Свет впереди возник совершенно неожиданно. Я успел затормозить - в опасной близости от передних колес лоснились влажные доски пристани, а дальше блестела чернильная гладь озера.
- Анна!
Она спала, запрокинув голову и раскрыв рот. Я осторожно высвободил плечо, вылез из машины и прикрыл дверцу. Свет исходил из окна дощатого домика в дальнем углу покрытого гравием двора, при въезде в который были установлены ворота - бывшие футбольные, - к одной из покосившихся стоек была приколочена доска с надписью «Мотель».
Дверь домика отворилась, янтарная полоса света легла на черный гравий. В дверном проеме стоял человек с ружьем наперевес.
- Кто здесь? - крикнул он.
- Поосторожнее с оружием, - сказал я. - Я по поводу ночлега
- Кто ты такой? - перебил он меня. Был он невысок, но, судя по силуэту, очень крепкого сложения. На нем была ночная рубашка и штаны со спущенными подтяжками.
- Меня зовут Фил Колби, - ответил я.
- Я тебя не знаю, Колби.
- Я тоже тебя не знаю, но мне нужны две комнаты.
- Зачем тебе две?
- Со мной девушка. Моя невеста.
Последовала пауза - человек в серой фланелевой рубашке размышлял. Потом он поставил ружье за дверь, буркнул:
- Подожди, - и ушел в дом.
А минуту спустя вернулся с ручным фонарем - подтяжки уже на плечах. Двигался он, пригнув голову, лицо продолжало оставаться в тени.
- Майк Бартер, - представился он, подойдя к машине.
Я протянул ему руку, но Бартер то ли не заметил, то ли не счел нужным обменяться рукопожатием.
- Рад познакомиться, Майк.
- Где твоя невеста? - вот так он ответил, этот Майк Бартер.
- В машине.
Он подошел к передней дверце и посветил внутрь.
- Эй, - сказал я, - убери фонарь. Она спит.
Бартер будто не слышал меня, он даже просунул голову в окошко машины и замер, разглядывая голые колени Анны. Вежливо, но решительно я оттеснил его плечом на надлежащее расстояние.
- Убедился? - спросил я.
- Убедился? В чем?
- В том, что это девушка.
- А она ничего себе.
- Я тоже так считаю.
Пожалуй, две комнаты для вас я найду.
Теперь я, наконец, рассмотрел его. Круглая такая физиономия, заросшая седой щетиной. Широкий и плоский нос. Глубоко посаженные черные глазки-буравчики. Ох, и не понравилась мне его внешность, с первого взгляда не понравилась!
- Комнаты должны быть рядом.
- Понятное дело.
- С душем.
Душевые кабины вон там. - Он махнул рукой в темноту. - Душ в комнатах временно отключен. Небольшой ремонт. Сезон-то ещё не начался. Но ко Дню независимости всё будет в порядке.
- Долго мы здесь не задержимся, - успокоил я его.
- На выходные небось?
Я снова посмотрел на его физиономию - нет, не внушала она мне доверия!
- Утром уедем.
- Понятно. Значит, остаетесь?
Я раздумывал. Самым разумным было отказаться от услуг этого подозрительного Бартера, снова сесть за баранку и уехать в Дэвистон, но мне было жалко Анну, бедняжка здорово притомилась, её нужно было срочно уложить в постель. Увы, в отдельную
- Остаемся, - сказал я.
- Семь долларов в сутки с каждого. Деньги вперед.
- Договорились.
- Тогда иди за мной.
Я непроизвольно покосился на машину, Бартер перехватил мой взгляд:
- Ничего с твоей невестой не случится.
- Хорошо, - сказал я и последовал за Бартером в дом.
Гостиная служила, очевидно, одновременно и конторой, потому что помимо неожиданно модной и дорогой мебели я увидел ящики с картотекой и письменный стол. На стене висел календарь с изображением обнаженной блондинки с огромной грудью.
Бартер выдвинул ящик стола, вытащил толстую тетрадь, раскрыл её и ткнул пальцем в разграфленную страницу:
- Поставь свою подпись вот здесь. Подруга распишется утром, когда будете уезжать. - Он заметил недоумение на моем лице. - Так у нас заведено. Если вы занимаете раздельные комнаты, каждый отвечает только за себя. Супружеские пары обычно берут комнату на двоих. В таких случаях достаточно одной подписи.
- Да, нам нужны две комнаты, - подтвердил я.
- О чем я тебе и толкую. Каждому по комнате. Поэтому твоя девушка распишется завтра. Жалко её сейчас будить.
- Жалко, - согласился я, расписался и выложил на стол четырнадцать долларов.
- Займете двенадцатую и тринадцатую, - сказал он.
- Они рядом?
- Не совсем. В разных домиках, но по соседству.
- Тогда мы займем тринадцатую и четырнадцатую.
- Не выйдет. В четырнадцатой уже живут.
- Ладно, - сказал я, - нельзя так нельзя.
- Значит, я подготовлю помещения, а ты пока разберись с вещами.
- Отлично, - сказал я.
Мы вышли во двор, он потопал вперед, светя фонарем, и вскоре в желтом круге света передо мной возникла дверь с табличкой «13». Бартер вошел внутрь, а я направился к машине.
- Анна, - прошептал я.
- Мм?
- Ты спишь?
- Мм.
- Все в порядке, я договорился.
- Очень хорошо
- Тебе не хочется вылезать из машины?
Ответа не последовало.
- Анна!
Она спала. Я вздохнул, открыл дверцу, взял Анну как мог осторожно и бережно на руки, поднапрягся, вытащил из машины и понес к двери с номером тринадцать. Бартер как раз вышел оттуда.
- Можете занимать, - сказал он. - Простыни, полотенца - всё как полагается. - Он пристально посмотрел на Анну: - Пушкой не разбудишь, а?
- Мы весь день были в пути.
- Видно, что умаялась, - заметил он, не отрывая от Анны глаз. - Пока ты её укладываешь, я подготовлю двенадцатую.
- Годится, - сказал я, поднялся по ступенькам и внес Анну в комнату, которая, надо отдать Бартеру должное, выглядела вполне благоустроенной: стенной шкаф, тумбочка, раковина с куском мыла в мыльнице, полотенце на крючке. Все новое и чистое.
Я опустил Анну на кровать и накрыл одеялами. Масляный обогреватель решил пока не включать - одеяла были достаточно теплыми. Разул Анну и вернулся к машине за её чемоданом и баулами, притащил их и поставил в стенной шкаф. Потом привел Анну в сидячее положение, расстегнул не без трепета - платье на спине и умудрился его стянуть, несмотря на то, что руки и ноги моей любимой болтались безвольно, как у куклы. Она осталась в одних трусиках и лифчике, и я поспешно закутал её в одеяло. Платье повесил на плечиках в шкаф, а несессер, который тоже прихватил из машины, положил на тумбочку. Потушил свет и вышел во двор.
Бартер, оказывается, меня уже ждал, на губах его блуждала странная ухмылка. Помнится, я подумал: интересно, сколько времени он стоял под дверью?
- Все нормально? - спросил он. - Колыбельной не понадобилось?
- Порядок, сказал я, стараясь не раздражаться.
- Пошли, покажу тебе твою комнату, - сказал Бартер.
Домик, в котором осталась Анна, и тот, в котором предстояло ночевать мне, разделяло расстояние всего в один ярд. Мы вошли в комнату номер двенадцать.
- Никаких претензий, - сказал я. - А душевые кабины в исправности?
- Обижаешь. - В его голосе и впрямь прозвучала обида.
- Хотелось бы помыться перед сном.
- Сколько угодно, - сказал он и, помолчав, вдруг добавил: - Только не бегай по двору в чём мать родила.
- Вот тебе раз! А я-то привык появляться в общественных местах исключительно нагишом.
- Э?
- Неужели и похабные песенки нельзя орать во всё горло?
- Шутки шутками, - сказал Бартер озадаченно, - а мое дело предупредить. Не положено, значит, не положено.
- Нелегко с этим примириться, - сказал я и, оставив его ломать голову над моим ответом, пошел к машине. Вытащил из багажника баул, а из бардачка - револьвер, а когда вернулся к своему домику, Бартер уже исчез.
Я занес баул в комнату, закрыл за собой дверь, разделся донага и облачился в халат, потом извлек из баула свое полотенце, надел резиновые тапочки и в кромешной тьме двинулся в указанном Бартером направлении.
Душевая кабинка напоминала поставленный на попа гроб. Я втиснулся в нее, разделся, повесил халат и полотенце на гвоздь снаружи и, прижавшись спиной к стене, отрегулировал воду. Холодная оказалась ледяной, а горячая - холодной. Я отвернул оба вентиля до отказа, намереваясь помыться как можно быстрее, чтобы не успеть замерзнуть, и тут услышал рев грузовика где-то поблизости в лесу. Да, по звуку я определил, что это именно грузовая машина, и, как сейчас помню, удивился, что он здесь делает ночью. Грузовик въехал во двор и остановился. Мотор умолк. Я слышал хлопанье дверей, негромкие голоса. Все это продолжалось минуты две, потом мотор снова взревел, грузовик, разворачиваясь, скользнул фарами по моей кабинке, сквозь щель на миг ослепив меня, машина вырулила на дорогу, преодолела небольшой подъем, и с каждой секундой звук мотора становился глуше, пока не стих вовсе. Снова воцарилась тишина.
Я смыл с себя мыльную пену, приоткрыл дверь и сорвал полотенце с гвоздя. Яростно вытерся. Дул резкий, холодный ветер. У меня зуб на зуб не попадал. Я снова спрятался в кабинку, натянул халат, сунул ноги в тапочки, схватил мыло и полотенце и потрусил к своему домику.
Двор тонул во мраке. Я замедлил шаг у двери с табличкой «13»: вдруг Анна проснулась и мне удастся перекинуться с ней словечком?
- Анна! - прошептал я в окно.
Нет ответа. Я прильнул к оконному стеклу.
- Анна!
Молчание. Вздохнув, я поплелся к себе. Открыл рывком дверь, на ощупь включил свет и увидел в своей постели девушку.
IV
Работая в двадцать третьем участке, я этого добра навидался. В смысле проституток.
Собственно, они - часть городского пейзажа. Шляются по всей вверенной нам для поддержания общественного порядка территории. Сидят за стойками баров. Маячат на перекрестках. Ошиваются возле гостиниц. Про иную так сразу и не подумаешь, что она проститутка, - умеют себя подать.
Со временем, конечно, начинаешь разбираться. Запоминаешь их имена. «Привет, Мэри, - говоришь какой-нибудь из этих мисс, - как дела?»
За ними полагается приглядывать, например, чтобы не засиживались в баре, иначе хозяина придется оштрафовать, а то и вовсе лишить лицензии. Следует также для профилактики забирать этих леди в участок и допрашивать насчет их дружков, каковые через одного мошенники и грабители и очень даже склонны использовать девчонок в качестве приманки. Вот, однако, и всё меры пресечения, к ним применяемые.
Хотя проституция в нашем городе запрещена, большинство полицейских предпочитают смотреть на эту область нелегальных доходов сквозь пальцы - кому охота связываться с наглым и, как правило, истеричным бабьем?
В нашем городе, впрочем, они выглядят совсем не так отвратно, как принято изображать их в кино: не носят тесных атласных платьиц, не размалевывают лица до потери человеческого облика, не размахивают красными сумочками на длинных ремешках и бедрами не виляют с таким расчетом, чтобы непременно задеть прохожего. Нет, одеты они хотя и модно, но не крикливо. Мажутся и пудрятся тоже в меру. Те, что помладше, скорее напоминают хорошеньких и, разумеется, невинных выпускниц высшей школы - вот она, потупив глазки, семенит на свидание с мальчиком из такой же, как у нее, приличной и состоятельной семьи.
Секс - это ведь бизнес, и ещё какой! В нем, как и в каждом бизнесе, свои секреты и уловки. Например, уши вянут, когда слышишь, как эти оторвы толкуют промеж собой на «профессиональные» темы, зато с клиентами они изъясняются на изысканном литературном английском!
Я рассказываю про наших проституток просто для сравнения, потому что девица, расположившаяся на моей кровати, несомненно зарабатывала на жизнь тем же способом. Правда, классом она была значительно ниже.
Была она огненно-рыжая, а на лице столько мела, что хватило бы побелить в этой комнате стены и потолок, возникни такая надобность. Губы густо намазаны и вдобавок обведены алой каймой, чтобы подчеркнуть размер рта. Платье вызывающе алое, и лифчика под ним не просматривалось. Она полулежала - нога на ногу, юбчонка, и без того короткая, поднята на пару дюймов выше, чем следует. Без чулок. В черных лодочках на шпильке. Она покачивала ногой, на которой возле лодыжки поблескивал золотой браслет. Я и теперь готов съесть весь гравий во дворе Майка Бартера, если ей было больше семнадцати.
С минуту мы молча рассматривали друг друга. Потом она сказала низким, грудным голосом:
- Привет, - причем постаралась вложить в это слово многообещающее обаяние Клеопатры, развалившейся на корме триремы во время своего последнего путешествия по Нилу.
(Клеопатру я видел в кино.)
- Вероятно, вы ошиблись номером, - ответил я сухо.
- Ошиблась? - спросила она всё тем же тоном роковой женщины.
- Думаю, да.
Мне было абсолютно наплевать, кто она и что, я хотел поскорее в койку, и клянусь, с одной-единственной целью - выспаться.
- А вот я так не думаю, - ответила она.
- Знаете что, - сказал я, - сегодня я слишком устал, чтобы спорить.
- Устал? - Она, мне показалось, хихикнула. - Значит, нужно прилечь отдохнуть.
- Давайте сходим к хозяину мотеля, - терпеливо предложил я, - и разрешим это недоразумение. Если вы перепутали комнату
- Такой молоденький, - сказала она, разглядывая меня, что называется, со знанием дела. - И блондин. Мне нравятся блондины.
Она ещё не понимала, что не на того нарвалась.
- Девочка, - сказал я, - не знаю, как тебя
- Бланш, - охотно подсказала она.
- Отлично, Бланш. Почему бы тебе не отправиться домой, к папе с мамой?
- Но я хочу остаться здесь!
- Я тоже.
- Вот и договорились.
- Нет, Бланш, не договорились. И не договоримся.
- Почему?
- У меня привычка храпеть. Со мной ты не уснешь.
- Ну и чудесно. Я здесь не за тем, чтобы спать.
- Милая моя
- Ага! поймала она меня на слове. - Значит, я тебе всё-таки нравлюсь!
- Ты нравишься мне до такой степени, что я с трудом подавляю искушение вытолкнуть тебя отсюда пинком в зад.
Бланш снова хихикнула:
- Ну и прикольный ты парень!
- Послушай, - сказал я, - ты зря теряешь время. Постарайся это понять и уматывай подобру-поздорову.
- Я остаюсь, - заявила она невозмутимо.
- Мне бы не хотелось тебя пугать, но
- Валяй. Посмотрим, что из этого получится.
- но я полицейский.
Она окинула меня с ног до головы насмешливым взглядом:
- А я гангстер. Будем играть в «полицейские и воры»?
- Показать удостоверение?
- Лучше разденься и покажи кое-что другое.
Я вздохнул:
- Бланш, слушай меня внимательно. Я не знаю, что за люди послали тебя в эту комнату, но в любом случае они просчитались. Сейчас мне это не нужно и неинтересно. Кроме того, я терпеть не могу рыжих. И тем более малолеток. Ночью таким, как ты, следует спать в обнимку с плюшевым мишкой, а не таскаться по загородным мотелям. Короче, не принуждай меня
- Ах, дорогой, разве я смею - начала она, изображая отчаяние.
- Перестань кривляться, черт тебя дери! - взорвался я.
- Не ругайся. Это нехорошо.
- С какого ты года, Бланш?
- А тебе это зачем?
- Ну так, интересно.
- Мне больше восемнадцати, не переживай.
- То есть ты родилась
- Чего?
- В каком году ты родилась?
Она закусила нижнюю губу, соображая:
- Восемнадцать лет и три месяца назад.
- Плюс-минус год? И скорее всего - минус?
- Какой ты зануда. Я же не спрашиваю, сколько тебе
- Где ты живешь?
- В городе.
- В Салливанс Корнерс?
- Ещё не хватало. Я бы там со скуки подохла.
- А где?
- В Дэвистоне! - Она помолчала, потом с гордостью добавила: - Это настоящий большой город!
- Да уж, наверное.
- Не наверное, а точно! - Она вдруг совсем по-детски надулась. - Ещё прикалывается! Ты же там не был!
- Не был, - вынужден был признать я.
- Ну и нечего тогда
- Ладно, извини.
- Да что ты всё стоишь? - Её обиду как рукой сняло. - Иди сюда, устраивайся поудобнее. Мы так мило болтаем.
- Нет, сестренка, - сказал я, - болтать мы больше не будем. Я лягу спать, а ты потопаешь домой, в свой большой город.
- Сейчас мне туда не добраться при всем желании. У меня нет машины. - Она завела руку на спину, намереваясь расстегнуть платье.
- А вот это лишнее, Бланш, - сказал я, вынул из кармана бумажник и раскрыл его так, чтобы было видно удостоверение.
Она снисходительно скосила глаз:
- Детектив, что ли?
- Я тебя предупреждал.
- Ну и что? Ты при исполнении?
- Двадцать четыре часа в сутки.
- Не вешай мне лапшу на уши. - Она, прищурившись, рассматривала удостоверение. - Ты даже не из нашего штата. У тебя здесь никаких прав.
- Но с вашей полицией я всё-таки договорюсь быстрее, нежели ты, - возразил я и тотчас вспомнил рада и судью Хэнди - легче мне от этого не стало.
- Да? Ты так думаешь? - спросила Бланш саркастически.
- Уверен.
- И какое обвинение ты собираешься мне предъявить?
- Сексуальное домогательство. Навязывание известных услуг.
- Разве я демонстрировала тебе наружные половые органы?
- Слава Богу, пока не дошло.
- Ну так и спрячь свои бумажки. - Она помолчала, а потом рассмеялась: - Напугал называется. Он, видите ли, полицейский. А что, полицейские не мужчины?
- Допустим.
- Вот и веди себя соответственно.
Некоторое время мы оба молчали. Не знаю, о чём думала Бланш, но я лихорадочно соображал, как отразить её очередной натиск. Понятно, что я мог бы вышвырнуть её из комнаты, как кошку, но не в моих правилах обращаться подобным образом с женщинами. Даже с проститутками.
- Давай разберемся спокойно, - сказал я наконец.
- Давай.
- Во-первых, что тебе здесь нужно?
- Разве неясно?
- Во-вторых, сколько ты берешь за услуги? - Это я спросил лишь затем, чтобы знать, за какую сумму можно от неё отделаться.
Бланш великодушно улыбнулась:
- С тебя я денег не возьму.
- Что так?
- Хочется сделать тебе приятное. Тебе приятно?
- Мне противно, - сказал я. - Почему ты выбрала именно меня?
- Я же говорю, мне нравятся блондины. Ничего не могу с собой поделать.
- Блондины полицейские?
- У полицейских эта штука ничуть не хуже, чем у нормальных людей.
- Ты проверяла?
- Ага.
- Бланш, но ведь ты слишком юна, чтобы работать от себя
- Американская предприимчивость! Спрос диктует предложение! - отбарабанила она, передразнивая манеру дикторов.
- Тогда ты в убытке, потому что спрос отсутствует. Повторяю, я не люблю рыжих.
- Мистер, дареному коню в зубы не смотрят.
- Но ты чересчур норовистая лошадка. И вдобавок темная.
- Чего?
- Проехали.
- В общем, я считаю, что мы поладили. - Она расстегнула платье и начала его стаскивать.
Учти, как только ты разденешься, я пойду звонить в полицию.
Платье упало на пол, она переступила через него и, лучезарно улыбаясь, вышла на середину комнаты.
- Здесь нет телефона, - сказала она.
Девчонка была на удивление хорошо сложена. У неё были широкие бедра и стройные длинные ноги - в туфлях на шпильках они казались ещё длиннее. Лифчика и в самом деле не было, наличествовали только трусики. Здоровый цвет тела неприятно контрастировал с напудренным лицом.
- Ну как? - спросила она, продолжая улыбаться. - Теперь я тебе нравлюсь больше?
- Ты прелесть. Надень платье и выметайся.
- Я остаюсь, любимый. - Она носком туфли подцепила платье и демонстративно откинула его подальше от себя. - Ночь я проведу с тобой вот в этой кровати.
- В соседней комнате спит моя невеста, - сказал я.
- Ты всё ещё надеешься меня испугать. Бесполезно.
- Моя невеста - спортивная девушка. И характер у неё крутой.
- Ничего, я тоже не подарок. - Бланш поглядела на меня лукаво: - Признайся, что тебе со мной не скучно.
- О чем ты говоришь! Мне безумно весело.
- И ходить никуда не надо. Везет же некоторым.
- Детка, сначала умойся, а уж потом делай такие смелые заявления.
- Так бы сразу и сказал! - обрадовалась она и чуть ли не вприпрыжку бросилась к умывальнику. - Это мы мигом!
Не представляя, что делать дальше, я присел на край кровати и тупо смотрел, как она плещется. Глаза у меня слипались, голова постепенно наливалась свинцом. Я уже всерьез предполагал ночевать в лесу, завернувшись в одеяло, когда Бланш распрямилась над раковиной и принялась вытираться. Раскрасневшаяся и посвежевшая, она выглядела теперь вовсе лет на пятнадцать.
А я в этой ситуации был, наверное, похож на строгого папашу, которому перед сном вздумалось отчитывать дочь за плохую успеваемость.
- Чистое? - спросила Бланш, повернувшись ко мне лицом.
- Совсем другое дело. Хоть на человека стала похожа.
- Вообще-то я ненавижу косметику.
- Зачем тогда мажешься?
- Не знаю. - Она пожала плечами. - Кстати, как тебя зовут?
- Фил, - сказал я.
- Тебе не идет это имя. В Дэвистоне я знаю одного Фила, он онанист. Я бы хотела, чтобы тебя звали ну, например, Ричард.
- Хорошее имя, - вяло согласился я.
- Фил - тоже нормально. Не обижайся.
- Я не обиделся.
Она поглаживала свои роскошные бедра.
- Хорошо, что мы вместе, Фил. И совсем одни.
- Бланш, - сказал я, - мне всё это порядком надоело. Ещё немного, и я беру одеяло и иду спать в лес.
- Комары сожрут тебя там заживо.
- Я всё-таки рискну.
- Здесь тебе будет спокойнее.
- Предпочитаю спать с комарами.
- Слушай, ну почему мы никак не можем столковаться? Согласись, что я не уродина.
- Я уже сказал тебе, ты - прелесть.
- Так в чём же дело?
- Я хочу спать.
- Да успеешь ты выспаться. Раздевайся.
- Бланш, будь умницей, уйди. Пошутили - и хватит.
- Я не могу, Фил, - вдруг сказала она серьезно.
- Почему?
Бланш пристально посмотрела на меня, и в глазах её мелькнуло что-то человеческое, так мне, по крайней мере, показалось, но тотчас она тряхнула головой, и снова нагловатая ухмылка профессиональной проститутки заиграла на её губах:
- Так ты твердо решил трахаться в халате?
- Последний раз спрашиваю: уйдешь ты или нет?
- Уж извини. - Она с притворным огорчением развела руками.
- Ладно, придется разбудить Бартера.
- Насколько я знаю Майка, секс втроем - предел его мечтаний, - сказала Бланш, закатив глаза тоже якобы мечтательно.
- Ребята из двадцать третьего ни в жизнь не поверят что можно так вляпаться, - пробормотал я. Потом со вдохом снял с кровати одеяло, сложил его вчетверо и, зажав под мышкой, двинулся к выходу.
Но Бланш опередила меня и встала спиной к двери заслонив её.
- Девочка, игры кончились, - сказал я мрачно.
- Наоборот, только начинаются, - возразила она.
- Не злоупотребляй моим терпением, Бланш. Чего тебе ещё от меня надо? Другой на моем месте и разговаривать с тобой не стал бы, выгнал бы - и дело с концом, я уступаю тебе комнату, понимаешь, комнату, за которую заплатил. Перестань дурачиться. Я устал и начинаю сердиться.
- Ты такой смешной, когда сердишься.
- Отойди от двери.
- Ну-ну, полицейский, покажи, на что ты способен.
- Отойди от двери.
Она отрицательно покачала головой.
Я сделал движение рукой, намереваясь её отстранить, и выронить одеяло, она увернулась и вдруг притянула меня к себе, сцепив пальцы на моих ягодицах.
- Правда, в кайф, когда тебя так обнимают? - прошептала она, подставляя губы. - Ну поцелуй меня. Смотри, какая я чистенькая.
- Только мысли у тебя грязненькие, - сказал я, разрывая её объятия и продвигаясь к двери.
Она снова попыталась встать у меня на пути, мне пришлось всё-таки оттолкнуть её, и она отлетела в сторону. Еле удержалась на ногах.
- Какой ты сильный, - сказала она с восхищением.
- Спокойной ночи.
- Подожди, Фил! Подожди, пожалуйста! - вдруг сказала она так жалобно, что я невольно остановился.
- Что еще?
- Не уходи, очень тебя прошу пожалуйста, Фил.
- Это мы уже проходили.
- Прости меня я понимаю, что вела себя чересчур навязчиво.
- Да уж, прямо скажем
Я сама виновата виновата, что не сумела тебе понравиться.
- Не огорчайся. Просто в силу определенных обстоятельств я не способен оценить тебя по достоинству.
- Понимаешь, Фил мне мне нужно было с кем-нибудь поговорить. Мне было так плохо сегодня Подожди ещё минуту
- Ну говори, что там у тебя
- Прямо вот так?
- А как иначе?
- Может быть У тебя найдется что-нибудь выпить?
- Нет.
- Жаль. Я бы сейчас выпила.
- Не сомневаюсь.
- Ты, наверное, меня презираешь.
- Ничуть.
- Но осуждаешь, да? Осуждаешь мое поведение?
- Вовсе нет. Мой отец учил меня видеть в людях прежде всего хорошее. Это трудно, но я стараюсь.
Она недоверчиво хмыкнула:
- Интересно, а во мне тоже видно это ну, хорошее?
- Конечно. Ты же просто сопливая девчонка, у которой малость поехала крыша. Корчишь из себя черт знает что
- Мне в самом деле восемнадцать, Фил. - Она помолчала. - Вернее, через месяц исполнится.
- Бланш, в этом возрасте пора всерьез подумать о будущем. Неужели во всем Дэвистоне не найти парня, с которым можно было бы создать семью? Чем плохо растить детей, поливать цветочки вокруг дома
- Меня такое будущее не привлекает.
- Кто тебя подослал ко мне?
- Никто. Я сама по собственному желанию
- Как ты узнала, что я именно в этой комнате?
- Видела, как ты вышел отсюда. Ты вышел, а я зашла.
- Зачем?
- Захотелось.
- Где же ты пряталась? Что-то я тебя во дворе не приметил.
- Ничего я не пряталась. Я была в комнате номер три.
- Что ты там делала?
- Укладывалась спать.
- Как ты вообще оказалась в этом мотеле?
- Нужно было где-то переночевать.
- И почему ты изменила свое намерение?
- Насчет того, чтобы спать? - Бланш пожала плечами. - Тебя увидела, вот и изменила.
- Не понимаю.
- Ты мне приглянулся, и я решила провести эту ночь с тобой.
- Просто из любви к искусству?
- Да.
- И давно ты занимаешься проституцией?
- С год, наверное.
- Почему начала?
- Не знаю.
- Похоже, ты неплохо зарабатываешь, если можешь позволить себе заниматься любовью бесплатно.
- Блондины - моя слабость.
- Извини, забыл. Так, значит, когда именно ты меня увидела?
- Когда ты спускался по ступенькам
- Потрясающее зрение, если учесть, что я сначала выключил свет, а уже потом вышел из комнаты.
Она не ответила.
- Как же было на самом деле, Бланш? - спросил я. - Зачем ты пришла ко мне?
- Мне было страшно, - сказала она.
- Страшно? Чего ты боялась?
- Темноты, наверное. Но когда я увидела тебя
- Опять за старое.
- Увидела тебя, когда ты вылезал из машины! Почему ты меня всё время перебиваешь?
- В таком случае ты должна была заметить и мою невесту.
Мне показалось, что она вздрогнула. Да-да, она замешкалась с ответом.
- Я её заметила, - сказала она наконец.
- Ну и? Тебя это не остановило?
- Я решила, что это твоя сестра. Вы же взяли раздельные комнаты.
- Это моя невеста. Мы собираемся пожениться. Рассказывай дальше.
- Мне было здесь очень страшно и одиноко, - без каких-либо признаков смущения продолжала Бланш. - И вдруг появляешься ты, такой высокий, крепкий Я и зашла к тебе в комнату. Думала, вдвоем нам будет весело. А ты ты даже не рад мне
- Нет, - сказал я, - не рад.
Тут во дворе снова послышался рев мотора. Бланш стремительно подошла к окну, отвела занавеску и несколько секунд всматривалась в темноту. Когда мотор затих, она задернула занавеску.
- Бланш, у меня идея, - сказал я.
- Какая еще?
- Сейчас ты отправишься в комнату номер три и ляжешь спать, а утром мы подбросим тебя до Дэвистона. Устраивает?
- Неужели я тебя нисколечко не возбуждаю?
- Беда в том, что ты постоянно переигрываешь.
- Играю как умею, сказала она загадочно и прикусила нижнюю губу. - Давай ещё немного поговорим Ужасно неохота возвращаться в пустую холодную комнату.
- Скоро утро, Бланш. Иди спать, не упрямься
- Что ж, делать нечего - Она хотела что-то добавить, но промолчала.
- Вот и молодец, - с облегчением сказал я.
- Прости, что так получилось, Фил.
- Ладно, чего уж там. Всякое бывает. - я с трудом скрывал радость. - Одевайся быстрее, замерзнешь.
Платье так и лежало на полу - легкая алая ткань шевелилась на сквозняке. Бланш подняла платье и с комичной серьезностью начала сдувать с него несуществующие пылинки.
- Не будешь потом жалеть?
- В любое другое время, может, и пожалел бы но только не сегодня.
- «Завтра, завтра, не сегодня - так лентяи говорят», - промурлыкала она, натягивая платье, разгладила его на бедрах и встала ко мне спиной, лицом к стене, которая отделяла мою комнату от комнаты номер одиннадцать.