А я вас об этом и не прошу. Вы готовы предъявить обвинение? Не забудьте только, что в этом случае вам придется его обосновать!
Чего вы от меня ждете?
Что вы отпустите Князева под подписку. По-моему, это логично по крайней мере, до тех пор, пока у вас на руках не окажется что-то более существенное, чем отсутствующие доказательства его вины!
Почему это отсутствующие?
Вы нашли орудие убийства? Или, может, установили мотив?
У него имелась возможность совершить убийство!
Один фактор из трех необходимых слабоватая база, не находите? Вы не можете держать человека под замком только на этом основании и отлично это понимаете! А вот я не понимаю, зачем мы тратим время попусту: вам надлежит немедленно освободить доктора Князева из-под стражи и заняться поиском железобетонных доказательств его причастности к убийству. Или, что, как мне кажется, было бы намного продуктивнее поиском других возможных подозреваемых. Так мы поняли друг друга, или мне придется действовать грубо?
Кто он вам, этот Князев? вместо ответа поинтересовался Никифоров. Брат, сват, любовник?
Он человек, спасающий жизни, а не отнимающий их, не реагируя на неприкрытую наглость, ответила Алла. Я не хочу, чтобы вы теряли драгоценное время, разрабатывая его, вместо того чтобы искать настоящего убийцу. Предупреждаю, вам не удастся «втоптать» его в вашу версию! Так мы договорились или
Ладно-ладно, забирайте вашего приятеля! гаденько ухмыльнулся Никифоров. Я со своей стороны могу вам обещать, что выясню, отчего вы так о нем печетесь: не иначе тут есть личные мотивы, Алла Гурьевна!
Займитесь лучше мотивами убийцы, посоветовала она. С этим у вас, судя по всему, большие проблемы!
* * *
Стоя над раковиной, Мономах вглядывался в зеркало и изучал собственное лицо. Пребывание в камере не оставило на нем сколько-нибудь заметных следов, и это казалось странным. Ольги, молодой женщины, матери и дочери, нет, а жизнь идет своим чередом, и даже он, на чьих руках она испустила последний вздох, ничуть не изменился! То, что его обвинили в ее убийстве, Мономаха не беспокоило: рано или поздно все выяснится, ведь Суркова не выпустит дело из-под своего контроля, и тот следак, Никифоров, не сумеет все обстряпать шито-крыто. А вот почему умерла Ольга Стоп, это не его дело! Сколько раз из-за своего неуместного любопытства Мономах попадал в неприятности, и не сосчитать пусть убийством занимаются те, кому это по должности положено!
И все же Ольга позвонила именно ему, когда ей потребовалась помощь. Черт, он даже не знает, какого рода помощи она ждала! Был ли ее звонок связан с причиной ее убийства, или просто так сложились обстоятельства, и молодая женщина погибла случайно, просто потому, что кому-то понадобились деньги? Суркова спрашивала про сумочку
Нет, нельзя углубляться в это дело, так и до беды недалеко! Надо заниматься тем, в чем он разбирается медициной, костями, суставами
Вернувшись в кабинет, Мономах сел за стол и позвонил Татьяне Лагутиной. Коротко сказал: «Зайди!» и повесил трубку. Татьяна была вечной головной болью Мономаха в силу своей грубости и неистребимой лени. И все это при том, что она отлично знает свое дело и, при необходимости, умеет мобилизоваться и действовать профессионально и эффективно. Если бы Мономах не испытывал такого острого дефицита в среднем медперсонале, то давно избавился бы от неприятной в общении и неуживчивой девицы, однако в таком отделении, как ТОН, никакая пара рук, даже самых кривых, не бывает лишней. Пациенты зачастую испытывают проблемы с передвижением, поэтому любая медсестра или санитарка на вес золота. Мономаху, одному из немногих во всей больнице, удалось выбить себе ставку санитарки, которую делили между собой две пенсионерки, очень добросовестные и жалостливые дамы не в пример Лагутиной! Так что, не нуждайся Мономах в ее услугах в данный момент, он бы с удовольствием избежал этого разговора, но, к сожалению, без него не обойтись: какой бы хабалкой ни была Лагутина, она представляла собой настоящий кладезь информации обо всем, что касалось больницы, оставалось лишь удивляться, как ей удается добывать сведения из людей, ведь она отнюдь не тот человек, к которому все бегут делиться новостями!
Татьяна, как обычно, вошла без стука. Вернее, она, конечно же, царапнула ногтями внешнее полотно двери кабинета, однако дожидаться приглашения и не подумала и с порога вопросила с раздражением:
Ну что опять, Владимир Всеволодович, кто на этот раз нажаловался?! Небось Кузькина из пятой «Б»? Боже мой, ну подумаешь, полежала лишних пять минут с капельницей куда ей торопиться-то?!
Присядь-ка, приказал Мономах, и Лагутина, притихнув, подчинилась: видимо, его вид показался ей не обещающим ничего хорошего, и она сочла за лучшее попридержать коней.
Ты помнишь Ольгу Далманову? спросил он, когда девушка, похожая на Останкинскую телебашню и ростом, и телосложением, опустилась на стул.
Кого? глаза навыкате выпучились еще больше, Лагутина явно не ожидала такого вопроса: похоже, ее мысли занимала пациентка, которая оказалась не удовлетворена ее работой.
Далманову Олю, твою коллегу, со вздохом повторил Мономах. Она работала здесь около
Ольку-то? перебила Татьяна, чуждая как субординации, так и обычной для большинства людей вежливости. Далманову? Так она ж года четыре назад уволилась на кой ляд она вам понадобилась?
Игнорируя хамство (хотя, надо отдать Лагутиной должное, сама она вряд ли сознавала, что это именно оно), Мономах пояснил:
Мне нужно с ней поговорить.
Могу дать телефон, пожала узкими и тощими плечами медсестра.
Телефон у меня есть, мне нужен адрес.
Так в чем проблема-то? Позвоните и спро
Ольга умерла.
Че?
Ну нет ее больше, понимаешь?
Нет Она ж моего возраста!
Думаю, да.
В аварию, что ли, попала? А я говорила, сиди себе на месте, не рыпайся! Все искала, искала, где условия лучше Доискалась!
Татьяна и тут умудрилась сказать гадость вместо того, чтобы выразить сочувствие, но Мономах не собирался ее стыдить: ему требовались сведения, и он намеревался их получить во что бы то ни стало.
Так есть у тебя адрес или как? спросил он, едва сдерживая злость из-за того, что вынужден вести такую долгую беседу со столь незначительной личностью, считающей себя пупом земли.
А зачем вам адрес? удивилась медсестра. Если она померла
Хочу навестить родственников, узнать, не нужна ли помощь.
Ох, Владимир Всеволодович, да вам-то что за дело?! Олька давным-давно в другом месте работает работала, то есть, значит, и помогать должно тамошнее ее начальство, нет разве? Она ведь нас предала, сбежала, нашла местечко потеплее, а вы ей помогать хотите?!
По-моему, ты не совсем правильно меня поняла, Татьяна, отчеканил Мономах. Я не спрашиваю твоего совета, мне лишь нужна информация. Если ты в состоянии ее предоставить, то давай, нет отправляйся заниматься своими непосредственными обязанностями!
Он знал, что Лагутина ни за что не упустит такую возможность рассказать всем сногсшибательную новость и не забыть упомянуть о своем в ней «деятельном» участии. Так и вышло: Татьяна полезла в телефон и продиктовала:
Улица Замшина, дом номер шестьдесят, квартира десять Вы правда поедете туда?
Ты капельницу убрала?
Естес-с-сно, я ж не фашист какой! Эта Кузькина скандальная баба, чтоб вы знали: все время чем-то недовольна: то суп ей жидкий, то свет над койкой не горит, то
Иди, работай! прервал медсестру Мономах. И постарайся, чтобы пациенты не писали письменных жалоб, ладно?
А она что, написала?!
Иди, я сказал!
* * *
Алла обозрела коллег, с трудом разместившихся в ее крошечном кабинете: здесь едва хватало места для нее и троих оперов. У Аллы была возможность переехать в более просторное помещение (благо должность позволяла), но она ненавидела любые перемены, а потому предпочла ютиться в маленькой комнатке, где ей знаком каждый угол, каждая потертость на полу и даже самая незначительная трещинка на штукатурке. Единственное, на что она недавно согласилась, так это на косметический ремонт, благодаря которому количество этих самых трещинок и потертостей значительно уменьшилось. Но полезная площадь не увеличилась.
Итак, дорогие коллеги, у нас новое дело! бодро объявила Алла.
Сколько трупов? поинтересовался Александр Белкин, самый молодой сотрудник опергруппы.
Пока ни одного, усмехнулась Алла. Хочется надеяться, что так оно и останется!
А какого лешего тогда нас дернули? удивился старший группы и самый опытный оперативник Антон Шеин. Мы же по особо важным нет тела, как говорится
Антон, не мне вам объяснять, что иногда необходимо, как бы это правильнее выразиться почесать спинку начальству, понимаете?
И кому мы «чешем» на этот раз?
Личная просьба Деда.
«Дедом» за глаза называли Андрона Петровича Кириенко.
Поня-а-атно, разочарованно протянул Белкин. Значит, будем начальство ублажать?
Честно говоря, дело не такое уж банальное: похоже, кто-то преследует известного в городе онколога, и от нас требуется выяснить мотивы злоумышленника, его имя и, само собой, пресечь противоправные действия.
По-моему, это, скорее, дело районного отдела полиции, Алла Гурьевна, резонно заметил Дамир Ахметов. Он нравился Алле своим здравомыслием и рассудительностью, коими отличался от Антона, который был чересчур циничен и в то же самое время довольно импульсивен, и Александра, в силу возраста и неопытности слишком эмоционального и склонного к скоропалительным выводам. Ахметов и внешностью, и поведением напоминал Будду безмятежного с виду, собранного внутри и совершенно непостижимого для тех, кто пытался его разгадать.
Согласна, кивнула она. Однако Инга Цибулис, наша жертва преследования, почему-то не стала обращаться в местный отдел. Более того, мне показалось, она вовсе не желала приходить и к нам на этом настоял ее покровитель, некий Тимур.
А фамилия Тимура? поинтересовался Антон.
Понятия не имею. Я не стала спрашивать у Цибулис, так как она очевидно не горела желанием о нем говорить. Вполне возможно, они с этим Тимуром любовники, а он, скорее всего, женат и известен. Я хотела поинтересоваться у Деда, но потом решила этого не делать Для вас ведь не станет большим неудобством выяснить, кто он такой?
Разумеется, нет, пожал плечами Шеин. Вы этого хотите?
Этого, а еще всего того, что можно накопать на Цибулис и ее окружение: она составила список, и надо бы по нему пробежаться.
Так у нас есть список подозреваемых? воспрянул Белкин. Кто там, недовольные лечением пациенты?
Можно было этого ожидать, но, как ни странно, нет.
Что, все довольны?
Она онколог, помнишь? встрял Шеин. Видать, больные отправляются на тот свет раньше, чем успевают пожаловаться!
Фи, Антон, как грубо! поморщилась Алла. К вашему сведению, у Цибулис процент смертности стремится к нулю я специально навела справки, тоже в первую очередь подумав о пациентах.
Удивительно! задумчиво пробормотал Ахметов. При такой-то специализации А кто же тогда в списке недоброжелателей?
Пара коллег, соседи, бывшие работники, по тем или иным причинам уволенные из клиники. Он короткий, этот список, так что изучение его фигурантов много времени не займет. Я хочу знать, кто может ненавидеть врача настолько, чтобы поджигать ее почтовый ящик и прокалывать шины, умудрившись ни разу не «засветиться» на камерах наблюдения, которыми буквально утыкано пространство вокруг нее и на работе, и дома.
О, так мы имеем дело с хакером? вскинулся Белкин.
Вполне допускаю такой расклад. Пока он не сделал ничего, что можно счесть прямой угрозой жизни или здоровью жертвы, но, согласитесь, «пока» здесь основное слово. К несчастью, нам известны случаи, когда преследуемые становятся жертвами членовредительства или убийства, чего мы не хотим, верно? Так что необходимо разыскать этого хакера или кто он там такой. И хорошо бы поговорить с парочкой людей, знающих Ингу, но не работающих в ее медцентре просто чтобы понять, что она за человек Даю вам полную свободу действий! А вас, Дамир, я попрошу задержаться, добавила она, когда все мужчины поднялись со своих мест, поняв, что инструктаж окончен.
«А вас, Штирлиц, я попрошу остаться!» едва слышно процитировал известного персонажа из сериала «Семнадцать мгновений весны» Шеин, обменявшись с коллегой быстрым взглядом. No pasaran!
Когда Антон с Александром вышли, Дамир пересел на место рядом со столом Аллы и поднял на нее вопросительный взгляд: она редко просила его о чем-то так, чтобы остальные не были в курсе. Очевидно, дело серьезное!
Дамир, у меня к вам личная просьба, подтвердила его подозрения Алла, усаживаясь в свое кресло напротив опера. И мне бы хотелось, чтобы пока она осталась между нами.
О чем речь, Алла Гурьевна, раз вы предупредили В чем дело?
Вы помните Владимира Князева? Ну, он
Конечно, помню, перебил Ахметов. Он вечно влезает в неприятности, а вы его вытаскиваете!
На самом деле все обстояло не совсем так: Мономах часто помогал следствию, идя дальше, чем могли зайти коллеги Аллы, ведь люди с ним порой гораздо откровеннее, чем с представителями власти. Тем не менее для Аллы не было секретом, что опера скептически относятся к «сыщику-любителю», как они его называют, и не желают признавать его очевидных заслуг.
В общем и целом, да, нехотя ответила она: в данный момент спорить с тем, кто ей нужен, в планы Аллы не входило.
Так что там с Князевым он снова во что-то вляпался?
Можно и так сказать: его подозревают в убийстве.
Что? Да ерунда, Алла Гурьевна! Ну да, мужик он интересный, но чтобы убийство?!
Это нам с вами все ясно, а вот следователю
И кто у нас следак?
Никифоров, Петр Иванович. Из Адмиралтейского управления МВД.
Знаю такого, кивнул Ахметов. Не договоримся!
Что, такой принципиальный?
Да какой там принципиальный просто нас, комитетских, на дух не переносит!
А я думала, дело в том, что я женщина!
Да нет, он нас всех ненавидит. Я слыхал, хотя за точность информации не поручусь, Никифоров сам пытался устроиться в Комитет по блату. Не выгорело, и с тех пор у него на нас зуб. И с очередным званием его обошли. Это, конечно, вообще к нам не имеет отношения, но он теперь зол на весь мир в целом, а на нас в частности!
Значит, вы не сможете
Кто сказал? С самим Никифоровым каши не сваришь, но там есть и другие люди. Что именно от меня требуется?
Все, что удастся узнать по делу, так как Никифоров не склонен делиться информацией, а действовать официально у меня оснований нет.
Не поймите неправильно, Алла Гурьевна, но, мне кажется, Негойда справился бы с вашим заданием куда успешнее меня: с его характером и способностью влезать в самые узкие В общем, почему не хотите его попросить?
Дмитрий Негойда, частный детектив и любовник Аллы, действительно казался первым кандидатом на такое задание, ведь у него полно друзей и знакомых в органах следствия, которые всегда рады ему помочь.
Понятно, вздохнул Ахметов, в очередной раз проявив проницательность, конфликт интересов Хорошо, Алла Гурьевна, я сделаю, что смогу. А вы, если имеете хоть какое-то влияние на Князева, посоветуйте ему сидеть тише воды, ниже травы и не пытаться что-то выяснять самостоятельно, как он любит, ладно? Потому что если наш доктор закусит удила, боюсь, все усилия вытащить его из этой передряги пропадут впустую!
Совершенно с вами согласна, сказала Алла. Я обязательно поговорю с Моно с Князевым то есть.
Алла Гурьевна, давно хотел спросить, почему все называют его Мономахом?
Я точно не знаю, Дамир, но мне кажется, дело в необычном сочетании имени и фамилии. Он Князев, причем, Владимир Всеволодович как великий князь Мономах.
Надо же, не знал Ну, я тогда пойду, да? Если что-то выясню, звякну.
Идите, Дамир. И спасибо я ваша должница!
Да не за что, Алла Гурьевна, какие могут быть счеты!
Алла не зря для столь деликатного дела выбрала именно Дамира: что бы он ни думал о ее отношениях с Мономахом и Негойдой, он точно не станет болтать и обсуждать свои соображения с коллегами. Антон, конечно, человек надежный и вполне лояльный, однако у него слишком доверительные отношения с Негойдой, поэтому очевидно, что выбор Аллы пал не на него, а на рассудительного и добросовестного Ахметова, который по причинам, неизвестным Алле, недолюбливал Дмитрия. Зато теперь она уверена, что судьба Мономаха в надежных руках, а значит, можно полностью сосредоточиться на проблемах Цибулис.