Или:
Итальянка, это невероятно. Волосы цвета спелой пшеницы
Или:
Другое имя? Она что, шпионка?
Но слушал он, в общем, внимательно. Когда Мэтью в самом конце рассказа упомянул, что Отто собирался продолжать поиски в «Башнях», Ларкин затряс головой:
Какая нелепая и глупая ошибка!
Мистер Ларкин, сказал Мэтью, я здесь потому, что, насколько мне известно, вы обратились к Отто, имея в виду конфиденциальность дела.
Вот именно, подтвердил Ларкин.
И я вполне ясно сознаю, что нарушил ваши личные права, прочитав отчеты Отто. Я ни в коем случае не сделал бы этого, если бы не был так сильно обеспокоен происшедшим. Мне не нравится, что Отто убили, мне очень это не нравится, мистер Ларкин!
Мне тоже.
Я пришел к вам потому вы могли бы что-то добавить к тому, о чем сообщили Отто? Нечто такое, что пролило бы хоть какой-то свет на причину убийства.
Я сказал ему все. Девица украла у меня часы, я хотел, чтобы он ее разыскал.
Мне кажется, Отто считал, что имелась какая-то связь между визитом девушки к врачу и покупкой ею книги об организме женщины. И я хочу спросить вас есть ли что-то, чего Отто не знал, о чем вы ему не сообщили, но что могло сыграть некую роль в его гибели?
Например?
Например мистер Ларкин, девушка была беременна?
Что?
Не была ли она беременна? Анжела Уэст, Дженни Санторо, Джоди Кармоди, Мелисса Блэйр Золушка? Была или нет?
Откуда, черт побери, мне это знать? Я провел с ней всего одну ночь.
И ни разу больше с ней не встречались?
Ни разу.
Имеете ли вы основание полагать, что она могла забеременеть в эту единственную ночь?
Зачем мне это полагать?
Хорошо извините меня за вопрос но использовались ли противозачаточные средства?
Какого дьявола вы задаете подобный вопрос? Ларкин сердито вскочил и принялся быстро ходить по веранде. Позади него далеко над водой то и дело вспыхивали зарницы.
Я очень сожалею, что приходится задавать вам вопросы столь личного характера, поверьте мне, сказал Мэтью. Но в своих заметках Отто сделал предположение, что визит девушки к врачу плюс покупка специальной книги связаны между собой причинной связью. Вероятно, она подозревала, что беременна. В общем, такое предположение имеет под собой почву, мистер Ларкин. И поскольку прошло почти два месяца
Девушка была проституткой, перебил его Ларкин. Проститутки, как известно, не беременеют.
Но ведь вы не можете с уверенностью утверждать, что она профессиональная проститутка.
Любительницы не подсыпают клиентам дурман и не обворовывают их, возразил Ларкин.
Может быть.
Во всяком случае, что из того, если она беременна, в чем я сильно сомневаюсь. Какое отношение ее беременность может иметь к убийству Отто?
Не знаю.
Я не вижу никакой связи. Даже если она
Он вдруг замолчал.
Погодите-ка, так вот почему Вы здесь из-за этого?
Не понимаю, о чем вы.
Ларкин остановился перед Мэтью, руки в боки, и смотрел на него сверху вниз.
Вы считаете, что я мог убить Отто? спросил Ларкин. Или нанять убийц?
Нет, не считаю.
Вы явились сюда и спрашиваете, не обрюхатил ли я ее
Вы не так меня поняли.
Вздор! Думаете, я не вижу, куда вы клоните? Отто, мол, вот-вот должен был выяснить, беременна ли эта вонючая шлюха. И я решил его убрать, так? Наверняка и навсегда! Вы именно так считаете?
Нет. Но если она в самом деле беременна
Кому до этого дело? крикнул Ларкин. Я надеюсь, что она беременна, если хотите знать! Паршивым монгольским идиотом!
Его горячность удивила Мэтью. Там, далеко над водой, вспыхивали уже не зарницы, а молнии, и доносились глухие раскаты грома.
Я пытаюсь вам объяснить следующее, как мог спокойнее заговорил Мэтью. Если Отто слишком близко подошел к тому, чтобы сделать такое открытие, то, возможно, кто-то, хотя бы сама девушка, был, мягко говоря, не слишком заинтересован в распространении подобной информации среди широкой публики.
Но этот кто-тоне я. И знаете что? Вы и в самом деле нарушили мои личные права, прочитав отчеты Самалсона, и мне это начинает до черта не нравиться, ясно? Убирайтесь-ка отсюда подобру-поздорову, сделайте одолжение!
Я надеялся
Ваши надежды ошибочны.
Тогда простите, что побеспокоил вас. Мэтью встал и направился к боковому выходу на лестницу.
Позвольте сказать вам еще кое-что, остановил его Ларкин. Я уже нанял другого парня, чтобы поискал Золушку, и парень этот далеко не такой джентльмен, каким был Отто. Не думаю, что ему придется по вкусу, если вы будете крутиться вокруг и вынюхивать, что вас не касается.
Спасибо, я буду об этом помнить, ответил Мэтью.
Тем лучше для вас.
Молния прорезала небо над морем.
Четверо сидели на веранде у моряЭрнесто, Доминго и еще двое мужчин; все четверо подняли головы и посмотрели, как ветвятся и полыхают огненные линии, потом отвернулись и продолжили разговор. Негромкий и осторожныйпотому что речь шла о наркотиках.
Те двое, что вели беседу с Эрнесто и Доминго, обращались только к Эрнесто. Они считали, что Доминго по-английски не сечет. Будь они похитрее, заметили бы, как Доминго прислушивается к каждому слову и ничего не упускает из их речей. Но они не замечали и продолжали делать ставку на Эрнесто.
Один из двоих, который как раз сейчас держал речь, был здоровяк в рубашке с короткими рукавами, рыжих брюках и кожаных мокасинах, надетых на босу ногу. Эрнесто решил, что ему лет тридцать; о продаже наркотиков он говорил почти с тем же напором, с каким коммивояжер от Ай-би-эм навязывает вам пишущую машинку или компьютер. Этот человек любил свою работу. Любил делать большие баксы. Звали его Чарли Набс. Эрнесто не верил, что фамилия у него на самом деле такая, но назвался он именно ею: «Привет, я Чарли Набс, мы слышали, что вы хотите приобрести машинное оборудование».
«Машинное оборудование» значит кокаин, понял Эрнесто.
Эрнесто и Доминго очень осторожно пустили нужный слух. Кое с кем побеседовалив разных местахо том, что имеют наличность и хотели бы вложить ее в надежный товар. Отборный. По меньшей мере на девяносто процентов чистый, как раз такого качества, какой девка сперла у Амароса. Им нужны две, даже три упаковки. На самом деле она украла четыре, неудивительно, что Амарос хотел разделаться с ней хуже некуда. Четыре пакета, мать твою так и разэдак!
Никто не подозревал, что они разыскивают Дженни Санторо. Знали только, что хотят купить наркотик. Надеялись они на одно: кто-нибудь вдруг да скажет, что есть в городе птичка, а у птичкипрекрасный товарец и она ищет покупателей. Вот на что они надеялись, но пока никто им слова не сказал про такую птичку.
Чарли Набс им сообщил, что в пятницу ночью ожидается судно с грузом, товар первый сорт. Чарли Набс пока не знал, сколько груза будет на борту. Это становится известно только тогда, когда груз уже прибыл, потому что привозили разное количество. Их дело обеспечить наличность и оплатить груз, сколько бы его там ни было на судне. Цена зависит от чистоты наркотика. В последнее время привозили товар что надо, на этот раз тоже ожидается на девяносто процентов чистый.
Я так понял, вам нужен самый хороший товар, сказал Чарли, обращаясь к Эрнесто.
Совершенно точно, ответил тот.
А количество?
Две или три упаковки.
И все? Я-то надеялся, вы возьмете побольше. Мы иногда получаем пакетов десять или двенадцать, денег надо много. Мы могли бы сколько-то отдать, так нам легче.
Заговорили еще тише. Повернулись лицом к морю и смотрели на воду. За соседним столиком какие-то женщины ели салаты. Шлюпки неслись по воде. Все так мирно и красиво, белые паруса на фоне бледно-голубого неба и темно-синее море. Над водой парят чайки. Вторник в раю.
Мужчины продолжали разговор о наркотике.
Спутник Чарли Набса сказал:
Насчет цены так: примерно семьдесят пять за пакет. Товар что надо.
Спутника Чарли Набса звали Джимми Ларгура. Сначала Эрнесто подумал, что он латиноамериканец, по виду решил. Но он оказался итальянцем. Джимми Ларгура. Правда, Чарли Набс называл его по-другому: Джимми Ноги. Джимми Ноги то, да Джимми Ноги другое Джимми Ноги начал рассказывать, как скоростной катер, тип «сигарета», подойдет в эту пятницу ночью к более крупному судну и примет груз. Было бы неплохо, если бы Эрнесто уже сейчас мог гарантировать своим словом покупку по меньшей мере шести пакетов. Четыреста пятьдесят за шесть штук. У них сразу станет легче на душе, если они будут знать, что шесть мешков уже пристроено.
Мы могли бы согласиться на шесть мешков, сказал Эрнесто, но не за ту цену, какую вы назвали.
Цена справедливая, вмешался Чарли Набс. За девяностопроцентный? Очень справедливая цена. Как ты считаешь, Джимми?
За девяностопроцентный? отозвался Джимми. Вы шутите. Это дешево. За девяностопроцентный просто очень дешево.
Если он и вправду девяностопроцентный, возразил Эрнесто.
Даже если в нем только восемьдесят пять, сказал на это Чарли.
Или даже восемьдесят, подхватил Джимми. Дешево даже за восемьдесят.
Я бы согласился взять девяностопроцентный по сорок за кило, сказал Эрнесто.
Он думал при этом, что хорошо было бы заключить такую сделку для Амароса они с Доминго могут и не поймать девушку, это вполне вероятно. Выгодная сделка умерила бы гнев Амароса. Приобрести для него, скажем, шесть кило по сорок, это же невероятно дешево.
Если эти парни настолько глупы
То, что вы предлагаете, ответил Джимми, нет никакого смысла обсуждать. По сорок за кило? Вы шутите. Скажите мне, что это просто шутка.
Сорокэто вполне хорошая цена, сказал Эрнесто.
Вы платите по семьдесят пять, продолжал Джимми.
Эрнесто:
Это очень дорого. Слишком дорого.
Я говорю предположительно. Предположим, вы платите по семьдесят пять
Эрнесто затряс головой.
Предположим, о'кей? Только предположим на минуту, вы же от этого не умрете Кстати, хотите еще выпить? Или заказать ленч?
Выпьем по новой, предложил Чарли Набс и поманил официанта, чтобы заказать напитки для всех.
Я говорю, предположим, вы согласились по семьдесят пять за пакет, твердил свое Джимми. Это же чистый выигрыш, вы за такой товар можете назначать двойную цену. Сами понимаете, что девяностопроцентный пойдет вдвое дороже при распродаже, даже больше чем вдвое.
Этого бы я не советовал, вставил Чарли Набс. Слишком дорого. Тяжело продавать.
Ты прав, совершенно прав, согласился Джимми. Пусть так. Вы платите по семьдесят пять
Официант подошел к столику, и Джимми сразу переменил тему.
Такая, как вон та, с голубыми парусами, сказал он, стоила бы вам по крайней мере семьдесят пять тысяч, согласны?
Может, и больше, добавил Чарли Набс.
Официант принес напитки и спросил, не хотят ли они посмотреть меню. Его попросили немного подождать, и как только он отошел от столика, Джимми снова понизил голос.
Соглашайтесь на семьдесят пять и берите шесть пакетов, как условились. Всего, значит, четыреста пятьдесят, а получите за это вдвое. То есть девятьсот. По-моему, очень даже неплохо.
Эрнесто тем временем соображал, что на нынешний день цена в семьдесят пять тысяч в самом деле справедливаяесли кокаин девяностопроцентной чистоты. Но ему не нужна справедливая цена, ему нужна выгодная сделка. Если он уладит это для Амароса, может, тот простит им, что не нашли девку.
Справедливая цена сорок, сказал он.
Ну-ну, продолжайте в том же духе, усмехнулся Чарли.
Вы шутите, повторил Джимми.
Сорок, самое большее сорок пять. Эрнесто повернулся к Доминго. Cuarenta о cuarenta е sinco esta bien, no? Рог noventa рог ciento de pureza?
Доминго кивнул.
Si, por supuesto.
Ну а как насчет семидесяти? спросил Чарли Набс у Джимми.
Нет-нет, мы на это пойти не можем, тут и говорить не о чем. Давайте допьем и разойдемся, о'кей? По-хорошему.
Джимми улыбнулся, подтверждая тем самым, что ни о чем дурном и мысли нет.
Между ними четырьмя происходил примерно тот же разговор, какой ведется при любой торговой сделке, за исключением того, что предметом торговли был наркотик. И Джимми Ноги и Чарли Набс отлично знали, сколько товара они получат в пятницу ночью, насчет разных по количеству партий они, разумеется, врали. Привезут двадцать килограммов, и они согласились уплатить за все ровно миллион, то есть по пятьдесят тысяч за упаковку. Если они сумеют выторговать четыреста пятьдесят тысяч за шесть пакетов, значит, за остальные четырнадцать пакетов им придется выложить пятьсот пятьдесят тысяч, по тридцать девятьсорок тысяч за один пакет, что чертовски дешево.
Джимми был уверен, что спики знают цены на девяностопроцентно чистый кокаин. Или знают, или они в этом деле новички. В любом случае, предлагая по сорок тысяч за кило, пытаются втереть очки. Семьдесят пятьхорошая цена, даже не хорошая, а правильная, справедливая. Они с Чарли собирались получить на этой сделке большой профит, потому что южноамериканцы, с которыми они связались, были люди новые и хотели закрепиться во Флориде. Пятьдесят тысяч за килоэто лучше некуда. Но в нашем бизнесе пожалуйте деньги на бочку, мистер, а у них с Чарли времени в обрез, чтобы приготовить миллион. Было бы неплохо часть этих денег содрать со спиков. Но не по сорок тысяч за кило. Это просто смех.
Эрнесто и Доминго, конечно, понимали, что сорок тысяччистый смех. Поэтому Эрнесто сразу переменил установку и сказал «самое большее сорок пять». Что тоже было смешно. Правильная ценасемьдесят пять. Итальяшки, полагал Эрнесто, не врут, когда говорят, что не прочь принять кого-то в долю в этой сделке, но в таком случае они захотят получить цену повыше. Вопрос в том, сколько они сами согласились уплатить за кокаин; если, к примеру, по шестьдесят тысяч, что похоже, поскольку с них с Доминго они просят по семьдесят пять, то Эрнесто вряд ли добьется выгодной сделки на своих условиях. Стало быть, надо либо найти девку, либо жди расправы от Амароса. Вместо девки Амарос вполне может подвесить к потолку Эрнесто Ai, muchacho!подумал Эрнесто. Хорошо бы заполучить товарец по пятьдесят, Амарос будет счастлив.
Шансов купить по пятьдесят у него не было, потому что Джимми и Чарли сами платили эту цену. Но Эрнесто об этом не знал. Впрочем, никто из них пока не вставал из-за стола.
Официант принес меню.
Мужчины сделали заказ.
Доминго разглядывал двух нарядно одетых женщин за соседним столиком.
Ну, так что вы скажете? спросил Чарли Набс.
Я уже сказал вам, что наша наивысшая цена сорок пять, ответил Эрнесто, но и эту цену я должен согласовать с Майами.
Тогда у нас дело не получится, сказал Джимми. Меньше чем по семьдесят мы не отдадим.
Эрнесто помнил, что еще несколько минут назад Джимми исключал эту цену. Намечается прогресс.
Снэпер отменно вкусный, похвалил Чарли Набс.
Да, они его получают каждое утро свеженьким, причмокнул губами Джимми.
У вас в Майами рыба тоже хорошая? спросил Чарли.
Да, прекрасная, ответил Эрнесто.
Как насчет шестидесяти пяти? Джимми вернулся к главному. И вы берете восемь упаковок. Всего получится пятьсот двадцать, толково.
Эрнесто внезапно сообразил, что они платят по пятьдесят за пакет.
Шестьдесят пять это очень дорого, ответил он. Я не смогу уговорить Майами.
Ничего себе пташка высокого полета у вас в Майами! сказал Джимми. До шестидесяти пяти не подымается.
Эрнесто промолчал. Посмотрел на Доминго, тот покачал головой. И Джимми вдруг подумал, уж не этот ли громила с усиками и есть главный из двоих.
Ну а до какого предела вы могли бы подняться? спросил Чарли. Я имею в виду, на какую самую высокую цену пойдет ваш босс в Майами?
Я же вам говорил, ответил Эрнесто. Сорок пять. Помедлил и добавил:Может, даже пятьдесят, но это вершина.
Я вам вот что предлагаю, сказал Джимми. Вы берете десять по шестьдесят, и порядок. Дело того стоит, друг, положитесь на меня. Мы сами платим столько.
Эрнесто знал, что Джимми врет.
Дойдут ли они до пятидесяти пяти? Он боялся назвать эту цифру, вдруг обидятся и уйдут. Итальянцы люди гордые. В то же время он нюхом чуял, что им до чертиков нужны наличные.
Давайте потолкуем насчет шестидесяти, сказал Чарли Набс.
Джимми тем временем вел подсчеты в уме. Продать десять по шестьдесятзначит, за оставшиеся десять они платят по сорок. Отлично. Если спики на это пойдут. Если нет, он просто не знал, как быть. Возможно, парочка с самого начала собиралась отвалить по пятьдесят пять, потому они и заговорили о сорока. Продать им десять по пятьдесят пятьтогда за оставшиеся десять придется платить по сорок пять нет, не пойдет. Шестьдесят за кило, или бери, или привет.