрас в надежде найти записку, но ее не было ни там, ни на туалетном столике. Все в спальне было в идеальном порядке. Он тщательно обследовал ванную и кухню. Дверь из кухни, выходившая на запасную лестницу, была заперта. Потом он снова вернулся в гостиную и проверил ящики комода. Пистолет Филлис Брайтон исчез.
Выйдя из номера, он тщательно осмотрел снаружи входную дверь. Она была открыта профессионалом, в распоряжении которого имелся набор первоклассных воровских инструментов. На двери был французский замок, но взломщик сумел отжать ее от дверной коробки и, вставив тонкую стальную пластину, отодвинуть щеколду. Вся проведенная без шума операция заняла, по-видимому, несколько минут. Оставаться в номере не имело смысла, и Шейн, закрыв дверь и убедившись, что, несмотря на незначительный перекос, замок работает нормально, надел шляпу и спустился в вестибюль.
Должность сыщика в штате отеля, в котором он жил, предусмотрена не была. Оба лифтера заявили в один голос, что ничего подозрительного возле его номера они в это утро не заметили.
Когда он нарисовал им словесный портрет Филлис, ответ был также отрицательным. Никто не видел, как она выходила из его номера. Конечно, любой посетитель, будь на то его воля, мог уйти из отеля через запасной выход.
Потом Шейн заглянул к управляющему, объяснив, что в его номере побывали взломщики. Он попросил тщательно опросить всех служащих, не видел ли кто-нибудь подозрительных личностей, шатавшихся по коридору. Закончив дела в гостинице, он направился в центр города.
Студия Пелхэма Джойса находилась на третьем этаже одного из многочисленных деловых зданий на Флаглер-стрит. Поднявшись по давно некрашеной лестнице Шейн очутился в просторной комнате, окна которой выходили на улицу.
На полу студии в изобилии валялись окурки, был рассыпан табачный пепел, стены до последнего квадратного дюйма были увешаны картинами. Неподалеку от окна стоял мольберт с чьим-то неоконченным портретом, рядом в художественном беспорядке стояли стулья. В кресле-качалке сидел сам Пелхэм Джойс, положив ноги в домашних тапочках на подоконник.
Увидев Шейна, он наклонил голову, кивнул и продолжил с интересом наблюдать сквозь окно за уличным движением. Это был небольшого роста сморщенный человечек с огромной лысой головой и худым анемичным лицом. На нем были полотняные брюки с пятнами краски, грязная рубашка, в прошлом, видимо, белая, галстук в горошек, свободно болтавшийся на его тонкой шее, и поношенная вельветовая куртка. Возраст его определить было трудно, хотя Шейн полагал, что ему далеко за семьдесят. Джойс прошел курс обучения живописи в лучших академиях Европы и в свое время был широко известен как непревзойденный портретист. Однако парижские бульвары и чрезмерное увлечение абсентом убили в нем и жизненные силы, и талант.
С этим человеческим обломком, выброшенным волнами жизни на побережье Майами, Шейн был знаком несколько лет. Здесь в мечтах и безделье Пелхэм Джойс доживал последние годы, довольствуясь тем немногим, что предоставляет людям благословенный тропический климат. Притянув к себе стул и убедившись, что у него сохранились все четыре ножки, Шейн сел рядом со стариком. Движением руки Пелхэм Джойс показал на шумную улицу внизу. Рука была настолько тонкой, что казалась прозрачной.