Воспитательный момент, бесстрастно ответил шеф. Чтобы ты не расслаблялась. Все, Рита, хватит болтать, иди работай. И держи нас в курсе.
Договорились? нервно просил Рестаев, как только я опустила телефон.
Да, Александр Сергеевич не возражает. Так что сегодня я в полном вашем распоряжении.
Вот и прекрасно! Он сразу оживился. Вы когда-нибудь были на репетиции спектакля?
Не приходилось.
Значит, я вас приглашаю! Он взглянул на часы. Пойдемте, нам пора.
Мы вышли в коридор, и Рестаев действительно даже не подумал запереть кабинет. Да что там, он и дверь толком не закрыл! Удивительный человек. Нет, я понимаю, искусство, вдохновение, высокие стремления, полет фантазии и прочее, но должна же быть какая-то элементарная осторожность мы же в реальном мире живем, с реальными людьми! Как можно быть настолько беспечным и доверчивым?
* * *
Увы, приходится признаться, что в театрах вообще, а в областном драматическом в особенности, я бываю нечасто. Даже самой странно, ведь совсем недавно, несколько лет назад, когда училась в пединституте, мы с девчонками ни одной премьеры не пропускали! А потом, как-то постепенното времени нет, то сил, то пойти не с кем Большинство подружек после окончания разъехались, осталась одна Тамаркаа у нее семья, муж, дети, свекровь больная. Не до премьер. Тем не менее многих артистов я еще с тех, студенческих, лет хорошо помнила, и, когда мы вошли в зрительный зал, среди новых, незнакомых лиц сразу заметила Станислава Савицкогонародного артиста республики, немолодую женщину, имени которой я не знала, но она часто появлялась на сцене в маленьких ролях, маячила где-то на втором плане, и еще несколько человек. Мое внимание привлек один, стоящий несколько в стороне от остальных, привалившись спиной к стене. Лет семь назад он играл слугу в «Даме-невидимке» Кальдерона, совсем молоденьким мальчиком. Юный, кудрявый, бледный и худенький до того, что казался полупрозрачным, ему больше подошла бы роль эльфа, а не плутоватого слуги. Впрочем, играл он неплохо, и я его запомнила. Теперь же от юного эльфа осталась лишь «аристократическая» бледностьмальчик превратился в невысокого, но крепкого молодого мужчину, все с такими же буйными кудрями.
К нам, точнее, к Рестаеву быстро подошел высокий сутулый парень в длинном, до середины бедра, мешковатом свитере и сразу начал жаловаться на какого-то Панкратова. Суть претензий я не уловила, поняла только, что этот Панкратов обещал что-то очень важное и нужное сделать и не сделал. Даже не начинал. Андрей Борисович страдальчески поморщился и повернулся ко мне:
Знакомьтесь, Рита, это Женя, помреж. Самая главная фигурарешает все технические вопросы! Женечка, а это Рита, журналистка из «Вечернего бульвара», будет писать статью о нашем театре. Вы потом обязательно поговорите, Женя может много интересного рассказать!
Очень приятно. Я вежливо улыбнулась Жене, который довольно небрежно кивнул мне и продолжил жаловаться на нехорошего Панкратова. Впрочем, продолжалось это недолгоАндрей Борисович успокаивающе похлопал Женю по плечу, пробормотал: «Панкратов есть Панкратов, что с него возьмешь? Это наш крест» и потянул меня к креслу, оборудованному лампой и откидным столиком.
Давайте начинать, и так уже задержались. Женя, вызывай Стрелкова и Каретникова.
Женя тряхнул головой, сверкнул улыбкой (причем сверкнул в буквальном смыслебрекеты, закрепленные на верхних зубах, были украшены россыпью мелких прозрачных камешков), и умчался.
На сцену вышли двое мужчин: тот самый кудрявый и незнакомый мне высокий красавец-блондин. Рестаев отвернулся от меня, несколько раз хлопнул в ладоши и громко объявил:
Олег, Алеша, начали!
Мужчины несинхронно кивнули, немного потоптались по сцене и на мгновение замерли. Потом кудрявый принял довольно агрессивную позулегкий намек на боксерскую стойку, а на лице его, обращенном к партнеру, появилась раздраженно-презрительная мина.
«Вот он на цыпочках и небогат словами;
Какою ворожбой умел к ней в сердце влезть!»
Ага, значит, мой кудрявыйэто Чацкий. Хороший выбор. Молчалин, впрочем, тоже неплох. Я в школе, помню, все не могла понять: что Софья в нем нашла? Ладно бы еще, сидела она взаперти, других мужчин не видела но она же бывала в обществе, в их доме гостей принималидумаю, выбор был. А эта девица, притом что полной дурой она вовсе не выглядит, польстилась на жалкое ничтожествонелепо же! А вот такой Молчалинсовсем другое дело! Когда подобный красавец постоянно на тебя нежные взгляды бросает, да вздыхает чувствительно, как девушке удержаться, как не влюбиться?
Я очень быстро поняла, что репетициязанятие нервное, сумбурное и довольно скучное. Оказывается, почти ничего общего со спектаклем здесь нет, это всего лишь бледная заготовка. Вместо декорацийзадник со схематично прорисованными окнами, да на сцене стоят обшарпанный стол и пара стульев; артистыв обычной одежде, а не в соответствующих костюмах. Они неловко топчутся по сцене и, запинаясь, проговаривают невыученный еще текст, а режиссер постоянно прерывает их, то объясняя «подачу роли», то ругаясь с техническими работниками Нет, в целом наблюдать за всем этим было довольно забавно, но я привыкла получать в театре удовольствие, а сейчас этого не было и в помине.
Право же, какое удовольствие можно получить от свары режиссера с осветителем, который направлял свои прожекторы, по мнению Андрея Борисовича, совершенно не туда. А едва Чацкий с Молчалиным продолжили, Рестаев снова вскинулся:
Нет, Олег, нет! Я не вижу, что ты нервничаешь! Это Алеша спокоен, он на своей территории, у него все в порядке, ему не о чем волноваться! А ты только приехал, ничего не понимаешь, не можешь поверить, что девушка тебе не рада! Да еще Молчалин тут разгуливает! Ты его не хочешь видеть, он тебе противен, но ты не можешь упустить момент попробовать разобраться! Неужели это действительно соперник? Ты ни в чем не уверен, бесишься, язвишь от беспомощности, уже не скрываешь, что считаешь его ничтожеством! Но не можешь пробиться через это любезное высокомерие и бесишься еще больше! Темперамент, Олег, темперамент!
А через несколько минут напустился уже на Молчалина:
Алеша, мне от тебя не равнодушие нужно! Ты не дурак, ты прекрасно видишь, что Чацкий пытается тебя оскорбить, ты мог бы оскорбиться, но не считаешь нужным это делать. Он слишком мелкая фигура на твоей доске, понимаешь? И в партии, которую ты разыгрываешь, его можно не учитывать. Так, забавный человек, суетится что-то, руками машет не понимает, что серьезные дела так не делаются. И почти ленивая мысльпотратить, что ли, пару минут, объяснить этому недоразумению кудрявому, как умные-то люди действуют Понимаешь?
Хм, странно. Насколько я помню классическую трактовку этого произведения, Чацкий считается героем благородным и вызывающим уважение, а Молчалинмелкий подонок и приспособленец. В той версии спектакля, которую я смотрела в свое время, эта сцена выглядела несколько иначе: Чацкий прямо-таки грохотал, изливая негодующее презрение, а Молчалин, ежась и подобострастно улыбаясь, неуверенно лепетал свои реплики, когда Чацкий-громовержец великодушно делал паузу, дозволяя и ему открыть рот. Именно так и было, я хорошо помню. Рестаев же добивается совсем другого результатаЧацкий, осыпающий колкостями снисходительно улыбающегося Молчалина, выглядит почти нелепо!
Олег, не засиживайся на стуле! Вскочил, сделал шаг, схватился за спинку, переставил стул, снова вскочил Алеша, а ты, наоборот, сложил руки на груди и наблюдаешь!
Короткой пятиминутной сценой они занимались почти час, и если вначале Рестаев еще косился в мою сторону, то, увлекшись, он очень быстро забыл о моем существовании.
А я все больше скучала. Повторять по тридцать раз на разные лады одну и ту же фразу, да еще выслушивать довольно язвительные комментарии Андрея Борисовича бедные артисты. У нас, частных сыщиков, жизнь и приятнее, и интереснее!
Наконец Рестаев объявил короткий перерыв, предупредив:
Уварова и Кострова, приготовьтесь!
Плеснул в одноразовый пластиковый стакан воды из литровой бутылки без этикетки, сделал пару глотков и вспомнил про меня:
А вы пить хотите?
Нет, спасибо, отказалась я. В зале было совсем не жарко, и с артистами на сцене я битый час не перекрикивалась, так что пить действительно не хотела.
Он молча кивнул, допил воду, смял стаканчик и бросил его в стоящий на полу пакет. Я открыла было рот, чтобы продолжить светскую беседу, но Рестаев громко хлопнул в ладоши и крикнул:
Галя, Александра! Продолжаем!
То есть что, попили водички и перерыв закончился? Суровые, однако, нравы в нашем драмтеатре!
На сцену вышла платиновая блондинка в голубом шерстяном платье, расшитом по вороту серебряной нитью, и голубых же, точно в цвет платью туфельках на невероятно высоком каблуке. Причем, надо отдать ей должное, двигалась она на этих ходулях легко и изящно. Следом за ней выкатилась слегка полноватая девушка: тоже блондинка, но чуть темнее, не такого эффектного оттенка. Платье на ней было попроще, и туфли, хотя и вполне приличные, выглядели скорее удобными, чем красивыми. Да, с первого взгляда понятно: Софья Фамусова и Лиза, барышня и служанка, не перепутаешь. Но, как ни странно, рядом с холеной красавицей Софьей незатейливая Лиза, которую можно было назвать не более чем симпатичной, совершенно не терялась. Ее очень красила жизнерадостная улыбка на круглом лице, и вся девушка была такая сдобная, такая аппетитная
Давайте первый акт, пятое явление! скомандовал Рестаев. Александра, начинай: «Ну вот у праздника!»
Актриса кивнула режиссеру и отступила на пару шагов в глубину сцены. Повернулась к Софье и руками всплеснула уже Лиза.
Ну вот у праздника! зазвенел ее голос. Ну вот вам и потеха!
Распекая барышню, девушка все время что-то делала: то поправляла Софье воротничок, то переставляла стул, то перекладывала книжку двигалась она легко, красиво, и наблюдать за ней было одно удовольствие.
Софья вяло отмахивалась от трескотни служанки, смотрела задумчиво в нарисованное окно и отвечала очень тихо, так что я едва могла расслышать.
Галя, что такое? недовольно повысил голос Рестаев. Тебя уже в третьем ряду не слышно!
В горле пересохло, мило улыбнулась артистка. Повернулась направо и попросила: Алеша, дай воды.
Из-за кулисы выскочил Молчалин с маленькой бутылочкой «Перье» и стаканом. Ловко, словно официант с многолетним стажем, открыл бутылочку, наполнил стакан на две трети и с легким поклоном протянул вперед. Выглядело это словно продолжение сцены из спектакля: именно так Молчалин подал бы стакан воды Софье.
Почему-то только теперь я сообразила, что Софью играет жена Рестаева. Ну что ж, эффектная женщина, понятно, почему он ради нее со второй женой развелся. Хотя, с моей точки зрения, иметь женой ту же Лизу было бы гораздо приятнее. Она выглядит как-то теплее, что ли. И веселее, да и сексуальнее, если на то пошло! Но это с моей точки зрения, а я не мужчина, у них головы как-то по-другому устроены.
Кострова жадно, в два глотка осушила стакан и весело объявила:
Теперь гораздо лучше. Алеша, оставь пока бутылку здесь.
Молчалин послушно выставил бутылочку и стакан на стол и молча скрылся за кулисами.
Прошло еще полчаса актрисы перебрасывались репликами, и, должна сказать, мне снова стало интересно. Обе девушки были превосходныжизнерадостная хлопотливая служанка и изнеженная барынька, позволяющая этой служанке высказывать свое мнение и даже слегка поругивать, поскольку она барынька добрая и даже просвещенная
В какой-то момент Софья сделала шаг, ойкнула, оступившись, еще бы, на таких-то каблукахподняла голову и спросила громко:
Что случилось? Почему свет выключили?
Что значит «выключили»? растерялся Рестаев. Галя, ты о чем?
Темно, четко выговорила она и упала. Не опустилась на пол, как можно было от нее ожидать, медленно и грациозно, а именно упала. Рухнула, как подрубленная, глухо стукнувшись головой о сцену, и замерла неподвижно, в нелепой и некрасивой позе.
Все, что произошло дальше, было очень быстро, шумно и суетливо. Лиза взвизгнула и мячиком отпрыгнула в сторону. Молчалин, который так и продолжал все это время маячить рядом с правой кулисой, ахнул и бросился к женщине, подсунул ладонь ей под голову:
Галя!
Галя! рядом со мной вскочил Рестаев. Что с ней?
Я ничего кричать не стала, просто встала и заторопилась на сцену, на ходу доставая телефон. Впрочем, оказалась я там далеко не первой. Наблюдая за репетицией, не обращала внимания, сколько народу было в зале и, так сказать, в окрестностях. И сейчас все они рванули на сцену, правда, совершенно непонятно зачемничего толкового все равно никто не делал. Люди ахали, ужасались, заламывали руки и над всем этим гвалтом звенел отчаянный, повторяющийся крик Молчалина: «Галя! Галя! Галя!» Когда я уже поднималась по ведущим на сцену ступенькам, какая-то здравомыслящая женщина попробовала оттеснить его:
Леша, да не тряси ты ее! Не дай бог, повредишь что-нибудь! Скорую надо вызвать, у кого телефон под рукой?
У меня, я дозвонилась уже, помахала я рукой, привлекая ее внимание.
Народ начал оглядываться и расступаться, пропуская меня.
В театре женщина потеряла сознание, актриса, быстро сообщила я диспетчеру скорой и сунула телефон в руки той здравомыслящей женщины: Ответьте на вопросы!
А сама повернулась к Софье к Галине Костровой. Андрей Борисович, очевидно, бежал следом за мной, и теперь около нее на коленях стояли двое. «Муж и любовник», почему-то подумала я. Галину уже уложили поудобнее, под голову подсунули чей-то торопливо скомканный пиджак судя по тому, что Молчалин был в рубашке, пиджак был его. Женщина лежала с закрытыми глазами, дышала мелко и неглубоко, а время от времени по ее телу пробегала судорога. Я шагнула к ней, присела рядом, нащупала пульс, слабый и частый. Черт побери, что же случилось?! Сердечный приступ?
Сердечный приступ? повторил голос рядом со мной.
Я оглянулась. А, здравомыслящая женщина. Она протянула мне телефон:
Спасибо. Скорая уже едет, вгляделась в сереющее лицо Галины и озабоченно покачала головой: Похоже на сердце странно. Она никогда не жаловалась
Странно, эхом откликнулась я и посмотрела на столбутылка стояла там же, где ее поставил Молчалин. Интересный вопрос: что там, отрава или простая вода? Вещественное доказательство преступления или обычная бутылка? Приберу-ка я ее, на всякий случай. И стакан тоже. А если подумать, где-то у меня в сумке запасной пузырек должен быть
Что случилось? услышала я голос Феликса Семеновича. Галочка? Что с ней, обморок? Пропустите меня, что вы здесь столпились? Скорую кто-нибудь догадался вызвать?
Да, они уже едут. Здравомыслящая женщина отступила назад, пропуская директора к нам.
Мариночка, слава богу, вы здесь! Феликс Семенович присел на корточки, схватил безвольную руку Костровой и попытался нащупать пульс. Да что же это, у нее сердце совсем не бьется?! Может, искусственное дыхание нитроглицерин есть у кого-нибудь?! И отойдите все в сторону, что вы столпились! Ей воздух нужен!
Люди, которые окружили Кострову плотным кольцом, не слишком далеко, но попятились.
Андрей Борисович, торопливо пошарив по карманам, достал белую трубочку нитроглицерина, вытряхнул сразу две таблетки и попробовал положить жене в рот.
Две слишком много, остановила я его, как бы хуже не было.
А Молчалин вдруг ударил Рестаева по руке, так что таблетки упали на пол, и страшным свистящим шепотом, полным ненависти и отчаяния, прошипел:
Вы это все из-за вас старый мерзавец! Убийца!
Я?! почему-то тоже шепотом возмутился режиссер. Как вы смеете такое говорить? Это моя жена! А вы, молодой человек, распутник и негодяй! И я вам я вас
Не вставая с колен, он потянулся вперед и попытался дать парню пощечину. Тот дернул головой, уворачиваясь, потерял равновесие и сел на пол рядом с головой Галины. И тоже замахнулся, уже кулаком, целясь противнику в солнечное сплетение.
Прекратить! рявкнула я хорошо отработанным командным голосом. Вот только драки нам сейчас не хватало.
Да вы что, с ума сошли! громыхнул рядом Феликс Семенович. О, а директор театра тоже, оказывается, неплохо умеет подобные свары прекращать. Андрей Борисович, Алеша! Нашли время! Сейчас скорая приедет, а вы тут устроили балаган!