Арчи! Я полагаю, мне бы следовало покашлять.
Я вскочил на ноги и мы побежали в море.
В одиннадцать утра в понедельник Вулф прошел в кабинет так, как будто не собирался задерживаться здесь надолго, поставил в воду орхидеи, сел и, не взглянув на почту, сказал:
Достань записную книжку.
Так начался третий этап.
К ленчу мы обсудили последние детали программы, и все, что осталось, это только выполнить её. Это была уже моя работа. Три дня ушло на подготовку, и еще четыре оставалось до того момента, когда клубок начнет разматываться, потому что воскресный выпуск «Газетт» выходит только по воскресеньям. Мои три дня прошли следующим образом.
Понедельник. День. Вернулся обратно на побережье, чтобы ввести в курс дела клиентку. Она заартачилась, и я остался обедать. Она не столько была против моего возвращения в город, сколько боялась огласки. Дело не двинулось бы дальше, если бы я не растянул свое пребывание в коттедже и не путал бы личные отношения с деловыми. Я уезжал с её обещанием вернуться на Одиннадцатую улицу в среду днем и остаться там сколько потребуется.
Вторник. Утро. Нанес визит Элу Пензеру, совладельцу «Посарт Камера» на Сорок седьмой улице, чтобы уговорить его пойти со мной и помочь купить коляску для ребёнка. Обратно к нему уже с коляской. Я оставил ему набор фотоаппаратов, объяснив, каким образом они должны быть использованы и он обещал подготовить все к среде.
Вторник. День. Зашел в контору Лона Коэна на двадцатом этаже Газетт-билдинг. Если Лон и занимает какую-нибудь должность, я её не знал. На дверях маленькой комнаты было написано только его имя, причем дверь была второй по счету от той, которая вела в комнату издателя. Я бывал там, наверное раз сто за последние несколько лет, и, по крайней мере, семьдесят из них он при моём появлении звонил по одному из телефонов, стоящих на его письменном столе. Так было и в этот вторник. Я сел на стул у письменного стола и приготовился ждать.
Лон повесил трубку, провел рукой по гладким черным волосам, повернулся и нацелил на меня взгляд своих черных глаз.
Где это ты так обгорел?
Разве это называется «обгорел». У тебя что астигматизм.Я похлопал себя по щеке.Добрый коричневый загар.
Когда этот вопрос был решен или, скорее, остался нерешенным, я скрестил ноги.
Тысчастливый парень,сказал я Лону.Просто потому что я люблю тебя безо всякой к тому причины. Я пришел и принес тебе нечто исключительное, за что хорошо заплатила бы любая газета в городе.
Так-так. Говори, Арчи.
Это тебе не дареная лошадь, которой не нужно заглядывать в зубы. Может быть, ты слышал имя Люси Вэлдон? Вдовы писателя Ричарда Вэлдона?
Да.
Получится сенсационная газетная статья, целая страница, в основном фотографии. Хороший здоровый заголовок, может быть что-то вроде: «Женщины любят детей». Дальше пойдет текст. Его будет немного. Им займется один из твоих мастеров слова. В нем расскажут о том, как миссис Вэлдон, молодая, красивая, богатая вдова знаменитого человека, не имеющая собственных детей, взяла в свой роскошный дом младенца и окружила его любовью и заботой. О том, как она наняла опытную няню, которая предана маленькому карапузу... Может быть ангелочку или ягненочку. Не мне это писать. Как няня дважды в день вывозит его на прогулку в дорогой коляске с десяти до одиннадцати утра и с четырех до пяти вечера. Она гуляет с ним у Вашингтонской площади, чтобы дитя могло наслаждаться красотой природыдеревьями, травой и так далее,я сделал жест рукой. Какая поэма! Если в вашей платежной ведомости значится поэтпрекрасно, но есть и некоторые детали, которые должны быть включены. Фотографии могут быть любыми: миссис Вэлдон кормит младенца или даже купает его, если ты имеешь право помещать обнаженную натуру. Но одна фотография обязательна: няня с коляской на Вашингтонской площади. Я буду на этом настаивать. И также на том, чтобы все это было помещено в ближайшее воскресенье, фотографии могут быть сделаны завтра днем. На досуге ты можешь меня отблагодарить. Вопросы есть?
Едва он открыл рот, хотя, судя по выражению его лица, вовсе не затем, чтобы меня благодарить, зазвонил телефон. Лон повернулся, взял трубку зеленого аппарата, заговорил, но большей части слушал и через пару минут повесил трубку.
Ты обладаешь наглостью и ослиным упрямством,сказал он.
Это не только вульгарно, но и не относится к делу,ответил я.
Черта с два. Может быть, ты помнишь тот день, месяц назад, когда ты был здесь, спрашивая об Элен Тензер, и я задал тебе вопрос, нашел ли ты пуговицы.
Сейчас, когда ты мне напомнил, припоминаю.
И ты тогда увильнул. А сейчас слушай. Ты знаешь о пуговицах больше моего, но и я знаю немало. Знаю о том, что они были на комбинезоне ребенка, о том, что их сделала Элен Тензер, что несколько подобных пуговиц было на комбинезонах, найденных в её доме, что в этом доме жил ребенок, а после того, как ты с ней встретился, она была убита. И сейчас ты являешься с этой сказкой о Люси Вэлдон и младенце, и еще спрашиваешь, есть ли у меня вопросы. Увы, есть. Ребенок в доме Люси Вэлдон и ребенок, живший в доме Элен Тензеродин и тот же?
Конечно, я знал, что он задаст этот вопрос.
Только между нами.
Окей.
Тогда, да.
Является ли Люси Вэлдон его матерью?
Нет.
Я не спрашиваю, клиентка ли она мистера Вулфа, это ясно. Если бы это было не так, ты не стал бы так изощряться Что же касается статьи, то япас. Не льсти...
Здесь нет никакой ловушки. Она даст подписку.
Он покачал головой.
Это не поможет, если кто-нибудь швырнет бомбу. То, что Элен Тензер была убита из-за ребенканеплохое предположение. Этот ребенокневзорвавшаяся мина. Не знаю, почему, но это так. Ты просишь сделать центром внимания не только тот дом, где он живет, но и те места на улице, куда его привозят дважды в день. Это может иметь нехорошие последствия. «Газетт» поместит материал, а на следующий день младенца украдут, задавят, убьют или сделают Бог знает что. Не выйдет, Арчи. Благодарю тебя за предложение.
Я могу сказать тебе точно, что никакого риска нет, совсем никакого.
Пока я в этом не уверен.
Я скрестил ноги.
Все, о чем мы здесь говорим, не для печати.
Хорошо.
Есть еще неофициальные сведения. Ставлю тысячу против одного, ловушки не будет, никто не нарушит общественного порядка. Миссис Вэлдон наняла Ниро Вулфа ровно пять недель тому назад для того, чтобы выяснить, кто мать ребенка. Он был оставлен в вестибюле её дома и она ничего не знала о нем, да и до сих пор ничего не знает. Мы потратили немало денег клиентки, нашего времени и энергии, пытаясь найти мать, но безрезультатно. Данная попытка основывается на предположении, что женщина, родившая ребенка шесть месяцев назад и бросившая его, независимо от того, почему она это сделала, захочет взглянуть на сына. Она прочитает страницу в «Газетт», пойдет на Вашингтонскую площадь, узнает по фотографии няню с коляской и подойдет посмотреть.
Лон поднял голову.
Но она может не знать, что ребенок, усыновленный миссис Вэлдон, её?
Она, вероятно, знает. Если же нет, мы понапрасну тратим столько времени, энергии и денег.
Тираж «Газетт» около двух миллионов. Стоит нам поместить заметку об этой истории и на следующий день вокруг коляски соберется полно женщин. Не так ли?
Надеюсь, не толпа. Да, кое-кто будет. Няню заменит детектив, лучшая женщина-детектив. Может быть, ты слышал о нейСалли Корбет?
Да.
Сол Пензер, Фред Даркин и Орри Кэтер будут под рукой, в пределах площади. В коляскескрытые камеры, и няня будет снимать каждого, кто подойдет к коляске. Фотографии покажут миссис Вэлдон. Поскольку ребенок был оставлен именно у неё в доме, вполне возможно, что она узнает мать. Фотографии будут также показаны и другим людям, имена которых тебе не надо знать. Конечно, шансы не так велики, но что из того? Если ты переходишь улицу на зеленый свет, то имеешь шанс вернуться домой живым. Ты же патриот своей газеты. А раз так, то ухватишься за это предложение. Если дело выгорит, то ты получишь фото матери и историю о том, как мы его добыли.
Это действительно реальный путь к разрешению загадки?
Настолько реальный, насколько надежны туз, король, дама, валет и десятка.
Кто убил Элен Тензер?
Откуда я знаю? Спроси фараонов или окружного прокурора.
Ты сказал, что Пензер, Даркин и Кэтер будут под рукой. А ты?
Нет. Меня могут узнать. Язнаменитость. Моя фотография публиковалась в «Газетт» три раза за последние четыре года.
Он наклонил голову и пять секунд тер щеку кончиками пальцев. Затем поднял глаза.
Отлично. Фотографии для воскресного номера должны быть к восьми часам в четверг.
Еще час ушел на то, чтобы обсудить все детали, так как нашу беседу четыре раза прерывали телефонные звонки.
Среда. Днем. Продолжение. Наведался в контору Дол Боннер на Сорок пятой улице, чтобы встретиться с Салли Корбет, так как утром назначил ей свидание. Дол и Салли несли ответственность за то, что шесть лет назад я пересмотрел свое отношение к женщинам-детективам, и за это я был настроен против них. Так же, как Вулф против Дойн Остин, заставившей его признать, что женщина может написать хороший роман. В этот день Салли еще раз показала мне, что раньше я был не прав. Она сделала только те заметки, которые были необходимы. Она скрыла любопытство в темно-синих глазах и задала только те вопросы, которые должна была задать. Мы договорились встретиться утром в Плосарт Камера Иксчендж.
Среда. Утро. Салли и я провели больше двух часов в рабочей комнате с двумя механиками, наблюдая, как они устанавливают и проверяют камеры. Они стоили бы клиентке шестнадцать сотен, если бы Эл Познер не дал мне их на прокат. Салли показали, как с ними работать, но полностью подготовить её должны были позднее... Я пригласил её позавтракать у Рустермана.
Среда. Днем. Мы с Салли посетили дом миссис Вэлдон, вернувшейся с побережья во вторник вечером. Она рассчиталась с няней, сказав ей, что на неделю, или около этого, кто-то заберет ребенка. То же самое сказали кухарке и служанке. Я не Знаю, как она объяснила новую шикарную коляску, которая была доставлена перед тем, как мы приехали. К тому времени, где-то около трех, когда пришли люди из «Газет», журналистка и фотограф с помощником, Салли была в униформе, коляска оборудована, а Люси нуждалась в выпивке.
Газетные фоторепортеры работают быстро, и к половине четвертого он закончил детскую коляску с Люси и Салли. Я прошелся вдоль Вашингтонской площади посмотреть, как Салли везет коляску. Я никогда не изучал этого вопроса, но мне показалось, что она делала все как надо, еле волоча ноги и опустив плечи. Когда я вернулся в дом, журналистка все еще была там с Люси, но вскоре она ушла, и я приготовил мартини.
Четверг. Пятница. Суббота.
Первое, что я сделал в четверг утромэто поехал в «Газетт» посмотреть снимки. Фотографии Салли на площади с коляской и ребенком были превосходны. Два фото в детскойодно Люси с ребенком на руках, и другоеСалли причесывает малыша, а Люси смотрит на нихполучились тоже неплохо, пожалуй что только выражение лица Люси было не слишком нежным. Она выглядела как женщина, пытающаяся улыбнуться, несмотря на зубную боль. Лон сказал, что другие снимки были еще хуже. Я не видел смысла в фото, сделанном перед домом, но возражать не стал. Лон согласился с четырьмя поправками, которые я сделал в тексте.
Все три дня Салли возила ребенка на прогулку на Вашингтонскую площадь дважды в день, а её инструктаж и практика с фотокамерами проходили в доме, в большой комнате на втором этаже, с Элом Познером, Люси и мной. Руководил Эл Познер, а мы с Люси служили фотомоделями. Люси была на семь дюймов ниже меня, и таким образом Салли училась фотографировать людей разного роста. Две камеры были установлены за украшениями на концах ручек коляски, а однавпереди, в узкой коробке с погремушкой и прочей дребеденью. Она давала возможность проводить съемку на расстоянии. В течение этих трех дней я видел свое фото, снятое по крайней мере тысячу раз. В четверг большинство фотографий было не в фокусе, в пятницу они стали лучше, а в субботу утром Салли достигла совершенства. Любой прохожий посмотревший на ребенка с расстояния в шесть ярдов или меньше, должен был оказаться запечатленным на фотографии и вполне качественно.
Сол, Фред и Орри в субботу вечером до полуночи пробыли в старинном каменном особняке Вулфа. Первые полчаса они провели в кабинете, получая инструкции. (Сол должен был подготовить боевые позиции утром на площади), а следующие три часа со мной в столовой за выпивкой и игрой в пинокль.
Воскресенье. Утро.
Девять тридцатьПозавтракали в кухне. В десять часов, в тот момент, когда Салли вступала на площадь, толкая впереди себя коляску, я правой рукой взялся за третий кусок пирога, держа в левой «Газетт», открытую на странице с крупным заголовком: «Женщины любят детей». Это дело вкуса, но, по моему мнению, «Женщинам нравятся дети» было бы более точно.
Глава 13
Когда Лон Коэн сказал, что на площади станут собираться толпы женщин, он сильно преувеличил влияние «Газетт». Воскресный урожай состоял из двадцати шести снимковсемь утром и девятнадцать вечером. Я был в доме, когда чуть позже пяти Салли вернулась с коляской и грузом, и я помог ей извлечь пленку. Камерой в коробке впереди коляски было сделано только два снимка, но мы прокрутили всю пленку и вытащили её. Так как мы тратили деньги клиентки, еще пара долларов значения не имела.
Мы пока не знали, есть ли у нас фото матери или нет. Во всяком случае Люси не узнала ни одну из двадцати шести любопытных. Вулф утром поговорил по телефону с Юлианом Хафтом, Лео Бингхэмом и Уиллисом Крагом, попросив взглянуть на фотографии и не объясняя, как мы их получили. В полдень с курьером мы отправили пакеты. К пяти часам они все позвонили, заявив, что никого на фотографиях не узнали. На следующий день я отвез Люси новый комплект карточек, и она тщательно их просмотрела. Было одно фото, относительно которого она сомневалась, но женщина, на которую она считала, похожа женщина на фотографии, была в нашем списке и уже проверена Солом. Люси пригласила меня остаться, пока Салли свозит ребенка на вечернюю прогулку и вернется. Но мне хотелось быть на Тридцать пятой улице, чтобы услышать ответы Крага, Хафта и Бингхэма.
В двадцать минут пятого позвонили Хафт и Бингхэм, но Краг еще не звонил. Когда вновь зазвонил телефон, я подумал, что это он. Но не успев проговорить обычное: «Контора Ниро Вулфа», я был прерван.
Это Сол, Арчи. Из телефонной будки на Университетской площади.
-Ну?
Может быть лед тронулся?
Кажется, птичка попалась. Около четырех на север ной стороне площади остановилось такси и оттуда вышла женщина. Она перешла улицу и огляделась вокруг. Такси осталось её ожидать. Женщина узнала коляску, перешла площадь и направилась прямо к ней. Она не нагнулась, не положила руку на коляску, но говорила с Салли. Разговор продолжался всего сорок секунд. Машина Орри стояла за у г лом, но так как незнакомку ждало такси, не было смысла пытаться подвезти её. Она вернулась обратно и машина уехала. Должен ли я торчать здесь до пяти часов?
Нет.
Ты хочешь знать номер такси?
Конечно. Давай его мне и можешь идти. Я записал номер машины и сказал ему, что меня не будет с 4.45 до 6.00; я поеду за снимками к Салли и отвезу их Элу Познеру.
Повесив трубку, я минуту посидел, переводя дыхание. Затем по домашнему телефону позвонил в оранжерею.
Да?
Поздравляю. Ваша теория о том, что женщина, родившая шесть месяцев назад ребенка, захочет его посмотреть, оказалась логичной. Идея с камерами была великолепной. Я через десять минут ухожу поэтому спешу рассказать. Два к одному: мы поймали на крючок мать. Или даже три к одному.
Пожалуйста, отчитайся.
С удовольствием.
Я рассказал Вулфу все что услышал от Сола.
Итак, если она мать, то мы её почти поймали. Выяснить, где она вышла из такси, нужно, хотя это может ничего не дать. Но Сол узнает её фотографию. Поздравляю.
Удовлетворительно,сказал он и повесил трубку.
Когда через несколько минут позвонил Краг, я уже собирался уходить. Он сказал, что не узнал ни одну из женщин на фотографиях. Думаю, он был удивлен, что я встретил это сообщение столь жизнерадостно.
В понедельник Салли удалось сделать снимков в два раза больше чем в воскресенье, и в полдень ей даже пришлось менять пленку в камерах. Получилось шесть роликов, пятьдесят четыре снимка и один из них был на вес золота. Я отнес их на Сорок седьмую улицу к шести часам, но Эл не смог проявить их сразу: двое из его людей были выходными, один болел, и ему пришлось корпеть над снимками одному.