Наверное, типография там. Келп махнул в сторону лесного массива.
Точно.
И только сосны и ели, чтобы и зимой людям не приходилось на нее глазеть.
Очень предусмотрительно, согласился Дортмундер.
В Сикамор они приехали раньше половины двенадцатого. Светофор встретил их зеленым светом. Чуть дальше, тоже справа, находился «Сикамор-хаус», куда они собирались заглянуть на ленч. Здание очень старое, в два этажа, к первому примыкала большая Открытая терраса. В окнах-витринах светились неоновые логотипы популярных марок пива.
Миновав «Сикамор-хаус», на большом окне-витрине они прочитали надпись «ТУРИСТИЧЕСКОЕ БЮРО СЕМЬ ЛИГ».
На этот раз Келп руль отпускать не стал, только повернул голову:
А здесь работает она.
Понял тебя.
Келп доехал до северной границы города. Кладбище слева, церковь справа, с надписью на большом щите перед ней «ИДИ И ГРЕШИ ДАЛЬШЕ».
На пустой автостоянке у церкви Келп развернулся и поехал на юг. «Поглядим, что видно с моста».
На этот раз у светофора им пришлось остановиться на красный свет. Кроме них, у перекрестка стояли еще несколько автомобилейкак местных жителей, так и туристов. Когда зажегся зеленый свет, Келп свернул налево. Рукотворный лес соответственно оказался справа, рекавпереди. Перед самой рекой, между берегом и хвойным лесом, вправо уходила двухполосная дорога. У съезда высился здоровенный щит с черной надписью на белом фоне:
ЧАСТНАЯ СОБСТВЕННОСТЬ
ТИПОГРАФИЯ «СИКАМОР КРИК»
ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН
Слева они видели озеро, которое сужалось до реки, то есть дорога проходила по дамбе. Дортмундер оглядывался, ударяясь ногами об углы и стенки автомобильного салона, пытаясь хоть что-то разглядеть поверх и между сосен и елей, которые росли вдоль берега, но не видел ничего, кроме участков частной дороги.
Здорово ее спрятали, прокомментировал он.
На другом берегу реки перекрестков не было, как и самого города. Все дома остались у них за спиной, по другую сторону дамбы. Здесь же заросшие лесом холмы становились все выше, дорога петляла между ними, и разворот Келп и Дортмундер нашли только через семь миль, перевалив через гребень хребта. Компанию развороту составляла площадка отдыха, откуда все желающие могли полюбоваться горами Беркшир в Массачусетсе, расположенными восточнее.
Засматриваться на горы Беркшир они не стали, сразу двинулись в обратный путь, на малой скорости, не обращая внимания на то, что позади скапливалось все больше попутных автомобилей. Им хотелось разглядеть хоть какие-то признаки типографии, укрывшейся за стеной леса. Не разглядели.
Если он будет осторожен со светом и шумом, отметил Келп, все должно пройти гладко.
Я бы все-таки хотел туда попасть, ответил Дортмундер. Чтобы осмотреться.
Мы с ним это обсудим, кивнул Келп.
11
На ленч они приехали слишком рано. Келп поставил автомобиль на стоянку у «Сикамор-хаус», среди нескольких автомобилей, владельцы которых не знали, что для ленча еще рановато. Они вышли из машины поразмяться. Джон даже несколько раз демонстративно присел и помассировал бедра, чего Келп предпочел не заметить.
Пожалуй, я загляну в «Семь лиг», сказал он.
А я прогуляюсь. Дортмундер давал понять, что мучается от боли. Боюсь, как бы ноги не свела судорога.
Они разделились, и Келп зашагал к туристическому бюро «Семь лиг», которое занимало центральную часть одноэтажного оштукатуренного и выкрашенного белой краской дома. Справа от турбюро находился пункт проката видеофильмов, слевабагетная мастерская.
Келп открыл дверь «Семи лиг», и тут же звякнул колокольчик. Келп переступил порог, закрыл дверь за собой, и колокольчик звякнул вновь. Мгновением позже послышался женский голос:
Одну минутку! У меня клюнуло.
Клюнуло? Келп оглядел пустую комнату, глубина которой только чуть превосходила ширину. Вдоль левой стены стояли бюро и два письменных стола, один перед другим. Все пустые вертикальные пространства были заняты туристическими постерами, даже боковина ближайшего к нему бюро и передние торцы письменных столов. Стол, что стоял ближе к середине комнаты, беспорядком напоминал трейлерную стоянку в Техасе, по которой только что прошел торнадо. Зато второй поражал чистотой и пустынностью. Им, очевидно, не пользовались. В дальней стене Келп увидел приоткрытую дверь, конечно же, с прикрепленным к ней постером: дамба, кусочек озера, крутой лесистый склон.
Келп, не очень-то понимая, о чем речь, и гадая, не требуется ли его помощь, пересек комнату, оставив позади оба стола, полностью распахнул дверь в дальней стене, сунулся в нее, увидел балкон без крыши, на немженщину, которая боролась с удилищем. Женщина была средних лет, то есть неопределенного возраста, не слишком полная. Одета в широкие светло-коричневые брюки, голубую мужскую рубашку с расстегнутым воротником и обрезанными выше локтей рукавами и матерчатую шляпу с узкими полями, с нацепленными на нее крючками и прочими рыболовными штучками. Огромные солнцезащитные очки довершали фантастическую картину.
Ага! воскликнул он. У вас клюнуло!
Не отвлекайте меня!
Келп застыл, наблюдая. Человек, мужчина или женщина, пытающийся вытащить рыбу из воды, выглядит довольно-таки странно, если леска остается невидимой. Поскольку большая часть удилища находилась за балконом, леску Келп не видел, вот и казалось, что женщина исполняет экзотический восточный танец, подпрыгивая, сгибая колени, расправляя плечи, перескакивая с ноги на ногу, ведя удилище то вправо, то влево, вертя катушку то по часовой стрелке, то против, что-то бормоча, пыхтя, ругаясь И продолжалось это до тех пор, пока рыба не выскочила из воды и не перелетела через белое деревянное ограждение балкона, после чего начала биться об пол. Длиной рыба была с фут и переливалась несколькими цветами, названий которых Келп не знал.
Она тяжело дышала, женщина (рыба, конечно, тоже), но еще и улыбалась (рыбанет).
Хороша, не правда ли? спросила дама, прислонив удилище к стене.
Точно, кивнул Келп. Что это? Я понимаю, рыба, но как она называется?
Форель. Я могу назвать ее и по-латыни, но, наверное, смысла нет.
Нет. Она вкусная, не так ли?
Очень. Но эту никто есть не будет. Она опустилась на колено рядом с бьющейся об пол рыбой. Здесь мы их ловим и тут же отпускаем.
Келп наблюдал, как женщина сунула палец рыбине в рот, чтобы вытащить крючок из нижней губы. Представил себе такой вот крючок в своей губе и тут же пожалел о том, что представил.
Поймать и отпустить? Вы собираетесь бросить ее в воду?
Именно, женщина схватила рыбину обеими руками и, прежде чем та выскользнула из ладоней, подняла и бросила в озеро. До новой встречи, крикнула, потом повернулась к Келпу:Я только вымою руки и буду в вашем распоряжении.
В комнату они вернулись вдвоем. Женщина пошла в отгороженный угол, где и находился туалет. Открыв дверь, повернулась, указала на заваленный стол.
Присядьте, я сейчас.
Келп кивнул, и она скрылась в туалете, захлопнув за собой дверь. Келп прошел к диораме торнадо и заметил среди нагромождения буклетов и проспектов бронзовую табличку с надписью «ДЖАНЕТ ТУИЛЛИ».
Побродил по комнате, разглядывая постеры, обратил внимание, что ни в одном не предлагался тур по Геррере. Только один постер рекламировал Латинскую Америку, с изображениями роскошных практически обнаженных бразильянок. В туалете спустили воду, а через минуту в комнате появилась Джанет.
Я же вам сказала, присядьте.
Я любовался постерами.
Понятно. Подойдя к столу, указала на стул:Но теперь-то вы можете присесть.
Властная женщина. Они сели, и Джанет поинтересовалась:
Так куда вы хотите поехать?
Вот почему я и разглядывал постеры, отозвался Келп.
Отметил, что солнцезащитные очки Джанет не сняла. Понял и причину: синева под левым глазом.
Она всматривалась в него сквозь очки.
Не знаете, куда хотите поехать?
Ну, не совсем.
На ее лице отразилось неодобрение.
Обычно человек знает, зачем приходит в туристическое бюро.
Видите ли, у меня проблема с часовыми поясами.
Проблема?
Смена часового пояса выбивает меня из колеи, объяснил он. Нарушает сон. Я не получаю удовольствия от поездки.
Ваши биологические часы отказываются перестраиваться.
Ну вот, вы знаете, о чем я толкую.
Все об этом знают.
Правда? Ну тогда вы понимаете, что меня тревожит. Я и моя жена, мы хотели поехать куда-нибудь, но остаться в том же часовом поясе.
Канада, предложила она.
Мы были в Канаде. Очень милая страна. Но теперь нам хотелось испробовать другое направление.
Она кивнула.
Хотите поехать во Флориду?
Нет, в другую страну. Где другой язык, другие люди, другие обычаи.
Тогда Рио. Она указала на постер, которым только что восхищался Келп.
Но это очень далеко. Слишком далеко. Может, что-нибудь поближе?
В Мексике есть много
Мексика, кивнул он. Но ведь там полным-полно американцев? Нам бы хотелось что-нибудь не столь заезженное.
Десять минут она предлагала Аргентину, Белиз, Перу, Эквадор, страны Карибского бассейна, даже Колумбию, но ни разу не упомянула Герреру. Наконец он поднялся.
Пожалуй, я еще раз переговорю с женой. Спасибо за интересные предложения.
Поговорите, голос звучал сурово, но с тем, что вы хотите, лучше определяться до того, как приходите в туристическое бюро.
Да, конечно, в следующий раз так и будет, заверил он ее. У вас есть визитная карточка?
Конечно. Карточку она нашла, но для этого ей пришлось сбросить половину бумаг со стола.
12
Ленч не заслуживал доброго слова. Выйдя из ресторана, Дортмундер и Келп обнаружили Куэрка, сидящего на ограждении террасы. Дортмундер рыгнул, прежде чем сказать:
Посмотрите, кто тут сидит.
Не ожидал встретить вас, откликнулся Куэрк.
Внес свою лепту и Келп:
Мы должны пожать друг другу руки, удивленные тем, что столь негаданно свиделись.
Я хочу осмотреть типографию, заявил Дортмундер после рукопожатий.
Кое-что я могу вам показать, ответил Куэрк. Но не оборудование, установленное в зданиях. К нему управляющие относятся очень трепетно.
Я лишь хочу получить общее впечатление, заверил Дортмундер.
Они подошли к перекрестку, дождались зеленого света, пересекли проезжую часть, повернули налево, миновали итальянский ресторан (к сожалению, ленч там не подавали), зашагали вдоль деревьев. Сквозь зелень глаза Дортмундера иногда выхватывали серую краску звуконепроницаемой стены.
У щита, выставленного на границе участка, являющегося частной собственностью, они повернули направо, нарушив грозное предписание «ПОСТОРОННИМ ВХОД ВОСПРЕЩЕН», и двинулись вдоль двухполосной асфальтированной дороги. По левую руку текла река, на противоположном берегу которой рос настоящий лес, а по правуювысаженный человеком.
Большой грузовик медленно проехал мимо них к выезду на шоссе, пыхтя, как астматик. Чернокожий усатый водитель в темно-синей (цвета спортивной формы нью-йоркской профессиональной бейсбольной команды «Янки») бейсболке и с наполовину выкуренной сигарой во рту помахал Куэрку, который ответил тем же, потом сказал:
Он доставил в типографию бумагу. А я во второй половине дня должен развозить ее по территории. Куэрк взглянул на часы. Следовало начать три минуты назад.
Задержись после работы, предложил Дортмундер.
У ворот стало ясно, что лесной барьер очень узкий. Росли деревья где в два, где в три ряда, но сажали их не абы как, а смещая один ряд относительно другого, благодаря чему создавалась видимость густого леса. За деревьями высилась десятифутовая стена, выкрашенная нейтральной серой краской.
Миновав распахнутые металлические ворота того же цвета, что и стена, Дортмундер спросил:
Когда типография не работает, их закрывают?
Еще и запирают, ответил Куэрк. Но замкипо моей части, помните? С воротами я разберусь до того, как мы возьмем грузовик. Оставлю их закрытыми, но не запертыми.
И если кто-то случайно окажется на дороге, подумал Дортмундер, закрытые ворота не позволят ему увидеть горящий на территории типографии свет.
За воротами их глазам отрылись несколько низких зданий с металлическими гофрированными стенами, выкрашенными в кремовый цвет. А может, это было одно здание, состоящее из нескольких блоков, окруженное асфальтированной дорогой, которая тянулась вдоль звукопоглощающей стены. Стена эта изнутри напоминала бесконечно длинную картонку для укладки яиц. Единственным высоким сооружением была серая металлическая водонапорная башня, расположенная в центре комплекса.
Прямо перед ними находилась широкая разгрузочная площадка. Несколько ворот в дальней стене вели в темные, глубокие и высокие, складские помещения. Один грузовик размером поменьше того, что привез бумагу, приткнулся к разгрузочной платформе, трое рабочих выгружали из него какие-то коробки, в то время как водитель наблюдал. На бетонном полу разгрузочной платформы лежали огромные рулоны бумаги.
Моя сегодняшняя работа, указал Куэрк на рулоны.
Этот водитель неплохо устроился, заметил Дортмундер.
Куэрк усмехнулся:
Что Иисус Христос сказал тимстерам? «Ничего не делайте до Моего возвращения».
Где прессы? спросил Дортмундер.
Везде. Куэрк широким жестом обвел весь комплекс. Тот, что нам нужен, справа от нас. Мы сможем припарковаться прямо здесь, а провода протянем через окно.
Охранная сигнализация? спросил Келп.
У меня есть ключи от всего, ответил Куэрк. Я изучил это место. Могу попасть куда угодно, никто не заметит. Здесь, на своей территории, он держался увереннее и уже не напоминал перепуганного кролика.
Что ж, это реальный вариант.
Куэрк повернулся к Дортмундеру.
Что скажешь?
Может получиться.
Мне нравится ваш энтузиазм. Как насчет того, чтобы провернуть все на следующей неделе?
У меня вопрос, отозвался Дортмундер. Насчет оплаты.
В каком смысле?
Когда мы получим деньги?
Не понял.
Дортмундер указал на здание справа от них.
Отсюда мы уедем с сиапами. Деньги мы получим от Родриго.
Точно, кивнул Куэрк.
Как? Когда?
Ну, сначала сиапы должны попасть в Герреру, ответил Куэрк. Потом Родриго обменяет их на доллары и привезет нам нашу долю.
А если не привезет? спросил Дортмундер.
Послушай, я доверяю Родриго. Он все сделает как надо.
У меня такой уверенности нет, покачал головой Дортмундер.
Куэрк вновь посмотрел на часы. Похоже, ему не терпелось приступить к работе.
Я с ним свяжусь. Мы договоримся о гарантиях. Я смогу приехать в город в субботу. Мы встретимся и все обсудим. Может, у тебя?
В три часа, ответил Дортмундер, которому не хотелось угощать всех ленчем.
К тому времени мы все утрясем. Послушайте, мне пора садиться на мой погрузчик. Не хочу, чтобы меня уволили перед самым отпуском.
Он кивнул, прощаясь, и поспешил к разгрузочной платформе. Дортмундер и Келп развернулись и двинули к воротам. По пути к шоссе Келп высказал дельную мысль:
Может, доллары должны появиться здесь до того, как сиапы отправятся туда?
Я об этом думал, ответил Дортмундер. А может, одному из нас придется поехать туда.
В Герреру? изумился Келп. Ты хочешь там побывать?
Нет, ответил Дортмундер. Я же сказал: «одному из нас».
Давай подождем до субботы. Послушаем Куэрка. Они повернули к перекрестку. Я заглянул в «Семь лиг».
И что?
Ее зовут Джанет Туилли. Властная женщина, и у нее фингал под глазом.
Да? Теперь удивился Дортмундер. Куэрк вроде бы не из таких.
Нет, не из таких. Думаю, нам надо разобраться, а нет ли еще и мистера Туилли.
13
Смена Роджера Туилли, монтера «Дерби телефон-энд-электроникс» (слоган: «Пятая самая большая телефонная компания штата Нью-Йорк»), каждый день заканчивалась в четыре пополудни, за час до того, как Джанет закрывала свое туристическое бюро, что его вполне устраивало. У него был целый час, чтобы послушать записи за день.
Энергичного, сухопарого, с выдубленным солнцем и ветром лицом Туилли коллеги по работе считали своим парнем: больше молчал, чем говорил. А вот если бы озвучил свои мысли, чего он делать не собирался, то мнение о нем изменилось бы кардинально, потому что Туилли их всех презирал и никому из них не доверял. Туилли презирал всех, кого знал, и не доверял никому из своих знакомых. Да и во всем мире, по его убеждению, не было людей, достойных доверия. Все, все они заслуживали только презрения. Отсюда и взялись пленки.