Крутой детектив США
Эд Макбейн
ПРОПАЛА НЕВЕСТА
Джон Уэст
ВКУС КРОВИ
Эд Макбейн
ПРОПАЛА НЕВЕСТА
Вопрос. Клянетесь ли вы говорить правду, одну только правду и ничего, кроме правды, и да поможет вам Бог?
Ответ. Клянусь.
Вопрос. Ваше имя?
Ответ. Филип Колби.
Вопрос. Сколько вам лет, мистер Колби?
Ответ. Двадцать четыре.
Вопрос. Вы проживаете в этом штате?
Ответ. Нет, сэр, в соседнем.
Вопрос. С какой целью вы пересекли границу нашего штата?
Ответ. Хотел провести здесь отпуск.
Вопрос. Вы помните дату, когда сюда прибыли?
Ответ. В первый же день отпуска, в понедельник, третьего июня.
Вопрос. Ваша профессия?
Ответ. Я детектив.
Вопрос. Частный детектив?
Ответ. Нет, сэр, я на муниципальной службе. В том городе, за рекой. Двадцать третий полицейский участок.
Вопрос. Но в Салливанс Корнерс вы прибыли не по служебным обязанностям, не так ли?
Ответ. Я же говорю, был в отпуске.
Вопрос. Почему вы выбрали местом отдыха именно Салливанскую косу?
Ответ. Выбирал не я, сэр. Анна выбрала.
Вопрос. Анна?
Ответ. Анна Графтон, сэр. Мы помолвлены и собираемся
Вопрос. Понятно. Направляясь на Салливанскую косу, вы предполагали заниматься профессиональной деятельностью?
Ответ. Да нет же, сэр, у меня и в мыслях этого не было. Просто хотелось отдохнуть на природе. Работа в полицейском участке порядком изматывает.
Вопрос. И тем не менее, вы были вынуждены заняться расследованием по этому делу?
Ответ. Да, сэр. Уж так случилось.
Вопрос. Вы действовали в одиночку или у вас были помощники?
Ответ. Мне помогал детектив Тони Митчелл. Он тоже из двадцать третьего
Вопрос. Пожалуйста, расскажите суду, что с вами произошло.
Ответ. Даже и не знаю, с чего начать, сэр. История эта путаная.
Вопрос. Начните с утра третьего июня. С того дня, когда начался ваш отпуск.
Ответ. Хорошо.
I
Значит, так. Я заехал за Анной Графтон в девять утра нет, подождите, это было в девять тридцать.
Мать Анны умерла десять лет назад, она живет вместе с отцом. Мистер Графтон был ещё дома, хотя обычно уходит на работу около восьми. В тот день он был сам не свой - шутка ли, дочь впервые отправлялась в отпуск без него и к тому же с парнем, который ему не то чтобы не нравится или не внушает доверия, но вы знаете, как это бывает, когда воспитанием девушки занимается мужчина.
Ну и зря он волновался, потому что и Анна, и я - мы такие, как бы это выразиться, ну, в общем, несовременные, такие белые вороны.
В наше время считается, что до женитьбы молодым следует пожить вместе, испытать, что ли, друг друга, но у нас всё было по-другому. Отец воспитывал Анну в строгости, семья у них вообще очень набожная, поэтому Анна впрочем, всё это к делу не относится. Достаточно сказать, что друзья за глаза звали нас чокнутыми, - как это, мол, так, больше года встречаются и ни разу не переспали. Чего ждут, спрашивается?
Честно говоря, теперь я и сам думаю, что, будь мы с Анной в известном смысле попроще, может, с нами ничего и не случилось бы там, на Салливанской косе.
Пока Анна одевалась, мистер Графтон предложил мне чашку кофе. Не помню, о чём мы разговаривали. В таких щекотливых для обоих собеседников ситуациях разговор редко затрагивает серьезные темы. Подозреваю, что Анна намеренно тянула время, давая отцу возможность ко мне присмотреться. Она исключительно пунктуальна и, конечно, помнила о нашем уговоре выехать ровно в девять. Как бы там ни было, надеюсь, мистер Графтон в результате нашей беседы уверовал, что я не собираюсь сделать его дочь белой рабыней. Ага, вспомнил, мы обсуждали вчерашний бейсбольный матч, а потом из своей комнаты вышла Анна.
Девушка она довольно высокая, нет, не баскетбольного, конечно, роста, но в туфлях на каблуках для большинства своих поклонников практически недоступна, каковой факт я всегда отмечал с неизменным удовлетворением.
Она была в белом платье без рукавов и смотрелась в нем потрясающе, во всяком случае, на мой вкус, даром, что ли, я собираюсь на ней жениться. Пожалуй, нужно подробнее описать её внешность, как говорится, в интересах следствия. У неё черные волосы, черные как вороново крыло, и большие карие глаза. Ну и фигура тоже закачаешься, несмотря на рост. Зачастую высокие девушки мало отличаются от стиральной доски, но у Анны с этим всё в порядке. Я уже упомянул, что на ней было белое платье, а ещё она надела туфли на шпильках и в общем выглядела классно. Она подошла к отцу и поцеловала его в щеку, а он обнял её за плечи, повернулся ко мне и сказал:
- Береги её, Фил.
- Буду беречь как зеницу ока! - заверил я его, и мы все трое вышли на улицу - отец тащил чемодан Анны, а я два её баула.
Автомобиль, на котором мы отправились в путь, принадлежал не мне. У меня «додж» седан, но Барри ОХара, сослуживец, предложил мне на время отпуска свой «шевроле» с откидным верхом, и я не долго думая согласился.
Впоследствии выяснилось, что оба мы сваляли дурака, но намерения у Барри были самые благие, и я на него зла не держу.
Ровно в десять, опустив верх, мы с ветерком понеслись к выезду из города. Погода была как на заказ - даже в городе дышалось легко, и утреннее солнышко ещё не пекло, а просто сияло.
- Надеюсь, ты постарался произвести на папу благоприятное впечатление? - спросила меня Анна.
- Я сказал ему, что изнасилую тебя сразу же за рекой.
- О Боже, ведь ты и в самом деле можешь ляпнуть что-нибудь в этом духе.
- Могу, могу.
- И что он тебе ответил?
- Что уж если такому суждено случиться, пусть это сделаю я.
- Я с ним согласна.
- Как тебе машина?
- Нравится. Очень мило со стороны Барри
- Сэм Томпсон тоже предлагал мне свою.
- Почему же ты отказался?
- Да кому нужен его подержанный «кадиллак»?
- У него действительно «кэдди»?
- Ты же знаешь, полицейские неплохо зарабатывают.
- Ну это, положим, не совсем так, но о том, что они имеют левые доходы, я наслышана.
- Интересно, откуда у тебя такие сведения?
- Я же люблю не кого-нибудь, а полицейского.
- Только, пожалуйста, не напоминай мне об этом в ближайшие две недели.
- О том, что я тебя люблю?
- Нет, о левых доходах, которых я лишаюсь за время отпуска.
Понятное дело, мы шутили. Оба мы за словом в карман не лезем, и с чувством юмора у нас тоже проблем нет. Вы спросите, зачем я воспроизвожу здесь этот наш треп? Да потому, что считаю должным рассказывать всё как есть, в точности и по порядку, ничего не скрывая и именно так, как мне помнится.
Вскоре мы достигли моста. В утреннее время машин было мало, и мы катили себе потихоньку, а знаете, какое это удовольствие - никуда не торопиться? По реке ползло океанское судно, дым валил из всех его труб, и мы, пролетая по мосту, гадали, из каких краев оно прибыло. Но лишь когда мост остался позади, я действительно почувствовал, что отпуск начался. Пустынное шоссе простиралось перед нами, солнце светило ослепительно, ветер посвистывал в ушах. Анна врубила приемник, сжала мою руку, лежавшую на баранке, и сказала:
- О, Фил, я так счастлива.
- Отставить посторонние разговоры, штурман. Достаньте карту и проверьте, верным ли курсом мы следуем.
Она развернула карту. Дело в том, что я плохо ориентируюсь в вашем штате. Я был здесь только однажды, да и то в тринадцатилетнем возрасте; мы всей семьей ездили на свадьбу двоюродного брата матери, но тогда машину, разумеется, вел отец. А ещё как-то раз, уже в юности, я чуть не поддался уговорам друзей отправиться поглазеть на стриптиз где-то здесь у вас, но накануне поездки простудился и вынужден был остаться дома. А вот Анна знает эти места с детства. Вместе с отцом она исколесила штат вдоль и поперек. Собственно, идея провести отпуск на Салливанской косе принадлежала ей.
- К вечеру доберемся, - сказала она. - Фил, ты и представить себе не можешь, как там здорово. Огромное озеро. Корабельные сосны. Кстати, ты умеешь плавать?
- Ты спрашиваешь, умеют ли рыбы плавать?
- Рыбы умеют, а как насчёт Фила Колби?
- Скажи лучше, есть поблизости от твоего райского уголка какие-нибудь населенные пункты или это глухомань несусветная?
- В нескольких милях от косы расположен Салливанс Корнерс. Маленький и довольно скучный городок.
- А что-нибудь покрупнее?
- Дэвистон рядом.
- Никогда о нем не слышал.
- Это большой город.
И она принялась расписывать достопримечательности Дэвистона, Салливанс Корнерс и, разумеется, Салливанской косы. Через час мы остановились перекусить в придорожной пиццерии, а потом снова двинулись в путь. Я малость прибавил скорость, мы взахлеб болтали и смеялись, словом, отпуск начинался как нельзя лучше. Вскоре нам стали попадаться указатели, свидетельствующие, что на свете и впрямь существуют такие города, как Дэвистон или этот - как его? - Салливанс Корнерс, вот уже двадцать миль до него осталось, потом десять, потом пять, а ещё через полмили нам на хвост сел дорожный патруль. Анна первая заметила этого ковбоя на мотоцикле.
- Дорогой, - сказала она, - я очень сожалею, но нас преследует страж порядка.
Я посмотрел в зеркальце заднего вида. И точно, ярдах в двухстах поспешал за нами мотоциклист в полицейской форме, и держался этот хитрец справа, чтобы я его не сразу заметил.
Я перевел взгляд на спидометр.
- Что ему от нас понадобилось? - пробормотал я тормозя. - Сорок миль в час - это более чем скромно. Патрульный тоже остановился и слез с мотоцикла. Был он рослый и весьма крепкого сложения, с загорелым лицом и в темных очках. Прежде чем направиться к нам, он потянулся и даже зевнул, что было уже верхом наглости.
- Приветствую вас, - сказал он.
- Здравствуйте.
Значит, нарушаем?
- Ничего подобного, - твердо сказал я.
- Ну-ну. Максимальная скорость в нашем штате пятьдесят пять, а ты, парень, выжал все семьдесят.
Поначалу я решил, что ослышался, и пристально всмотрелся в его улыбающееся лицо, пытаясь за темными очками увидеть выражение глаз.
- Ты, наверное, шутишь? - спросил я.
- Это я-то? - Он извлек из нагрудного кармана блокнот.
- Я тоже полицейский, - сказал я. - И, кроме всего прочего, мы ехали со скоростью сорок.
- Вы ехали со скоростью семьдесят, и будь ты хоть прокурором, я тебя всё равно оштрафую. Давай сюда лицензию и техпаспорт.
- Но послушай
- Лицензию и техпаспорт! - Он уже и голос повысил, сукин сын.
Я полез в бумажник, уверенный, что вид полицейского удостоверения остудит его служебный пыл. Вручил ему заодно и членский билет полицейского благотворительного общества.
- Всю эту макулатуру оставь при себе, - сказал он. - Мне нужны лицензия и техпаспорт.
- Разуй глаза, там черным по белому пропечатано, что я имею право водить машину
Патрульный мельком взглянул на удостоверение.
Детектив третьей категории, - вслух прочитал он. - Ну и что? В нашем штате превышать скорость не позволено никому. Даже детективам с того берега. - Он вернул мне документы. - Где техпаспорт?
До какого-то момента я ещё надеялся, что весь этот бред закончится обычной нотацией на тему, как нехорошо нарушать правила дорожного движения и какими последствиями это чревато, но когда патрульный повторил свое требование, я вспомнил, что Барри и в голову не пришло снабдить меня техпаспортом, он просто вынул из кармана ключи от «шеви» и швырнул их через стол, - катайся, мол, какие проблемы.
- Это не моя машина, - сказал я. - Сейчас посмотрим Наверное, техпаспорт в бардачке.
- Не твоя машина?
- Ну да, одного моего приятеля, он тоже полицейский.
- Так где же техпаспорт?
Я перетряхнул содержимое бардачка, обнаружил ручной фонарь, карту Нью-Гэмпшира, инструкцию по уходу за автомобилем, пачку талонов на бензин и - о проклятье, только этого не хватало! - револьвер тридцать второго калибра.
- Ого! - воскликнул патрульный. - А это ещё что такое?
- Ты о чем? - спросил я, прекрасно понимая, что он имеет в виду отнюдь не карту Нью-Гэмпшира.
- У тебя есть разрешение на пользование оружием?
- Я детектив, а тебе должно быть известно, что детективу разрешение не требуется.
- Так это твоя артиллерия?
- Нет. Думаю, этот револьвер принадлежит тому человеку, который дал мне в пользование машину.
- Ну что техпаспорт, ты нашел его?
- Нет, - мрачно ответил я.
- Придется тебя задержать, - сказал патрульный.
- На каком основании?
- Откуда я знаю, может, ты угнал эту машину. Может, все эти бумажки, которыми ты тут размахиваешь, липовые?
- Эй, полегче!
- Хватит болтать. Побереги силы для мирового судьи, - сказал патрульный, широко улыбаясь. - Мое дело тебя сцапать, а оправдываться будешь не здесь. - И он прямо-таки побежал к мотоциклу, будто мы с ним принимали участие в мотогонках на первенство мира.
- Вот ведь олух царя небесного, - сказал я ему вслед.
- На спидометре было сорок, - сказала Анна. - Я же видела и готова подтвердить.
- Да, но чьим словам судья поверит скорее - твоим или этого болвана?
- Но, дорогой, - сказала Анна, - ты же полицейский.
- Что толку? И какого дьявола Барри не держит этот проклятый техпаспорт в бардачке, как все нормальные люди?
II
Фамилия мирового судьи была Хэнди. Было ему лет пятьдесят, статный такой, с белоснежной величественной гривой, бледно-голубыми глазами и тонким, изогнутым в усмешке ртом.
Здание суда представляло собой древнюю бревенчатую хижину и располагалось неподалеку от шоссе. Судья несомненно и жил в этой хижине, потому что, когда мы остановились возле крыльца, он приветливо замахал руками:
- Входите, входите! - будто приглашал нас на чашку чая. - Привет, Фредди.
Фред стянул кожаные перчатки, снял очки и препроводил нас в «здание суда». Там оказалось довольно уютно: камин, в котором, наверное, варили пунш ещё солдаты Джорджа Вашингтона, на стене кавалерийская сабля времен Войны за независимость, над камином в рамочках и под стеклом дипломы и грамоты, удостоверяющие, что проживает здесь всё-таки мировой судья, а не просто провинциальный собиратель антиквариата.
Длинный диван, несколько стульев, пианино. На стене напротив камина - написанный маслом лесной пейзаж. На столике возле дивана - хрустальная пепельница.
- Мистер Хэнди, я считаю, что с этим субъектом не мешает познакомиться поближе, - сказал Фред.
- Садитесь, - радушно предложил судья, - садитесь и чувствуйте себя непринужденно. Ваша жена, наверное, устала
- Мы не женаты, сказала Анна. - Только помолвлены.
- О? - сказал Фред, глаза у него, когда он снял очки, оказались узкими и злыми.
- Что он натворил? - спросил судья Хэнди, и мне почудилось, что голос у него посуровел, как только выяснилось, что мы с Анной не женаты.
- Превышение скорости, - объяснил Фред. - И техпаспорт отсутствует. При этом утверждает, что он полицейский.
- Подождите! - не выдержал я. - Черт побери, дайте же слово сказать!
- Что-нибудь не так в его показаниях? - спросил Хэнди, мотнув головой в сторону Фреда.
- Все не так, с начала и до конца! Но сперва объясните вашему ковбою, какие его ждут неприятности по факту необоснованного задержания.
Хэнди хмыкнул:
- Не сердитесь на него. Фред честно исполняет свои обязанности. - Он почесал затылок. - Значит, вы очень спешили?
- Мы ехали со скоростью сорок.
- По трассе, где разрешено только двадцать пять, - вставил Фред.
- Но предельная скорость везде
- Только не в Салливанс Корнерс. На въезде в город установлен знак: двадцать пять миль в час.
- Итак, исходя из вашего же чистосердечного признания, - провозгласил судья, - я заключаю, что скорость вы всё-таки превысили. Что ж, бывает. Заплатите двадцать пять долларов - и дело с концом. А вот как вы объясните отсутствие техпаспорта? Это ваша машина?
- Нет, моего приятеля. Он предложил мне её на время отпуска. Тоже детектив, как и я. Позвоните в двадцать третий участок, и всё встанет на свои места.
- Вы детектив? - поднял брови судья Хэнди.
- Так он себя называет, - снова встрял Фред. - А в бардачке у него припрятана пушка тридцать второго калибра.
- Если уж на то пошло, у меня при себе и собственный револьвер. Тридцать восьмого калибра! - сказал я. - Послушайте, чем попусту сотрясать воздух, свяжитесь лучше с двадцать третьим участком и попросите, чтобы трубку взял лейтенант Фрэнсис Де Морра. - Я показал удостоверение. - Здесь указан номер телефона. Сообщите ему, что за превышение скорости задержан один из его подчиненных, детектив Филип Колби.
- Поправка Манна гласит - начал Фред.
- Пока не докажешь мою вину, можешь подтереться этой поправкой, - разъярился я. - И надень свои консервы, тошно смотреть на твою гнусную рожу!
- Ишь ты как разговорился! - Фред, сжав кулаки, двинулся ко мне, но Хэнди успокаивающим жестом остановил его.
- Фред, я полагаю, что следует позвонить туда. - Ой взял мое удостоверение, подсел к телефону, набрал номер и, как со старой знакомой, заговорил с телефонисткой.
Пока его соединяли, он повернулся ко мне и сказал:
- Не волнуйтесь, это простая формальность.
Я молча кивнул.
Через несколько секунд Хэнди сказал в трубку:
- Алло! Пожалуйста, попросите к телефону лейтенанта Де Морра. - Он помолчал, слушая. - Нет на месте? А когда будет? Гм. С вами говорит судья Хэнди из Салливанс Корнерс. Мы задержали человека, который утверждает, что работает в вашем участке. Некто Филип Колби. Что-что? О, разумеется, подожду. - Он прикрыл микрофон ладонью и снова повернулся ко мне: - Соединяют со следственным отделом.
Я терпеливо ждал. Анна вздыхала.
- Алло? - сказал судья. - Это судья Оливер Хэнди из Салливанc Корнерc. А я с кем имею честь? Добрый день, детектив Томпсон
- Это Сэм Томпсон! - сказал я. - Можно мне сказать ему пару слов?
- Нет, погодите. - Хэнди не дал мне трубку. - Алло! Алло! Детектив Томпсон, мы задержали парня по имени Фил Колби, он заявил, что работает в вашем отделе. О, я в этом не сомневался. Прекрасно, прекрасно. Он на машине, которую якобы предоставил в его пользование сослуживец. Это ваша машина? Нет? А могу я побеседовать с владельцем? - Я затаил дыхание. - А где же он? Ах, на задании И когда вернется неизвестно. Нуда, понимаю. Но это обстоятельство отнюдь не на руку вашему парню.
- Дайте мне поговорить с Томпсоном! - сказал я.
- Успеете, - отмахнулся от меня Хэнди. - Отпустить его я не имею права, пока не услышу подтверждение из уст владельца машины, поймите меня правильно. Кроме того, этот ваш Колби превысил скорость.
- Я прошу вас дать мне трубку, - изо всех сил сдерживаясь, чтобы не заорать, сказал я.
- Минутку. Колби хочет с вами побеседовать.
Я в два прыжка пересек комнату и схватил трубку.
- Привет, Сэм! - крикнул я.
- Привет, Фил. Что там с тобой стряслось?
- Потом расскажу. В этой проклятой дыре все с ума посходи - Я замолчал на полуслове, поймав напряженный взгляд Хэнди.
- Не бери в голову, Фил. Дыра, она и есть дыра.
- Понимаешь, на спидометре было не больше сорока!
- Ай-яй-яй. А зачем же ты позарился на чужую машину, приятель?
- Это машина Барри! Где он, чёрт побери?
- На задании.
- Какое ещё задание?
- Фил, ты уж извини, но с твоим уходом в отпуск жизнь в городе не замерла. Кое-как мы всё же поддерживаем здесь порядок.
- Когда он вернется?
- Если бы операцию можно было заранее согласовывать с бандитами, я бы ответил тебе более определенно.
- Ладно, пусть позвонит сюда, как только явится.
- Давай номер.
- Салливанс Корнерс, семьдесят два - восемь - семьдесят пять - двадцать, - прочитал я номер на диске телефона.
- Эй, Фил!
- Ну что еще?
- Может, тебе собираются пришить ещё и попытку изнасилования?
- Пошел ты! - сказал я и повесил трубку.
- Что новенького? - спросил Хэнди.
- Владелец машины позвонит, как только вернется с задания. Двадцать пять долларов вам сейчас заплатить или после?
- Настоящее время - лучшее из всех возможных времен, - ответил судья улыбаясь.
Барри позвонил где-то около семи. Анна дремала на диване, свернувшись калачиком. Хэнди, покуривая трубку, живописал мне прелести рыбалки на Салливанской косе. Фред укатил охотиться за очередными жертвами.
Когда раздался звонок, я даже подскочил на стуле. Хэнди поднял руку в предупреждающем жесте, неторопливо подошел к аппарату и снял трубку.
- Да, это судья Хэнди. О, добрый день, детектив ОХара. - Он слушал, кивая. - Ну и замечательно. Очень рад это слышать. Разумеется, я немедленно его отпущу. Благодарю вас за Что? Ну конечно, конечно. - Он обернулся ко мне: - Детектив О'Хара хочет с вами поговорить.
Я взял трубку:
- Алло.
- Ты зачем угнал мою колымагу? - спросил ОХара, такие у него незамысловатые шутки.
- Ничего умнее ты не придумал сказать, тем более за казенный счет? - огрызнулся я добродушно.
Надеюсь, дело можно считать улаженным?
- Да, спасибо, Барри.
- Это я виноват, совсем забыл про техпаспорт. Может, прислать его тебе?
- Не надо. Молния дважды не бьет в одно и то же место. Поймал своего гангстера?
- Что? А, ты об этом Ни черта! Сукин сын, похоже, тоже ушел в отпуск.
- Барри, ещё раз спасибо.
- Не за что. Приятного отдыха. Только не забудь - Он замялся.
- О чем?
- О поправке Манна. Попытка изнасилования и всё такое прочее. - Он захохотал и повесил трубку.
Рот у меня расползался до ушей, когда я подошел к Анне.
- Что случилось? Она сидела на диване и хлопала спросонок своими длинными ресницами.
- Мы свободны.
Тут она окончательно пришла в себя:
- Уедем отсюда поскорее.
Я обменялся рукопожатием с судьей, и мы вышли. Стало прохладнее, поэтому я поднял верх. Через пять минут мы выехали на шоссе.
- Выпутались, слава Богу, - сказал я.
- Угу, - ответила Анна.
- Ты опять засыпаешь?
- Ага.
- Ну и спи на здоровье. Когда доберемся до места, я тебя разбужу.
- Нет, - сказала она, - спать я буду ночью, а сейчас хочу тебе кое-что сказать.
- Я весь внимание.
- У тебя отвратительный характер, я открыла это только сегодня.
- Согласен. Завожусь с пол-оборота.
- Нужно учиться сдерживаться.
- Пожалуй, ты права.
- Я люблю тебя, Фил, - вдруг сказала она серьезно.
- И я тебя.
- Но ты, наверное, уже соскучился по своим ребятам из двадцать третьего?
- Соскучился? Да я с ними и не расставался. Целый день только и делал, что трепался по телефону то с одним, то с другим.
- Скоро приедем, - сказала Анна. - Через час примерно.
- Там есть, где остановиться на ночь?
- Ну конечно, - сказала она.
III
Салливанс Корнерс был пуст, как будто все его жители вымерли. Разумеется, я и не предполагал увидеть море огней, размеры городка со слов Анны представлялись мне более чем скромными, и всё же действительность превзошла ожидания. Темно, пусто и тихо.
Городок лепился к подножию холма, который вырос из-за поворота совершенно неожиданно - шоссе, в свою очередь, резко нырнуло - фары выхватили из мрака знак «Скорость - 25 миль в час». Памятуя о недавних разборках с блюстителями порядка, я изо всех сил жал на тормоза - спускаться по крутой дороге со скоростью двадцать пять весьма затруднительно. Впрочем, предосторожности были излишними - Фред в этот час несомненно уже спал сном праведника.
Я различил несколько строений поблизости от кольцевой транспортной развязки: бар, закусочная, биллиардный салон и гостиница с табличкой на двери - «Мест нет»; в окнах всех этих заведений было темно.
Единственным ориентиром во мраке служил желтый фонарь над пустой будкой полицейского поста. Я остановил машину и выключил двигатель.
Где-то стрекотали кузнечики. Становилось не на шутку прохладно. Воздух был влажен - чувствовалась близость озера. У меня изо рта вырвалось облачко пара.
- Куда теперь? - спросил я Анну.
- Насколько мне помнится, нужно проехать через весь город и повернуть направо.
- А где мы заночуем? Ты так уверенно обещала, что с этим проблем не будет.
- Возле озера должен быть мотель.
Я включил двигатель, развернулся, и мы всё тем же черепашьим ходом двинулись по главной улице. Смотреть по сторонам было абсолютно не на что. Овощные, мясные и галантерейные лавки наглухо заперты, в окнах черно, будто жители попрятались в бомбоубежища в ожидании атомной атаки, такое у меня создалось впечатление. Да, какая-то недобрая настороженность ощущалась в атмосфере Салливанс Корнерс.
В нашем городе район, находящийся под присмотром двадцать третьего участка, тоже не назовешь безопасным. Всякого сброда достаточно, грязь и нищета видны невооруженным глазом, и отношения между жителями тоже не всегда совпадают с нормами законопослушного общества. В этом районе покупается и продается все, что только можно купить и продать, улицы кишат сутенерами и их подопечными, шныряют только что вышедшие из заключения или кандидаты за решетку - торговцы наркотиками, мелкое и крупное ворье, подвыпившие хулиганы, - и всё же чувствуется, что район этот - лишь часть целого, а целое - город, один из самых больших городов в мире, в его артериях пульсирует горячая кровь, и, несмотря на мрачную изнанку жизни, имеющий глаза видит светлую её, ослепительную сторону.
Жители этого города не только хватаются за нож или пушку, но и смеются, целуются в аллеях парков, то есть здесь живут нормальные люди, и пускай ночью на улицах страшновато, зато днем ярко светит солнце, и озаряет оно вполне жизнерадостные лица.
Но в Салливанс Корнерс людям вряд ли было известно, что такое смех, так мне почему-то казалось, и ещё мне казалось, что черные тени, прилипшие к стенам дощатых домишек, не исчезают с наступлением дня. Я понимаю, это звучит глупо. Любой захолустный город ночью выглядит точно так же. Но если бы я мог предвидеть, что случится с нами в течение ближайших часов! Ведь дурные предчувствия меня не обманывали, вот в чём штука, нужно было лишь прислушаться к ним!
Я помню, как мурашки ползли у меня по спине от беспричинной тревоги, но я решил, что это следствие близости озера и просто поднял брезентовый верх.
Мы едва не проскочили мимо указателя, криво прибитого к телеграфному столбу. Я-то не обратил на него внимания, зато Анна воскликнула:
- Фил, здесь же поворот!
- Где?
- Мы только что проехали.
Я дал задний ход и остановился. На дощечке пьяными буквами было начертано: «Салливанская коса».
- Очаровательный пейзаж. Жаль, что ни черта не видно, - не удержался съязвить я.
- Ближе к озеру будет посветлее, там сосны редкие. А мотель почти на самом берегу.
Я повернул вправо, и «шеви» запрыгал по узкой и извилистой лесной дороге, которую проложили ещё могикане. Нас трясло на ухабах и рытвинах через каждый ярд. Так мы промучились четыре мили, а светлее впереди не становилось.
- Был же где-то здесь мотель, был, - уже неуверенным шепотом повторяла Анна. - Может быть, он закрыт, ведь ещё не сезон. Июнь только начался
- С вами всё ясно, штурман.
- Ты сердишься, Фил?
- Ну что ты, - сказал я, и это было правдой. - Нет, Анна, я беспокоюсь за тебя. День был трудный, ты устала и проголодалась
- Очень хочется спать, - призналась она. - Что же нам делать?
- Прокатимся по этой дороге до упора. Здесь мне всё равно не развернуться. Слишком узко.
- Прости меня, Фил.
- Не говори ерунды. Не отыщем мотель - и черт с ним. Махнем в Дэвистон. Это, правда, большой город?
- Да, немаленький.
- Вот и прекрасно. Уж там-то пристанище для нас найдется.
- Ты прав. - Голос у Анны был уже совсем сонный, и я не выдержал, посильнее надавил на педаль газа.
На протяжении следующих шести миль нам всё-таки встретилось несколько мотелей, но ни света в окнах, ни припаркованных автомобилей я не заметил и упрямо гнал «шеви» вперед - не только потому, что было негде развернуться, я мог бы это сделать как раз на пустых стоянках возле упомянутых мотелей, нет, просто хотелось взглянуть на проклятое озеро, убедиться, что оно действительно существует и что поперлись мы сюда не зря. Да, признаюсь, мне хотелось удовлетворить, свое дурацкое самолюбие, добраться до озера, невзирая на все препятствия, которые, как нарочно, возникали сегодня на нашем пути. Анна всё равно уснула, и лишние двадцать минут, проведенные в машине, не повлияли бы на её самочувствие.
Она положила голову на мое плечо, подтянула колени, юбка задралась, и тот факт, что она не позаботилась её одернуть, свидетельствовал о крайней степени утомления. Ноги у неё что надо, но я смотрел исключительно на дорогу, узкую и ухабистую. Да, похоже, это мой недостаток - если мне что-нибудь втемяшится в голову, с дороги меня не свернуть.