«В пещере каменной нашли бутылку водки,
И гусь поджаренный лежал на сковородке.
Мало водки и закуски мало»
Легко подружился Женька и с Олежкой. К Лесе попробовал было поначалу обращаться на «вы», но та с ходу зарубила такую его дипломатию:
Я что, так старо выгляжу, да?
Вечером, когда Зырянов уже напился парного, сразу после дойки, молока и курил, сидя на длинной деревянной скамье теплой веранды, они объяснились. Павел Павлович посвистывал во сне за печкой, Филипповна укладывала внука, так что говорить им никто не мешал.
Женя, Олег Иванович неспроста ведь тебя прислал. Он звонил сегодня, и я поняла
Это скорее всего ложная тревога, Леся, так что не волнуйся.
Уговаривать меня ехать в Москву пока и не старайся, с Олежки я не буду спускать глаз, что еще мне делать?
Не противиться тому, что я вас буду сопровождать в садик и из садика.
Конвоировать. Она улыбнулась, но тотчас согнала улыбку с губ. У Олега Ивановича новые неприятности? Кто-то за ним охотится? Он не может приехать сюда, чтоб нас не подставить?
На все вопросы я коротко отвечу: да.
Следующий день начался планово: поездкой с Лесей и Олежкой в садик. Торчать возле него до вечера не имело смысла. Женька вернулся, чтоб заняться прекрасной работой: сбивать масло в деревянной маслобойке, потом пить пахту. Павел Павлович начал было соблазнять его на другие напитки, но Женька проявил удивительную стойкость, и старику пришлось вскоре петь в одиночестве:
В пещере каменной нашли бочонок водки Женя, а под бочонок какая там, в походной твоей, закусь шла?
На вечернем автобусе Зырянов поехал встречать Лесю и Олежку. Остановка была недалеко от садика, дорожка туда хорошо просматривалась.
Леся вышла точно в условленное время, держа сына за руку. Кажется, все нормально.
Стоп! Из-за ограды садика показался высокий мужчина, он смотрит точно в спины женщины и ребенка, прибавляет шаг, наверняка желая догнать их
Олежка! Женька выбежал на дорожку, раскинул руки навстречу пацану, но при этом не сводя глаз с того, кто шел следом за Лесей.
Дядя Женя! А мы сегодня из пластилина драконов делали!
Высокий мужчина резко остановился, потом развернулся и пошагал в обратную сторону. Свернул за тот самый угол, откуда и появился.
Леся уловила настороженный взгляд Зырянова, лицо ее тотчас стало строгим, она быстро обернулась, но никого уже не увидела.
Ты что-то заметил? спросила тихо, чтоб не услышал сын.
Нет. Просто излишнее рвение проявляю.
Автобус оказался заполненным наполовину. Пассажиры, почти не скрывая любопытства, косились на Женьку.
Этим маршрутом одни и те же ездят, пояснила Леся. Все друг друга знают, вот новенького и рассматривают.
А кроме меня незнакомых в салоне нет?
Нет.
Женька прикрыл глаза, пытаясь вспомнить лицо на фотографии с визитки Эдуарда Пилявина, которую им отдал старик, охранявший Павла. Точно утверждать, конечно, трудно, но схожесть с этим, сегодняшним, кажется, есть. Надо быть на стреме.
Ты не заснул, Женя? Наша остановка
Вечер выдался тихим и снежным.
Зырянов после ужина вышел во двор, выбрал очень удобную позицию у забора: сам оставался в тени, но хорошо видел в оба конца улицу, освещенную редкими фонарями.
На дороге со стороны города показались огни машины. Не доезжая до крайнего дома, та остановилась на обочине: точно так же поступил и Макаров, когда они накануне ездили в Топчино. Марку легковушки можно разглядеть. Кажется, «Жигули». Нет, «Таврия».
Лампочка на миг осветила салон и тотчас погасла. Приехал один человек. Вот он вылезает, высокий, лет тридцать Тот самый, который хотел догнать возле детского садика Лесю. Так, подходит к калитке их дома, смотрит в окно. Конечно, можно подождать и посмотреть, что он собирается сделать дальше, но очень уж удобно стоит этот тип, всего в трех шагах. Остается перемахнуть через забор
Глава тринадцатая
И до Москвы, небось, слух уже дошел, как я там погорел?
Погорел? На чем?
На естественном отборе! Шиманов засмеялся, включил правый поворот и въехал в тихий узкий переулок. Остановился почти сразу же, взглянул на часы. У нас с тобой есть минут десять, так что можем поболтать на вольные темы. Значит, не слышал, как я в Чечне фраернулся?
Макаров покачал головой.
Ночью пошли мы на операцию. Разведка с вечера донесла, что «духи», бля, гранатометчиков посадили там, где на следующий день наши должны были пройти. Ну, пяток зеленых гвардейцев с «шайтанками» мы взяли без шума и пыли, а у одной точки завязалась перестрелка, и двоих моих ребят не очень сильно, но осколками посекло. В кровищи они Возвращаемся мимо вертолетной площадки, «Ми-8» уже лопастями воздух рубить начинает, я туда: возьмите, мол, раненых. И тут прапор, бля, нарисовался: не могу, груз ценный везу, посторонних на борту не должно быть. Я хотел уже рукой махнуть, а мой боец шепчет: «Товарищ подполковник, я уже рассмотрел этот ценный груз: телевизоры, холодильник, ящики с консервами Мы все там разместиться при желании сможем». Я к прапору: ты совесть-то имей, бля. А у того морда лоснится, от значимости своей светится. Это, говорит, генерала, и фамилию называет, имущество, и прошу сюда не соваться. Это прапор мне, подполковнику, говорит и в зубах при этом спичкой ковыряет: чихал, мол, я на вас.
Интересно
Чего ты интересного в этом увидел?
А то, что ты чихи стерпел.
Кто тебе об этом сказал? Ты же меня, Олег, знаешь, я тонкий дипломат, я прапору с особым почтением стучу по сытой морде, при этом прошу передать генералу мои уверения в том, что телевизоры его от задержки не прокиснут, произвожу, как сам понимаешь, естественный отбор, то бишь все эти коробки, бля, выбрасываю на траву, усаживаю в вертушку раненых бойцов А на следующий день на меня собак спустили. Приехал хрен один и чуть ли не погоны с меня срывать начал. Про субординации, про уставы беседу повел. Ну я ему, бля, и высказал. Одни, говорю, тут кровь проливают, а для других, значит, войнамать родная, место, где поживиться можно. И на понт его взял: уже, мол, об этой истории журналистам известно, а они ребята дошлые, обязательно докопаются, чья аппаратура была в вертушке и куда шла. Хрен-то этот побелел, позеленел. Считай, орет, что ты уже не служишь, а сам быстренько в машинуи ходу Так что я скоро тоже могу пополнить ряды пенсионеров, и будем мы с тобой сажать картошку по веснам.
Ты так говоришь, будто эта история не закончилась, сказал Макаров. Думаю, тот генерал забыл уже о тебе.
Дай-то Бог. Тогда и я его забуду. Хоть все это и подленько, конечно, но спишем на войну. Не все, правда, списать можно.
Это точно. Видишь, документами убитых торгуют, твари.
И оружием для убийц.
Олег поднял глаза на задумавшегося Шиманова:
Ты о чем это?
Да так Тоже долгая история. Будет времярасскажу.
А сейчас можешь хотя бы намекнуть, к кому ты меня все-таки привез?
Могу, но не хочу, чтоб голова у тебя потом болела от разных мыслей.
Но надо же хотя бы знать, как к человеку обращаться.
Шиманов заулыбался:
Объясню тоже после, все переговоры буду вести я, ты, Олег, только сопи в две дырочки и ни во что не встревай. Ситуацию я в общих чертах понял
Макаров знал пока только одно: человека, к которому они сейчас приехали, звали Игорь. До этой поездки они сидели в кабинете Толика Шиманова, наверное, с час. Олег рассказал ему о Павле, о ночном приключении возле ГАИ, о поездке в деревню Топчино, о том, почему уехал под Калугу Зырянов.
«Говоришь, Бена эти фраера упоминали? Ну-ну. Если так, попробуем кое-какие вопросы решить. Тем более, что на ловца бежит зверь».
«Это в каком плане?»
«А в прямом. Но сейчас ты все равно не поймешь, объясню в другой раз».
После этого Шиманов взялся за телефон, дозвонился до какого-то Игоря и договорился с ним вот об этой встрече.
Он смотрит на часы:
Все, пора идти. Тут дисциплина похлеще, чем в кремлевской роте. Значит, ты понял, Олег: удивляйся молча и улыбайся, как вежливый японец, несмотря ни на что. Я бы мог приехать сюда и сам, но хочу, чтоб он твою физиономию увидел и запечатлел в мозгу. Авось, когда-нибудь и ему, и, главным образом, тебе это пригодится.
Через железную калитку вошли во двор, в глубине которого застыл особнячок из красного кирпича. И возле калитки, и у подъезда стояли амбалы в галстуках. Вежливо спрашивали, куда Шиманов держит путь, по сотовым телефонам шептались с кем-то и лишь после этого давали добро на дальнейшее продвижение омоновца.
Я думал, тебя каждая собака знает, проворчал Макаров. Оказывается, нет: заставляют процедуры проходить.
Это у них ритуал. У Ленина, если ты в детстве книжки читал, тоже часовой пропуск возле Смольного требовал. По аналогии, кстати: сейчас женский батальон увидишь.
В подтверждение его слов, едва они стали подниматься, на лестнице появилось длинноногое создание в камуфлированном наряде такой длины, что снизу можно было разглядеть даже конфигурацию пупка. У девочки была фигура манекенщицы и подчеркнуто холодные глаза, но все же она снизошла до того, чтоб чуть кивнуть Шиманову. Еще две красавицы в таких же костюмах и с тем же независимым, гордым видом прошествовали мимо, пока Макаров с Анатолием не поднялись на нужный им третий этаж.
Связистки, что ли?
Шиманов ответил загадочно:
И связистки.
Слушай, скажи, в конце концов, что это за контора? Забегаловка от ФСК? Непохоже.
В этих стенах не принято задавать вопросы. Что касается прекрасного пола, то ты с ними поосторожней, сказал Шиманов. Эти пташки, бля, карате знают, стрелять умеют.
И с парашютом в тыл к немцам прыгают?
Шиманов засмеялся:
Представь себе, и парашютный спорт в программу занятий включить хотят. Но все это баловство, конечно. Из девочек персональных телохранителей готовят. В трудную минуту они могут прикрыть тебя грудью.
Вот груди у них для этой цели как раз-таки не ахти.
Не скажи, есть великолепные экземпляры. Ноотставить хаханьки, товарищ полковник, к высокому начальству входим.
Они попали в кабинет, в один из таких, к каким Макаров привык за долгие годы службы. Сейф, кожаное кресло за массивным, вызывающим невольное уважение, столом, ряд стульев вдоль стены, только вместо трафаретного портрета вождя государства или партии висела в богатой рамке фотография незнакомого мужчины. Такие фотографии надо бы делать поменьше и хранить в семейных альбомах: невыразительные глаза, тяжелая квадратная челюсть и прекрасно гармонирующие с ней полные губы и маленький прямой нос.
Хозяин кабинета выглядел иначе. Он был примерно одних лет с Макаровым, может, чуть моложе. По осанке в нем безошибочно угадывался военный.
Шиманов по-свойски подошел к нему, протянул руку:
Привет, господин Игорь.
Привет, товарищ Анатолий.
Знакомься: это тот самый Макаров, о котором мы с тобой говорили по телефону.
Последовали рукопожатия и густой рокот хозяина кабинета:
Располагайтесь кто где хочет. Коньяк, ребята, могу предложить только вам, у меня еще пара деловых свиданий.
Он взглянул на часы, и Шиманов понимающе улыбнулся:
Предлагаешь нам быть краткими? Ты не корректен, и намеки твои грубы. А наш президент хочет видеть тот класс господ, который он растит, не только, бля, богатым, но и воспитанным.
Иди ты, товарищ, знаешь, куда? Игорь нажал на сложной панели телефона какую-то кнопку, сказал, не поднимая трубки: Наташа, перенеси на час встречу с этими, из Ижевска. А намчай, конфеты, коньяк. И никого на порог.
Шиманов расцвел в улыбке:
Вот теперь ты товарищ, теперь тебя узнаю.
Игорь жалобно сморщился, даже бас его приобрел просительные нотки:
Толя, я действительно зашиваюсь. Давай к делу переходить, а?
Вошла очередная длинноногая телохранительница с подносом в руках, и Макаров понял, что ранее встреченные на лестницедурнушки. Пепельные короткие волосы, большие серые глаза, высокая шея, ниженоги. Ни улыбки, ни словца. Этошкола, отметил про себя Олег, и очень даже понятно, что школа не общеобразовательная.
Шиманов конспективно излагает суть дела, причем все фамилии называет правильно, хоть услышал их из уст Олега только сегодня и один раз. Макаров, как и договаривались, сидит молча, пьет кофе, рассматривает полировку стола и хозяина кожаного кресла. Взгляд у того вовсе не внимательный, а отсутствующий, можно подумать, что мысли Игоря сейчас заняты Наташей, а не теми проблемами, о которых говорит Шиманов. Значит, до лампочки Игорю проблемы Макарова.
Пауза. Все сказано.
Игорь разливает коньяк в крохотные рюмки, берет свою, выпивает без тостов и чоканий. Спрашивает, обращаясь к Макарову:
Что на визитке у Пилявина было написано?
Что он является заместителем генерального директора ТОО «Тракс». Да она у меня, кстати, с собой.
Игорь покрутил в пальцах красивую картонку:
Я могу ее забрать?
Да Бога ради.
А его телефон вы запомнили или переписали в свой блокнот?
Макаров кивнул:
Переписал.
Ну и славненько. Тогда начнем разговаривать. Вас интересует мой комментарий ко всему или достаточно только обещания, что я приложу усилия для того, чтоб ваша любимая женщина и ребенок были вне опасности? Кстати, такое обещание, говорю с вами, Олег Иванович, вполне откровенно, не есть гарантия. Допускаю, что Пилявин и Володарский уже выехали из Москвы под Калугу
Не ВолодарскийКрашенинников, поправил Игоря Макаров.
Шиманов на это легонько пнул его ногой и показал кулак, а хозяин кабинета продолжил, словно и не услышал поправки:
Если Пилявин и Володарский выехали, то вмешивается в дело фактор времени: мы можем просто не успеть их остановить Ладно, попытаемся, во всяком случае, предпринять все возможное.
Там, у Котенковых, сейчас мой товарищ, Женя Зырянов, сказал Макаров. Он спецназовец, постоит и за себя, и за них, но не хотелось бы крайних, так сказать, мер.
Возраст, приметы?
Молодой, двадцати пяти еще нет. Кисть правой руки в плену чеченском потерял.
Учтем. И попробуем помочь. Теперь, если нет ко мне вопросов
Ты же комментарий обещал, Игорь, сказал Шиманов.
Я не обещал, я спросил, нуждаетесь ли вы в нем. А комментировать тут, собственно, и нечего. Машину у вашего Базарова троица изъяла по накатанной уже и отработанной другими схеме. Что на хороший кулак нарвалисьнакладка, с кем не бывает, можно хотя бы понять. А дальшеполный непрофессионализм. Назначать встречу если не у своего дома, то рядом с гаражом машины, которая уже засвечена, или глупость несусветная, или Крашенинников тут действительно ни при чем. Заложника держат в доме родственника. Оставляют свои координаты, при этом он опять взглянул на визитку. От Пилявина, признаться, этого не ожидал. Он, как мне казалось, не такой дурак, чтоб совершать явную уголовщину и оставлять следы Ну, и много еще проколов сделано, перечислять все не хочется.
Да уж, не дурак Эдик, если работает замом генерального, сказал Шиманов.
«Тракс», думаю, фикция, на визитке ведь все нарисовать можно, лишь бы звучало красиво и солидно. Эдуард любил порисоваться. Я ведь знал его, он мне где-то нравился. Потом под крутой откос пошел И, говорите, уже родителей убитых бойцов шантажировать начал? Если так, то, что ж, ответит за это по полной программе.
А Крашенинников? спросил Макаров. И я не понял, кто такой Володарский. Догадываюсь, это тот третий, который ночью на нас напал, но откуда вы его знаете?
Он поймал на себе осуждающий взгляд Шиманова, вспомнил, что тот просил не задавать никаких вопросов, и легонько пожал плечами: извини, мол, не вытерпел.
Недовольно поморщился и Игорь:
Что значит «откуда» Работаем, вот и знаем. Но давайте все-таки я буду вопросы задавать. Кроме сказанного, что вы еще можете добавить по хозяину «Москвича», Базарову? Он физически хорошо развит? Оружие у него какое-нибудь, в том числе и холодное, видели? Он правша, левша?
Вопросы эти показались Макарову дурацкими, не имеющими никакого отношения к делу, но свое мнение он теперь держал при себе. Олег понял, что перед ним сидит профессионал высокой пробы, аналитик, и стал говорить обо всем, что знал. Оружия у Павла не видел. Знаком с ним поверхностно, знает лишь, что ложку тот держит в правой руке. Силен или нет? Черт его знает, но после отсидки в подвале шофер еле на ногах стоял, это факт.
Скажите, а мог бы он убить кого-нибудь? Ну, скажем, Крашенинникова? Не высказывал, кстати, таких мыслей? Повод ведь есть: отомстить за отобранную машину, за подвал