Она говорила дрожащим голосом:
Нет, Филип! Нет, Филип! Какой смысл повторять? Я уже всё сказала. Я не могу. Только когда всё будет по закону.
В его голосе слышались нетерпение и мольба:
Джулия, ты не должна так поступать со мной. Я больше не могу! Я сойду с ума. Один раз, только один раз! Разве можно быть такой жестокой к человеку, который тебя безумно любит? Ведь ты знаешь, больше ничто не стоит на нашем пути. Дорогая, поверь мне, теперь всё в полном порядке!
Я давно не слышал такого идиотского объяснения в любви. На Джулию Дюпрэ, как, впрочем, и на меня, оно не произвело впечатления. Она холодно произнесла:
Не знаю, о каком порядке ты говоришь, Филип. У тебя есть жена. Я признаю только законные отношения. Я люблю тебя всем сердцем и душой. Но если я уступлю тебе, высокие чувства, которые связывают нас, будут опошлены. Я этого не хочу!
Возможно, они соревновались в банальностяхкто кого переплюнет по части сентиментальных выражений. Мое ухо плотнее прильнуло к двери. Все это было чрезвычайно забавно.
Чья-то рука дернула меня за плечо:
Что-нибудь потеряли, мистер?
Я обернулся. С этим типом мы уже встречалисьЭдди Силвер. Неслышно подкравшийся ко мне сзади худосочный молодой подонок ассоциировался в моей памяти с одной из моих самых грубых психологических ошибок. Я расследовал одно небольшое дельце и в два часа ночи прихватил его, когда он взламывал дверной замок бакалейной лавки. Он был один и действовал настолько примитивно, что показался мне зеленым новичком. Он пустил слезу, помянул голодных сестричек и преждевременно овдовевшую маму, и я чуть не зарыдал вместе с ним.
Минут пять я читал ему мораль, потом предложил исчезнуть с моих глаз и больше не попадаться. Напоследок я хорошенько поддал ему в зад ботинком. Это была серьезная промашка. Парень вовсе не был зеленым новичком, он давно промышлял воровством. А шпана не забывает пинков в задэто унижает их воровское достоинство. Он так и не простил мне оскорбления.
Привет, Эдди! дружелюбно сказал я.
Его серая от ночных бдений физиономия скривилась в злобной усмешке. Из-за прыщей, усеявших его щеки и лоб, усмешка получилась не столько пугающей, сколько мерзкой. Волосы Эдди Силвера были завиты, а одежда классом выше, чем при нашей первой встрече. Шею хулигана обвивал широкий розовато-лиловый галстук.
Он снова дернул меня за плечо, на этот раз сильнее, и прошипел:
Отвали, Йетс, падла!
Да, крутой из него вышел гангстер, круче некуда.
Я растянул лицо в широкой ухмылке и дюймов на шесть оторвал от пола правую ногу. Он быстро отпрянул назад, и в его руке, как по волшебству, возник револьвер. Его реакция была быстрее, чем я ожидал, наверное, он усиленно тренировался.
Я сказалисчезни! процедил он сквозь зубы. Затруднительное положение, в котором оказался его старый обидчик, доставляло ему наслаждение.
Удались я с миром, как он требовал, Эдди Силвер, наверное, простил бы меня за давний пинок. Но я не собирался подчиняться его приказам. Повернувшись к нему спиной, я постучал в дверь, на которой была нарисована звездочка.
Эдди грязно выругался. Из-за двери послышались звуки поспешно передвигаемой мебели и голос Джулии Дюпрэ, предложивший войти. Я шагнул в комнату.
Она сидела перед зеркалом в облаке пудры. При виде меня Джулия вежливо улыбнулась и вопросительно приподняла брови. Филип Кордей стоял в углу. На его одутловатом лице краснело пятно, оставленное губной помадой. От недавних переживаний он обильно вспотел, его руки тряслись. Появление третьего лишнего его не обрадовало. Думаю, в аналогичной ситуации я тоже не стал бы хлопать в ладоши от восторга.
Он тупо уставился на меня, и я заметил, что он в стельку пьян.
С трудом ворочая языком, он сказал:
Какого дьявола ты приперся?
Повернувшись на стуле, секс-бомба спросила:
Кто этот фраер, Фил?
Йетс. Он пытался разыграть большого босса. Я нанял его. Ты пришел сообщить мне что-нибудь важное, Йетс?
Весьма. Я весь день пытался связаться с тобой по телефону. Мне надо знать, вернулась ли домой твоя жена.
Фил, воскликнула Джулия Дюпрэ, я и не знала, что ты женат!
На миг Кордей перестал казаться мне пьяным. Он обратился ко мне с достоинством лорда:
Я предпочел бы, Йетс, чтобы вы не обсуждали мои частные проблемы в присутствии третьих лиц. Вы больше не внушаете мне доверия, и я вынужден отказаться от ваших услуг. Вы уволены?
Фил! поспешно вмешалась красотка.
Он с пьяной снисходительностью помахал рукой:
Я знаю, что делаю, дорогая. Это больше не имеет значения. Йетс, отвали!
Вот ключи от твоего коттеджа, сказал я. С тебя семьдесят пять баксовдень работы плюс накладные.
Я сказалубирайся!
Семьдесят пять. Немедленно!
Его лицо стало малиновым.
Утром я вышлю тебе чек.
Стука в дверь я не слышал, но она открылась. Ник Кафка, хозяин клуба, не имел обыкновения стучаться. Он вошёл вместе с Эдди, выглядывавшим из-за его спины. Я прислонился к стене.
Кордей торопливо сказал:
Я как раз собирался заглянуть к тебе, Ник. Ей-богу. Он выпрямил спину и по-солдатски вытянул руки по швам.
Кафка бросил на него презрительный взгляд.
Заткнись, ублюдок, коротко сказал он.
Не вынимая изо рта дымящейся сигары, он нисколько секунд молча разглядывал меня. Невысокий, широкоплечий, с квадратной челюстью и глубоко посаженными глазами, Кафка мало отличался от человекообразной обезьяны. Мы уже встречались однажды. Я пытался вернуть часть тех двадцати трех тысяч, которые сын моего клиента просадил в игорном притоне Кафки. Моя миссия закончилась провалом, мы с ним тогда не сошлись во взглядах. Похоже, сейчас мы тоже мыслили по-разному.
Протянув руку, он опустил её на плечо стоявшего рядом Эдди Силвера.
Щенок, сказал он, ты трепался о каком-то сыщике. Открытой ладонью он ударил Эдди по щеке. Тот побледнел и, спотыкаясь, непроизвольно шагнул вперед. Выходит, это был просто треп. Перед тобой не сыщик, а вонючая недобитая ищейка, хуже легавого. Что тебе нужно, мразь?
Он досаждает мне, встрял в разговор Филип Кордей. Я дважды сказал, чтобы он убирался.
Так чего он тут стоит? Эдди, выброси этот мусор!
Мысль, что недоносок Эдди способен кого-нибудь выбросить, сама по себе была смехотворной. Я усмехнулся. Его рука полезла в карман, но я уже имел представление о его реакции. Я позволил ему вытащить револьвер, затем, как клещами, сжал его запястье, с силой повернул руку и вырвал пушку. Потом толкнул его в спину. Он отлетел от меня, но на ногах удержался.
Я не рассчитал силу толчка. На пути оказался Кафка, и лоб Эдди столкнулся с носом босса. Мгновенно хлынувшая кровь залила ему рот и подбородок.
В наступившей зловещей тишине я почувствовал себя не совсем уверенно. Вытащив из кармана носовой платок, Ник Кафка молча обтер лицо. Его маленькие глаза-буравчики не отрывались от меня. На лице Эдди Силвера была паника.
Я вежливо сказал:
Не удивляйтесь, но я всегда предпочитаю уходить по собственной воле.
Прижимаясь к стене, я добрался до двери и открыл ее. Кафка убрал платок с лица и разглядывал оставшиеся на нем кровавые пятна.
Не торопись, Йетс. У меня уйма времени.
Не сомневаюсь, ответил я и рванул прочь по коридору, запихивая на ходу себе в карман револьвер Эдди Силвера.
В ресторане по-прежнему танцевали. Мне не терпелось как можно скорее убраться из этого притона, однако прежде чем уйти, я хотел проверить одну догадку, уже некоторое время не дававшую мне покоя. Я подошел к стойке бара и в ответ на вопросительную улыбку бармена сказал:
Двойной скотч. И запишите на счет мистера Филипа Кордея.
Шутите? Улыбка на физиономии бармена стала ещё шире. За его счет вам здесь не дадут и стакана воды.
Понял. Достав револьвер, я положил его на стойку. Передай Нику. Скажи, пусть не беспокоится о моих отпечатках.
Повернувшись, я быстрым шагом направился к двери. На улице я побежал вдоль вереницы припаркованных машин, каждую минуту ожидая преследования. Разбитый нос Кафки был чреват нешуточными последствиями.
Открыв дверцу «бьюика», я включил фары. Пот покрывал меня, словно мыльная пена. Навстречу машине, сунув руки в карманы, двигалась темная фигура. В ночной тишине глухо стучали шаги. Дон Малли!
Он прошел мимо и скрылся в подъезде клуба. Я начал колесить по городу, посетив все знакомые мне злачные места. Никто не видел, чтобы Филип Кордей доставал из бумажника деньги. Он подписывал счета. И ни разу не заплатил наличными.
Около двух ночи я вернулся домой. Раздевшись, я готовился отойти ко сну, когда зазвонил телефон.
VI
Она сказала:
Алло, говорит Фэй Бойл.
Желаете извиниться за постыдное утреннее бегство?
Да, я так расстроилась из-за Дэнни, что не отдавала себе отчёта в своих поступках.
А сейчас взяли себя в руки и узнали мой телефон? Желаете сказать что-нибудь?
После непродолжительной паузы она сказала:
Мне нужна помощь. Муж моей сестры вчера не появился дома, и вы единственный человек в городе, к кому я могу обратиться. Помогите мне найти сестру. Насколько мне известно, это ваша профессия.
Откуда у вас подобные сведения обо мне? Гадали на картах?
Вам не нужна работа?
Почему? Я согласен на любую. Сорок в день плюс накладные. Или единовременная выплата. У меня был печальный опыт с клиентом, больше без аванса не работаю. В данный момент я изнываю от безделья и одиночества. Приезжайте, обсудим всё на месте.
Считайте, что вы уже работаете на меня, сказала она. Утром заеду к вам в контору.
А я могу заглянуть к вам прямо сейчас. Где вы находитесь?
Она бросила трубку.
Вернувшись в спальню, я разделся догола и собирался нырнуть под простыню, когда раздался звонок в дверь. Набросив купальный халат, я выключил свет и достал револьвер. Потом заглянул за штору. Видимо, она всё же решила приехать. Я различил в полутьме смутные очертания женской фигуры. Опустив револьвер в карман халата, я вышел в коридор и открыл дверь. Передо мной стояла не Фэй Бойлнанести мне визит решила сама звезда шоу-бизнеса Джулия Дюпрэ. Её «ягуар» стоял у поребрика.
Она сказала:
Невыносимая духота! У вас не найдется ничего прохладительного? После трех выходов за вечер так хочется утолить жажду!
Входите. Я сделал широкий жест рукой.
Галантно шагнув из двери наружу, чтобы пропустить вперед даму, я быстро взглянул по сторонам. Посторонних машин вблизи видно не было. Я провел Джулию Дюпрэ по темному коридору и запер дверь на ключ.
Сюда, сказал я, зажигая свет.
Она вошла в гостиную, покачивая бедрами.
Уютно и со вкусом, сказала она, изучив интерьер. Довольно неожиданно.
Сев на диван, она подобрала под себя ноги и вызывающе улыбнулась. Наверное, ей не терпелось познакомиться с коллекцией гравюр в моем доме.
После выступления в «Орхидее» Джулия переоделась. Сейчас на её плечах была легкая накидка, а платье из натурального шелка заканчивалось внизу широкой плиссированной юбкой.
Пожалуйста, чего-нибудь выпить и немного музыки.
Я поставил диск с мексиканским джазом. Под сладкие звуки гитары-маримбы она несколько раз удовлетворенно вздохнула и сказала:
Как хорошо!
Да, согласился я, действительно хорошо.
Пройдя в кухню, я достал из холодильника лед, приготовил напитки и сел рядом с ней. Вопреки томным вздохам её глаза светились холодным блеском. Она знала, что ей нужно, и, каким образом ей удастся получить требуемое, её не тревожило. Крутая стерва, подумал я, даст сто очков вперед самому Нику Кафке.
Она деликатно отхлебнула виски из бокала.
М-м-м, мечтательно прошептала она, бросив на меня взгляд невинной девушки.
Я тоже мечтательно улыбнулся, скромно потупив взор. Я чувствовал себя полным идиотом, но она хотела вести игру именно так. Я пробормотал:
Как мило, что вы зашли. Это визит вежливости?
В какой-то мере. Прищурившись, она лениво протянула руку и как бы в рассеянности легонько провела ею по моей выглядывавшей из-под халата волосатой груди. Вы мне нравитесь, вы понравились мне с первого взгляда. Но особенно после того, как разбили нос этому уроду Кафке. Терпеть его не могу. Кроме того, я возмутилась до глубины души, услышав, как с вами разговаривал Филип.
И решили приехать ко мне ночью, чтобы об этом сказать. я медленно провел пальцем по её щеке и мечтательно вздохнул. Я ожидал, что она сейчас захлебнется смехом, но её лицо оставалось абсолютно серьезным. Хотя публику в ресторане ей удавалось приводить в неистовство, на близком расстоянии в частной квартире её чары были не столь эффективны.
Вообще-то это была идея Филипа, призналась она. Он сожалеет, что был груб с вами. Переживает. Он и попросил меня заехать к вам. Разве его поступок говорит об уме? Оставить нас вдвоем. Ночью Внезапно подавшись вперед, она обеими руками обхватила меня за шею и тесно прижалась ко мне.
Не скажу, что я испытал неприятные чувства. Скорее наоборот. Её мягкое плечо касалось моей щеки. Она по-змеиному изогнулась и в один миг оказалась у меня на коленях.
В следующее мгновение, изогнувшись таким же образом, она стремительно с них соскочила.
Нехороший! надув губки, произнесла она.
Револьвер, сказал я в свое оправдание и, вынув «смит и вессон» из кармана, положил рядом с собой.
Она хихикнула:
Вы меня боитесь?
Вы слишком красивы.
Она с интересом наблюдала за борьбой чувств, отражавшихся на моем лице. Кажется, вспышка страсти, которую я умело изобразил, а затем с великим трудом подавил, удовлетворила ее. Я снова прошел в кухню, откуда принес два полных бокала и присел рядом с ней.
Я тоже человек, Джулия. Давайте сядем подальше друг от друга и побеседуем. Так что вы сказали о Филипе?
Он собирался приехать сам, но не рассчитал свои силы, сказала она. Теперь вряд ли протрезвеет раньше полудня. Хотел извиниться и возобновить прежнюю договоренность. Он нанимает вас снова. Сунув руку за вырез платья, она извлекла оттуда стодолларовую купюру. Ваш аванс.
Мало, сказал я.
Запустив руку в прежнее место, она вытащила вторую сотню.
Я сказал:
Отлично. Так что за проблема?
Мне нравится ваш деловой подход, сложив трубочкой губки, проворковала она. Я хочу, чтобы мы стали друзьями, хорошими друзьямия, вы и бедный Филип. Вы даже представить себе не можете, как невыносимо тяжела была его жизнь с теткой! Она была сука и никакого другого слова не заслуживает.
Я не имел чести встречаться с ней.
А мы знаем, что встречались. Разве нет? Её серо-стальные глаза вновь прошлись по мне оценивающим взглядом.
По движению её тела я понял, что она собирается в очередной раз прыгнуть мне на колени. Я выставил вперед руку, лишив её подобной возможности.
Подождите, сказал я, давайте разберем всё пункт за пунктом. Кордей нанял меня, чтобы я раздобыл компромат на его жену. Нашу договоренность следовало держать в глубочайшей тайне. Я согласился на его условия. Затем тетка Кордея попадает под автобус.
При следующей нашей встрече он без каких-либо оснований грубо отказывает мне. Вывод первый: причин для сохранения тайны больше нет. Напрашивается и второй вывод: Кордей боится, что суд не даст ему развод, если обнаружится его собственная неверность. А у меня есть доказательство этого. От Эдди Силвера он знает, что я подслушивал у дверей вашей уборной, когда у вас с ним было любовное объяснение.
Отодвинувшись от меня, она с возмущенным видом откинулась на спинку дивана:
Если такие доказательства и существуют, ко мне они не имеют отношения. Я не принадлежу к подобной категории женщин. Мне даже не было известно, что он женат.
Ха-ха! Расскажите об этом птичкам! Вы знали даже, что он намеревается развестись. Когда я неожиданно появился в вашей уборной, ему пришлось сказать, кто я такой и что нас связывает. Именно вы и убедили его после моего ухода не отказываться от моих услуг. Боялись, как бы он не передумал разводиться. Я ещё подумал, что он пробует себя в новом качествев роли миллионера, которым стал после смерти тетки. Короче, вы были против. Зачем посвящать в курс дела ещё одного человека, договариваться с другим сыщиком? Вам не откажешь в сообразительности.
Можете не сомневаться, глухо пробормотала она.
Есть и другая, пожалуй, даже более веская причина вашего визита. Я имею в виду информацию, которую вы несомненно получили из какого-то полицейского источника. Ваш осведомитель сообщил, что я разговаривал с миссис Люсьен перед самой её гибелью. Вам важно знать, что она мне сказала. Вы рассудили, что лучше прийти вам, а не Филипу, потому что красивая женщина в легком платье добьется большего, чем красивый мужчина в костюме из любой ткани. Сколько баксов спрятано у вас в лифчике на случай, если я потребую еще?