Интересно, знал ли он, до чего непривлекательно выглядит? Или он того и добивался?
Шелли сидела на полу, опершись на диван, вытянув перед собой босые ноги, и курила, используя как пепельницу блюдечко от французского сервиза.
На ней была знакомая черная водолазка, рваные черные леггинсы и длинная юбка. Она сбросила свои шлепанцы и они валялись посередине комнаты. В ушах у нее были большие серебряные кольца. В спутанной массе темных волос она теперь щеголяла серией косичек с бусинами на концах. Шелли не была больше миниатюрным, тощим созданием. Она огрубела, и ее настиг остаточный вес от двух беременностей.
Больше всех тревожил мальчик, Шон, которому, по расчетам Деборы, теперь было десять лет. Его лохматые темные волосы доходили до плеч. Щеки настолько ввалились, что он напоминал молодого Авраама Линкольна. Большие, зеленоватые, как у Шелли, глаза сидели глубоко и были обведены тенями, что делало его похожим на лемура. Он был высокий для своего возраста и очень худой. На нем была заношенная и застиранная фланелевая рубашка. Тонкие руки торчали из рукавов. Пальцы были длинными и изящными. Штаны болтались на нем.
Шон нашел себе место в углу и уткнулся носом в книгу Фрэнка Герберта «Дюна». Дебора читала ее два года назад, когда она только вышла, и удивилась способностям мальчика.
Может быть, домашнее обучение Шелли и не было таким плохим. Но, возможно, он только прятался за книгой, притворяясь, что читает, чтобы наблюдать за происходящим, но не участвовать.
Он взглянул на Дебору разок и вернулся к книге. Интересно, помнит ли он о ее враждебности к нему, когда ему было шесть? В конце концов она стала относиться к нему лучше, но ее раннее неодобрение было резким и должно было ранить мальчика. Деборе было стыдно, что она ругала Шона за его поведение, когда отвечать должна была Шелли.
Грег пересек комнату и крепко обнял мать.
Рад тебя видеть. Мы двигались на юг и решили заехать. Надеюсь, ты не возражаешь.
Он изображал их появление как обычное событие, как будто они заезжали каждую неделю.
Когда Дебора осторожно обняла Грега в ответ, она почувствовала под рубашкой его ребра.
Она держалась прямо, непривычная к выражению привязанности. Она не ответила на его чувства, или на его притворство.
Грег отступил.
Что такое? Ты сердишься?
Ты застал меня врасплох. Надо было позвонить.
Ей хотелось стукнуть себя за глупый ответ. Это как столкнуться у себя дома с грабителями и сохранять вежливость в надежде, что они не зарежут тебя на месте.
Шелли фыркнула.
Ага, извините. Как будто у нас в автобусе есть телефон.
Она не сказала «долбаный телефон», но по ее тону все было понятно. Дебора игнорировала ее, обращаясь к Грегу.
Когда вы приехали?
Минут пятнадцать-двадцать назад. Достаточно, чтобы сходить в туалет и посмотреть, что изменилось. Новые обои и краска. Красиво.
Спасибо. Жалко, меня не было, когда вы приехали.
Мы решили, что ты поехала по делам. Все равно, нам надо было отдохнуть с дороги.
Приготовить вам что-нибудь поесть?
Шелли сказала:
Не беспокойтесь. Мы уже заглянули в холодильник. Ничего хорошего.
Я уверена, что найду что-нибудь. Я вчера была в магазине и сделала запас на выходные.
Что бы вы хотели?
Ничего, что включает жестокость к животным, сказала Шелли.
Грег объяснил:
Мы веганы. Ни мяса, ни молочных продуктов, ни яиц, никаких продуктов от животных вообще.
В таком случае, я думаю, что вы должны есть в каком-нибудь другом месте. Я совершенно ничего не знаю о веганской кухне.
У нас нет денег, чтобы есть в другом месте, обиженно сказала Шелли. Мы все потратили на поездку.
Мы выехали из Сан-Франциско сегодня утром и приехали прямо сюда, добавил Грег.
Ага. Вот вы где были. Мы и не знали, что вы так близко.
Кстати, кое-что еще, сказала Шелли. Она указала на Грега, потом на Шона, потомна себя.
ОнКредо, онНебесный Танцор, а яСудьба.
Дебора опустила взгляд, стараясь сохранить нейтральное выражение лица. Ей не терпелось рассказать Аннабель, которая будет валяться от смеха.
Понятно. И давно?
С тех пор, как мы поняли, что имена, данные нам при рождении, совершенно бессмыслены.
Каждый из нас выбрал себе имя, которое представляет будущее, как зов свыше. Наше видение самих себя.
«Судьба». Постараюсь запомнить.
Грег сказал:
Ничего, если забудешь. Все сначала путаются.
Могу себе представить. Приготовлю для вас полотенца. Я так понимаю, что вы будете спать в автобусе.
Конечно, если ты этого хочешь, ответил Грег.
По тому, как он это сказал, Дебора поняла, что он ожидал, что она предложит им комнаты для гостей, с заверениями, что они могут оставаться сколько захотят.
Их желание жить , как бродяги, наверное, утратило свою привлекательность. Нет ничего лучше чистых простыней и туалетов со сливом, особенно если всю работу делает кто-то другой. Шелли послала Деборе тяжелый взгляд, который она часто использовала прежде.
Дебора почувствовала, как ею овладевает определенное упрямство. Она не собирается позволять Шелли злоупотреблять ее гостеприимством.
Мы не хотим причинять вам неудобства, добавил Грег. Может быть, вы теперь используете комнаты для гостей для чего-нибудь другого.
Вообще-то, нет. Вы, наверное, и сами видели.
Ну да. Просто то, как ты сказала, что мы будем спать в автобусе...
Кредо, перебила Шеллиясно, что она не хочет изображать хозяйку, на что имеет право.
Грег взглянул на мать.
Это правда? Ты даже не хочешь, чтобы мы жили в доме?
Как хотите, ответила Дебора.
Она прекрасно знала, что они не воспользуются таким приглашением. Она с Шелли будут бороться, кто кого. Шелли не будет просить ни о чем. Она победит, если сможет переиграть Дебору, которая должна сделать первый шаг, осыпая гостей любезностями, чтобы избавить их от неудобства озвучивания своих желаний.
Теперь настала очередь Грега выглядеть обиженным.
Блин, какое разочарование. Мы не хотели к вам врываться. Мы думали, вы будете рады нас видеть. Думаю, что нет, так?
Кредо, дорогой, сказала Дебора осторожно, едва не запнувшись на имени.
Вы с Судьбой уехали четыре года назад, даже не попрощавшись. Мы понятия не имели, куда вы делись и какие у вас были намерения. Не думаю, что вы должны ждать, что вас встретят с распростертыми объятиями. Так не поступают.
Извините, что не информировали вас о нашей занятой жизни, встряла Шелли.
Дебора мгновенно повернулась к ней.
Я не собираюсь терпеть от тебя никакого дерьма, так что прекрати.
Шелли закрыла рот, но состроила комическую рожицу, расширила глаза и удивленно опустила губы. Вы слышали, что она сейчас сказала?
Грег сделал жест, показывающий, что он с этим разберется. По крайней мере, он начал ей сопротивляться, подумала Дебора. Наблюдая за ними, она чувствовала, как будто просвечивает их рентгеном. Она могла видеть все нюансы их общения, все уловки, хитрости, то, как они пытались использовать эмоции, чтобы вывести ее из себя. Это было как детская игра в горячую картошку, где цельзаставить другого держать мешок.
Грег спросил:
А где же Рейн? Шон так хотел с ней встретиться.
Я заберу ее в три часа. Как долго вы рассчитываете пробыть?
Пару дней. Мы еще не решили.
Шелли приложила согнутую ладонь ко рту, как будто делала ремарку, которую никто другой не мог слышать.
Заметил, как она увертывается от разговоров о Рейн?
Дебора сказала напевным тоном, как будто разговаривала с ребенком:
Ну, Шелли, ой, прости, я хотела сказать Судьба. Что тут сказать? Мы не думали, что Рейн вас интересует. За все время не было ни письма, ни звонка, ни пенни на ее содержание. Ребенок теперь наш.
Как будто вы ее рожали? Что-то новенькое для меня.
Дебора не думала, что возможно испытывать большее отвращение к другой человеческой особи, чем она в прошлом испытывала к Шелли, но, видимо, существовали неиспользованные ресурсы, которые она могла при желании востребовать.
Мы ее удочерили. Мы прошли через судебную процедуру. Вас лишили родительских прав.
Так делается, когда родители бросают ребенка в возрасте пяти дней.
Да пошла ты, стерва! Я тоже не собираюсь терпеть от тебя никакого дерьма!
Шелли вскочила и подхватила свою шаль.
Идем, Небесный Танцор!
И Грегу:
Мы будем в автобусе, когда тебе надоест целовать ей задницу. Господи, что за маменькин сынок!
Грег вскоре откланялся. Достойного пути закончить разговор все равно не существовало.
Он пошел в автобус, а Дебора наверх, в свою спальню, откуда позвонила Патрику. Патрик сказал, что приедет вечером, но рано утром ему придется вернуться в Лос-Анджелес.
Держись от них подальше, если сможешь. Я обо всем позабочусь, когда приеду.
Может быть, в этом не будет необходимости. Эта Шелли, ой, пардон, Судьба, довела себя до такой степени праведного негодования, что они могут уехать по доброй воле.
Но этого не случилось. Дебора забрала Рейн из гостей, наполовину ожидая, что школьный автобус исчезнет к ее возвращению. Вместо этого он стоял там же, что казалось странным само по себе. Удалиться со скандалом было типичной тактикой Шелли, чтобы проинформировать о своем неудовольствии. Искусство эмоционального доминирования.
Шон постучался в заднюю дверь вскоре после возвращения Деборы и Рейн.
Рейн здесь?
Конечно.
Дебора впустила его в кухню. Он стоял у двери, неуверенный, что делать дальше. Дебора спросила:
Это папа тебя послал?
Грег мне не папа.
Извини.
Они с мамой заснули.
Понятно. Ну, почему бы тебе не сесть? Рейн в своей комнате. Я скажу ей, что ты пришел.
Она будет рада.
Шон пристроился на краешке стула. На нем были теннисные туфли не по размеру, надетые на босу ногу. Деборе хотелось плакать при виде его лодыжек, тонких и хрупких, как у фавна.
Она сказала:
Я рада тебя видеть, Шон. Правда.
Не дожидаясь ответа, Дебора поднялась в комнату Рейн и сказала, что у нее появилась компания.
Его зовут Шон. Мама называет его Небесный Танцор, и будет вежливо, если ты тоже будешь называть его так.
Она взяла девочку за руку, и они спустились вниз. Вообще-то, Шон был единоутробным братом Рейн, но Дебора решила, что для четырехлетнего ребенка это слишком сложно.
Шон встал со стула, когда вошла Рейн. Они стояли и смотрели друг на друга. Между ними было безошибочное сходство. У обоих были темные волосы и большие зеленоватые глаза Шеллли. Волосы Рейн завивались колечками, она была здоровая и румяная, в то время как Шон выглядел, как военнопленный.
Шон спросил:
Хочешь почитать сказки?
Я не умею читать.
Я тоже не умел, когда был твоего возраста. А как насчет песенки про алфавит? Ты ее знаешь?
Девочка кивнула.
Можешь спеть?
Ладно.
Ни капли не смущаясь, Рейн запела песенку, путая буквы, но в остальном выступая вполне уверенно.
Когда она закончила, Шон сказал:
Вау. Как здорово. Если ты пока не умеешь читать, я могу почитать тебе.
Ее книжки в сундуке под окном, в маленькой комнате, сказала Дебора. Это очень мило, Шон. Она любит, когда ей читают.
Дети исчезли, и вскоре Дебора услышала, как Шон читает Рейн вслух. Она наблюдала за ними через приоткрытую дверь, стараясь оставаться незамеченной. Рейн забралась к мальчику на колени и прислонила головку к его груди, так же, как она делала с Патриком.
Позже Дебора увидела, что дети растянулись на полу. Шон смотрел, как Рейн пыталась писать буквы большим красным карандашом.
«В» пишется в другую сторону. Дай, покажу.
Я сама!
Ладно. Тогда дай мне посмотреть.
Когда Патрик приехал домой, Дебора рассказала ему, что произошло после ее звонка.
«Кредо» и «Судьба» (имена, которые она всегда произносила так, будто они окружены кавычками) провели весь день в автобусе. Рейн уговорила Шона поиграть в настольную игру «Горки и лесенки». Его терпение казалось безграничным.
В то же время Дебора пребывала в растерянности. Наступал час ужина, а Кредо с Судьбой не подавали никаких признаков того, что они собираются прийти в дом или куда-нибудь поехать. Ей хотелось приготовить что-нибудь для Шона, но идея « без мяса, без молочного, без яиц» оставляла слишком мало возможностей.
Патрик спросил:
Как ты думаешь, что у них на уме?
Уверена, что мы узнаем. Может быть, они отказываются от жизни на дороге и готовы поселиться у нас.
Рейн вошла в кухню с Шоном позади.
Мы голодные.
Ну, мы об этом позаботимся. Шон, это Патрик. Помнишь его?
Патрик наклонился и пожал Шону руку.
Привет, Шон. Рад снова тебя видеть. Я так понимаю, тебе нравится, когда тебя называют Небесный Танцор?
Иногда.
Мы будем рады, если ты поужинаешь с нами, но Дебора не знает, что тебе приготовить.
Можно макароны с оливковым маслом. Или с томатным соусом. И салат. Я ем много овощей и фруктов.
Ну, я уверен, мы что-нибудь сообразим. Спасибо за совет.
Дебора приготовила достаточно еды и для Кредо с Судьбой. Она знала, что позволяет гостериимству победить враждебность, но ничего не могла с собой поделать. Людям нужно есть. Это не страна третьего мира, где все голодают. Она послала Шона сказать родителям, что ужин на столе, если это их интересует.
Явились Кредо и Судьба, выглядевшие так, как будто успели в промежутке принять душ.
О предыдущем конфликте ничего не было сказано.
Вшестером они сели за стол, ведя поверхностный разговор, что оказалось легче, чем ожидала Дебора. Кроме своей догмы парочка знала о мире очень мало, и еще меньше это их заботило.
Дебора заметила, что Грег украдкой разглядывает свою дочь, а она однажды послала ему робкую улыбку.
Шелли держалась холодно. Рейн ее не интересовала, и она выразительно посмотрела на Грега, поймав его, когда он строил дочери рожицу. После этого он избегал любого проявления тепла. К счастью, к этому времени Рейн была настолько очарована Шоном, что не обращала внимания на других.
После ужина, когда Рейн уложили спать, а Шон отправился в автобус, Кредо и Судьба перешли к делу. Учитывая их план, нетрудно было понять, почему они терпели до сих пор.
Кредо объяснил проект, который они задумали.
Мы накопили тысячу долларов, как залоговую оплату за ферму. Мы давно думали об этом, перед тем, как услышали об этом месте. Проблема в том, что нам нужны остальные деньги до конца месяца.
Ферма, сказал Патрик. Ну, думаю, это одна из возможностей зарабатывать на жизнь.
Не знал, что тебя интересует фермерство. Ты много об этом знаешь?
Не очень много сейчас, но я могу научиться. В этом весь смысл, понимаешь, работать на земле.
И где эта ферма?
Севернее вдоль побережья, близко от Салиноса.
Дебора сидела и размышляла, было ли хоть слово правды в том, что он говорил.
Вообще-то, мы организуем коммуну, сказала Шелли. Все, кто к нам присоединится, вложат свои деньги, и мы будем совместно трудиться. Мы все разделим поровну. Даже уход за детьми.
Патрик кивнул. Сколько гектаров вы покупаете?
Может быть, пятьдесят? ответил Грег.
Не возражаешь, если я взгляну на контракт?
Казалось, что Патрик воспринимает их серьезно, но Дебора знала, что это его способ показать, как плохо они подготовлены и информированы.
У нас нет контракта. Это вроде джентльменского соглашения. Мы обменялись рукопожатием. Мы знаем этого парня, и он очень поддерживает нашу идею.
Хорошо. Мне нравится, как это звучит. Что вы собираетесь выращивать?
В основном овощи. Мы посадим достаточно для жизни, а потом начнем откладывать. Мы планируем много консервировать и будем продавать или обменивать продукты, которые не сможем использовать сами. Можем посадить пшеницу или кукурузу, или что-нибудь вроде этого, если захотим заработать. То-есть, нам не нужна прибыль сама по себе, но мы хотим стать самодостаточными. Мы посетили пару коммун в Биг Сюр, и это круто. Они даже обещали нам помочь.
Ну, сказал Патрик. Это отличная идея. Получите мое благословение, если об этом идет речь. Я бы хотел помочь советом, но это не моя сфера деятельности.
Грег приглаживал свою жидкую бородку. Он пропускал прядки между пальцами, накручивая их, как опереточный злодей.
Мы думали о деньгах, которые дедушка оставил мне. Ты говорил о них как-то.
Конечно. Сорок тысяч долларов, но они в трастовом фонде. Ты их не можешь получить до того, как тебе исполнится тридцать. Я думал, что все понятно объяснил.