Он казался расстроенным не на шутку, но в гостиной издал вздох облегчения - Салтини сумел выдернуть нож из ладони и бросил его на ковер. Любовно подняв нож, Джимми носовым платком обтер с него кровь и спрятал в потайные ножны за воротником сорочки.
Я глянул на спавшую куколку - она была по-прежнему одурманена наркотой.
- Джимми, - сказал я, пытаясь разобраться в произошедшем, - Салтини я прикончил сам, своими руками. Я видел его труп. Какого дьявола
Граф фон Лутц от души рассмеялся:
- Я лично знаком с ним, Рок. С ним и его братом-близнецом. Они практически неразличимы. Когда-то я вместе с ними тянул срок. - Он снова рассмеялся. - На свободе они занимались трюкачеством, как в цирке. Один шел на дело, другой в это время крутился в каком-нибудь многолюдном обществе за сотни миль от брата. Значит, Генри сыграл в ящик?
- Он называл себя Энрико. - На душе у меня полегчало. Выходит, я всё-таки не спятил. Такое вот простое объяснение.
Вытащив пачку, я вытряхнул пару «Лаки» и одну сигарету протянул Джимми. Отказавшись, он достал из кармана серебряный портсигар и вынул из него самокрутку. Марихуана. Он баловался травкой в течение многих лет и не признавал ничего иного. Через минуту помещение наполнилось характерным запахом. Я пару раз кашлянул.
- Может, и ты уже дорос до нее, Рок? - спросил он.
- Избави Боже! С меня достаточно той вони, которая исходит от твоей отравы, - ответил я. - А теперь, Джимми, исчезни. Увидимся позже
Кивнув, он повернулся на каблуках и удалился, не произнеся ни слова. Я стер с пола несколько капель крови, привел комнату в порядок, так, что она приобрела прежний вид, и принялся за поиски пули, выпущенной из револьвера Салтини. Я обнаружил её в стене. Пуля прошла сквозь спинку одного из стульев и застряла в штукатурке. Я без труда извлек её кончиком ножа и опустил в карман. Потом, вернувшись в гостиную, устроился в мягком кресле и стал ждать пробуждения хозяйки дома. Чтобы не терять понапрасну времени, продолжил знакомство с записной книжечкой.
Это был динамит! В ней были сведения, способные взорвать городскую администрацию. Партийные боссы Нью-Йорка - закоренелые наркоманы. Отцы города, за немалую мзду оставлявшие безнаказанными торговцев белой смертью.
Высшие полицейские чины, тоже не брезговавшие урвать от пирога. В книжке было столько чернухи, что умелый шантажист мог бы прожить в невиданной роскоши все оставшиеся ему годы. Я листал страницу за страницей, пока не услышал, что Марта зашевелилась. Спустя минуту красотка заморгала ресницами и посмотрела на меня.
- Сюрприз, - с ухмылкой сказал я, но она, съежившись от страха, отодвинулась к спинке дивана.
- Кто кто вы? - запинаясь, спросила она.
- Роки Стил. К вашим услугам, мисс Спунер.
Она села, и плед сполз с её плеч. Она ещё не полностью отошла от наркотического сна и продолжала молча смотреть на меня, пока не заметила мой взгляд, направленный на её грудь. Опустив голову, она посмотрела вниз. У неё вырвался вздох изумления и ужаса, который, вероятно, не был чистым притворством. Засуетившись, она прикрыла руками два очаровательных бугорка на своем фасаде. Я снял со спинки стула халат и протянул ей. Плотно завернувшись в него, она посмотрела на меня.
- Я сгораю от стыда, - пробормотала она.
- Послушайте, мисс, - сказал я, - вам нечего стыдиться. У вас есть все, чем может гордиться женщина, и именно там, где ему положено быть.
Думаю, на моем лице в этот момент было написано самое откровенное вожделение.
- Пожалуйста! - Она протянула руку в сторону стоявшего в углу гостиной бара из красного дерева. - Налейте мне скотч с содовой. И, прошу вас, покрепче.
Пока я готовил напиток, она подошла к проигрывателю и поставила долгоиграющий диск. Комнату наполнили волшебные звуки «Голубого Дуная». Я люблю этот вальс и, опуская кубики льда в бокал, начал покачиваться в такт музыке. Её напиток я сделал таким же крепким, как и свой, потому что нам обоим необходимо было взбодриться. Я передал ей бокал, и она влила его содержимое себе в глотку, словно воду из-под крана. А ещё говорят про слабый пол!
Её фиолетовые глаза почти вернулись в нормальное состояние. Я глянул на часы - рассвет был уже не за горами. Если я собирался извлечь пользу из визита, следовало торопиться. Бегло ознакомившись с её дневниковыми записями, я понял, что она не любительница терять время понапрасну. Я тоже не страдал этим недостатком. Я снова наполнил её бокал, значительно уменьшив долю содовой, и она осушила его, словно там был лимонад. На лице Марты заиграл румянец, и она умоляющим тоном обратилась ко мне:
- Ещё немного, и маленькая Марта сдастся на милость победителя.
- Может, тебе хватит? - спросил я.
- Нет, ещё чуть-чуть, - продолжала настаивать она.
Я снова наполнил бокал. В бутылке начало проглядывать дно, но Марту уже ничто не заботило. Когда она прикончила третий бокал, её халат раскрылся и она начала нежно поглаживать свои груди. Я с трудом сдерживал себя, чтобы не броситься на неё и не впиться зубами в эти очаровательный холмики. Медленно-медленно халат сполз с её плеч, обнажив половину спины, и наконец упал на диван рядом с ней. Теперь она была в точности такой, какой я увидел её, когда, появившись в гостиной, откинул с её тела плед. У меня стремительно поднялась температура - словно взмыла вверх запущенная к Луне ракета.
- Тебе не жарко, Роки? - вздохнула она. - Для меня такая духота прямо невыносима.
Забавно, как часто эта фраза звучит в подобных ситуациях. Наверное, потому что она всегда соответствует действительности. Ей и в самом деле было жарко, как невесте в первую брачную ночь. Подойдя ко мне сзади, она стянула с меня пиджак и положила на стул. Потом, не моргнув глазом, отстегнула потайную кобуру и положила Бетси поверх пиджака.
- Теперь очередь за мной, - решительно сказал я, протягивая руку и обнимая её за округлые плечи.
Её ищущие пальцы пробежали по моей руке, и я почувствовал, как напряглись мышцы под её кожей. Черные волосы Марты каскадом упали на плечи, и она, откинув назад свою хорошенькую головку, нашла своими губами мои губы.
От внезапно вспыхнувшего в моей груди пламени у меня закружилась голова. Меня понесло течением далеко в сказочную страну грез, где всегда цветут розы и ярко светит солнце. Жемчужные зубки Марты разжались, и её язык миниатюрной змейкой затрепетал у меня во рту. Я сжимал её всё крепче, чувствуя, как колотится её сердце. Неожиданно она оттолкнула меня, и в её глазах я прочел то, что она не могла высказать словами. Её дыхание сделалось коротким и прерывистым.
Мои руки блуждали по её бархатистой коже. Я прошептал ей в ухо:
- Ты прекрасна!
- О, Роки! - чуть слышно шепнула она в ответ. - О, Роки!
Мои руки отыскали её упругие молодые груди, и от моих прикосновений они стали быстро увеличиваться в объеме, словно требовали, чтобы ласки не прекращались. Левой рукой я нащупал её плоский, напрягшийся от ожидания живот и нежно поглаживал твердые валики пульсирующих мышц. По её телу пробегали волны дрожи, и внезапно я осознал, что тоже дрожу и с трудом справляюсь с дыханием.
- Ты - чудо! - шептал я, сжимая мышцы её живота до тех пор, пока она не застонала в экстазе.
- Сделай мне больно! Еще, еще, ты, жестокий зверь! - хрипло шептала она, пытаясь оторваться от меня, но я сжимал её всё крепче. Внезапно я резко отпустил её, сбросил остававшуюся на мне одежду и упал на диван рядом с ней.
- Возьми меня, любимый! - Она подняла на меня глаза, в которых читалась мольба.
Я поднял её на руки и, как пьяный, прошел в спальню. Но даже в состоянии радостного предвкушения я не забыл прихватить свою неразлучную Бетси. Марта лежала на розовых подушках и, когда я склонился к ней, больно укусила меня за ухо. Я сильно шлепнул её по округлой ягодице, и она издала негромкий крик восторга.
Спустя час, а может, и меньше, она, свернувшись калачиком, лежала в моих объятиях - прелестная, усталая, мечтающая лишь об отдыхе. Мы уснули.
Последнее, что осталось у меня в памяти, была музыка - чарующие звуки «Лунной сонаты».
Солнце стояло высоко в небе, когда я проснулся на следующее утро. Свет слепил глаза, и я, встав с постели, поспешил задернуть шторы. Затем глянул на розовые простыни. Марта спала, как младенец, подперев рукой щеку и улыбаясь во сне. Я произвел тщательный обыск в спальне, не забыв заглянуть и в её сумочку. Из неё вытащил поочередно пудреницу, небольшую расческу, кошелек с мелочью и несколькими банкнотами, а также ключ на серебряной цепочке. На ключе я прочел название мастерской, где он был изготовлен: «Эйс». Обернув цепочку вокруг пальца, я задумчиво посмотрел на ключ и опустил его себе в карман. Там он составил компанию пуле из револьвера Салтини.
Из гостиной я прошел в кухню. Достав продукты из стенного шкафа, я сварил кофе, приготовил яичницу с беконом и поджарил тосты. Завтрак получился на славу. Я расположил всё на большом подносе и вернулся в спальню. Марта продолжала спать.
- Просыпайся! - крикнул я, целуя её в лоб. - Тебя ожидает очередной сюрприз.
Она медленно открыла глаза, и в них я прочел то же болезненное желание, что и несколько часов назад. Сейчас, однако, у меня не было времени для любовных утех. Слишком многое предстояло совершить.
- Завтрак, моя сладкая?
Кивнув, она села, и розовые простыни в очередной раз упали, обнажив молодую грудь. С трудом поборов искушение, я вернул простыню на прежнее место. - Угощайся, - сказал я, поставив поднос ей на колени, - я всё приготовил сам.
- Гм! Да ты отличный повар, - улыбнулась она, беря в рот кусочек бекона.
Она поглощала еду с жадностью голодного ребенка, я, пристроившись на краешке кровати, старался не отставать от нее. Полчаса спустя, выкурив сигарету, я отнес поднос в кухню.
- Марта, - сказал я, вернувшись в спальню, - мне надо задать тебе пару вопросов.
- Для моих друзей я Марти, - улыбнулась она. - Что тебя интересует?
- Книжка!
- Какая книжка?
- Из твоего сейфа. Красная книжица с адресами.
- Из сейфа? - эхом отозвалась она. - Она у тебя? - Очевидно, она не могла поверить своим ушам. - Роки, - сказала она, нахмурившись, - что у тебя на уме?
- Босс, который заправляет сбытом отравы в Нью-Йорке. Красная книжечка - это как ведомость на выплату жалования.
- Господи, - простонала она, - и угораздило же тебя всё испортить, украв книжку! Кто сообщил тебе, что она у меня? И как ты сумел её выкрасть? Книжка тебе не нужна, я расскажу все, что тебя может интересовать.
От удивления у меня приоткрылся рот. С трудом верилось, что мои проблемы можно решить так просто.
- Кто всем заправляет, Марта? - отрывисто спросил я. - И почему книжка оказалась вдруг в твоей квартире?
- Её дала мне Мэри за день до смерти. - Она содрогнулась. - Накануне того дня, когда её вытащили из реки. Они думали, что книжка у Мэри, и, когда ничего не нашли, убили её. Мне она сказала, что похитила её у Хэннинга, своего мужа, когда поняла, что книжка нужна ему, чтобы шантажировать беззащитных людей. Ей надоело жить с преступником, а хранить книжку у себя она не рискнула. Бедная девочка! Она была честным и добрым человеком.
- Так кто же босс? Кэллоувей? - требовательно спросил я, чувствуя, что приближаюсь к разгадке.
- Разве ты слышал о нем?
- Не только слышал, но и знаю, что ты уже много лет спишь с ним. А сейчас выкладывай правду, всю правду. - Я заметил тревожное выражение в её глазах.
- Не отрицаю, мы с ним действительно встречаемся. Но мне непонятно, как об этом стало известно тебе. Роки, ты заставляешь меня чувствовать себя голой, даже когда я полностью одета. Ты слишком много знаешь, и в один прекрасный день это погубит тебя. Как случилось с моей сестрой.
- Что ты знаешь о Кэллоувее?
- Поверь, Роки, раньше я даже не подозревала что он один из главарей наркомафии. Думала, у него всё в рамках закона.
- Содержать птичку в золотой клетке и не переступить закон?
- Но я действительно так считала. Он непрерывно твердит о своих делах и планах, о том, как ликвидировать преступность в Нью-Йорке, реформировать администрацию, и я
- Сколько лет ты сидишь на игле? - я прервал её на полуслове, и глаза Марты внезапно стали величиной с серебряный доллар.
- Я?! - Она так искренне изумилась, что можно было подумать, будто я спросил её, не летала ли она на Луну. - Боже, да я никогда
- У тебя исколот весь скальп, Марта, и некоторые укромные места, поросшие темными волосами.
С потерянным видом опустившись на край кровати она быстро-быстро захлопала ресницами.
- Ты и правда знаешь слишком много, - пробормотала она. Потом, глядя в сторону, сказала: - Да, я кололась и приучила к этому Мэри. Мы обе дружили с Кэрол Кэллоувей, и именно благодаря ей я стала наркоманкой. А она, в свою очередь, следовала примеру отца. Я попробовала разок, а ты знаешь, как бывает в таких случаях, - за первым уколом второй, третий Скоро я поняла, что не могу жить без морфия или героина. - На несколько секунд она умолкла. - Потом Кэрол свела счеты с жизнью, а Ричард, её отец, едва не сошел с ума от отчаяния и угрызений совести. Я делала всё от меня зависящее, чтобы успокоить, утешить его, и он привязался ко мне, я стала ему необходима У тебя найдется сигарета? - Я вытряхнул парочку «Лаки», прикурил обе сигареты и одну протянул ей. - Потом он уехал, чтобы пройти курс лечения в специальном санатории, а когда вернулся, предложил мне жить с ним, хотя и был вдвое старше меня. Он мне нравился, у него были благородные помыслы, согласилась. Мэри всё время твердила, что он возглавляет в Нью-Йорке преступный синдикат, но я ей не верила.
Я до сих пор не могу в это поверить. Мэри возмущалась, что я живу с ним, не вступив в брак, наверное, потому и говорила о нем всякие гадости.
- Какие?
- Например, что её муж работает на Ричарда, помогает в сбыте наркотиков и других грязных делах. Говорила еще, что Тоби, её муж, в одной упряжке с близнецами Салтини и гангстером по фамилии Маурелли. Я не сомневалась, что она всё выдумывает, но теперь Роки, поверить в её смерть слишком страшно, мне хочется думать, что я проснусь и пойму, что всё это померещилось мне в кошмарном сне. - Обхватив голову руками, она зарыдала так громко, что я испугался.
- Ты рассказала правду?
- Абсолютную, Рок, абсолютную. Мне жаль, что это правда. - Она отшвырнула в сторону недокуренную сигарету - что ты собираешься делать? - обеспокоенно спросили она. - Я имею в виду со мной?
- Зависит от того, всё ли ты мне рассказала. К примеру мне не ясно, почему ты живешь здесь, хотя у Кэллоувея особняк в Бронксе?
- Он заботится о соблюдении приличий. В особняке мы бываем редко, приезжаем только на уик-энд. В том доме он не заходит никуда, кроме гостиной и спальни.
- У тебя есть ключ от особняка?
- Нет, Роки, он всегда приезжает туда первым и открывает мне дверь сам.
- Адрес особняка?
- Извини, Роки, мне жаль, но я обещала Ричарду, что никому не сообщу адрес. Надеюсь, ты понимаешь?
Конечно, я понимал. Понимал намного лучше, чем она предполагала.
- Хорошо, - сказал я, - пусть будет по-твоему. Но имей в виду, если информация о твоем сожителе подтвердится, ему не поздоровится. Это я тебе гарантирую. - Я снова поцеловал её в лоб, словно между нами всё было в лучшем виде, повернулся и шагнул к двери.
Она поднялась с кровати, и халат на её груди в очередной раз распахнулся.
Я открывал дверь, когда она окликнула меня:
- Роки, когда мы разговаривали по телефону, я сказала, что у меня для тебя есть что-то важное, очень важное. Именно ради этого я и звонила тебе. Я хотела отдать тебе маленькую красную книжечку.
Я вышел из квартиры Марты, размышляя о том, что мужчине не суждено до конца понять женщину.
IX
Часы показывали без пяти десять, когда, усевшись за руль «кэдди», я отъезжал в это зимнее воскресное утро от дома Марты Спунер. Снежная кашица местами подмерзла, и я с большой осторожностью вел машину по скользкому асфальту. За Манхэттеном дорогу уже очистили от снега, и оставшуюся часть пути я ехал, как обычно, с высокой скоростью.
Тоби Хэннинг фигурировал первым в списке лиц, кому я намеревался нанести визит и побеседовать по-мужски. Я собирался выжать из него по капле всю информацию и только после этого предоставить ему возможность действовать по своему усмотрению. И пусть призовет на помощь своего ангела-хранителя, если лгал мне при нашей первой встрече о своей непричастности к наркобизнесу.
Я прибыл в отель «Сентрал» в десять тридцать. Припарковав машину примерно за полквартала от главного входа, я окинул тревожным взглядом стоявшие возле отеля три полицейские машины. Одна из них принадлежала Джонни Ричардсу. Я снова отъехал от поребрика и встал за последней патрульной машиной.
- Ты опоздал, Стил, - окликнул меня Аль Грант. - Кто-то нашел его раньше тебя.
- Кого нашел?
- Спроси что-нибудь полегче. Капитан Ричардс примчался сюда вместе с прокурором и его помощником. Кем бы ни был убитый, для них он, похоже, важная птица.
Больше ни о чём не спросив, я поспешил в вестибюль. Там не было ни души. Сунув под нос лифтеру свой бэйдж частного сыщика, я приказал поднять меня на третий этаж.
- В какой номер прошли полицейские? - спросил я, хотя ответ был уже ясен.
- В триста тринадцатый.
- Труп?
- Так они говорят.
Кто мог узнать, где скрывается Хэннинг? Лифт остановился, и я вышел на лестничную площадку. Гарри Уайн и его белокурый помощник о чем-то беседовали, стоя в холле напротив триста тринадцатого номера. Подойдя к ним, я спросил:
- Выходит, до Хэннинга всё же добрались?
- В этом у меня нет ни малейшего сомнения, - криво усмехнулся прокурор. - Ваш план не сработал, Стил. В тюрьме ему было бы безопасней.
- Кто нашел труп?
- Я, - ответил Гастингс.
- Вы? С каких пор помощники прокурора занимаются поисками трупов?
Уайн поспешил внести ясность в наш разговор.
- Должен признаться, Стил, - сказал он, глядя в сторону, - что мы решили обойтись без ваших услуг. Утром я попросил зайти в отель «Сентрал» Гастингса и секретаря, чтобы Хэннинг продиктовал им признание или, наоборот, опроверг все обвинения. Они нашли его мертвым.
Итак, два представителя закона, не моргнув глазом, вероломно нарушили свое обещание. Я обернулся к Гастингсу:
- Что произошло здесь, когда вы приехали?
- Отвечу коротко, - сказал он. - Я прибыл сюда с секретарем пару часов назад, то есть около восьми сорока пяти. Пока он доставал из машины свои причиндалы, я вошел в вестибюль и спросил у дежурного, где проживает Джим Дойл. Он назвал номер, и я поднялся наверх. Я держал палец на звонке минут десять, но никто не открыл. Когда появился секретарь, я оставил его возле дверей, а сам спустился вниз к администратору. Тот открыл дверь служебным ключом. Хэннинг лежал на полу в луже крови.
- Боже милостивый! - воскликнул я. - Застрелить главного свидетеля!
- Его не застрелили, Стил, - поправил меня Уайн. - Хэннинга зарезали.
- Увидев на полу тело, - продолжал Гастингс, - я сразу предположил, что это труп. В номер я не вошел и никому не разрешил входить, пока не прибыл капитан Ричардс. Потом приехал окружной прокурор, но в номер он также не заходил. Расследование убийств - функции отдела капитана Ричардса.
Судя по его бледному лицу, Гастингс на выносил вида крови. Негодяй, не считавший нужным держать слово! Гарри Уайн тоже выглядел жалко, на лбу у него блестели капельки пота, как это бывает с людьми, падающими в обморок при виде покойника. Оба казались мне смертельно напуганными.
- Пожалуй, нам лучше вернуться в офис, - предложил Гастингс своему шефу. - Здесь мы ничем помочь не можем.
Уайн кивнул, и они, пробормотав на прощание что-то нечленораздельное, удалились так поспешно, будто за ними гналась свора собак.
«Триста тринадцать, - подумал я. - Число тринадцать приносит несчастье».
Когда я вошел в номер, там трудилась небольшая армия парней из отдела Джонни. Там же суетились два корреспондента из бульварных газет, непрерывно щелкавшие затворами фотоаппаратов. В помещении было душно и жарко. Увидев меня в дверях, Джонни сказал:
- Твоя задумка не сработала, Роки, а я получил ещё одного мертвеца.
- Да, забот у тебя прибавилось, - согласился я. - Орудие убийства нашли?
- Кинжал. Вероятно, турецкий или итальянский. Сейчас его исследуют в лаборатории.
- Отпечатки?
- Никаких. Все словно языком вылизано.
- Как и следовало ожидать, - сказал я и, приблизившись к трупу, сдернул с его лица серое полотенце. - Хэннинг, ошибка исключена.
Отступив на пару шагов назад, я внимательно глянул на покойника. Он лежал на правом боку, поджав ноги, будто сложился пополам, когда в спину ему вонзили нож.
Парни из отдела Джонни раздели его, на спине Хэннинга можно было видеть большую рваную рану.
- Нож проник до сердца? - поинтересовался я у Джонни.
- Удар был нанесен сверху и направлен влево. Коронер утверждает, что кинжал пронзил сердце Хэннинга насквозь.
- Он умер, даже не пикнув?
- Точно. Мгновенная смерть.
- Понятно. В каком положении лежал труп, когда ты вошел в номер?
- В точности как сейчас - на боку, лицом к двери.
- Значит, он кого-то впустил, а когда повернулся к нему спиной, вошедший ударил его ножом. Да, Джонни, всё так, как я и предполагал. Возможно, скоро я скажу тебе, кто за всем этим стоит.
- Ладно, Роки, так кто же?
- Потерпи. Мне нужно выяснить ещё кое-что. Но когда я найду ответ, прикажи своим цепным псам не мешать мне. С убийцей все вопросы решу я сам. Только я и никто другой. - Я растоптал на полу окурок. - У меня есть кое-какие соображения, догадки. Когда они подтвердятся, я дам тебе знать.
- А куда поведут тебя догадки сейчас?
- Туда и сюда. В разные места. - Я повернулся и, оставив его в обществе Морриса, вышел из номера.
Время приближалось к одиннадцати. Я медленно вел машину в сторону Бронкса. Остановившись на красный сигнал светофора, я вытащил из кармана ключ на тонкой серебряной цепочке и ещё раз внимательно рассмотрел надпись.
- Убийство в Манхэттене, - внезапно раздался у меня над ухом крик мальчишки-газетчика. И в окошко «кэдди» просунулась худенькая рука: - Газету, мистер?
Чёрт побери, что нового мог сообщить мне этот бульварный листок о преступлении в отеле «Сентрал»? Я велел ему убраться, но в последний момент мой взгляд задержался на снимках на первой полосе. С одной из фотографий на меня смотрела физиономия Кэллоувея.
Я протянул мальчишке деньги и, получив экземпляр «Ньюс», сунул газету в карман пальто. Несколькими минутами позднее я остановился возле закусочной, где подкрепился парой гамбургеров и тремя кружками кофе. Затем подошел к телефону и, полистав «Желтые страницы», отыскал номер мастерской «Эйс», торговавшей замками и ключами и изготовлявшей их на заказ. Я записал адрес и вышел из закусочной.
По идее в воскресное утро мастерская не должна была работать, но в том районе жили люди с малым достатком, и вполне возможно, что заведение было совмещено с жильем хозяина. Я решил навестить его и через полчаса уже стоял перед двухэтажным кирпичным зданием, на фасаде которого корявыми буквами было начертано: «Эйс». Строение было чуть больше общественного туалета. Я постучал в дверь - ответа не последовало. Я отыскал кнопку звонка и не спускал с него пальца в течение пяти минут. Только тогда окно надо мной отворилось и раздалось недовольное ворчание:
- Ради Христа, дайте человеку отдохнуть хотя бы в воскресенье!
Вместо ответа я показал ему серебряный бэйдж частного сыщика, и его голова исчезла из окна. Пять минут спустя владелец мастерской стоял на пронизывающем ветру и трясся не то от холода, не то от страха.
- Я вам нужен, сэр? - почтительно спросил он.
- «Эйс» - твоя лавочка?
- Моя. Что-нибудь не так?
- Пока мы точно не знаем. В данный момент нам требуется твоя помощь.
- Все, что пожелаете, сэр. Всегда рад помочь закону.
Я сунул ему под нос ключ, сняв его с серебряной цепочки.
- Твоя работа? - сурово спросил я.
Взяв ключ, он повертел его в руках:
- Моя. Во всяком случае, на нем название моей мастерской.
- Для кого ты его делал?
- Побойтесь Бога, сэр! Я делаю тысячи ключей. Разве можно запомнить, кто заказывал тот или иной ключ?
- Совсем не помнишь? Женщина или мужчина? Старый или молодой? - На моем лице было написано разочарование.
- Я мог изготовить его на прошлой неделе, а мог и в минувшем году.
- Пойдем в помещение, мистер
- Локетт. А зовут меня Раймонд, сэр. - Достав связку ключей, он с трудом открыл ржавый замок, напомнив мне притчу о сапожнике без сапог. Разговаривать в мастерской было намного удобней, чем на ледяном ветру.
- Присядьте, сэр, - предложил он, подвигая мне расшатанный стул. - Чашечку кофе?
Я кивнул, и он засуетился возле электроплитки, бормоча себе под нос:
- Я делаю ключи для всяких людей. И ключи у меня тоже самых различных типов. Ключ, который вы принесли, для автоматического американского замка. В Нью-Йорке миллионы подобных замков. Взгляните, сэр, на стеллаж. - Он помахал рукой в сторону сооружения из грубых досок и фанеры, где на гвоздях висели болванки - Здесь их около двух тысяч, и каждый год стеллаж пустеет и заполняется новыми болванками. Теперь вы сами видите, сэр, назвать клиента, для которого я изготовил данный ключ, никак не возможно. - Достав сахарницу и растворимый кофе, он взял с подоконника початую банку сгущенного молока: - Вам с молоком и сахаром?
- Да, по две ложки того и другого.
Я старался не дышать носом, пока он готовил это пойло.
- Вот, - с гордостью заявил он. - Захотите ещё - говорите, не стесняйтесь.
Мне не терпелось посоветовать ему использовать эту вонючую смесь для клизмы, но я сдержался. Получить информацию мне хотелось сильнее, чем вылить в сортир приготовленные им помои.
- Изумительно, - пробормотал я, отхлебывая из чашки. - Своими кулинарными способностями ты осчастливишь будущую жену. - Кофе застрял у меня в горле, и я с великим трудом заставил себя его проглотить. - А теперь, мистер Локетт, вернемся к ключу.
На лица у тебя хорошая память?
- Неплохая, совсем неплохая. Стоит мне увидеть человека, и я уже его не забуду. А почему вас это интересует? - Он с наслаждением потягивал кофе.
- Взгляни сюда, - сказал я, доставая из кармана последний номер «Ньюс». - Эту физиономию ты когда-нибудь раньше встречал?
Он посмотрел на снимок сквозь пар, поднимающийся из его чашки. Некоторое время он не произносил ни слова, потом радостно заулыбался:
- Да, точно. Он заходил месяцев шесть - восемь назад, сэр. Заказывал ключ, причем не один, а три. Думаю, память мне не изменяет.
- Этот ключ?
- Боже мой, сэр. Я уже сказал, что не имею ни малейшего представления, этот ключ или другой. - Он с видимым раздражением допил кофе и вновь наполнил чашку. - Вам налить?
- Пока нет, я ещё не расправился с первой. - Я отхлебывал кофе из чашки маленькими глотками, словно дешевый фраер в ночном клубе, пытающийся растянуть одну порцию виски на весь вечер. - Давай всё-таки уточним некоторые детали. Ты случайно не запомнил, как звали заказчика, фотографию которого ты узнал?
- Запомнил, запомнил.
Мое лицо просветлело, словно на него направили луч прожектора.
- Так как же?
- Джон Смит. Я запомнил, потому что он сказал, что за ключом, возможно, заедет его жена Пенелопа. - Лицо мистера Локетта растянулось в довольной улыбке.
Джон Смит - поистине редкие имя и фамилия. Но всё логично.
- Ты ведешь учет заказчиков? - спросил я, допив наконец кофе.
- А как же. Они все записаны у меня в журнал.
Он вытянул ящик стола, помеченный буквами «С-Т», и начал перебирать карточки с фамилиями, пока не дошел до Джона Смита.
С минуту он разглядывал карточку, потом сказал:
- Извините, сэр, но это не тот Смит. Здесь у меня записано, что он заказал ключ для замка другого типа.
- У тебя там, наверное, не один Джон Смит? - с надеждой в голосе спросил я.
Он снова начал копаться в картотеке и извлек из ящика ещё шесть Джонов Смитов. Некоторое время его лицо оставалось хмурым, потом стало задумчивым.
- Должно быть, этот, - сказал он, разглядывая одну из карточек. - Я сделал ему ключ, но дверь открывалась плохо, и мне пришлось съездить к нему, чтобы слегка подправить его на месте. Да, именно этот ключ.
Я готов был расцеловать мистера Локетта.
- Где он живет?
Он назвал адрес с таким гордым видом, будто дарил бриллиант «Кохинор» Лиге помощи полицейским.
- Не говори никому, что полиция интересовалась ключом. - Поставив пустую чашку на стол, я поднялся и протянул ему руку: - Спасибо за помощь. Мы этого не забудем. - Мы - это я, Роки Стил.
Схватив протянутую руку, он принялся перемещать её вверх-вниз, словно качал воду из колонки. Я с трудом освободился от рукопожатия, после чего направился к своему «кэдди». Я был удовлетворен результатами визита в мастерскую - мне удалось сделать ещё один маленький, но важный шаг к разгадке непонятной серии преступлений. В том, что я узнаю много полезного в особняке мистера Кэллоувея, у меня не было сомнений.
В двенадцать сорок пять я остановился перед аккуратным кирпичным коттеджем на окраине Бронкса. Дом стоял посреди большого сада, на некотором удалении от проезжей части. На снегу, покрывавшем подъездную дорожку, я не заметил никаких следов. Значит, со времени снегопада визитеры здесь не появлялись. Я добрался до двери, утопая по колено в снегу. Конечно, тот, кто придет сюда позднее, поймет, что здесь уже побывали, но это обстоятельство меня не беспокоило. Я вставил в замочную скважину похищенный у Марты ключ и услышал тихий щелчок. Рывком распахнув дверь, я по привычке вытащил из кобуры свой сорок пятый.