Сабина указала на него.
Между прочим, это он. Она заметила, что монахиня с интересом разглядывает Снейдера, а в ее серых глазах появился странный блеск.
Похоже, он в плохом расположении духа, заметила монахиня.
В хорошем не бывает. Сабина невольно поморщилась. Одна лишь мысль о Снейдере в хорошем настроении раздражала.
Тут Снейдер поравнялся с ними.
С каких это пор вы ходите по лестнице? спросила Сабина.
Снейдер ненадолго остановился.
Я надеюсь, вы не собираетесь навязать мне разговор, Немез. Я не расположен к пустой болтовне.
А когда такое вообще было?
Сабина кивком указала на монахиню:
Эта дама хотела бы с вами поговорить.
Взгляд Снейдера скользнул по черному монашескому одеянию. Немез, позвоните в зоопарк, мы нашли сбежавшего пингвина, казалось, говорил его взгляд.
Слишком поздно, с этого момента я больше не на службе.
Сабина удивленно подняла брови.
Неужели собрались в отпуск? У вас, наверное, недель пятьдесят или
Немез! Больше никогда не пытайтесь шутить в моем присутствии, перебил ее Снейдер. Затем посмотрел на монахиню: Обратитесь к кому-нибудь другому. Я уволился. Без дальнейших комментариев он подошел к турникету, миновал его и покинул здание.
Сабина с открытым ртом смотрела ему вслед. Уволился? Снейдер? После всего дерьма, которое они вместе пережили в прошлом году, и после того, как Снейдер вернулся на старую работу, простив отстранение от должности?
Слова монахини вернули ее в реальность.
Э что? переспросила Сабина.
Я сказала, что он скоро вернется.
Сабина с сожалением посмотрела на монахиню.
Если он принял решение, то не изменит его.
Я совершенно уверена, что вы ошибаетесь.
Вряд ли.
Монахиня улыбнулась.
Поверьте мне.
Глава 3
Сабина непринужденно сидела на своем столе-кафедре в лекционном зале академии и болтала ногой. Рукава блузки она закатала до локтей, а длинным каштановым волосам позволила свободно падать ей на плечи.
Во время моего последнего дела, которое мы с коллегой смогли закрыть несколько дней назад, нам пришлось съездить в Берлин.
Ваша коллега Тина Мартинелли?
Сабина кивнула. Она заметила, как студенты подались вперед, перегнувшись через ноутбуки, и следили за ее губами. Она приучила себя начинать каждое занятие с забавного эпизода. Для разогрева. А так как комиссары-стажеры все равно подписывали соглашение о конфиденциальности и неразглашении информации, могла без колебаний говорить о текущих реальных делах. Так сказать, делиться личным опытом.
А вот метод Снейдера заключался в том, чтобы регулярно унижать студентов. С первой минуты. Все равно до конца дойдут только тридцать процентов, а по его мнению, оскорбления помогали лучше отсеивать материал. Сабина и Тина испытали это несколько лет назад на собственной шкуреи да, все верно, его метод подготовил их к практике и, возможно, даже помог справиться с какими-то смертельно опасными ситуациями. Но Сабина хотела сформировать молодых коллег собственного принципа, который гласил: поддерживать коллегиальность и быть примером!
Итак, мужчина был частный детектив и держал контору на Курфюрстендамм. Элитный район, богатая клиентура. Его подозревали в похищении, изнасиловании, а возможно, и убийстве молодой женщины. В берлинской квартире мы его не застали, поэтому попытали счастья в его детективном агентстве. Но, приехав на Курфюрстендамм, обнаружили там один только почтовый ящик.
Студенты еще сильнее наклонились вперед.
Адрес его детективного агентства был всего лишь почтовым адресом. Как мы выяснили позже, он его намеренно выбрал, чтобы произвести впечатление на клиентов и, прежде всего, на собственных родителей, которые никогда не ценили его работу. А его реальная контора находилась в скверном районе на окраине Берлина. Будь у нас быстрый и простой доступ к земельно-кадастровой книге, договорам аренды и данным счетов, мы бы быстрее оказались в его конторе с ордером на обыск. Где и нашли улики, указывающие на похищенную женщину.
И где она была?
Улики привели нас в домик в Бранденбургском лесу. Там мы нашли женщинук сожалению, опоздав на час.
В аудитории воцарилось молчание, пока один молодой человек наконец не задал вопрос:
Почему этим случаем занималось БКА, а не берлинская уголовная полиция?
Подозреваемый уже в течение нескольких месяцев убивал в Детмольде, Зулингене, Нидернхаузене, Дитценбахе, Швайг-Нюрнберге и у Брокена в Гарце. Все эти случаи были связаны. Завтра вы прочтете подробности в прессе. Я
Звонок мобильного прервал ее. Сабина хотела было сбросить его, но увидела, что звонят из приемной Дирка ван Нистельроя.
Надеюсь, это не связано с увольнением Снейдера.
Извините, коротко сказала она и ответила на звонок.
Это был ван Нистельрой лично.
Немез, немедленно в главное здание. Минус второй этаж, комната для допросов 2B.
Но у меня занятие и
Вам показалось, что меня это интересует? Вы нужны нам здесь. Это срочно!
А о чем речь? спросила она, но ван Нистельрой уже положил трубку.
Спустя десять минут она покинула территорию академии, пересекла улицу и снова вошла в здание БКА. На втором подземном этаже не было окон и даже световых шахт, он освещался одними лишь люминесцентными лампами.
Войдя в смотровую комнаты для допросов 2B, Сабина наткнулась на группу людей: коллег, сотрудников внутренней службы безопасности и техников, которые в спешке настраивали приборы и пульт управления для звуко- и видеозаписи. И на Дирка ван Нистельроя.
Похоже, все и правда серьезно.
Ван Нистельрой тут же подозвал ее к себе.
Вы дипломированный специалист по допросам и профайлингу, коротко сказал он. Я хочу, чтобы вы допросили одного человека.
Я? Вообще-то она работала в отделе по расследованию убийств, а специалистом по допросам был Снейдер. Хотя верно, он ведь сегодня утром уволился. И о чем речь?
Свет потолочной лампы отражался в очках ван Нистельроя в тонкой стальной оправе, его угловатое обветренное лицо со следами постакне на щеках частично находилось в тени.
Одна женщина добровольно явилась к нам и призналась в семи убийствах.
Семь убийств! Сабина пожала плечами.
Ну тогда все и так ясно.
Нет. Ван Нистельрой отошел в сторону, техники, стоявшие вокруг, расселись по местам.
И Сабина смогла посмотреть через стеклянную стену, с другой стороны к которой крепилось зеркало-шпион.
Комната для допросов была ярко освещена, в центре стоял стол и два стула. На одном сидела уже знакомая Сабине монахиня в черном одеянии.
Эта женщина призналась в семи убийствах? вырвалось у Сабины. Как ее зовут?
Мы не знаем. Ее отпечатков пальцев нет в базе данных. Все, что нам пока известно: у нее шрамы на шее и кистях и баварский акцент.
Австрийский, поправила Сабина. Я говорила с ней сегодня утром. Уроженка Мюнхена, она умела различать диалекты.
Как угодно, буркнул ван Нистельрой, тогда у вас уже есть хорошая база для разговора. Выясните, в чем дело.
Сабина разглядывала монахиню, которая неподвижно сидела на стуле, положив руки на стол, и отрешенно смотрела в угол. Хорошая база! Помимо Снейдера в БКА работало еще несколько отличных специалистов по допросам. Почему ван Нистельрой выбрал именно ее? Не важно, она еще выяснит причину.
Мы готовы! сказал один из техников.
Ван Нистельрой требовательно взглянул на нее. Но когда Сабина уже хотела открыть дверь и войти в комнату для допросов, он ее задержал.
Вам следует знать еще одну маленькую деталь
Глава 4
Через несколько минут Сабина вошла в комнату и снова уловила нежный запах мятного масла. Она села на свободный стул, тоже положила руки на стол и наклонилась вперед.
Хотите стакан воды?
Монахиня помотала головой.
Чай? Может, чашку кофе? У нас хороший кофейный автомат. Для гостей кофе со вкусом лесного ореха либо миндаля. Или амаретто, шоколада, марципана?
Монахиня улыбнулась.
Очень мило с вашей стороны, но нет, спасибо.
У женщины были длинные ресницы, узкий нос и полные красиво очерченные губы. Щеку украшала родинка. О цвете волос монахини можно было лишь догадываться, но Сабине показалось, что она разглядела белоснежную прядь под головным покрывалом. Последнее было закреплено обручем для волос, благодаря которому, очевидно, лучше держалось и напоминало чепец.
У вас есть адвокат? спросила Сабина.
Нет.
Вы нуждаетесь в его услугах? Мы могли бы
Не беспокойтесь.
Хорошо. Так, это мы выяснили. Меня зовут Сабина Немез, представилась она. Я криминалист-аналитик и судебный психолог.
Профайлер?
Да, можно и так сказать. И работаю в отделе по расследованию убийств. Поэтому я здесь, ответила Сабина. Вы признались в семи убийствах?
Нет, это неверно.
Сабина быстро взглянула на зеркальную стену, потом снова перевела глаза на монахиню.
Та постукивала пальцами по столешнице. Как и сказал ван Нистельрой, на тыльной стороне ладоней, у запястья, были видны уродливые шрамы. В верхней части шеи тоже проглядывали шрамы, полуприкрытые воротником монашеского платья. Как глубоко они уходили, можно было только догадываться.
Я всего лишь призналась, что буду совершать по одному преступлению следующие семь дней! Умрут семь человек.
По вашей вине?
Монахиня кивнула.
Зачем вам это делать? спросила Сабина.
В общей сложности у вас есть семь дней, чтобы это выяснить, ответила монахиня.
И как вы собираетесь все устроить? Пока что вы застряли в этой комнате для допросов, а от лучшего возможного здесь предложенияароматизированного кофетолько что отказались.
Монахиня молчала.
Вы можете сообщить мне детали? спросила Сабина. Имена жертв, где они живут и причину вашего поступка?
Этого я не могу вам сказать.
В каком монашеском ордене вы состоите?
Это вы сами должны выяснить.
Как вас зовут?
Тоже выясните сами.
Проклятье! Эта женщина издевалась над ней?
Так мы с места не сдвинемся, вздохнула Сабина.
Именно. Вероятно, вас не проинформировали, на каких условиях я сдалась.
Проинформировали, ответила Сабина, но ван Нистельрой не дал ей возможности поговорить с коллегами и вникнуть в дело. Не могли бы вы повторить ваши слова? попросила она.
Конечно, но это не мое драгоценное время утекает, а ваше. Монахиня убрала руки со стола, скрыв их в широких рукавах платья, и откинулась на спинку стула.
Черт! Если Сабина правильно интерпретировала такую позу, то она только что потеряла связь с собеседницей.
Итак, вы сказали, что хотели бы поговорить с криминалистом-аналитиком. Так вот, я
С главным комиссаром уголовной полиции Мартеном Снейдером, перебила ее монахиня. Только он узнает все, что я хочу рассказать.
Хорошо, это мне уже известно, но почему именно Снейдер? спросила Сабина.
Больше я никому не доверяю, ни единой душе.
Мне придется вас разочаровать, но, как вы уже сами слышали, он больше недоступен для подобного рода разговоров. Вам придется довольствоваться мной. Или другим сотрудником, предложила Сабина.
Не утруждайтесь напрасно. Монахиня сделала глубокий вдох. Как я уже сказала, буду говорить только с ним!
Сабина долго на нее смотрела, но женщина не отвела взгляда. Ее серые глаза блестели. В этом взгляде читалось большое милосердие, но и самоуверенность, которая росла с каждой секундой. Однако Сабина все равно выдержала этот взгляд. В итоге глаза отвела монахиня.
Вот почему ван Нистельрой потребовал именно ее для этой работы. Снейдер ее обучал, они работали вместе, и из всех коллег в БКА она знала его лучше других. Но очевидно, сейчас ей это не особо помогало.
Пришло время завершить разговор и покинуть комнату для допросов. Монахиня отказывалась говорить, но Сабина еще не хотела сдаваться.
Вы сказали, что доверяете только Снейдеру? повторила она.
Монахиня молчала.
Все же меня это удивляет, продолжила Сабина, потому что час назад вы еще не знали, кто такой этот Снейдер. Вы не знали ни как он выглядит, ни про букву С его второго имени, и держали в руке его старую визитку.
Монахиня сжала губы.
Если вы собиратесь совершить семь убийств, хотя задержаны и находитесь здесь, вам необходим как минимум один сообщник, который будет помогать. Так как вы не знакомы со Снейдером, я полагаю, что ваш сообщник его знает. Вероятно, вы получили визитку Снейдера от него. Сабина задумалась, не переставая наблюдать за эмоциями на лице монахини. Она была на правильном пути, потому что на переносице монахини пролегла морщинка, а веко задергалось.
Так как визитка старая и потрепанная, я полагаю, что ваш сообщник давно знает Снейдера. А раз вы сказали, что никому больше не доверяете, значит, ваш сообщник хорошо знаком с запутанными структурами БКА.
Монахиня плотнее сжала губы.
Позвольте еще раз взглянуть на визитную карточку? попросила Сабина. Я хочу, чтобы ее проверили на наличие отпечатков пальцев.
Монахиня помотала головой.
Хорошо, подумала Сабина. Это подтверждает мое предположение! Других отпечатков там все равно уже не обнаружить.
Вероятно, вы считаете себя очень умной, сказала женщина.
Вы не оставляете мне другого выбора, кроме как делать собственные выводы, парировала Сабина. Судя по вашему акценту, вы из Австрии, его легко перепутать с южнобаварским из какого-то региона на границе с Германией. Может, Верхняя Австрия?
Монахиня молчала.
Сколько у меня времени, чтобы предотвратить убийство? спросила Сабина.
По-прежнему молчание.
Раз вы хотите за неделю совершить семь убийств, я полагаю, что первоеона взглянула на часы, произойдет через неполные пятнадцать часов, то есть незадолго до полуночи, так как завтра по плану уже вторая жертва, верно? Сабина прищурилась и задумалась. Что еще? По опыту я знаю, что серийные убийцы, следуя инстинкту, обычно начинают в ближайшем окружении и лишь затем расширяют радиус своих преступлений. Поэтому я также полагаю, что из-за сегодняшней нехватки времени первое убийство случится в Висбадене или его окрестностях.
Уголок рта монахини дернулся. Во взгляде появился скепсис, словно она разгадала ход мыслей Сабины.
Вас обучал Снейдер? спросила она.
Сабина не ответила на вопрос, а подалась вперед.
Значит, Висбаден, заключила она. Это была лишь догадка, но реакция женщины подтвердила, что Сабина на правильном пути.
Внезапно женщина тоже наклонилась вперед над столом. Ее руки показались из рукавов, и она ухватилась за столешницу с обеих сторон.
Забудьте свои психоштучки, прошептала она. Я ничего не скажу, можете выдвигать сколько угодно предположений. Я буду говорить только с Мартеном Снейдером.
Сабина разглядывала ее. За секунды она зафиксировала каждую деталь. Любой обрывок информации мог быть важен. Ногти монахини были грязные и обломанные. Возможно, навязчивый аромат мятного масла служил лишь одной целизаглушить другой, предательский запах. Но какой? Сабина втянула воздух, но ничего не почувствовала.
Затем вместе со стулом подвинулась в сторону и принялась изучать наряд женщины. Подол платья лежал на полу. Даже мысков туфель не было видно, но на ткани собралась пыль и волокнавнизу и сбоку на бедре. И запылилась монахиня точно не во время визита в БКА. Здесь ежедневно убирались, отчего постоянно пахло чистящими средствами.
Скажите мне хотя бы, откуда у вас шрамы на руках? Сабина попыталась добыть еще одну подсказку.
Непроизвольно монахиня подняла рукав и посмотрела на свою кисть. Как будто хотела свериться с наручными часами. Но часов не было, только маленькая татуировка на левом запястье.
Нет, не скажу. Быстрым движением она снова опустила рукав.
Сабина пыталась скрыть удивление. Монахиня с татуировкой? Сабина разглядела черную розу с расцветшим бутоном и покрытым шипами стеблем.
Возможно, напротив нее сидела вовсе не настоящая монахиня, а просто пожилая женщина, которая взяла костюм напрокат. Хотя Сабине в это не верилосьженщина казалась аутентичной, как и ее одежда. В любом случае Сабина узнала достаточно. Она не хотела больше терять время, поднялась и направилась к двери.