Остыло уже, завидев гостя, проворчал Саечкин. Садись, заправляйся поплотнее, ибо путь тебе предстоит неблизкий.
Во-во! подхватил Репа. Братия постановила командировать Кучера в Скадовск. Сам же давеча заикнулся.
Обалдевши от известия, промямлил:
Благодарствую за оказанное доверие. Лишний раз убеждаюсь, что инициатива наказуема.
Зато с Бокалом повидаешься. Его преосвященство любезно предоставил карету до Николаева.
Очень остроумно, ваше высокодурство! парировал Сан Саныч.
Не дуйся! Я ж по-свойски, оправдался Юрий Всеволодович. Прям пошутить нельзя. Неужто обиделся, отче?
На обиженных кадила падают, сын мой.
Я перестал жевать и поинтересовался:
Как такое возможно?
Элементарно, Ватсон, растолковал Батон. Самолично созерцал картину маслом! Диакон с кадилом храм обходил и вдруг обрывается цепь. Тыдыщ!! Толстому дядьке прямо по кумполу. Он так обрадовался! Битый час крестился, а потом похвастал, что благодаря гематоме на темечке простил теще все ее козни.
Может, меня кадилом оприходуешь? попросил Молодязев. Пора кое-чего из бестолковки повытряхивать.
Нет проблем. Только сначала потормоши следователя, чтоб Дохода вызволил. Опасаюсь, как бы мозги у Леньки не поплавились.
Скоро освободят. Давидович ждет заключения экспертизы по остаткам водки. Пообещали до вечера накрапать. Постановление об изменении меры пресечения уже готово. Со спичками проблема. Прокуратор серийную версию напрочь отмел. Буратино стоеросовый!
Никуда не денется, заверил я и выказал согласие с предстоящей командировкой. В Скадовск, так в Скадовск! Раздобуду улику, тогда прокурор согласится объединить эпизоды. По логике Летописца, если Вишенцеву первому подкинули коробок, то в нем должно быть восемь спичек и обломок. Получится, что в черном списке чистильщика девять человек с Вишней во главе.
Почему ты отморозка чистильщиком обозвал? Он же Дохода не грохнул, пробурчал Репа. Жена помешала, что ли?
Скорее всего, ответил вместо меня Саечкин и подстегнул. Позже докумекаем. Карета ждет! Поспешай, Слон! Душегуб нас на несколько шагов опережает.
Я готов, только заскочу по дороге в апартаменты. Сумку с бельишком прихвачу и бодигардов предупрежу о командировке.
Меня до центра подбросите, засобирался Юрий Всеволодович.
С Богом! Саечкин поочередно нас перекрестил.
Белобрысый парнишка-водитель умело правил монастырским бусом, демонстрируя завидное спокойствие. Битый час прорывался сквозь транспортные заторы до Куликового поля. На углу Преображенской и Малой Арнаутской притормозил по просьбе Молодязева.
Бокалу привет и не вздумайте там расслабляться! наставлял на прощанье Репа. Чую, смерть комвзвода таки впишется в нашу серию, и продолжение последуеттипун мне на язык! Ладно, бывай!
До Николаева домчали за два часа с небольшим. В дороге я успел подремать и припомнить былое.
После вступительных экзаменов новоиспеченные курсанты взялись за учебу. Курс был поделен на взводы, а взводына отделения. Командиром нашего первого взвода назначили Вову Вишенцева. Многим казалось, что неказистый деревенский паренек, отслуживший срочную службу в стройбате, не дотягивает до руководящей должности. Прежде всего, из-за чувства юмора, которое прихрамывало на обе ноги. Оттого на первых порах Вишне пришлось несладко, ведь большинство подчиненных были одесситами. Но вскоре ситуация измениласьвсего за один семестр он сумел добиться всестороннего признания и расположения.
Не обращал внимания на юморные подколки, не психовал, не обижался. Если надопросил о помощи, не опасаясь потерять авторитет. Доказал конкретными делами, что генетически наделен навыками военачальника, за что удостоился почетного звания «отец-командир».
Вишенцев мог виртуозно навесить лапшу на уши, отстаивая подчиненных, но срывался и выходил из себя, когда ему врали. Особенно, если неумело и нагло. Нерадивые курсанты оказывались в списке неблагонадежных, лишаясь права на согласованные с комвзвода самоволки и прочие неуставные мероприятия.
Уставы писаны для разгильдяев, любил повторять Вишня. Не хотите по-людскибудете жить по уставу.
Денно и нощно он являл собой образец внешнего виданаутюжен, подстрижен, безупречно выбрит. Подтянут и осанист, как придворный гренадер, но только когда облачен в милицейскую форму. В несуразно сидевшей цивильной одежонке Вова казался блеклым и немодным. Без изюминки что ли.
У прочих сокурсников наблюдалась обратная тенденция. Многие обожали приодеться по тогдашней совковой моде. Рассекали по городу в расклешенных слаксах или джинсах, цветастых рубахах и плечистых пиджаках с накладными карманами. Выхвалялись итальянскими туфлями на высоких каблуках, купленными у бессарабских смуглянок на Привозе.
Будущие сыщики предвзято относились к милицейскому обмундированию и уставному внешнему виду, а преподаватели всячески боролись с модными веяниями, хотя и безрезультатно. Науськивали младших командиров, а те повиновались, но завуалированно саботировали наказы.
Однажды на утреннем построении Вишенцев объяснялся перед начальником курса:
Одембелели, товарищ полковник! Не буду же я их насильно стричь?! Побьют!!
Преподы грозились снижать оценки за длинные прически, ссылаясь на требование замполита школы, но дальше угроз дело не шло.
Следует заметить, что с преподавательским составом нам здорово подфартило. В прошлом большинство из них служили в оперативных подразделениях. То есть были окопными практиками, как принято выражаться.
Начальник курса Антон Петрович Новохатов слыл легендарным одесским опером по линии ОБХСС (отдел борьбы с хищениями социалистической собственности) времен хрущевской оттепели. Вероятно, поэтому считал себя непревзойденным психологом и физиономистом. Практически все курсантские прозвища устоялись с легкой руки Новохатова вследствие метких юморных характеристик.
Позывнойдело привычное для сыскарей, разъяснял он на собрании курса.
Мы, прям, как урки! возмутился кто-то из ретивых комсомольцев. Клички, нецензурщина, воровская феня!
Привыкайте, сынки! урезонивал бывалый опер. Получите эполеты и окажетесь с уркаганами на одном толковище, только по разные стороны баррикад. Клички сыщикам потребны для дела. Удобно в общении и показательно, типа сжатой характеристики. На передовой или в тылу неприятеля без позывного тяжко управлять ситуацией. Главное, чтобы погоняло соответствовало конкретной персоне.
Новохатов был вне конкуренции по искрометным наброскам психологических портретов. Однажды на построении курса он охарактеризовал на одном дыхании дюжину курсантов:
Я опер по сути, а не по должности. Оттого ведаю, где у каждого из вас припрятан секретный тумблер. С его помощью можно легко вывести из душевного равновесия, только для каждого потребен определенный временной зазор. Вишенцева могу взбесить одним взглядом. На Молодязева и Зимбера уйдет три-четыре минуты словесных пререканий. С Бокальчуком и Недоходовым придется попотетьминут семь. С Кучеромсемь с половиной. Но!! От одного только вида курсанта Саечкина я выхожу из себя молниеносно!
Хохотали мы тогда до слез.
Своим позывным я тоже обязан Новохатову. Сдружившись на первом курсе с крымчанином Сашей Кухаренко, мы пристрастились к прогулкам по старой Одессе в свободное от учебы время. То есть в экстренных случаях нас вряд ли могли застать в расположении школы.
Где эта вечно слоняющаяся парочка?! негодовал начальник курса во время тревожного построения.
В итоге ко мне прилепилось погоняло Слон от слова слоняться, а Кухаренко нарекли Слоником из-за меньшей комплекции.
Монастырская «карета» доставила седока к центральному автовокзалу Николаева.
Размеры постройки и вычурный фасад впечатлили несоответствием. Стиль зодчества отвечал эпохе развитого социализма, а размах свидетельствовал о возведении объекта в честь какой-то немаловажной совковой даты. Вот только завершенность подкачалаили времени не хватило или стройматериалы растащили. Как бы там ни было, но вышло, как в футболеразбег на рубль, а удар на копейку.
Проводил удрученным взглядом бусик и остался один-одинешенек посреди людной площади. Бесспорно, отдавая отчет, что одиночествовсего лишь иллюзия. Как выяснилось позже, в ту самую минуту объект наблюдения, то бишь меня, «тащили» три группы сопровождения, не связанные между собой.
Далее предписывалось созвониться с Нюрой.
Стойте, где стоите, деловито распорядился помощник. Ничему не удивляйтесь и на время забудьте, что бывший мент.
Бывших не бывает, парировал в ответ.
Сунул мобилку в карман и помыслил, предвкушая изумление:
«Умнейшие мужики придумали сотовую связь! Я в Николаеве, Нюра загорает на «Чайке», а такое впечатление, будто стоит неподалеку за углом. Интересно, с какой стати я должен временно потерять память? Похоже, скоро узнаю».
Невдалеке проскрипел рифлеными покрышками джип «Тойота Прадо». Не успела серебристая махина застопорить ход, как из утробы выкатилась троица богатырей в модных костюмах при галстуках. Изнывая от жары, геркулесы с бритыми затылками и помятыми ушами осмотрелись поверх солнцезащитных очков, после чего самый верткий подгреб ко мне.
Проследуйте за мной, Сергей Иванович, прогудел, кивая на джип. Мы от Вадима Федоровича.
Сопроводил к машине и указал на место рядом с водителем. Сам затиснулся вместе с братками на заднее сидение.
Около получаса кроссовер колесил по незнакомым улочкам областного центра. Затем городской ландшафт изменился и стал напоминать центральную улицу небедного села. С обеих сторон потянулись глухие каменные и кирпичные заборы, за которыми виднелись фасады особняков, напоминавшие хижины имущих одесситов на улице Красных зорь.
Не сбавляя скорости «Прадо» вкатился сквозь распахнутые ворота во двор трехэтажного коттеджа и лихо тормознул у помпезного крыльца.
На верхней ступени стоял Вадим Федорович Бокальчук и улыбчиво щурился, приглаживая вздыбившуюся на ветру седую шевелюру. Белоснежная рубаха и брюки с молочным отливом контрастировали с загорелой физией, но вполне соответствовали упитанному облику народного избранника областного масштаба.
Повстречав Бокала на многолюдной улице, я, бесспорно, признал бы близкого по духу сотоварища. Невзирая на то, что от молодцеватой подтянутости мало что осталось.
Надо же кто к нам пожаловал! Пан отставной полковник! джазовым баском пропел Вадим. Однако наел корпуленцию!
Ты тоже не балерун, ответил, преодолев дюжину гранитных ступеней.
Бокальчук подал руку и, притянув к себе, заключил в радушные депутатские объятия. Закачался, словно боец сумо, приговаривая:
Здорова, Кучер! Как я рад тебя видеть!
Сжалься! Не от жары, так от радушия загнусь.
Подумаешь, неженка! Ладно, живи, разжав захват, он отступил на шаг.
Мне же бросилась в глаза едва заметная скованность жестов, присущая срытой нервозности. Но тут же вспомнилась одна из знаменитых бокальчуковских аксиом о том, что анализировать настроение кого-либо без понимания причины и с позиции высокомерия чревато накоплению желчи и предвзятости.
Тем временем Вадим распахнул украшенную витражами входную дверь и первым шагнул за порог.
Прошу в пристанище толстосума! обронил с печальной усмешкой.
Оказавшись в просторном холле, обставленном добротной мебелью и вазонами с комнатными растениями, оглядел вычурный интерьер. Венецианская штукатурка, имитировавшая розовый мрамор, придавала гостиной вид торжественности. Оттого неуместно и гнетуще смотрелась коллекция причудливых масок из глины и дерева, занимавшая дальний угол с камином. Личины с выпученными глазами и перекошенными ртами изображали то ли божков ацтеков и майя, то ли кровожадных духов африканских племен.
«Раньше не замечал за Вадимом подобного пристрастия, подумалось мимолетно. Он зачитывался книгами по кинологии, но на первом месте всегда была музыка. В основном классическая. Еще до службы в армии закончил музучилище. За показной жесткостью угадывалась романтичность натуры. Категоричность казалась наигранной, но считалась неотъемлемой чертой сыскного норова».
Бокал умостился в глубоком кресле, указав гостю на диван, обитый мягкой кофейной кожей. Сходу лимитировал встречу, глядя на каминные ходики:
Выкроил полтора часа. Маловато, конечно, но отобедать успеем. Заодно кое о чем перетрем. Стол скоро накроют. Поднимайся на второй этажпервая дверь справа. Там душ, туалет и все такое. Сделаю пару звонков и позову.
После визита в ванную комнату, я коротал время, стоя возле окна. Внизу раскинулся сад с ухоженными фруктовыми деревьями и аккуратными клумбами. Меж нимирезная альтанка под черепичной крышей в китайском стиле. Внутри двое крепышей в белых перчатках и длинных фартуках сервировали обеденный стол.
«Обслуга и охрана как у Вито Карлеоне! Небось, электроники кругом понатыкано, констатировал, припомнив хобби Бокальчука. Где же овчарки? Наверное, не может себе позволить ввиду занятости. Домашнему питомцу нужен уход и постоянное внимание, а человеческое тепло развивает повадки преданного друга. Потому не пожелал использовать псин в качестве сторожей. Другое дело в ментовке».
Вспомнилась ситуация, когда служебно-розыскная собака участвовала в задержании вооруженного бандита и сыграла роль координатора.
Гангстерская оказия с потешной развязкой случилась на закате эпохи совка.
Служба наружного наблюдения, именуемая в народе топтунами, какое-то время «тащила» опасного рецидивиста, совершившего вооруженный разбой. Недавно освободившийся отморозок подстрелил милиционера отдела охраны во время неудавшегося налета на магазин. После чего скрылся.
Личность разбойника установили и дознались, что оружие при себе он не носит. Потому пустили «хвост» с целью разузнать, где припрятан пистолет.
Тайник обнаружили на чердаке пятиэтажной хрущевки в центре Печерска, где в квартире на верхнем этаже обитала беременная сожительница рецидивиста с мамой. Топтунам оставалось дождаться, пока он заберет с чердака ствол, чтобы поймать с поличным.
Так и вышло, но опытному бандюгану удалось оторваться от преследования и запереться в квартире.
Начались переговоры, в ходе которых он заявил, что сородичей взял в заложники, потребовал автомобиль и полста тысяч советских рублей. Сотрудники наружки запросили подмогу из местного райуправления.
Тогда в системе МВД не было отрядов особого назначения, а тем болеештурмовых антитеррористических подразделений. В экстренных случаях функции милицейского спецназа возлагались на личный состав районных управлений. В оружейной комнате РУВД хранились комплекты специального снаряжения, рассчитанные на пятерых смельчаков. Дежурный офицер экипировал первых попавшихся под руку сотрудников, формировал группу захвата, назначал командира и посылал на место происшествия.
В комплект амуниции входили: стальная армейская каска, неподъемный титановый бронежилет и автомат Калашникова калибра 5,45 мм.
По-видимому, разработчики бронежилета были уверены, что в милиции служат исключительно атлеты. Потому и сварганили неподъемную сорокакилограммовую жилетку, в которой среднестатистическому правоохранителю удавалось передвигаться разве что на четвереньках. Присесть вообще не мог, равно, как втиснуться в кабину милицейского уазика. Единичным уникумам удавалось простоять в доспехах целых десять минут.
В тот день я допоздна засиделся в кабинете. Собрался домой, но был пойман дежурным и назначен старшим группы захвата, сформированной из четверых сотрудников, входивших в состав суточного наряда.
Свалив снаряжение в задний отсек уазика, мы помчались на адрес. По прибытию экипировались и с одышкой вылезли на верхний этаж.
Двух молодых милиционеров и водителя Палыча я оставил внизу, наблюдать за окнами и контролировать вход в подъезд. Сам же возглавил штурмовую группу в составе дежурного сыщика Пети-афганца и прапорщика Вовы-баяниста с позывным Цицерон.
На пару с Петей мы заблокировали входную дверь в квартиру с заложниками, а Вова занял позицию прикрытия в пролете между этажами.
Рецидивист истерично вопил за дверью, матерился и угрожал всех завалить. Соседи по лестничной клетке стыдили негодяя и уговаривали сдаться. Мы не участвовали в полунощных дебатах, дожидаясь подкреплениягруппы захвата из главка.