Никогда не смогу объяснить, что я испытал в тот момент. Я безумно любил ее, а она смотрела на меня, как на пустое место. Она хотела спасти человека, предавшего меня и ее, человека, которого я ненавидел. Я потерял контроль над собой, а когда пришел в себя она была мертва.
Я знал, что Клинтон Форбс расширяет гараж. Рабочие закончили стены и готовились приступить к бетонированию пола. Я пошел в гараж, нашел кирку и лопату, вырыл яму и закопал в нее тело Паолы. Ждать Клинтона Фоули я не решился. Совершенное убийство потрясло меня. Я дрожал, как лист. Однако я не понимал, что мне ничего не грозит. Свидетелей не было. На следующее утро рабочие скрыли следы преступления. Я переехал в другой район города и снял комнату на вымышленное имя. Найти меня невозможно, я в полной безопасности. Это признание я делаю лишь для того, чтобы восстановить истину. Я убил свою жену, но не стрелял в Клинтона Форбса, хотя и хотел это сделать.
Искренне ваш,
Артур Картрайт».
Перри Мейсон внимательно прочел напечатанное.
Пожалуй, все в порядке, он взял со стола конверт и протянул его Делле.
Адресуйте его редактору «Кроникл».
Когда Делла выполнила его просьбу, Мейсон вложил письмо в конверт, запечатал его и убрал машинку в чемодан.
Что вы собираетесь делать? озабоченно спросила Делла.
Отправлю письмо, спрячу машинку так, чтобы ее не нашли, и поеду домой.
Делла взглянула на него, кивнула и пошла к двери, но, не дойдя пару шагов, остановилась и вновь взглянула на адвоката.
А какова ваша цель?
Я хочу вскрыть бетонный пол в гаражной пристройке и посмотреть, что под ним спрятано.
Так почему просто не обратиться в полицию? Мейсон невесело рассмеялся.
Они не ударят палец о палец. Они ненавидят меня и хотят осудить Бесси Форбс. И пойдут на все, лишь бы не ослабить свою позицию перед присяжными. По их мнению, Бесси Форбс виновна, и они никого не будут слушать. Если я расскажу о своих подозрениях, они подумают, что я хочу их надуть.
А если вы пошлете письмо в «Кроникл»?
Ради сенсации газета позаботится о том, чтобы пол разломали.
Но у кого они получат разрешение?
Не говорите глупостей, рассердился Мейсон. Этот дом принадлежит Форбсу и тот мертв. Бесси Форбсего жена. Когда ее оправдают, дом перейдет в ее собственность.
А если нет?
Ее оправдают, твердо повторил Мейсон.
Ас чего вы взяли, что под бетонным полом похоронено чье-то тело?
Адвокат задумчиво посмотрел на Деллу.
Вы помните, когда Артур Картрайт пришел к нам в первый раз?
Конечно.
И запомнили его слова? Он хотел составить завещание и намеревался оставить свое состояние женщине, проживающей в доме Клинтона Фоули на Милпас Драйв под именем Эвелин Фоули.
Да.
А в завещании он написал совсем иначе.
Но почему?
Потому что понимал, что нет смысла оставлять состояние женщине, отошедшей в мир иной. Каким-то образом Картрайт узнал, что она мертва.
Значит, он не убивал Паолу Картрайт?
Я этого не утверждаю, но думаю, что нет.
Но разве подделка такого признания не является преступлением?
В определенной ситуациинет.
А в данном случае? Мейсон тяжело вздохнул.
В свое время мы узнаем об этом.
Так вы полагаете, что Картрайт знал о смерти жены?
Да. Он очень любил ее и искал десять месяцев. А потом два месяца жил рядом и следил за человеком, которого ненавидел. Он твердо решил убить Клинтона Форбса. Свою собственность он собирался оставить Паоле Картрайт, но не хотел, чтобы газеты вновь вытащили на поверхность подробности скандала в Санта Барбаре. Поэтому он и намеревался написать завещание в пользу женщины, живущей с Клинтоном Фоули на Милпас Драйв под именем Эвелин Фоули. Картрайт бы убил Форбса, признал себя виновным и понес наказание. А его состояние отошло бы вдове убитого и никто не стал бы задавать лишних вопросов.
Делла разглядывала носки туфель.
Кажется, я начинаю понимать.
А потом что-то произошло, и Артур Картрайт изменил завещание. Скорее всего, он узнал, что его жене уже ничего не потребуется. Я не сомневаюсь, что во время поисков Клинтона Форбса Картрайт поддерживал связь с Бесси Форбс. Она осталась единственным близким ему человеком, и Картрайт написал завещание в ее пользу.
А почему вы думаете, что он поддерживал связь с Бесси Форбс?
Она попросила водителя такси позвонить по телефону Паркрест 62945, это телефон Картрайта, и попросить Артура прийти в дом Клинтона. Значит, она знала, где жил Картрайт, то есть они общались друг с другом.
Понятно, кивнула Делла и, помолчав, добавила. А вы уверены, что миссис Картрайт не убежала с Артуром Картрайтом, поступив с Форбс ом так же, как с мужем в Санта Барбара?
Абсолютно уверен, не колеблясь ответил Мейсон.
А почему?
Записка, оставленная Паолой Картрайт, написана не ее рукой, Делла удивленно раскрыла глаза. Да, да. Похожим почерком написана и телеграмма, посланная из Мидвика.
А прокурор знает об этом?
Думаю, что нет.
Делла на секунду задумалась.
Записка написана Телмой Бентон?
Нет. Имеющийся у меня образец ее почерка показывает, что записку писал другой человек.
Миссис Форбс?
Нет. Из тюрьмы она прислала мне письмо. Ее почерк также не совпадает с почерком автора записки.
Кстати, вы читали передовицу в «Кроникл»? неожиданно спросила Делла.
Нет. А что в ней особенного?
Редактор заявляет, что теперь, когда показания водителя такси поставлены под сомнение, вы обязаны разрешить Бесси Форбс выступить перед судом. Она должна доказать свою невиновность, а не прибегать к тактике закоренелых преступников.
Я не читал передовую, ответил Мейсон.
И остальные газеты отмечают легкость, с которой вы разделались с главным свидетелем обвинения.
Я не сделал ничего особенного, пожал плечами Мейсон, и лишь использовал их ошибки.
Девушка кивнула и, открыв дверь, вышла из кабинета. Мейсон оделся, погасил свет и, взяв чемодан, спустился к машине. Он поехал в другой конец города, опустил письмо в почтовый ящик и отправился дальше, к небольшому озерцу, спрятавшемуся в холмах неподалеку от города. Оставив машину на дороге, Мейсон подхватил чемодан и, подойдя к воде, швырнул его в озеро.
Глава 19
Пауль Дрейк расположился в кресле перед столом Мейсона.
Пауль, мне нужен человек, готовый пойти на риск.
У меня их сколько угодно. Что от него потребуется?
Я хочу, чтобы он встретился с Телмой Бентон и просмотрел ее дневник. Потом он должен вырвать лист, датированный 18 октября, и принести его мне.
А что там написано?
Я не знаю.
Она поднимет шум.
Естественно.
Чем это грозит моему человеку?
Его припугнут, но, скорее всего, этим все и закончится.
Не сможет ли миссис Бентон подать на него в суд, если этот листок попадет в газеты?
Он останется у меня. И я хочу, чтобы миссис Бентон знала об этом.
Послушай, заметил Дрейк, это, конечно, не мое дело и не мне учить тебя, в чем заключаются обязанности адвоката, но ты балансируешь на лезвии ножа.
Они не смогут укусить меня, возразил Мейсон. Я не выхожу за рамки, предусмотренные законом. Ты посмотри, что в наши дни печатают в газетах, и им все сходит с рук.
Но тыне газета.
Мне это известно, пробурчал Мейсон. Яадвокат и представляю клиента, имеющего право на беспристрастный и справедливый суд.
И этот самый беспристрастный суд обязательно должен сопровождаться театральными эффектами?
Да, если это необходимо для представления доказательств.
Всех доказательств или лишь тех, что говорят в пользу твоего клиента?
Ну, ухмыльнулся Мейсон, я не собираюсь потеть за окружного прокурора.
Пауль Дрейк почесал подбородок.
Ты будешь представлять нас, если возникнут осложнения?
Конечно. Неужели ты думаешь, что я брошу вас на полпути?
Хорошо, Дрейк встал. Надо отметить, сегодня ты посадил Драмма в лужу. Все газеты утверждают в один голос, что водителю такси теперь никто не поверит.
И славу богу, улыбнулся Мейсон.
Однако мы-то с тобой знаем, что Бесси Форб приезжала на Милпас Драйв в том такси и заходила в дом.
Пока обвинение не представило доказательств, мы можем лишь догадываться о том, что произошло на самом деле.
А где Драмм возьмет доказательства, если его главному свидетелю никто не верит?
Это его забота, отрезал Мейсон.
Ладно, пожалуй, я пойду, вздохнул Дрейк. Тебе нужно что-нибудь еще?
Нет, на сегодня достаточно.
Мне кажется, не только на сегодня, и детектив вышел из кабинета.
Мейсон откинулся в кресле и, закрыв глаза, задумался. Через несколько минут в кабинет вошел Френк Эверли, молодой и честолюбивый помощник адвоката.
Могу я поговорить с вами, шеф? спросил он. Мейсон открыл глаза и нахмурился.
Да, в чем дело?
Френк Эверли присел на краешек стула.
Я прошу вас, в порядке личного одолжения, разрешить Бесси Форбс дать показания.
А зачем? поинтересовался Мейсон.
Об этом процессе много говорят. Не только обыватели, но адвокаты, судьи и журналисты. Мейсон сухо улыбнулся.
И о чем они говорят?
Если вы не разрешите этой женщине дать показания и ее признают виновной, ваша репутация будет погублена.
Ну что ж, от судьбы не уйдешь, вздохнул Мейсон.
Но разве вы не понимаете!? воскликнул Эверли. Она же невинна. Теперь это ясно и слепому. Обвинение против Бесси Форбс построено на косвенных уликах. И если она сама опровергнет обвинение, присяжные тут же вынесут оправдательный приговор.
Вы действительно так думаете?
Конечно. А разве можно думать иначе?
И вы полагаете, что я лишь осложняю положение Бесси Форбс, не разрешая ей раскрыть рот?
Я считаю, что вы берете на себя слишком большую ответственность, сэр, ответил Эверли. Пожалуйста, поймите меня правильно, я говорю с вами как адвокат с адвокатом. У вас есть обязательства перед клиентом, перед вашими коллегами по профессии, в конце концов, перед самим собой.
А если она даст показания и ее признают виновной?
Но это невозможно! Все симпатизируют Бесси Форбс, и после того, как в показания водителя такси уже никто не верит, ей ничего не грозит.
Френк, задумчиво сказал Мейсон, глядя ему в глаза, я очень благодарен вам за этот разговор.
То есть, вы разрешите ей дать показания?
Ни в коем случае.
Но почему!?
Потому что вы думаете, что она невиновна. И все думают, что она невиновна. В том числе и присяжные. А если я разрешу ей дать показания, мнение жюри может измениться. Пусть они лучше печалятся о том, что Бесси Форбс достался бестолковый адвокат, и оправдают ее. И учтите, Френк, есть разные методы ведения защиты. Некоторые адвокаты приходят в суд, не имея определенного плана, протестуют после каждого вопроса, цепляются к техническим неточностям, вызывают бесконечных свидетелей и, наконец, все забывают, о чем, собственно, идет речь. Я же предпочитаю динамику. В какой-то момент обвинение заканчивает представление доказательств. Задача защиты состоит в том, чтобы симпатии присяжных оставались на стороне обвиняемой. И тут же я должен нанести решающий удар, который застанет обвинение врасплох и произведет такое впечатление на присяжных, что те оправдают моего клиента.
А если вы промахнетесь?
Вот тогда, вероятно, я погублю свою репутацию, улыбнулся Мейсон.
Но вы не имеете права так рисковать.
Как бы не так! Я не имею права поступать иначе, он встал и выключил свет. Пошли домой, Френк.
Глава 20
Клод Драмм решительно начал утреннюю атаку, пытаясь отыграться за сокрушительное поражение. Совершено убийство, хладнокровное убийство мирно бреющегося человека. И кто-то должен заплатить за это.
Детективы рассказывали о верной овчарке, пытавшейся защитить хозяина, но безжалостно застреленной хладнокровным убийцей. Фотограф представил полный набор снимков, в том числе и голову собаки крупным планом, с остановившимися глазами и вывалившимся языком. Судебный медик сообщил, что в Форбса стреляли в упор, так как на коже убитого остались пятнышки от пороховых ожогов.
Время от времени Мейсон задавал вопрос, касающийся какой-нибудь мелкой подробности, упущенной свидетелем. Ничто в его поведении не напоминало вчерашнего победителя.
И постепенно улыбки исчезли с лиц многочисленной аудитории. Им на смену пришли настороженные взгляды в сторону Бесси Форбс. Убийство есть убийство. И кто-то должен за него отвечать.
Члены жюри присяжных, занимая свои места, вежливым кивком здоровались с Мейсоном и с пониманием смотрели на обвиняемую. К полудню они избегали взгляда адвоката.
Френк Эверли пошел перекусить вместе с Мейсоном. Молодой человек съел две-три ложки супа, едва притронулся к мясу и отказался от десерта. Чувствовалось, что он очень взволнован.
Можно мне сказать одну вещь, сэр, спросил он, когда Мейсон, покончив с едой, откинулся в кресле и закурил.
Разумеется.
Победа уплывает у вас из-под носа, пробормотал Эверли.
Неужели?
Я слышал разговоры в зале суда. Утром эту женщину оправдали бы в мгновение ока. А теперь ей не спастись, если только она не докажет свое алиби. Присяжные начали осознавать, что Форбса хладнокровно застрелили. Когда Драмм говорил о преданной собаке, отдавшей жизнь за хозяина, на их глазах навертывались слезы. А как многозначительно переглядывались они, когда медик сообщил о том, что в момент выстрела пистолет находился лишь в двух футах от груди Форбса.
Да, согласно кивнул Мейсон, но худшее еще впереди.
О чем вы говорите?
Если я не ошибаюсь, первым свидетелем, вызванным обвинением после перерыва, окажется продавец из магазина спортивных товаров в Санта Барбара. Он привезет с собой выписку, в которой будут указаны дата продажи пистолета и фамилия его нового владельца. Он опознает Бесси Форбс, как человека, купившего этот пистолет, и покажет ее подпись. После этого ни у кого из присутствующих не останется и капля симпатии к обвиняемой.
Но разве нельзя остановить его? воскликнул Эверли. Вы же можете протестовать, сосредоточить внимание присяжных на себе, как-то сгладить ужасное впечатление, которое произведет выступление продавца.
Мейсон затянулся и выпустил кольцо дыма.
Я не собираюсь его останавливать.
Но вы можете добиться перерыва. А не то отвращение к убийце захлестнет присяжных.
Именно этого я и добиваюсь.
Но почему!? Мейсон улыбнулся.
Вы ни разу не принимали участия в избирательной кампании?
Нет, разумеется, нет, ответил Френк.
Значит, вы не знаете, какое странное явление представляет собой настроение массы людей?
Что вы имеете в виду?
В нем нет ни верности, ни логики. И настроение
гори присяжных подчиняется тем же законам.
Мне не совсем ясно, к чему вы клоните?
Вы, несомненно, любите хорошие пьесы?
Да, конечно.
И вы видели пьесы, вызывающие душевные переживания? Когда к горлу подкатывает комок, а на глазах выступают слезы?
Да, разумеется, но какое отношение
Когда вы в последний раз видели подобную пьесу?
Ну, буквально несколько дней назад.
И вы, конечно, запомнили самый драматический момент, когда вы не могли даже вздохнуть, а слезы мешали видеть, что происходило на сцене?
Да, я никогда не забуду это мгновение. Женщина
Не в этом дело, перебил его Мейсон. Позвольте мне спросить, а что вы делали через три минуты после этого самого драматического момента?
Эверли недоуменно моргнул.
По-прежнему смотрел на сцену.
И что вы испытывали?
Я неожиданно он улыбнулся.
Ну, смелее. Так что вы делали?
Я смеялся, ответил Эверли.
Совершенно верно.