Все это достоверно?
Достоверно, Скотти. Я всегда выдаю вам достоверные сведения, разве не так?
Хорошо. А как насчет Кэша? Знаете что-нибудь о нем?
Он скорбно усмехнулся, как гробовщик, узнавший о крушении поезда.
Один из лучших клиентов Дрэга, сказал он. Жаль, что не мой. Знает лошадей так, как я мисс Вселенную. Иногда срывает выигрыш, но большей частью проигрывает. Выбирает лошадей по своей «системе» вроде человека, что принимает лекарство задним числом. Драгун уже отказался принимать его чеки, по которым ему все равно платить нечем. Иногда он даже ко мне приходит и хочет, чтобы я принимал его чеки. Да только я уже наслышан, так что мы говорим ему приходите через год. Потом он снова катится к Дрэгу и опять начинает ставить не на тех лошадей. Он покачал головой. Мне бы двадцать таких, как он, да с деньгами, и я бы через год ушел в отставку.
И как давно он приходил к вам?
Он выставил тонкую нижнюю губу и задумался.
Четыре месяца назад, может и пять. Черт возьми, Скотти, вы же знаете, мы такие вещи не фиксируем.
Я усмехнулся:
Это же я, не кто-нибудь.
Он нахмурился.
Ну ладно, сказал он. Он не делал новых ставок, только хотел, чтобы я взял его чек на тысячу долларов за Пейпербоя на скачках в Санта-Анита. Он отпер средний ящик стола, вынул из него отрывной блокнот и перелистал страницы. В субботу 26 февраля он был здесь. Счастье для него, что никто не взял его чека. Рейл-Третий выиграл тогда, а Пейпербой начисто выбыл. Он посмотрел на меня. И для меня тоже счастье. Я бы вероятно надолго застрял с его чеками.
Еще бы, сказал я. Ну ладно, Куки. У меня свидание в центре. Спасибо за сведения.
Пустяки, сказал он.
Я сказал ему:
Заходите, если что нужно. Он грустно помигал в ответ и я вышел. Пока, типы, сказал я Квазимодо и Рыжему. Они проводили меня улыбками.
Когда я вошел, Сэмсон вынул изо рта изжеванную сигару и выставил свою чугунную челюсть.
Окэй, прорычал он, о каких сведениях вы говорили?
Даже никаких шуток насчет бракоразводных дел. Должно быть, здорово он волновался, если упустил возможность подкусить меня. Я бегло объяснил ему, как я узнал, что Джо на самом деле Джои Мэддерн, и он сказал:
Этот Мэддерн попал в затруднительное положение. Предъявил пару фальшивых чеков и смылся. Воздаяние было бы не бог весть какое, но он все-таки предпочел Иллинойской тюрьме солнце Калифорнии. Вполне естественно.
Я сказал:
У меня возникли кое-какие идеи, Сэм. Как бы мне взглянуть на тот список, который вы показывали мне вчера вечером?
Пожалуйста, сказал он, у меня в столе есть копия. Он вынул ее и протянул мне.
Я просмотрел список.
Вчера вечером я пробежал по этим именам. Вот, например, Элиас Джонсон. Это не покойный ли Джонсон из фирмы Джонсон-Кэш?
Сэмсон не сводил с меня темных глаз.
Он самый. Куда вы клоните?
Есть один-два момента. Этот Кэш неприятный тип, который, видимо, не любит частных сыщиков. Во всяком случае, данного сыщика.
Сэм вынул изо рта сигару, потом снова сунул ее в рот и закурил.
Ну, хорошо. Как вы вышли на Кэша?
Посмотрите-ка на ваш список. Вот Элиас Джонсон, компаньон Кэша. Сбит машиной, машина скрылась. Затем Джо Брукс. Или Джои Мэддерн. Та же история. Оба сбиты машиной, и оба насмерть, и один из них компаньон Эдди, а другой парень, у которого Эдди покупал билеты, ставя на лошадей. Также я знаю, что Эдди и Джо были в весьма дружеских отношениях.
Ну и что, Шелл? Странно? конечно. Даже подозрительно. Но когда погиб Джонсон, мы все проверили. На вид за этим как будто ничего не скрывалось. Согласен, если бы это произошло неделю-две назад, когда эти случаи стали привлекать общее внимание, мы бы вникли в дело поглубже. Не забудьте, однако, что мы к нему вернулись. И прежде чем привлечь этого типа к суду и вынести приговор, вы бы лучше подумали, как найти неоспоримые улики, иначе его как возьмут, так и отпустят на все четыре стороны. Ведь когда этот Мэддерн угодил под машину, мы среди других проверили и Эдди, и он оказался чист, как стеклышко.
Что вы имеете в виду?
Джо погиб в среду вечером, около одиннадцати. А Кэш от шести часов вечера до часу ночи играл в покер. Почти в самом начале он проиграл три тысячи, потом еще одну, но к концу он почти отыгрался и в час ночи вышел из игры. И все это время он не отходил от стола. То есть, фактически до четверга, когда игра закончилась.
Кто были остальные игроки?
Он пошарил среди бумаг на столе, нашел одну и прочитал список имен. Одно было мне знакомо. Я спросил:
Последний, кого вы упомянули, Луи Моррис?
Да. Он тоже ничего не выиграл. Фактически из семи игроков не выиграл ни один. Все они либо теряли по мелочам, либо проигрывались в пух и прах.
Я засмеялся.
Этот Моррис я его знаю. Мелкая сошка, но шустрый. Немного букмекер в очень скромных масштабах, владелец нескольких игральных аппаратов и вожак кучки пригородных бандитов. Раза два я его выручил. Я посмотрел на часы: два часа. Я сказал: Келли вам не звонил?
Нет, Келли мне не звонил. А он должен был мне позвонить? Вы уже второй раз спрашиваете. В чем дело?
Я кратко изложил содержание пьяной болтовни Келли накануне вечером. Сэмсон энергично почесал седой затылок и посмотрел на меня.
Что вы об этом думаете? спросил он.
Думаю, что он был пьян. То есть, я просто знаю, что он был пьян. Но, вместе с тем, у него, должно быть, что-то было на уме, иначе он бы не дожидался меня на улице. Немного подозрительно. Надеюсь, он ничего такого не выкинет. С минуту я помолчал, размышляя. Не лишен же он полностью здравого смысла.
Шелл, Шелл, сказал Сэмсон ободряюще, конечно, не лишен.
Однако у меня не было чувства уверенности. Что, если этот сумасброд все-таки выскочит с каким-нибудь идиотским планом вроде того, что он излагал вчера вечером? Я подавил эту мысль и спросил:
Где находится контора Джонсон-Кэша?
От Седьмой и Фигера еще полквартала.
А как насчет капиталов Кэша? В каком банке он держит свои деньги?
Откуда же я знаю, в каком.
Фирма Джонсон-Кэш на углу Седьмой и Фигера. Через два квартала по Седьмой находится банк Анджелюс. Ну, что ж, начнем оттуда.
Я встал.
Окэй, Сэм, сказал я. Спасибо. Прислушивайтесь, не позвонит ли Келли.
Он только выставил свою массивную челюсть и потряс мне в ответ головой.
Я зашел в аптеку, где была телефонная кабина, нашел номер телефона Анджелюс и позвонил. Ответил женский голос.
Добрый день, сказал я. Могу я узнать, есть ли среди ваших вкладчиков Джонсон-Кэш Кампани?
Сию минуту. Подождите, пожалуйста, сказала она, и я услышал, как она положила трубку. Я скрестил пальцы и стал ждать.
Когда дело касается сведений о вкладчиках, банки ведут себя крайне уклончиво. Какой-нибудь мистер Джонс небрежно замечает, что остаток на его счету в Первом Национальном банке составляет одиннадцать тысяч долларов, в то время как в действительности он уже перебрал семь долларов и тринадцать центов. С другой стороны, есть множество субъектов вроде Куки Мартини, у которых на счету целые акры зеленых бумажек, но которые вечно жалуются, что едва могут позволить себе купить новые шнурки для туфель. Существуют, вероятно, сотни разных причин, но все они в конечном итоге сводятся к тому, что банковские служащие (и они, несомненно, правы) весьма косо смотрят на любую попытку вмешаться в финансовые дела их вкладчиков. Чтобы получить нужную мне информацию, я бы, вероятно, был вынужден явиться в банк с судебным постановлением или с револьвером, но попытаться все-таки следовало.
Другой голос, на этот раз мужской, сказал мне в ухо:
У телефона мистер Блэнд. Что вам угодно?
Я спрашивал, не является ли Джонсон-Кэш Кампани вашим вкладчиком.
Н-ну он явно колебался, вопрос не из ряда вон выходящий, но все же не могли бы вы объяснить, почему вам понадобились подобные сведения?
Что я говорил вам? Весьма уклончиво.
Конечно, сказал я, тоже себе на уме. Видите ли, я бы хотел внести довольно солидную сумму на счет Эдди, то есть, мистера Кэша. По причинам личного свойства я бы хотел сделать вклад на его имя, назовите это совестью, если угодно. Я тихо засмеялся в трубку. Во всяком случае, мистер Блэнд, я не был уверен, могу ли я сделать такой вклад. Поэтому, собственно, я и позвонил. И потом, я не знал точно, этот ли банк мне нужен.
Его тон неуловимо изменился в нем появились нотки, которые обычно резервируются для потенциальных вкладчиков.
Понимаю, сэр. Да, фирма мистера Кэша наш вкладчик. И, конечно же, вы можете сделать вклад на любой счет, если таково ваше желание. Это делается очень часто. Если бы вы могли приехать еще сегодня, мистер?..
Нет, нет, сказал я быстро. Уже третий час, я не успею приехать из Голливуда. Я загляну к вам завтра. Большое спасибо, мистер Блэнд. Я повесил трубку.
Ну, по крайней мере, я теперь знаю, где Кэш держит деньги. Я поспешил туда.
После жаркого солнца, в банке с его кондиционным устройством царила приятная прохлада. Я осмотрелся, избегая всякого, кто выглядел так, как может выглядеть заместитель директора, и остановил свой выбор на худощавом субъекте, который стоял неподалеку от окошка первого кассира, заложив руки за спину. У него были тесно посаженные глазки, наполовину меньше подбородка, чем ему было бы нужно, и тонкие, бескровные губы. На вид ему можно было дать лет тридцать пять, тридцать шесть. Пожалуй, его хватило бы на то, чтобы заполнить ссудный бланк на несуществующего вкладчика. Я решил, что этот мальчик мне подойдет. Я взял со стола пару бланков для взноса на текущий счет, заполнил один, вынул из бумажника одну из стодолларовых купюр и, зажав ее в руке, подошел к первому окошку.
Послушайте, дружище, сказал я. Могли бы вы оказать мне одну маленькую услугу?
Он поднял голову, и его близко посаженные глазки устремились мне в лицо.
Какую услугу?
Мне нужны сведения об одном из ваших вкладчиков. Его приходы и расходы за последние несколько месяцев. Даю вам одну минуту.
Он посмотрел на меня озадаченно и сказал:
Извините, но это абсолютно против правил. Лицам, не имеющим особых полномочий, никакие сведения о вкладчиках не выдаются.
Я переменил тактику: выудил из кармана мой кожаный футлярчик, раскрыл его, показал на миг свое удостоверение и снова сунул футлярчик в карман. Быстрота и натиск.
Я расследую убийство. Это может оказаться важным.
Он поднял брови.
Частный следователь, если не ошибаюсь.
Его тесно посаженные глазки, как видно, обладали немалой зоркостью.
Я кивнул.
Он покачал головой.
Очень сожалею. Мы вполне готовы сотрудничать с представителями закона, но не можем информировать всех без разбора. Если бы вы смогли вернуться сюда и принести нам судебное предписание, или можете более подробно объяснить, в чем дело, мы несомненно постараемся вам помочь. Чей счет вас интересует?
Я игнорировал его вопрос и слегка поиграл заполненным бланком, стараясь, чтобы ему на глаза попала цифра 100.
Я мог бы внести эту сумму на ваш счет. Или, может быть, вы сделаете это сами?
Он искоса взглянул на сумму предполагаемого взноса, и его глаза расширились, как будто в руке у меня был не банковский ордер, а пистолет. Ага, сказал я себе мысленно, этот язык ему понятен.
Однако он сказал нечто совсем другое. Он посмотрел на меня теми же широко раскрытыми глазами, и его усеченный подбородок слегка отвис.
Взятка! прошипел он. Да с чего вы взяли!
И все-таки у него был вид мошенника. Окэй, значит, я ошибся.
Тут появился солидный тип лет сорока и сказал ему:
Спасибо, что подменили меня, мистер Блэнд. Что-нибудь не так?
Я двинулся прочь. Блэнд окликнул меня:
Постойте минуту, вы! Но я уже переступил через порог. Я сел в свой кэд, дал газ и лихо свернул на Хоуп-стрит.
Ну, и чего же я достиг? Четыре раза я атаковал этого малого один раз по телефону и трижды в банке и все еще не добрался до самого главного. Может быть, я пошел по ложному пути, но если бы это сработало, как бы все стало просто.
За огромной кружкой холодного пива в «Сирокко» на Альварадо я попробовал сложить два и два. Получалось все, что угодно, но только не четыре.
Через улицу наискосок, вторым от угла Одиннадцатой, был большой дом, который выглядел, как пансионат, единственный на протяжении нескольких кварталов. По словам Сэмсона, в таком пансионате на Альварадо жил Гарри Зэркл, так что, если он еще жив и дома, именно здесь я должен его найти. Вопрос лишь в том, что я сделаю, когда или если я его найду? Едва ли он встречает посетителей, пытающихся совать нос в его дела, тем более теперь. Возможно, он и рассказал бы мне о маленькой денежной сделке, которая поставила его в столь враждебные отношения с Флемингом Драгуном, однако до этой возможности было так же далеко, как до ближайшей звезды. Драгун вынудил его сознаться простым способом выбив из него правду, а то, что сработало однажды, должно сработать и второй раз; но я не мог представить себе, как это я пойду по стопам Драгуна. Если я просто поднимусь туда и спрошу Зэркла, мне быстро дадут от ворот поворот. Даже если я доберусь до него и потом вежливо, как пай-мальчик, спрошу его, как было дело, Зэркл, вероятно, рассмеется мне в лицо.
Потратив минуту на размышления, я проглотил свое пиво, перешел через улицу к большому дому напротив, поднялся, громко топая по деревянным ступеням, и позвонил. Из кармана пиджака я вытащил огрызок карандаша и заткнул его себе за ухо.
Мне открыла старая карга лет пятидесяти, с плоским лицом и заплывшей фигурой, в которой все изгибы и выпуклости давно слились в одну линию.
Свободных комнат нет, сказала она, взглянув на меня. Все занято.
Нет, нет, мадам, сказал я, улыбаясь. Я просто хочу повидаться с одним из ваших жильцов.
Мадам. Это ей понравилось. По той или иной причине.
Ах, конечно, сказала она. Кого вам?
Некоего мистера Зэркла, мадам, Гарри Зэркла.
О, Гарри? Да? Ее глаза сузились и поползли по моему лицу, как пауки. Он съехал. Жил здесь, да, но съехал. А куда, не знаю.
Она хотела было захлопнуть дверь перед моим носом, но я сделал удивленную мину и, вынув из-за уха карандаш, почесал им верхнюю губу.
Очень странно, сказал я. В высшей степени странно.
Любопытство ее одержало верх.
Что тут странного?
Ну как же, только сегодня утром он дал мне этот адрес. Я взглянул на выцветшие номера над дверью. Да, 1031 1/2, Альварадо. Крайне досадно. Ну, вот что: если вы его увидите, пожалуйста, передайте ему, что заходил мистер Робертс из агентства Д. Е. Лоутон. Буду вам очень признателен. Если ему нужны деньги, полагаю, он позвонит нам и сообщит свой новый адрес.
Я повернулся и начал спускаться по деревянным ступеням, затаив дыхание и стараясь сделать вид, будто у меня еще пять-шесть таких посещений.
Она сделала именно то, на что я надеялся, как будто все было заранее прорепетировано.
Эй, мистер. Погодите секунду. Зачем вам нужно его видеть?
Остановившись, я оглянулся.
Дело в том, что мистер Зэркл у нас застрахован. Небольшая сумма, но все-таки. Я так понял его, что с ним произошел несчастный случай; но, конечно, если он в состоянии переезжать с квартиры на квартиру, то, вероятно, это что-то не очень серьезное, не так ли?
Она выползла на крыльцо, обвисая со всех сторон.
О, ему действительно здорово досталось, сказала она, покачав головой. Все лицо разбито в лепешку. Куда ему переезжать, он даже двинуться не может.
Но, мадам, мне показалось, будто вы сказали, что он уехал.
Она улыбнулась пленительной улыбкой, как она, вероятно, воображала, и на ее плоском лице появились глубокие морщинки.
Ну, вы знаете, как это бывает, мистер, сказала она. Гарри не хотел никого видеть, вот я и подумала, ну, вы знаете, как это бывает.
Я заверил ее в том, что знаю, и последовал за ее массивной фигурой в дом. Мы поднялись по лестнице в холл, и там она остановилась и постучала в дверь одной из комнат. Тихим голосом она позвала:
Гарри.
Изнутри послышался скрип пружин, и мужской голос сонно отозвался:
А?
Я быстро сказал:
Большое спасибо, мадам. Я очень ценю вашу помощь, но это как бы сказать сугубо частное дело. Я еще увижу вас, когда буду уходить.
Она еще раз чарующе улыбнулась и, переваливаясь, пошла через холл к лестничной площадке. Ступеньки застонали под ее тяжелой поступью. Я вынул из заветного чехла мой тридцативосьмикалиберный и приставил его дулом к двери. Левой рукой я постучал еще раз.