Это для чего? спросил он, показав на отверстие возле своей головы.
Сливная труба.
Дерьмо типа меня сливать? Он отложил книгу и, сжав кулак, сунул руку до локтя в трубу.
Людине дерьмо. Никто из них.
Если я похудею и смогу залезть внутрь, то где я вылезу?
На склоне возле дома Полански.
Не знаю, зачем я рассказал ему об этом. А может, знал уже тогда? Я поднял пластиковую ленту, слетевшую с ящика с боеприпасами, свернул и убрал в карман.
Это чтобы я на ней не повесился? Брэд усмехнулся.
Я не ответил.
Брэд приподнялся на локте:
Почему бы вам не покончить с этим и не казнить меня?
Странное ощущение. Он лежал, а я стоял, и он находился в моей власти, однако он будто бы смотрел на меня сверху вниз.
Потому что мы не такие, как ты. Я посмотрел ему в глаза.
Значит, скоро станете. Если доживете.
Я надеюсь, сказал я, что это ты станешь таким, как мы. Или не таким, а лучше нас.
И что для этого надочтобы я всю оставшуюся жизнь просидел взаперти?
Не факт, что ты снова не сделаешь выбор, который плохо скажется на твоих близких, Брэд.
Тогда дайте мне шанс. Выпустите меня. Папа заплатит столько, сколько потребуете, обещаю. Нет, столько, сколько я потребую!
Я покачал головой:
Есть кое-что поважнее, Брэд.
Да бросьте, что может быть важнее отцовского состоянияоно ж охрененно огромное?
Выбрать добро, а не зло.
Брэд рассмеялся и подтолкнул книгу по полу в мою сторону:
Так в этой книжке написано, ага. Леволиберальная херня.
Я посмотрел на обложку. Том Бингем. «Верховенство права». Леволиберальная херня? Это означает, что он, по крайней мере, прочел ее и составил собственное мнение. Возможно, мои надежды оправдалисьи я, и все остальные недооценивали интеллектуальные способности Брэда?
То есть вы утверждаете, будто не хотите отомстить? спросил он. Тогда вы врете!
Возможно, согласился я, но казньместь недостаточная. Потому чтода, я хочу, чтобы ты раскаивался. Хочу, чтобы тебя мучила та же боль, что и меня, такая, какая появляется, когда теряешь самых любимых. И я хочу, чтобы в тебе поселилось то же чувство вины, что живет во мне, оттого что у тебя не хватило сил защитить собственную семью. Яобычный человек. Однако мы, люди, обладаем уникальной способностью отказываться от быстротечного удовольствия ради более высоких целей.
Вы прямо как по этой книжке заговорили.
Прочти ее, сказал я, и поговорим.
Я вышел и запер за собой дверь.
Я прошел в спальню, где Хейди с Сэмом играли с двумя трансформерами, которых Сэму подарил на Рождество «дядя Колин» так было написано на подарочной открытке. Когда Сэм развернул их, мы с Хейди поняли, что, если отобрать их, заменив на менее жестокие игрушки, он будет безутешен.
Ты, как я погляжу, веселишься, заметила Хейди.
В голосе ее зазвенела злоба, и я понял, что она слышала наш с Ларсеном смех.
По крайней мере, пытаюсь, парировал я, услышав в собственном голосе такую же злобу.
Ты говорил с ним?
«С ним» это с Брэдом. Имени его она больше не произносила.
Я просто заглядывал к нему, соврал я.
Мало того что я громко смеялся, так теперь придется еще объяснять, почему я веду беседы с убийцей нашей дочери? Да, я говорил Хейди, что наш долгпреодолеть смерть Эми и устремить взгляд в будущее ради нас самих и Сэма. Однако Хейди считала, что если ты не лишен чувств, то имеешь право на скорбь, что такова обратная сторона любви и что если я ее не ощущаю, значит любил Эми слабее, чем утверждаю. Разумеется, ее слова ранили меня, она это поняла и попросила прощения. Я ответил, что все скорбят по-разному и, возможно, способ Хейди лучше, не исключено, что она проработает чувства, которые я подавляю. Я виделона не верит, что я говорю все это искренне, и все же ей явно нравилось, что я стараюсь пойти ей навстречу.
Папа, смотри! Подбежав ко мне, Сэм запрыгнул мне на руки, показал фигурку трансформера и зарычал. Я Разрушитель! Я умею перевоплощаться! Он покрутил фигурку, и на ней словно выросло похожее на вилку оружие.
Но потом Сэм вдруг утратил интерес к игрушке и посмотрел мне прямо в глаза:
А ты умеешь перевоплощаться, папа?
Ну ясное дело. Я рассмеялся и потрепал его по голове.
Тогда покажи!
Я скорчил рожу. Прежде, увидев ее, он смеялся, но теперь лишь молча глядел на меня. Я слегка расстроился. Сэм обхватил меня руками и уткнулся мне в шею. Я посмотрел на Хейди, и та наградила меня усталой улыбкой.
По-моему, ему нравится, что папы не перевоплощаются, сказала она.
С территории имения мы никуда не выходили, пытаясь не раздражать друг друга. Хотя здесь разместились три семьи, места тут было больше, чем у нас в доме в Даунтауне, и, несмотря на это, нам словно стало теснее. После похищения Хейди все время боялась и постоянно держала Сэма при себе. Даже отпуская его играть с другими детьми в большом саду, она находилась рядом. Я тщетно пытался объяснить ей, что безопаснее места для нас сейчас не нашлось бы, но и это не помогало.
Они нападут на нас, сказала она однажды, когда мы сидели в саду и наблюдали, как Сэм играет с двумя детьми Ларсена.
Они бегали по заминированной лужайке, однако мины были деактивированы. Как же радостно было слышать беспечный детский смех, убеждаясь, что они и впрямь чувствуют себя в безопасностиведь мы так отчаянно старались убедить всех в этом. Про изнасилование Хейди рассказывать отказывалась. Когда я спросил, не лучше ли будет выговориться, она ответила, что просто-напросто не помнит. Там была девушка, которая, к счастью, вынесла Сэма из комнаты, а после этого воспоминания стерлись. В тот момент она думала лишь о Сэме и Эми. Поэтому и рассказывать особо нечего. Если воспоминания остались у нее в подсознании, пускай пока там и остаютсясейчас Хейди должна жить. Сам я решил, что причина, по которой Хейди удалось вытеснить воспоминанияа нечто подобное происходит и с физической болью, заключается в том, что более сильная боль часто вытесняет более слабую. А более сильная боль возникла от потери Эми. Я понимал, что именно поэтому Хейди, сильная, заботливая, склонная жертвовать собой женщина, которая при других обстоятельствах взяла бы под крыло лишившихся матери детей Ларсена, сейчас почти избегала их. Роль матери досталась молодой жене Чанга.
Кто-нибудь, возможно, и попытается, сказал я, но потом они передумают и поищут добычу полегче.
Я не про бандитов, сказала она, я про него. Про Колина. Он найдет нас.
Если мы будем сидеть тихо, то нет.
Я обеспокоенно взглянул на детей. Они раскапывали холмик, где мы похоронили того темнокожего парня, Герберта. Брэд утверждал, будто не знает его фамилии, да и ладно, нам она все равно не пригодилась бы. Никакого креста, да и вообще ничего, свидетельствующего об убийстве, на могиле не было.
Отец или мать всегда отыщут своего ребенка, сказала Хейди.
Я не ответил. Знал, что она права.
На следующий день, когда я заглянул в полицейский участок, меня ждали там хорошие новости. Старший инспектор Гарделл выследила одного из членов «Хаоса», некоего Кевина Ванкеля. Это оказалось нетрудноон все равно сидел в тюрьме. По словам Гарделл, Ванкеля недавно арестовали за ограбление и убийство полицейского. На допросе он сообщил, что состоит в «Хаосе». Но так как «Хаос» пожмотился и не подкинул ему деньжат на метамфетамин, Ванкель решил ограбить кого-нибудь в одиночку. Он ждал возле стриптиз-клуба, подошел к самому сытому и довольному посетителю и, приставив к его лбу пистолет, потребовал бумажник. Когда жертва, согласно свидетельским показаниям, довольно спокойно заявила, что онполицейский и что лучше Кевину проваливать побыстрее, Кевин выстрелил. Спустя час его арестовали, когда он пытался купить метамфетамин прямо на улице. Судебный процесс против него уже завершился, его приговорили к пожизненному.
Гарделл показала мне фотографию Ванкеля, но лица его я не узнал, то есть в числе назвавших Брэда убийцей его не было.
Я поговорила с ним, сказала Гарделл, он с превеликой радостью займет свидетельское место и подтвердит, что убийцаБрэд. Наша задачавсего лишь раздобыть ему капельку мета.
В смысле?
Я, разумеется, отказалась. Адель Матесон не станет выстраивать обвинения на показаниях, купленных за наркотики. Но мы можем попытаться купить Ванкеля, слегка скостив ему срок.
Я посмотрел на снимок и покачал головой:
Его там вообще не было.
Что-что?
Я пододвинул снимок обратно и показал на дату:
Фото сделали за два дня до того, как мы переселились на виллу. Ванкель уже сидел в тюрьме. Ему только наркота нужнаон мать родную за грамм мета продаст.
Вот дерьмище, пробормотала Гарделл.
Разочарована она была не меньше моего.
Надежда, которая, появившись, вдруг исчезает, штука странная. Хотя в участок я пришел, ничего не ожидая, уходил я оттуда расстроенным.
В ту ночь мы с Тупнем свалили с виллы и после этого поселились у Марии.
Не сказать чтобы она обрадовалась, когда я ей дополнительного гостя притащила, но все же смирилась с тем, что это условие договора. Договор же заключался не только в том, что мы делили крышу над головой, стол и постель, но и в том, что я защищала нас икогда запасы заканчивалисьшла добывать продукты. Как именно, Мария не спрашивала, а я особо не распространялась.
Мы придумали особую уловку: находили узкую дорогу, по которой ездит мало машин, и Тупень ложился на асфальт. Водители уже давным-давно прекратили останавливаться, увидев лежащего на дороге человека, однако скорость, проезжая мимо, все равно сбрасывали. В эту секунду с противоположной стороны появлялась я на мотоцикле, на дороге получалась маленькая пробка, и, пропуская меня, водитель все-таки останавливался. Если рассчитать время правильно, то останавливался он как раз рядом с Тупнем, тот вскакивал, хватал ствол, на котором лежал, разбивал стекло и орал: «Руки вверх!» он эту фразу вообще обожает и выкрикивает к месту и не к месту. Так как водители не знали, заодно я с этим коротышкой или нет, они берегли меня и не спешили давить на газ, и этого секундного замешательства мне хватало, чтобы тоже вытащить ствол.
В этот день мы как раз провернули эту штуку: чувак с поднятыми руками сидел в машине, Тупень приставил ему ко лбу пушку, а я обшаривала машину в поисках продуктов и заодно сунула короткий пластиковый шланг в бензиновый бак.
Руки вверх! в третий раз заорал Тупень.
Так я же поднял! В голосе водителя зазвенело отчаяние.
Руки вверх!
Тупень! одернула его я. Давай уймись.
Плотно обхватив губами свободный конец шланга, я принялась подсасывать бензинсобиралась перелить его в канистру, которую заранее поставила на асфальт. Я так сосредоточилась, что услышала их слишком позднолишь когда до боли знакомый голос громко проговорил:
Я и не знал, что лесбиянки сосать умеют.
Я сглотнула, выплюнула бензин и, обернувшись, потянулась за «ремингтоном», хоть и понимала, что опоздала.
Их было трое. Один из близнецов ОЛири приставил пушку к голове Тупня, второй целился в меня из «калаша». На третьемтом, чей голос я слышала, была красная кожаная куртка. Я знала, что на спине у нее дракон.
Рагнар, проговорила я, давно не виделись.
Но соскучиться не успела, да? заулыбался он.
Я приподнялась.
Постой-ка пока на коленях, Ивонн. Тебе идет. И пускай недомерок уберет пушку, а то мы тут всех перебьем.
Я сглотнула.
Делай, как он говорит, Тупень. Что, решили нашу добычу забрать?
Рагнар покрутил в руках цепь.
А ты бы иначе поступила?
Это много от чего зависит. Я пожала плечами.
Если, например, напоролась бы на того, кто свалил, когда его корешей взяли?
А ты бы иначе поступил?
Ты нас кинула. «Хаос» не кидает «Хаос». Это правило номер один. Да, чуваки?
Да, хором ответили близнецы ОЛири.
Мы тогда проиграли, сказала я, я вас все равно не спасла бы.
Серьезно? Зато этого гнома спасла, Рагнар кивнул на Тупня, и выдрессировала. Я гляжу, он тебе и пользу приносит. Нам тоже такой не помешал бы.
Как все тогда закончилось? спросила я.
Рагнар заглянул в пакеты с едой, которые я оставила на дороге.
Герберта вздернули, Брэда забрали. Остальных отпустили. Придурки.
А, ну тогда, значит, ты уже снова напал на них.
Рагнар непонимающе смотрел на меня.
Ну у них же Брэд, а «Хаос» друг друга не кидает, пояснила я, он ведь уже попытался Брэда освободить, да, чуваки?
На этот раз близнецы ОЛири не ответили.
Рагнар прищурился еще сильнее. Но меня уже несло.
Как, нет? Так, может, тебе как раз и хотелось нас с Брэдом слитьведь главным-то быть круто, да?
Рагнар стиснул цепь, и у него побелели костяшки пальцев.
Ты всегда много трепалась, Ивонн. Тебе не говорили, что, когда перед тобой «калаш», лучше заткнуться?
Я сглотнула. Вспомнила про девушку по имени Эми. Жаль, я не дала ей тот же совет.
Я говорил с папашей Брэда. Рассказал ему обо всем, что произошло. Рагнар взглянул на близнецов, словно хотел убедиться, что они слышат. Он сам разберется.
Как это ты нашел папашу Брэда?
Рагнар пожал плечами:
Он типа сам нас нашел. Ладно он вытащил из пакета яблоко и откусил от него, это теперь не мое дело, он сморщился и отшвырнул яблоко на дорогу, а ты в курсе, что у сутенеров, которые возле пирса топчутся, карлики и сейчас ценятся?
Я не ответила.
Помни, Ивонн Без Затычки, я сохранил тебе жизнь, сказал он и, развернувшись, зашагал к перекрестку.
Похоже, именно там, за углом, они и оставили свои мотоциклы.
Жратву не забудьте! бросил он через плечо.
Ага! крикнул в ответ тот из близнецов, кто целился в меня. А стволы тоже забрать?
Сами-то как думаете?
Хотя близнецы забрали наши пушки, они, целясь в нас с Тупнем из «калашей», все равно пятились, пока не дошли до Рагнара. Я слышала, как заревел мотоцикл Рагнара, ревел он по-особому хрипловато. А потом он выехал из-за угла. Мне понадобилось две секунды, чтобы догадаться, что будет дальше, но Рагнар уже взмахнул цепью. Я вскочила и велела Тупню бежать. Я опоздала секунды на две, не меньше. Чавкнув, крюк впился в плечо Тупня, и я увидела, как его острие показалось спереди, под ключицей. Тупень с протяжным стоном выпустил воздух. Он вцепился было в стекло, но его оторвало, он пару раз подскочил на асфальте и скрылся за поворотом. Я развернулась, собираясь вскочить на мотоцикл и метнуться следом, когда близнецы поравнялись со мной, а мой мотоцикл затрясся от пулеметной очереди.
Они скрылись из виду, дым развеялся, я опустилась на колени и уставилась на дыры в моем святом и проклятом мотоцикле.
Подвезти тебя? спросил водитель машины.
Он так никуда и не уехал.
Я закрыла глаза. Хотелось реветь. Нет, этот городне место для слез, да и время сейчас неподходящее. Да-да. И все-таки я заревела.
Поздно вечером я возвращался домой, проведя еще один день в бессмысленных поисках членов банды «Хаос». Мне нужен был свидетель-очевидец, кто-то готовый указать на Брэда Лоува.
Проезжая мимо государственной прокуратуры, я заметил, что в некоторых окнах еще горит свет, и, движимый внезапной тягой, завернул на почти пустую парковку возле входа и позвонил в дверь. Мне ответили, и я попросил переключить меня на кабинет государственного обвинителя Адель Матесон. Немного погодя я услышал в селекторе ее голос.
Я как раз пыталась с вами связаться, сказала она, я уже скоро домой собираюсь, подождете пять минут?
Через пять минут она вышла из здания. Одета Адель Матесон была так же, как и во время нашей прошлой встречи, даже блузка та же. Адель Матесон зашагала к парковке. С внутренней стороны туфли у нее стерлись, отчего она казалась кривоногой.
Вы поможете мне отыскать Брэда Лоува? спросила она.
Я же сказал
Ничего лишнего вы не сказали, и я попросила бы вас и дальше действовать так же. Вы постараетесь сделать так, чтобы он предстал перед судом, да или нет?
Да удивленно проговорил я.
Хорошо. Его близких мы известили, что ему выдвинуто обвинение, а теперь сообщаем об этом и вам. Это означает, что вы и те, кто вместе с вами искал Эми, выступят свидетелями.