- Что ты хочешь? - перебил Ди Морра, раздраженный присутствием Казначея.
Улыбка исчезла с лица Орландо.
- Я пришел предложить новый план. Нужно, чтобы сделка была совершена быстро и без проблем.
Раздумывая над предложением, Ди Морра нахмурил брови, но понял, что ему не уйти от разговора.
- Ладно. Прогуляемся и поговорим. - И, обращаясь к Раби, добавил: - Извини, дела
- Я понимаю, - успокоила его Раби, стараясь казаться веселой, хотя ей плохо удавалось скрыть свое недовольство. - Вы можете устроиться здесь, а я прогуляюсь в казино.
- Ты любишь играть?
- Да, это забавно. Я играю до двадцати двух долларов. Это та сумма, от которой я не обеднею, а они не разбогатеют.
- На каком столе ты обычно играешь?
- На двадцать первом.
Ди Морра одобрительно покивал головой.
- Я люблю игру, и мне нравится, когда девушки пытают счастья за столом.
Ди Морра вытащил из кармана бумажку и вложил ее в руку девушки.
- Не задерживайся надолго. Не забывай, что утром ты должна хорошо выглядеть, чтобы встретиться с менеджером.
Раби посмотрела на купюру. Сто долларов! Она протянула их обратно.
- У меня есть немного денег.
Не обращая внимания на ее жест, Ди Морра встал.
- Спасибо за компанию. Ненавижу отдыхать один.
- Мне было очень приятно с тобой, исключительно приятно.
Их взгляды на какое-то мгновение встретились.
С первых же своих ставок Раби поняла, что выбранный стол стал настоящим другом. Она выиграла три игры подряд и подумывала сделать крупную ставку, но сдержалась и увеличила ставку лишь немного.
Проверив фишки, она убедилась, что удвоила первоначальный капитал, очень обрадовалась и получила в кассе две стодолларовые бумажки.
Когда Раби вошла в свою комнату, было больше одиннадцати, и, приняв душ, она улеглась спать. Сон, однако, не приходил, то ли из-за перевозбуждения при игре, то ли из-за ожидания завтрашнего прослушивания. В сущности, это было неважно.
Раби постоянно думала об Анджело и вспоминала свои ощущения при разговоре с ним: человеческое тепло, уверенность, желание оказать помощь и поддержку. Ее охватило неизвестное ей доселе чувство, дыхание ее участилось, по телу разлилась приятная истома.
Раби посмотрела на часы - почти полночь. Она соскочила с постели и дрожащими от нетерпения руками быстро оделась. Осторожность покинула ее. В ванной Раби причесалась и слегка покрасилась. Она взяла ключ от номера, двести долларов, вышла и поднялась в лифте на последний этаж.
У двери Раби немного задержалась. Сердце билось так, словно хотело выскочить. Она нажала на кнопку звонка. Дверь открыл Джо Луччи. На нем были брюки, спортивная рубашка и вьетнамки. Он невыразительно посмотрел на нее, как будто столь поздний визит был вполне естественным.
- Анджело уже спит? - спросила Раби твердым голосом.
- Нет. - Джо пропустил ее в гостиную и почесал голову. Так было всегда: когда шеф был один, к нему в постель приводили иногда красивых девчонок. Сегодня был особый случай: шеф сам выбрал ее, и Луччи посчитал, что лучше оставить обоих наедине.
- Он смотрит телевизор, вы можете пройти. - Он отвернулся и зашагал к себе в комнату. Его охрана сегодня не требовалась.
Ди Морра сидел в голубом халате на диване, положив босые ноги на столик, и смотрел ковбойский фильм. Он с искренним удивлением посмотрел на Раби.
- Это ты? Ты хочешь, чтобы я навсегда запомнил эту ночь? - Он говорил тоном отца, который бранит дочь за необдуманный поступок.
- Я не могла заснуть, - заговорила Раби слабым голосом и села на пол, положив на стол двести долларов. - Мне повезло, и я удвоила деньги, которые ты мне дал.
- Голова не закружилась от такой удачи? Умница! - Затем он нерешительно предложил: - Тебе дать снотворное? У меня есть прекрасные таблетки, после которых на следующий день не чувствуешь себя разбитым, а нервы успокаиваются. Тебе нужно быть в хорошей форме на прослушивании.
Раби была слишком возбуждена, чтобы поддерживать разговор в таком тоне. Ее глаза лихорадочно блестели.
- Я тебе нравлюсь?
Вопрос застал Ди Морра врасплох.
- Да нравишься, - пробормотал он.
Раби смущенно улыбнулась.
- И ты не хочешь сделать мне шаг навстречу? Ты же знаешь, что я соглашусь! Мне стыдно так говорить, но это правда.
- Да, но ты ведь девушка Фрэнка.
- Нет. По крайней мере, пока. Мы просто друзья. Он мне нравится, но совсем не так, как ты.
- Очень интересно, - медленно сказал Ди Морра. - Я вовсе не из тех, кто таскается за юбками.
- Я знаю, - Раби прерывисто дышала, - но ты производишь сильнейшее впечатление. Если это поможет, то инициативу беру на себя я. - Она резко встала и кинула на стол свой ключ. - Я могу воспользоваться твоей ванной?
Ди Морра пальцем указал на дверь ванной. Когда она вышла, он пожал плечами и вновь обратился к фильму. Ему нравились фильмы из жизни Дикого Запада, хотя почти всегда победа доставалась герою тяжелой ценой. На этот раз Ди Морра не мог сосредоточиться: его воображение лихорадочно работало. Он внезапно увидел Раби перед собой, словно она сошла с экрана телевизора, - прекрасная, стройная, сгорающая от страсти и готовая ему отдаться без лишних вопросов. Она нисколько не была похожа на тех девиц, которых иногда ему приводили развлечься. Раби была желанной, и его тело захлестнула волна возбуждения. Ди Морра чувствовал, что Раби желает его из-за его власти и влияния, но это было не все. Для других он становился сказочным принцем после бесчисленных подарков: роскошная одежда, драгоценности, лучшие духи, - а с Раби он сам ощущал себя таким же сильным и неукротимым, как в дни молодости.
Его пугала власть, которую она приобрела над ним, и охватывала робость, мешающая полностью расслабиться и сполна воспользоваться тем, что предлагала Раби. Неужели это был страх не удовлетворить ее? А может, давал себя знать возраст? О Фрэнке Ди Морра и не вспоминал, Раби с ним не жила. Они были друзьями, и только. Если мужчина не может удержать женщину рядом с собой, она свободна для остальных мужчин.
Ди Морра боялся причинить ей боль или повредить каким-либо образом, ведь Раби казалась такой хрупкой и уязвимой
После фильма по телевизору показывали рекламу, и Ди Морра очнулся. Раби еще не вернулась из ванной, и он подошел к двери и постучал. На стук никто не ответил, и Ди Морра открыл дверь. Пусто! Он подошел к двери своей спальни и толкнул ее.
Раби лежала в кровати, закрывшись до плеч тонкой простыней. Ее туфли стояли под кроватью, а одежда лежала на стуле. Раби вызывающе смотрела на него.
Ди Морра покорно подошел к кровати. Взглядом Раби по-прежнему приглашала его, в то время как ее рука отодвинула простыню до стройной талии.
Ее грудь была пышнее, чем представлял себе Ди Морра, а соски поднимались от желания. Неудержимая, все разрушающая на своем пути страсть охватила Ди Морра.
- Иди ко мне, - прошептала она, - иди же
Он сел на край кровати, положил ей руки на грудь и, сжимая, стал ласкать ее, чувствуя упругость и мягкость молодого тела. Нежность охватила Ди Морра, он чувствовал себя в сладком забытьи.
Раби обвила руками его шею и притянула к себе. Ее губы и язык жадно искали ласки. Она задыхалась и стонала все громче и громче, а тело ее билось в настоящих конвульсиях, пока она не дошла до оргазма, но и после этого она долго сжимала его в своих объятиях, как нашедший защиту ребенок. Всем своим существом она впала в забытье и тихонько плакала от счастья.
- Не плачь, - сказал Ди Морра и вытер ей слезы.
- Со мной никогда такого не было, - ответила Раби. - Никогда никогда Я даже считала себя фригидной.
Гордый и довольный собой, Ди Морра нежно гладил ее по спине, и Раби вскоре заснула в его объятиях.
В полной тишине Ди Морра с любовью смотрел на нее. Раньше он заснул бы вместе с ней, но сейчас он даже не устал, столь стремительно все произошло.
Лицо Раби было наивным, как у ребенка, и за приоткрытыми губами Ди Морра видел ряд жемчужно-белых зубов. Конечно, он поступает, как старый развратник, и ищет себе на голову еще одну неприятность, помимо тех, о которых он думал на похоронах дона Паоло. Однако жить ему остается немного, и хорошо, если оставшиеся годы будут прожиты не зря, а рядом с женой этого уже не произойдет. Дочери его только раздражают, а сына, который мог бы унаследовать его власть и славу, у него нет.
Рядом с Раби Ди Морра оживал и самоутверждался. В нем по-прежнему кипит кровь, и, дай Бог, эта девочка даст ему сына. Это было бы вовремя и от близкого ему человека.
Ди Морра пошел в ванную и принял душ. Вытираясь, он внимательно посмотрел в зеркало на свое лицо и приятно удивился: он помолодел лет на пятнадцать.
Когда он вернулся в спальню, Раби спокойно спала. Все еще чувствуя возбуждение, Ди Морра стал разглядывать ее молодое тело, и в нем опять закипела долгие годы подавляемая страсть. Он сел на кровать и принялся ласкать ее теплые груди. Страшное желание вновь охватило всю его плоть.
Раби проснулась, посмотрела на его руки, ласкающие ее грудь, и перевела взгляд на его лицо.
- Сильнее - нежно попросила она, - сильнее
Ди Морра до покраснения ласкал ее грудь, и тогда она вскочила и стала жадно целовать его рот, шею, грудь
- Ты хочешь еще? - в счастливом опьянении спросил Ди Морра.
- Да, хочу- почти в бессознании ответила Раби. - Я хочу тебя всего сейчас и навсегда
Он откинул ее на спину и слился с ней, как дикий зверь. Нет, он ведет себя не как старый развратник, а как полный сил и энергии юноша.
Арнальдо Лонгобардо уходил с работы разбитым и раздраженным полученной информацией. Он не представлял себе, как выкрутиться, но ему срочно требовались деньги. Никогда он еще не был в столь отчаянном положении. Легальный бизнес почти не приносил дохода.
Деньги нужно было достать любым способом, а тут, как назло, исчез Спада. Неужели он воспользовался полученными сведениями только для себя? Что ему бояться Лонгобардо?
Лонгобардо вышел с работы поздно вечером. Улица была пустынна, только какой-то старый «бьюик» стоял неподалеку. Уже приближаясь к нему, Лонгобардо разглядел лица пассажиров и остановился. За рулем сидел Фрэнк Регальбуто, а рядом с ним Тони Фарго. Инстинктивно Лонгобардо приготовился бежать, но сдержался: он прекрасно знал, что произойдет, если он побежит. А если бы он этого не знал, то Тони и Фрэнк ни на секунду не усомнились бы в своих действиях.
Лонгобардо заставил себя подойти к машине и улыбнуться.
- Привет, Тони! Как дела, Фрэнк?
- У нас все в порядке, - ответил Фрэнк.
Тони добавил:
- Мне очень жаль, Арнальдо, но твои дела плохи, - и навел на него пистолет.
Лонгобардо увидел, как перед его глазами вырастает смертоносное отверстие, и понял, что ему пришел конец. Он пожалел о своем предательстве, но было поздно.
С широко открытыми от ужаса глазами Лонгобардо отступил на несколько шагов, пытаясь ладонями защититься от неизбежной смерти.
Тони спокойно открыл дверцу машины и вышел. Подойдя к окаменевшему от страха Лонгобардо, он приставил ему к уху пистолет, глубоко вздохнул и выстрелил. Голова Лонгобардо повисла, и он упал на асфальт.
Тони спрятал пистолет и сел в машину. Фрэнк резко рванул с места.
Дела Лонгобардо обстояли отвратительно, и кровь на асфальте подтверждала этот факт.
Часть втораяВОЙНА
VIII
Самолет из Рима, казалось, парил в воздухе над океаном, готовясь к посадке в аэропорту Кеннеди в Нью-Йорке. Фрэнк Регальбуто решил подчиниться требованиям светового табло. Он пристегнулся, сделал последнюю затяжку и загасил свою турецкую сигарету в пепельнице. В роскошном первом классе вместе с Фрэнком летели всего три человека, какие-то неинтересные и нежелательные для такого длительного перелета попутчики. Фрэнк старался не думать о проблемах, которые его поджидают по прилете, времени на это будет более чем достаточно.
Фрэнк полностью сознавал, что за прошедшие после смерти отца недели стал по-настоящему зрелым человеком: если другим на это требовались годы, то он сформировался окончательно за пять недель и собирался идти вперед. За двадцать дней, проведенных в других странах, Фрэнк познакомился с многими новыми людьми, завоевал их доверие и утвердился в себе.
Он не забыл той горечи, которую причинила ему комиссия отказом признать его право на руководство, но сейчас он мог сознаться себе, что в то время был действительно не готов к роли лидера. Возвращаясь в Америку на «Боинге-747», Фрэнк думал о том, что самое большее через год его час наступит.
Ди Морра сам предложил Фрэнку эту поездку после возвращения из Лас-Вегаса, и в этом был смысл: если Фрэнк берет на себя весь контроль за наркобизнесом, то именно он должен наладить контакты за рубежом и найти надежных людей на всем маршруте.
План Фрэнка состоял в том, чтобы избавиться от ненужных посредников, не ждать, когда они предложат сделку, а напрямую устанавливать связи с производителями, обеспечивая себе таким образом максимальную прибыль. В действиях Фрэнка имелось слабое звено: как объяснить Ди Морра, что он, Фрэнк, пошел дальше полученных инструкций?
Фрэнк помнил о состоявшемся накануне поездки разговоре.
- Если мне следует искать контакты так далеко, то почему не воспользоваться этим случаем и не избавиться от ненужных посредников?
Ди Морра подумал над этим предложением и отрицательно покачал головой:
- Нет, будем действовать постепенно. Сначала прощупай людей, а когда вернешься, все обсудим. Ты выскажешь свои предложения, и мы вместе их рассмотрим. Как уже было решено, тебе все равно придется поехать еще раз на два-три месяца и самому все проконтролировать на месте.
Разговор был коротким. Если Ди Морра чего-то хотел, он становился непреклонным. Фрэнк подумал, что Ди Морра хочет испытать его деловые качества, - он сам заявил, что в будущем намерен передать бразды правления Фрэнку. Однако, если Ди Морра мог становиться непреклонным, то Фрэнк был человеком упрямым, и простой разговор не мог убедить его отказаться от намеченного плана.
При отъезде из Америки у Фрэнка были деньги только на пятнадцать килограммов героина. Он решил, что будет работать только на себя, и его люди уже тогда почувствовали, что заблуждаются насчет способностей сына дона Паоло. И только Ди Морра не заметил во Фрэнке никакой перемены.
Фрэнк не умел долго хранить секреты. Коли первый шаг к независимости он уже сделал, то при встрече с Ди Морра он все ему выложит, а Ди Морра не найдет ни контраргументов, ни ошибок в действиях Фрэнка и сможет лишь упрекнуть его в превышении полномочий. Зато он не посмеет считать Фрэнка пустым местом, и ему придется оценить деловые качества Фрэнка и его ловкость.
Первым этапом поездки Фрэнка стал Париж, откуда он поездом отправился в Канн. Он развлекался два дня на пляже и не только там. Он производил впечатление отпускника. На третий день Фрэнк взял напрокат машину и направился в Марсель, внимательно изучая дороги, чтобы найти лучший путь отступления в случае столкновения с полицией. Если, например, ему придется везти наркотики, то он должен быть уверен, что успешно справится с этой задачей.
В Марселе Фрэнк провел переговоры с двумя соперничавшими лабораториями по очистке героина. Он поладил с каждой и достиг выгодного для себя соглашения, обязуясь стать их поставщиком.
Из Марселя Фрэнк вылетел в Стамбул, где, пользуясь имевшимися контактами в правительственных сферах, установил связь с крупным землевладельцем, выращивающим мак, и до отлета в Дамаск скупил на корню почти всю его продукцию.
Затем Фрэнк встретился с опытным водителем-сирийцем, который за крупную сумму согласился переправить опиум из Килиса в Турции в Ливан. В Бейруте Фрэнк встретился с Арабом, но тот согласился лишь спрятать у себя груз на некоторое время.
Завершив первый этап своей поездки, Фрэнк вылетел в Рим и первые два дня с видом беззаботного туриста знакомился с достопримечательностями «вечного города». В гостинице он познакомился с одной итальянкой и, хотя у Фрэнка был роскошный двойной номер, после развлечений предпочел провести ночь у нее в номере. Во второй вечер история повторилась, а в третий, убедившись, что за ним не следят, Фрэнк вышел от итальянки и отправился в Неаполь. Там он познакомился с капитаном, ходившим по всему Средиземноморью, вошел к нему в доверие, и тот согласился перевезти груз из Бейрута в Марсель.
После этого Фрэнк побывал в Генуе, где встретился с другом своего отца. Устав от Нового Света и постоянных стычек между соперничающими группировками, этот человек закрыл свой нелегальный бизнес и вернулся в Италию, где женился на шестнадцатилетней итальянке, весь капитал вложил в легальный бизнес и стал производить детей - каждый год по одному.