Нет, Лёш, что-то мне нехорошо Если честно, то я очень испугалась тех бед, что она нам напророчила. Давай, мы лучше поскорее уйдем отсюда Я не смогу теперь спокойно находиться в этом месте. Меня здесь всё угнетаетжалостливо попросила Кудряшова, с мольбой глядя в глаза избранника.
Хорошо, если ты боишься, то пойдем складывать палатку и собирать вещи, довольно быстро согласился Алексей, который и сам где-то в глубине души испытывал странную и необъяснимую тревогу.
Лёша, послушай, сегодня же только суббота, а на занятия нам лишь в понедельник Поехали в гости к моей маметут недалеко, минут сорок на рейсовом автобусе. К тому же я приглашаю тебя официальнохочу вас познакомить друг с другом, неожиданно предложила Кудряшова.
Отличная идея! согласился Галушка, сделав вид, что несказанно обрадовался.
Прекрасно помня свой последний разговор с родителями, теперь эту идею он считал уже не столь блестящей, но говорить об этом Любе пока не решался. В глубине души он всё ещё надеялся, что ему удастся переубедить хотя бы отца. А это было бы уже полпобеды.
Ты только про эту сумасшедшую бабку никому не рассказывай. Хорошо? Засмеют ещёкак бы невзначай добавил он и отправился к палатке.
Глава 3
А ровно через две недели с момента описываемых событий, 4 апреля 1970 года, в город Орёл внезапно пришла большая вода. Из-за установившейся аномально тёплой погоды и непрекращающихся проливных дождей, снег, которого в ту зиму выпало с избытком, стал катастрофически быстро превращаться в талую воду. А учитывая тот фактор, что промерзшая за зиму земля ещё не успела окончательно оттаять, то легко можно представить к чему в итоге это привело: вся эта гигантская водная масса единым потоком устремилась в главную речную магистраль области. Река Ока и её приток Орлик вскрылись практически одновременно за небывало короткий промежуток времени. Уровень воды стал стремительно расти, увеличиваясь буквально на глазах, и уже через каких-то шесть часов с момента начала паводка обе реки вышли из своих берегов. А поскольку всё это происходило ночью, то наутро в зоне затопления оказались десятки прибрежных улиц и почти тысяча домов. А вода всё прибывала и прибывала
В городе было объявлено чрезвычайное положение. Это наводнение оказалось самым мощным за последние сто лет. Многоэтажные дома в центре города, расположенные в непосредственной близости с Окой, теперь стояли затопленные по вторые этажи. В частном секторе дела обстояли ещё хуже: из воды наружу торчали одни лишь крыши. Люди спасались, как могли: кто-то, к примеру, перебрался на верхние этажи, а кого-то приходилось эвакуировать в экстренном порядке на лодках прямо с крыш их домов.
Организованный властями города штаб по чрезвычайным ситуациям работал круглосуточно и на пределе возможностей. В срочном порядке были организованы группы из добровольцев для оказания помощи пострадавшим горожанам. Среди таких добровольцев оказались и знакомые нам лица: Алексей и Люба. И хотя родители Галушки были категорически против того, чтобы их сын шёл в добровольческий спасательный отрядв своём решении молодой человек оказался твёрд. Он был комсомолец по убеждениям и к тому же комсорг группы в институте, а потому иного выбора для себя в подобной ситуации просто не видел.
Вечером пятого апреля на большой деревянной вёсельной лодке Алексей, Люба и знакомый им студент-историк из другой группы занимались развозом питьевой воды и продовольствия горожанам, отрезанным от цивилизации разыгравшейся стихией.
Медленно скользя сквозь речные заторы, их лодка осторожно приблизилась к затопленному наполовину трехэтажному многоквартирному дому. Тут их уже давно ждали: из открытых настежь окон третьего этажа то и дело нетерпеливо выглядывали многострадальные жильцы, с надеждой глядя на молодых студентов.
Граждане, граждане, не волнуйтесь, всем хватит. У нас тут целая лодка продовольствия и несколько канистр с питьевой водой. Не спешите, сейчас всем по очереди всё раздадим, успокаивал граждан Алексей, меж тем его товарищ уже аккуратно подруливал кормой, швартуясь к водосточной трубе затопленного дома.
Такая осторожность, несомненно, имела определенный смысл, поскольку в мутной речной воде в большом количестве плавали «торпеды» брёвна от разрушенных паводком деревянных домов, мощные льдины с незаметно выступающими острыми подводными частями, а кое-где и просто вырванные с корнями толстые искореженные стволы деревьев.
Внезапно из ближайшего настежь открытого окна высунулась чья-то взлохмаченная рыжая голова. Человек неопределённого возраста с сильно опухшим помятым лицом уставился на ребят горящими глазами. Быстро окинув безумным взглядом добровольцев, он закатил глаза и истошно затянул сиплым голосом:
Водку, водку привезли?!.. Водка у вас есть?.. Я же сдохну, если не опохмелюсь! Уже третий день без капли во рту Чего молчите?.. Так есть у вас водка или нет?!
Как старший в команде ему ответил Алексей.
Какая водка, мужик, ты что, совсем очумел? Мы людям воду и продукты первой необходимости привезли, а ты тут такое городишь
Не зная, что ещё добавить в подобной ситуации, он отвернулся от алкаша и, оставаясь по-прежнему стоять на ногах, нагнулся вперёд, чтобы помочь Любе доставать сухпайки из коробок. Это оказалось для него роковой ошибкой.
Со словами: «Ну, тогда я с вами поплыву», охваченный белой горячкой алкоголик сиганул из окна третьего этажа, целя точно по центру плоскодонки. Однако в последний момент, видимо, оступился, зацепившись носком ботинка за подоконник. В результате прыжок не удался, и рыжий спикировал прямёхонько в борт лодки, со всей силы ударившись об него головой. Раздался жуткий треск и уже в следующее мгновение, потеряв сознание, он камнем пошёл ко дну. Но это было ещё не всё. Сила удара тяжёлого человеческого тела о борт резко качнула лодку, и Алексей, не удержав равновесия, упал в воду. Это было для него столь неожиданно, что он даже не успел сгруппироватьсялишь взмахнул руками и плюхнулся плашмя на спину. По неблагоприятному стечению обстоятельств он упал точно на торчащий из воды обломанный толстый сук подтопленного дерева, который в туже секунду как по маслу вошёл ему в грудную клетку. Студент-историк ойкнул, несколько раз дёрнулся и затих. Под тяжестью человеческого тела ствол перевернулся на сто восемьдесят градусов и увлёк Алексея за собой под воду.
А следом, ни секунды не раздумывая, с диким криком в воду бросилась Кудряшова. Она попыталась схватить Алексея за одежду, но было уже поздно. В неистовстве шаря в речной мути руками, девушка предприняла судорожную попытку нащупать тело возлюбленного под древесным стволом. Она несколько раз ныряла, пыталась веслом нащупать его на дне, однако все попытки оказались тщетныобнаружить тело Галушки так и не удалось. По всей видимости, течением его уже отнесло куда-то в сторону, а в воде, представлявшей из себя смесь ила и грязи, рассмотреть что-либо было уже невозможно.
Сколько бы она так плавала в ледяной воде по своей волесказать трудно, но вскоре силы стали её покидать, а движения замедлились. И вот тогда очень вовремя её за ворот схватил третий член их командыстудент-историк Сергей Кондратьев. Преодолевая сопротивление Любы, он силком затащил её в лодку, обхватил руками и, придавив ко дну, крикнул прямо в лицо:
Люба! Не надо, не надо! Всё, Лёша утонул! Ты ничем ему уже не поможешь, только себя погубишь! Вода его забрала!
Когда до неё дошёл смысл последней фразы, то, издав истошный душераздирающий крик, она потеряла сознание.
Позднее Кудряшову отвезли в больницу, где, едва придя в себя, с ней приключился ещё один истерический припадок. Понимая, что пациентке требуется специализированная помощь, врачи отправили Любу в психиатрическую клинику, где под действием успокоительных препаратов она провела впоследствии около трёх месяцев. Однако и это было ещё не всё. Через несколько дней в результате перенесённого переохлаждения у студентки развилась двусторонняя крупозная пневмония, которую с большим трудом смогли вылечить лишь благодаря «лошадиным» дозам антибиотиков.
Но самым печальным в этой истории оказалось то, что всё это время ни она, ни врачи не догадывались о её беременности. Это обстоятельство обнаружилось лишь после выписки из больницы, когда находящаяся в академическом отпуске по болезни Люба приехала в посёлок к своей матери, и та заметила, что у дочери как-то уж очень явно округлился живот. К тому моменту шёл уже пятый месяц беременности.
Когда до заторможенной от постоянного приёма больших доз разнообразных психоактивных лекарственных средств Любы наконец-таки дошло, что всё это время она горстями пила всевозможные таблетки и порошки, ей стало страшно ещё больше. Правда, на этот раз не за себя, а за своего будущего ребёнка. Вот тогда-то, от страха и безысходности, она и решилась открыть правду о своей беременности родителям Алексея Галушки.
Результат оказался вполне закономерен: матери покойного жениха стало плохо, и её увезли на «скорой» в больницу. А вот отец Алексея, Иван Федорович, мужчина старой большевистской закалки, к тому же бывший боевой офицер и полковник запаса, с огромным трудом, но смог принять для себя подобную непростую новость. Он рассудил практично: «Сына больше нет в живых. Ради кого тогда жить? А если у Любы родится ребёнок, то это будет родной внук или внучка». И потому старый коммунист согласился помочь невестке пройти углубленное обследование в одной из обкомовских больниц столицы, куда у него имелся особый доступ. Правда, для этого необходимо было формально признать Любу законной женой погибшего сына. Для человека его ранга официально сделать это было сложно, но можно. И через три недели Кудряшова уже лежала на обследовании в одной из московских клиник закрытого типа.
***
Доктор, что там? взволнованно спросила Люба, когда высокая дородная женщина в белом халате и накрахмаленном высоком колпаке, сделала последний завиток перьевой ручкой в стационарной карте беременной.
Ну что, милочка, могу вас успокоить. Все результаты обследований и выполненных анализов показывают, что беременность у вас протекает хорошо, строгим сухим голосом и с серьёзным лицом заключила она.
Однако затем, внезапно смягчившись, акушер-гинеколог с улыбкой добавила:
Да, и самое главное, поздравляюу вас будет двойня.
Глава 4
«Пельмень, пельмень, лепят все кому не лень.
Пельмень, пельмень, ешь его хоть каждый день.
Мама скалка, папы нет
Смерть придёт к тебе в обед».
Нелепые слова детской дразнилки как острые ножи втыкаются в спину маленькой темноволосой девочке, заставляя её вздрагивать при каждом слове. Худенькие плечики дрожат, а по-детски щекастое личико бело как мел. Однако слёз не видно, и лишь поджатая и закусанная до крови нижняя губа является единственным проявлением её истинных чувств.
Но не страх, не отчаяние и не уныние царит сейчас в душе ребёнка, а еле-еле сдерживаемая обида на весь этот мир, в котором она оказалась непонятно зачем и почему.
Не какая я вам не пельмень! отчаянно кричит девочка и резко разворачивается к своим юным мучителям, примерно такого же возраста, как и она. Сейчас придёт мой брат, и он вам покажет, как меня обижать! Онсамый лучший на свете! Ондобрый, онумный, онсильный! Совсем не такой как вы, глупые маленькие дети!
В ответ мальчишки звонко смеются и уже с удвоенной силой начинают кричать нелепую дразнилку.
Видя, что её слова на них никак не действуют, девчушка начинает оглядываться по сторонам, шаря взглядом по земле и целенаправленно что-то ища. И в какой-то момент она обнаруживает то, что искала. Целью её поисков оказывается большой темно-зеленый осколок стекла от разбитой пивной бутылки. Она наклоняется и берёт его в руку, а затем, по-звериному оскалив зубы, со всей злостью, на какую только способна в эту минуту, пискляво, но очень громко кричит на всю улицу:
Если вы сейчас же не замолчите, то я вас всех изрежу вот этим стеклом! Не смейте меня обижать! Вы поняли меня?!
Однако угроза из уст маленькой девочки на её мучителей абсолютно не действует. Мальчишки всё так же продолжают смеяться, тыча в неё пальцами и обзывая другими, ещё более обидными словами. Они отлично понимают, что она для них не представляет никакой угрозы, ведь многие в этой компании как минимум на полголовы выше и уж точно намного сильнее её.
Возможно, поэтому главный зачинщик всех ребячьих проделок и злых забав, мальчик по имени Серёжа, который к тому и самый старший из всех, смело выходит вперёд. Он подходит почти вплотную к девочке и, угрожающе нависнув над ней, с усмешкой начинает её подначивать:
Да у тебя кишка тонка, чтобы сделать такое, малявка. Смотри, пальчики себе стёклышком не порежь, а то бо-бо будет, и тут же раздается дружный ребячий смех.
Вместо ответа девочка делает полшага вперёд и молниеносно вскидывает вверх руку с зажатым стеклом и так же резко опускает его вниз. Раздается испуганный пронзительный вскрик, и мальчик по имени Серёжа тут же хватается руками за лицо.
Ребятня мгновенно притихает, с ужасом наблюдая, как у него между пальцев появляется ярко-алая кровь, которая начинает ручейками стекать по кистям, мгновенно пропитывая манжеты рукавов рубашки.
В следующее мгновение, оторвав от лица руки, тот в оцепенении смотрит на свои окровавленные ладонион всё ещё до конца не понимает, что же с ним произошло. Зато все остальные отчетливо видят, как через левую щеку вожака теперь пролегает глубокая резаная рана, из которой крохотными фонтанчиками пульсируют тончайшие струйки крови.
Наконец-то осознав, что же с ним случилось, с душераздирающим криком Серёжа убегает по улице в сторону родного дома. А следом, как стайка испуганных воробьев, бросаются врассыпную и его приятели, оставляя девочку в полном одиночестве посреди внезапно опустевшей деревенской улицы.
Так она и стоит, маленькая девочка с развевающимися на ветру темными волосами, крепко сжимающая в руке осколок бутылочного стекла. В суженых щелочках глаз пляшут злые огоньки недетской ярости и плохо скрываемого злорадства. Ей ничуть не жаль покалеченного мальчишку: если честно, то ей вообще не жаль никого на всём белом свете. Даже большеона ненавидит всех в этом мире, в том числе и себя. Хотя всё же нет. Есть один человек, который ей дороги это не матьэто её родной брат. Это единственный на всём свете человек, которого она любит всем сердцем, преданно и самозабвенно. Да что говоритьона чувствует себя с ним единым целым, единым и не разделимым во всём. Ведь только он понимает её до конца и только ему она может доверить все свои тайны. Только ему
Внезапно лицо девочки начинает меняться. По нему пробегает мелкая рябь от едва различимых глазу быстрых и хаотичных сокращений мимических мышц под тонкой нежной кожей. Со стороны это выглядит так, словно она намеренно гримасничает, строя кому-то страшные рожицы. Однако это восприятие ошибочно, поскольку вскоре всё прекращается, и её детское личико застывает в некоем подобие гипсового слепка. Щупленькое тельце начинает бить дрожь: она обхватывает себя за плечи, склоняет голову и устремляет взгляд на землю. Так она стоит пару минут. Когда же наконец она поднимает голову, то выражение её взгляда уже совершенно иное. Это больше не прежняя дикарка, что до смерти перепугала деревенскую детвору, это робкая и неуверенная в себе кроха, с испугом озирающаяся по сторонам и пытающаяся понять, как же она здесь очутилась.
Девочка с недоумением смотрит на свою руку с зажатым осколком стекла и в замешательстве подносит его к глазам. Она видит сверкающие острые грани, перепачканные алой мальчишеской кровью, видит красные брызги у себя на руке. Она смотрит, но никак не может вспомнить, что же с ней приключилось всего пару минут назад. Когда же, наконец, до неё доходит, что она натворила, в больших кукольных ярко-зеленых глазах появляются слёзы. Детские пухлые губы начинают мелко дрожать, правая щека истерично перекашивается, широко раскрывается рот Кажется, ещё секунда, и раздастся оглушительный детский крик. Но этого не происходит. Вместо этого она на миг замирает, вытягивается всем телом в струну и внезапно расслабившись, вновь переводит свой взгляд на окровавленное стекло. В её глазах появляется болезненное любопытство, словно тысяча крохотных чёртиков, как по команде, начинают водить зловещий хоровод вокруг её зрачков. Она осторожно подносит своё оружие ко рту, высовывает язык и пробует кровь на вкус
***
И, как всегда на этом моменте, он просыпается с громким криком.
«Нет! Не надо! Не делай этого!!» разносится по всей квартире истошный мальчишеский крик.
Вскочив с постели с обезумевшими глазами, парнишка лет пятнадцати стоит посреди комнаты босыми ногами на старом ковре, пытаясь сообразить, где он находится.