Незнакомец подождал, когда Кристина скроется в здании, и уселся на скамейку. Он повернул лицо в сторону Брагина за секунду до того, как пришла сэ-эм-эс из Следкома, но подполковник и сам узнал мужчину. Морис Дальбанжурналист, который жил в отеле, когда убили француза. Крутился рядом, совал нос в расследование. Тогда он не вызвал подозрений. Получается, ошибся?
Оказалось, что Дальбан приехал чуть больше недели назад. Остановился все в том же «Кемпински» на Мойке, ребята из Следкома даже узнали номер комнаты, а три дня назад взял в аренду мотоцикл. Зачем? Чтобы следить за Кристиной? Но чем простой психолог мог заинтересовать французского журналиста? Или все же не простой? И почему именно мотоцикл? Потому, что ему легче просочиться сквозь пробки и уйти от погони, ответил сам себе подполковник.
Брагин вновь с сомнением взглянул на журналиста, который, похоже, твердо решил дождаться Кристину после лекции. Идея созрела мгновенно.
В отель Брагин попал через вход для персоналаслужба безопасности даже не сменила код на электронном замке. Сдернул с вешалки в прачечной униформу техника, по пути незаметно залез в карман горничной и стащил универсальную ключ-карту. Затем деловым шагом направился вверх по лестнице.
Он отлично ориентировался в отеле. Ничего удивительногово время расследования месяц безвылазно провел в «Кемпински», а расположение видеокамер и «слепых» зон ему показали сотрудники службы безопасности отеля. Знали бы они, каким образом он воспользуется полученной информацией, ни за что бы не стали это делать.
Опустив головукоридор просматривался видеокамеройподполковник вошел в номер Дальбана. Остановился, приглядываясь. Кровать застелена, мусорная корзина пустажаль, что комнату успели убрать. Бутылка воды и пачка таблеток от проблем с желудком на столе, очки для чтения на тумбочке. На подробный обыск времени нет, поэтому первым делом имело смысл проверить личные вещи и сейф. Чемодан закрыт на замок, сейф заперт, но разве такие мелочи могли кого-то остановить? Сейчас даже школьник, набрав в поисковой строке Яндекса «как открыть чемодан, если забыли код», мог справиться с проблемой.
В сейфе лежали паспорт, корешки билетов, чеки, немного наличных и ноутбук, который Брагин с сожалением отложилнет времени разбираться с программами, да и не силен он в современных технологиях. А вот это уже интересно: на дне запертого чемодана нашлись два блокнота. Одинв кожаном переплете с потертыми углами и металлическим замочком. Подполковник быстро пролистал пожелтевшие от времени страницы. Писал русский и явно не вчератетради было не меньше сотни лет.
«Сегодня французские власти обратились ко мне с просьбой помочь в расследовании. Ни минуты не раздумывая, с чувством признательности я принял предложение. Моя жизнь в Париже была серой и никому не нужной. Мои знания, опыт, репутация здесь ничего не стоили. Я влачил бесцветное, нищенское существование, вдали от близких, перебиваясь случайными заработками. В отличие от иных своих соотечественников я прибыл во Францию нищим, практически без средств. Единственным моим багажом, с которым после долгих мытарств я оказался на чужбине, были мои воспоминания», прочитал Брагин. Любопытно, но к сегодняшним реалиям дневник не имел никакого отношения.
Второй блокнот, уже современный, с записями самого Дальбана, вызвал куда больший интерес, особенно, когда Брагин наткнулся на схемы, нарисованные рукой француза. «Это же номер де Вержи!»сообразил он. Вот контур лежащего на полу тела, крестиком помечен валяющийся рядом с телом шприц. От шприца вели две стрелки, однак мусорной корзине под столом, где лежала пустая ампула от стероидов, другаяк мини-бару, где хозяин номера хранил ампулы с инсулином. Цифры означали расстояние между предметами. Однако пометки, сделанные на французском, оказались для бывшего следователя китайской грамотой. Брагин перевернул пару страниц и наткнулся на точную хронологию пребывания дня де Вержи в Петербурге. Но откуда эта информация у журналиста? Вряд ли он имел доступ к данным Интерпола или материалам французских следователей. Получается, сам следил за де Вержи?
Брагин сфотографировал страницы, положил блокноты на место и закрыл чемодан. Осталось проверить ящики стола.
Он занимался нижним ящиком, когда щелкнул дверной замок. Подполковник быстро задвинул ящик и метнулся в угол, здесь его не было видно от входа. Зато он сам с нарастающей паникой наблюдал в зеркале, как открылась входная дверь, и в маленькую прихожую вошел хозяин номера. Если бы француз не знал Брагина в лицо, можно было притвориться техником, зашедшим проверить кондиционер, а сейчас оставался только один вариантвырубить Дальбана. Сразу, как только тот войдет в комнату.
Хозяин номера бросил карту от двери на столик в прихожей и нагнулся, расшнуровывая ботинки. Брагин переместился ближе к выходу из комнаты и подобрался, прислушиваясь. Но вместо звука шагов раздалось слабое гудение мобильного, затем послышалось «алё» и следом на английском: «Да, я понял. Прямо сейчас? Хорошо, я подъеду. Где это? Понял. Сейчас буду».
Вновь недолгая возня в прихожей и хлопок закрывающейся двери. Брагин с шумом выдохнулобошлось.
Он выглянул в коридор как раз в тот момент, когда Дальбан входил в лифт. Медлить было нельзя, и подполковник рванул к лестнице. Спустившись, издалека заметил, как невысокая фигура француза пересекала холл отеля. В туалете Брагин быстро стащил с себя комбинезон, засунул его в мусорный контейнер и почти бегом бросился к выходу. Не упустил ли? Нет, не упустил. Светло-коричневый пиджак француза с закатанными по локоть рукавами только что свернул к Капелле.
Глава 10
Милые, нежные, хрупкие Да, все это сказано о женщинах. Но слабая женщина превращается в грозную фурию, когда у нее отнимают самое дорогое. Для большинства это ребенок или семья. У Ольги не было ни того, ни другого, для нее самым важным в жизни стала профессия. Пока горизонт был чист от серьезных предложений, можно было мотаться ночным поездом на пробы в Москву, соглашаться на мелкие эпизоды и терпеливо ждать своего часа, жалуясь на засилье бездарности. Но теперь, когда журавль с небес почти оказался в руках, отдавать его она никому не собиралась.
Глядя, как Ольга деловито расхаживает по лофту, Артём с удивлением и досадой наблюдал за произошедшей с девушкой метаморфозой. Беззащитная и кроткая Ольга, которую хотелось обнять и укрыть от жестокости современного мира, осталась в прошлом. Сейчас это была пантера, готовая драться за свою жизнь. Впрочем, в пантеру она превратилась еще вчера, когда с планшетом в руках встретила Артёма.
Вот, посмотри! Только пусть не думает, что я просто так отдам роль. Ничего она не получит!
Ольга возмущенно тряхнула планшетом. Собранный на макушке «хвост» сердито дернулся.
Мужчину на экране узнал даже далекий от кино Артём. Известный кинорежиссер любил покрасоваться перед журналистами и всегда охотно раздавал интервью.
«Со следующей недели мы приступаем к съемкам сериала. Это будет грандиозный проект, способный»режиссер на экране упивался собственной значимостью.
Артём скосил глаза от планшета на Ольгу. Зачем ему это смотреть? Но девушка дернула подбородком: смотри, дальше будет понятно.
А режиссер на экране продолжал велеречиво распинаться о будущей работе.
«На главную роль была утверждена молодая петербургская актриса Ольга Молчанова, но мне буквально вчера сообщили, что она трагически погибла. Это огромная потеря не только для нашего проекта, но и для всего российского кинематографа. Сколько несыгранных ролей, сколько непрожитый лет! Ольга была удивительно талантливой. Тонкой и многоплановой».
Режиссер опустил голову, продемонстрировав лысину и постигшее его горе. Но уже через мгновение вновь самодовольно откинулся на спинку кресла.
«Я долго искал актрису на главную роль. Не хочу называть конкретные имена, но поверьте, пробовались десятки. Вспомните любую фамилию молодой красивой актрисы, и я вам скажу, что она стремилась получить эту роль. Но мне хотелось видеть новое лицо, хотелось вдохнуть в наш кинематограф свежую струю. Хотелось, чтобы актриса стала той глиной, из которой я смог бы вылепить нечто значительное, новую звезду нашего времени. Я был по-настоящему счастлив, когда нашел этот неограненный алмаз, который в моих руках мог бы стать бриллиантом, я ужасался от мысли, что этого могло не произойти, и не мог предположить, что судьба окажется столь жестокой ко мне».
Режиссер скорбно замолчал. Артёму даже показалось, что по холеной щеке пробежала слеза.
«В тот день, когда я впервые увидел Ольгу, мы просматривали актеров на второстепенные роли, среди них была и Молчанова. Тогда же проходили пробы на главную мужскую роль. Нужна была молодая актриса, которая могла бы подыграть главному герою. Под рукой никого подходящего не нашлось, и тут моя помощница привела на площадку Ольгу, которая подходила по возрасту. Ее одели в костюм, наскоро объяснили, что от нее требуется, дали в руки текст, включили мотор и режиссер в наигранном волнении схватился за лицо. И я увидел еету, которую так долго искал! Но случилась трагедия, Ольга погибла»
Режиссер глубоко вздохнул.
«Теперь в фильме будет сниматься Анастасия Ананьева. Как и предполагалось до просмотра Молчановой».
Артём отложил планшет. Ольга стояла, возмущенно уперев руки в бедра. На ней все еще были ярко-зеленые мешковатые джинсы провинциальной пэтэушницы.
Понял, что произошло? Эта гадина Ананьева узнала, что роль уплыла из ее рук, и решила от меня избавиться. Вот ведь стерва!
Ты ничего не говорила о пробах.
Ольга тряхнула головой, стянутые на макушке волосы запрыгали по плечам.
Я и сама не знала, что меня взяли. А о пробах чего говоритья на них каждые две недели в Москву мотаюсь.
Думаешь, это Ананьева киллера к тебе подослала? Как-то несерьезно. Не сошелся же клином свет на одном фильме, тем более для нее. Не снялась в этом, снимется в другом. У нее их столько было
А вот и не столько. Новых-то проектов нет уже года дване снимают, не хотят со стервозиной связываться. К тому же ей уже тридцать шесть, а она все еще девчонок играть норовит. Сейчас у нее только и есть, что интервью на ТВ в сомнительных передачках.
Ольга сложила губы бантиком, скосила глаза и жеманно пропищала:
У меня новый любовник, новая собачка и новая сумочка.
Затем добавила уже своим голосом:
Надоела она всем, и режиссерам, и зрителям. Бездарность. Жеманная, лживая, блядовитая бездарность.
Артём с сомнением покачал головой.
Все равно странно. Что же она киллера-неумеху выбрала?
А где их, умех, брать? Тут парикмахершу нормальную не найти, а киллера где искать? На Авито или Хи-хи-ру? С рекомендациями и опытом работы?
И то верно.
Вот и получается: первый в штаны от страха наложил, второй с Ириной перепутал, а третий сам чуть с крыши не свалился.
Артём задумался. Ольга забрала планшет и теперь смотрела на него воинственно, словно вопрошая: «Ты встал под мои знамена?».
Даже если ты права насчет Ананьевой, все равно непонятно, каким боком тут француз. Ну, никак он не вписывается, хоть режь! произнес Артём после долгого молчания. Действительно живет в Париже. Действительно журналист, его статьи есть в Интернете. Действительно издал три книги. Ему-то зачем подрабатывать киллером у Ананьевой? Глупость какая-то. Или он тут совершенно не при чем, и на крыше произошел несчастный случай, или мы чего-то не понимаем. Только не поверю я сейчас ни в какие несчастные случаи.
Ольга согласно кивнула. Хвост на макушке тоже дернулся, соглашаясь.
Знаешь, что я собираюсь сделать?
Написать в твиттер Ананьевой, что она гадина и убийца?
Девушка смутилась.
Нет, конечно, хотя очень хочется. Хочу позвонить ассистенту режиссера, сказать, что жива. Вот.
Надо сначала посоветоваться с Брагиным.
Давай. Советуйся. А я буду звонить режиссеру. Ни за что не позволю, чтобы эта крыса увела у меня роль!
Хотя последние слова прозвучали решительно, было видно: ее запал выдохся.
Они вскипятили чайник. Дарджилинг привел мысли в порядок и усмирил эмоции. Настало время правильных вопросов.
Но что-то же нужно делать? Брагин, может, еще год будет расследовать это дело, а я не хочу просто не могу упустить роль. Другого шанса судьба может не предоставить. К тому же я не могу жить у тебя вечно.
С последним как раз нет проблем. Живи, сколько потребуется.
Конечно, Артём лукавил. Но, с другой стороны, он отлично понимал, что идти ей сейчас некуда.
Делать-то что?
Серые глаза смотрели на него и ждали умного, взвешенного, мужского решения.
Давай сначала разберемся с французом, уклончиво ответил он.
Откуда ты его вообще знаешь?
Артём рассказал о дневнике петроградского сыщика, который он переводил для Мориса.
И только? усомнилась Ольга. На крыше он так подробно о тебе расспрашивал
Пришлось рассказать о Марине, вернее, о странной реакции Марины на Дальбана, аккуратно обходя проведенную с ней ночь. Почему-то не хотелось, чтобы Ольга знала об этом.
Вспомнила!
Ольга театрально хлопнула себя по лбу.
Парфюм вспомнила! Я тебе вчера говорила, что Дальбан упоминал француженку. Я еще сказала, что ее имя парфюм напоминает. «Марина де Бурбон»!
Ну у тебя и ассоциации, хмыкнул Артём. Если он имел в виду «мою» Марину, то она Лукьянова.
Не, задумчиво покачала головой девушка. Не Лукьянова. В ее имени «де» точно было.
План родился за второй кружкой чая: заманить Дальбана в пустое помещение, чтобы он думал, что там кроме него и Ольги никого нет, и заставить признаться. Артём спрячется неподалеку и запишет признание на видео. И в случае чего придет на помощь.
Помещение есть, друзья недавно лофт под офис на Большой Конюшенной взяли, в голосе Артёма звучали сомнения. Только это опасно
Но ты же будешь рядом, возразила Ольга, подкрепив слова обворожительной улыбкой. С тобой он не будет откровенничать, а я его как-нибудь разговорю. Актриса я или кто?
А если он решит доделать то, что у него не вышло там, на крыше?
Тогда ты меня спасешь. Но я надеюсь, что до этого не дойдет. Во-первых, он уже не застанет меня врасплох, а, во-вторых, может, он меня вовсе и не собирался убивать, и вообще с моими проблемами не связан. Вот и разберемся, поставила точку в разговоре Ольга.
Она для себя уже все решила, переубеждать было бесполезно.
Как тебе вообще пришло в голову стать актрисой? спросил Артём, меняя тему. Конечно, все девчонки хотят стать моделями, артистками, певицами, но с годами это проходит.
Тебе не понять. Ты родился в Питере.
И что?
У нас в городке не скажу, что полная беспросветность, но жизнь непростая, безрадостная, однообразная, а мне всегда хотелось чего-нибудь красивого, яркого. В детстве я кем только себя не представлялагероиней книг, сказок, фильмов. Сама придумывала истории, разыгрывая целые спектакли, где была всем сразуактерами, режиссером, костюмером. А моими зрителями были две куклы, плюшевый медведь и кот. Но кот часто уходил с середины представления.
Ольга улыбнулась воспоминаниям.
А как умудрилась поступить? Это же сложно. Нужны связи и все такое.
А ты как поступил? На истфак тоже, говорят, сложно. Или у тебя были связи и все такое?
Нет.
Вот видишь.
Разговор затих сам собой. Артём пожелал Ольге спокойной ночи и ушел к себе. Она странно на него посмотрела, но ничего не сказала.
Не спалось. Сумерки за окном плавно сменялись рассветом. Комната погрузилась в синеватый полумрак, в котором реальные вещи казались призрачными, зыбкими, а мысли и сомнения, наоборот, становились реальными и весомыми. В прямоугольнике окна висела четвертушка Луны. Начинался девятый лунный деньдень летучей мыши, день иллюзий и обманов, когда тени и отражения выходят на первый план, затмевая реальность, а сны берут верх над явью. «Нельзя в такой день ничего предпринимать», подумал Артём, засыпая.
Сквозь сон чувствовались легкие прикосновения, чья-то рука провела по волосам, щеке, в воздухе витал едва заметный аромат жасмина. Марина?.. Нет, она любила густые, сладкие запахирозы, гардении Губы, коснувшиеся его лица, казались незнакомыми, но такими манящими, что руки сами обняли прильнувшее к нему тело.
Утром они не говорили о том, что произошло ночью. Ольга выглядела отстраненной, холодной, он даже засомневался: а было ли вообще чего? Может, ему все это приснилось? Морок девятого лунного дня и ничего более.
Ольга молча допила кофе и подняла на Артёма глаза:
Поехали.
Обещанный лофт находился на последнем, четвертом этаже бывшего доходного дома на Большой Конюшенной. Входная дверь впустила их в просторную парадную с мозаикой на полу и светлыми, украшенными белоснежной лепниной стенами. Лифта не было. Наверх вела широкая лестница с вытертыми возле перил ступенями.