Значит, вы намерены повесить на него это убийство.
Обязательно.
Даже если он невиновен?
Он виновен, мистер Которн. По нашему отделу проходят шесть убийств, напрямую связанных с деятельностью Сачетти.
Но убивал не он?
Нет. Мы ни разу не допрашивали его.
Но вы уверены, что ответственность лежит на нем?
Да, уверены.
Разве вы не следите за ним?
Мы следим за его яхтой, ответил Тан. Наблюдение ведется круглые сутки, он помолчал, посмотрел на меня и улыбнулся, демонстрируя идеально ровные белоснежные зубы. У него бывают интересные гости.
Разве он не покидает яхты?
В последнее время нет. Во всяком случае, открыто. Но это ничего не значит. К яхте может подойти весельная лодка ночью, без огней, и увезти его вверх по реке Сингапур.
Раньше он часто принимал гостей.
Купив яхту, Сачетти стал затворником. Предпочитает находиться в кругу семьи.
За исключением прошлой ночи, и я тут же пожалел, что произнес эти слова.
Почему вы решили, что прошлой ночью его не было на яхте? спросил Тан.
Теперь пришла моя очередь улыбаться.
Он не мог убить Карлу Лозупоне, отвезти ее на восточное побережье и бросить в придорожную канаву, не покидая яхты, не так ли?
Скажите мне, мистер Которн, будете ли вы протестовать, если Сачетти признают виновным в убийстве Карлы Лозупоне? спросил Тан.
Даже если он не убивал ее?
Даже в этом случае.
На мгновение я задумался.
Нет, протестовать я не буду.
Я так и думал, кивнул Тан, встал и направился к Двери. Сержант Хуанг последовал за ним.
Как долго вы намерены оставаться в Сингапуре, мистер Которн? спросил он.
Пока не увижусь с Анджело Сачетти.
Не подумайте, что мы отказываем вам в гостеприимстве, но я надеюсь, что ваше пребывание в Сингапуре не затянется.
Тан открыл дверь, кивнул мне и вышел в коридор. Хуанг задержался на пороге.
Спасибо за чай, мистер Которн.
Какие пустяки.
И за ваши ответы, добавил он. В том числе чистосердечные.
Глава 20
Я уже было собрался выпить, чтобы скоротать время и заглушить боль, когда зазвонил телефон. Лим Панг Сэм, глава сингапурской Секретной службы, интересовался, как я себя чувствую.
Отвратительно, ответил я.
Детектив Хуанг придерживается того же мнения. Он позвонил мне несколько минут назад.
Они удовлетворены?
Чем?
Моими ответами на их вопросы.
Лим хохотнул.
По-моему, они не поверили не единому вашему слову, но вы уже не подозреваетесь в совершении убийства.
Они полагали, что Карлу убил я?
Поначалу да, но оказалось, что вчера ночью вас видело много людей.
Да, я кое с кем встречался.
Но не с тем, кого искали.
Нет, с ним я не виделся.
Лим продолжил после короткой паузы:
Я думаю, вам следовало бы заглянуть ко мне в контору, Скажем, в половине третьего? Это время вам подойдет?
Годится.
У меня для вас будут новости. А может, и что-то еще.
Тогда до встречи.
Положив трубку, я налил себе виски, добавил воды и постоял у окна, наблюдая за тугими струями тропического ливня.
Думал я о Карле Лозупоне, о том, кто мог убить ее и почему. Где-то в глубине сознания начала формироваться интересная идея, но заметила, что я пытаюсь глянуть на нее хоть одним глазком, покраснела, испугалась и исчезла, Так что мне оставалось лишь смотреть на дождь да перебирать всех моих новых знакомых, от Коллизи и Полмисано до Хуанга и Тана. Но откровение не посетило меня, истина мне не открылась, хотя я и чувствовал, что разгадка где-то рядом.
Наконец я сдался и вызвал коридорного. Он согласился принести тарелку сэндвичей, полный кофейник, и я отметил про себя, что надо будет увеличить размер его чаевых, если мне посчастливится выписаться из этого отеля. Я неторопливо ел сэндвичи, жевать я мог только левой половиной рта, правая еще болела после удара ребром ладони высокого китайца, запивая их кофе. Перед моим мысленным взором вновь прокрутилось вчерашнее сражение, и мне вспомнились времена, когда я дрался с тремя, четырьмя и даже пятью противниками, легко побеждая их на глазах восхищенных операторов, актеров, помощников режиссера, гримеров и просто зевак, толкущихся на съемочной площадке. Тогда, правда, каждая драка предварялась парой репетиций, и сценарий требовал моей победы, вчерашний же эпизод не имел сценария и прошел без репетиций, отсюда и противоположный результат.
В два часа дождь еще не кончился. Я отправился на поиски швейцара, чтобы узнать, сможет ли он поймать мне такси. Пять минут спустя такси стояло у парадного входа, швейцар, раскрыв большой зонт, проводил меня до машины и подождал, пока я усядусь на заднее сидение. Я назвал водителю адрес конторы Лима, и он рванул с места сквозь дождь, очевидно, не зная, для чего предназначены щетки на ветровом стекле.
Лим Панг Сэм широко улыбался, обходя стол и протягивая мне руку, которую я искренне пожал.
Если не считать правой челюсти, выглядите вы неплохо. Но синяк отвратительный.
Он еще и болит, пожаловался я.
Лим вернулся за стол и снял телефонную трубку.
Принесите, пожалуйста, чай, затем посмотрел на меня. Чайцелебный напиток. Не зря же англичане говорят: «Нет ничего лучше чашки чая».
Это точно, согласился я.
После того как нас обслужили, Лим откинулся на спинку стула, держа блюдце и полную чашку над кругленьким животиком.
Расскажите мне, что произошло.
Я рассказал, начиная с того момента, как покинул его кабинет, и до визита детективов. Опустил я лишь те минуты, что мы с Карлой провели в моей постели, но едва ли кто связал бы их со смертью Карлы.
Когда я закончил, Лим поставил чашку и блюдце на стол и развернулся к окну, чтобы убедиться, что корабли, несмотря на дождь, по-прежнему в бухте.
Получается, кто-то предпринял неуклюжую попытку представить дело так, будто убийцаСачетти. Подтасовка фактов, как вы сказали.
У меня сложилось такое впечатление, но я не специалист.
В отличие от вашего мистера Дэнджефилда.
Онагент ФБР. И его компетенция в подобных делах не вызывает сомнений.
Но в Сингапуре он неофициально?
Да.
Не могу сказать, что мне нравится ситуация, когда агент ФБР шныряет по Сингапуру, официально или нет, но еще меньше мне нравится его версия о причастности То и его дочери к смерти Карлы Лозупоне.
Не думаю, что и он от нее в восторге. Скорее всего, ему хочется ее придерживаться.
Почему?
Не знаю. Возможно, он не любит, когда остаются свободные концы.
Лим вытащил пачку своих любимых «Лаки страйк» и предложил сигарету мне. Мы закурили.
Очень неприятная история, мистер Которн, он покачал головой. Побои, шантаж, убийство. Однако, как говорится, нет худа без добра.
Под добром вы подразумеваете возможность избавиться от Сачетти и от То?
Лим кивнул.
Думаю, мы сможем это сделать, если проведем операцию без особых ошибок.
И вам не помешают дилетанты вроде меня.
Лим улыбнулся.
Напрасно вы так, мистер Которн. Наоборот, благодаря вам мы получили этот шанс. Кстати, у меня есть к вам предложение. Но сначала я должен задать вам один вопрос. Согласны?
Я слушаю.
Вы по-прежнему не отказываетесь от намерения найти Анджело Сачетти?
Нет.
Хорошо. Тогда, если не возражаете, мы используем вас как ширму.
Не могу сказать, возражаю я или нет. Но от меня, похоже, ничего не зависит.
Лим снова улыбнулся, вероятно, ему понравился мой ответ.
Мое предложение состоит в следующем: мы хотим, чтобы вы продолжали вести себя так, будто действуете в одиночку, он выдвинул ящик стола, достал пистолет и положил его перед собой. Мы хотим, чтобы вы вооружились.
Зачем?
Для защиты.
Я наклонился вперед и взял пистолет. Он оказался на удивление легким.
Корпус из алюминиевого сплава, пояснил Лим. В Азии он становится очень популярным.
Это был полицейский «смит и вессон», стреляющий специальными патронами 38-го калибра, и весил он не более полуфунта. Я положил пистолет на стол.
Что произойдет, если я нажму на курок и подстрелю кого-либо?
Это зависит от ряда факторов.
Например?
В кого вы попадете.
Предположим, я застрелю Анджело Сачетти.
Тогда ваши действия будут считаться самообороной.
И меня не потащат в суд?
Нет. Я, правда, не смогу убедить премьер-министра наградить вас медалью, но, надеюсь, вы не будете на этом настаивать.
Не буду, кивнул я. Значит, вы не против того, чтобы я убил Анджело Сачетти и избавил вас от лишних хлопот.
Разумеется, не выходя за пределы самообороны.
Разумеется.
Я покачал головой и пододвинул пистолет к Лиму. Он же вернул его на прежнее место.
Мистер Которн, прошу вас учесть, что в Сингапуре не раздают оружие кому попадя. Я надеюсь, вы мне поверите. Оружие вам необходимо. Один раз в вас уже стреляли.
Тот выстрел расценивался как предупреждение.
Возможно, Лим нахмурился. Но потом вас избили до потери сознания. Если вы будете продолжать поиски Сачетти, с вами может случиться что-то еще, уже с фатальным исходом.
То есть предупреждений больше не будет?
Нет.
Ладно, я его возьму, но что я с ним буду делать?
Простите?
Пиджака у меня нет, как же я понесу егоза ствол?
О-о-о, Лим поцокал языком. Кажется, у меня есть бумажный пакет, он порылся в ящиках стола и нашел пакет. Я положил в него «смит и вессон».
Очень удобно.
Думаю, вам все-таки придется надеть пиджак, с сомнением заметил он.
Я как-нибудь выкручусь. По телефону вы сказали, что у вас есть новости для меня.
Лим снял очки и начал протирать стекла носовым платком.
Речь пойдет о Дикки. Я разговаривал с ним сегодня.
С Триплетом?
Да. Он позвонил из Лос-Анджелеса. Он волнуется из-за вас.
Почему?
Лим надел очки, и они привычно сползли на середину его широкого носа.
Кажется, я упомянул, что на вас напали.
О чем еще вы упомянули?
Об убийстве Карлы Лозупоне.
И что он сказал?
Я пытался отговорить его.
От чего?
Боюсь, он собрался в Сингапур.
О боже, простонал я. Можно мне воспользоваться вашим телефоном?
Телефон в вашем полном распоряжении, мой дорогой друг, но звонить бесполезно.
Я смогу убедить его остаться в Лос-Анджелесе. Лим глянул на часы.
Едва ли вам это удастся. Сейчас он как раз вылетает из Гонолулу и прибудет завтра в половине первого.
Что же мне делать с Триплетом?
Вы можете встретить его в аэропорту и перепроводить ко мне. Я давненько его не видел, знаете ли.
Я встал и обошел стол Лима, чтобы взглянуть на бухту. Прижался лбом к прохладному стеклу.
Мистер Лим, вы дали мне пистолет в бумажном пакете и объяснили, что я волен расправиться с Анджело Сачетти. Вы расстроили моего партнера до такой степени, что он сорвался с места и полетел сюда, за десять тысяч миль от Лос-Анджелеса, хотя я предпочел бы, чтобы он оставался дома и руководил фирмой, от процветания которой зависит мое благополучие. Мы закончили с сегодняшней порцией сюрпризов или вы приберегли еще один напоследок?
К сожалению, приберег, мистер Которн.
Какой же?
Посмотрите налево и вниз.
Я ничего не вижу.
Это не удивительно. Три часа назад «Чикагская красавица» снялась с якоря.
Я круто повернулся к Лиму.
С Сачетти на борту?
Лим покачал головой.
Нет. Как только мы заметили, что якорь поднят, к яхте был послан полицейский катер. Полиция тщательно осмотрела все помещение. На борту только команда.
Куда она направляется?
Капитан не знает. Он следует указаниям.
Кто же указывает?
Миссис Сачетти.
Я вернулся к своему стулу и сел.
Что-нибудь еще?
Могу только предложить выпить.
Вот с этим я спорить не буду.
Лим вытащил из стола бутылку джина и два стакана, и мы выпили за здоровье друг друга. Потом еще несколько минут поговорили ни о чем, обменялись рукопожатием, и я двинулся к двери.
Мистер Которн, остановил меня голос Лима.
Я обернулся.
Да?
Кажется, вы что-то забыли.
Действительно, я вернулся к столу, подхватил бумажный пакет с пистолетом марки «смит и вессон», стреляющим специальными патронами 38-го калибра, и унес его с собой в лифт, на улицу, в такси и, наконец, в номер отеля «Раффлз».
Глава 21
Я разговаривал сам с собой, когда зазвонил телефон. В молчании я прождал с половины четвертого до семи, когда начался ставший уже привычным ежевечерний припадок, ничем не отличавшийся от вчерашнего или позавчерашнего. К половине восьмого я уже разошелся вовсю, проводя безжалостный анализ собственного характера, доминантой которого несомненно являлось слабоволие. В начале девятого, когда раздался звонок, я просто сорвал трубку с телефонного аппарата. Я поговорил бы и с дьяволом, но такой чести меня не удостоили, поэтому пришлось удовольствоваться Дэнджефилдом.
Как дела, Которн? Вы получили сигнал?
Нет.
Я так и думал. Сачетти, похоже, хочет, чтобы вы изрядно попотели.
Он этого добился.
Я тут разведывал обстановку.
И?
Думаю, нашел кое-что интересное.
Что же?
Я промок.
Должно быть, попали под дождь.
Поэтому зашел в портняжную мастерскую, чтобы мне высушили и прогладили костюм. Сидя там, я заметил парня, который принимал ставки.
И что?
Когда мне принесли костюм, пришел другой парень, скорее всего, курьер, и унес с собой собранные первым деньги. Я последовал за ним.
Куда?
В Чайнатаун. В забегаловку на Рыбной улице.
Вы и сейчас там?
Именно.
Зачем вам это нужно?
Потому что, если я не ошибаюсь, забегаловка на Рыбной улицепромежуточная станция. Когда они все подсчитают, деньги перекочуют в штаб-квартиру.
То есть туда, где должен быть Сачетти?
Точно, Которн.
А если он-таки там?
Я услышал, как тяжело вздохнул Дэнджефилд.
Иногда, Которн, мне приходит в голову мысль о том, что у вас вместо мозгов опилки. Сачетти не жаждет вас видеть, не так ли?
Вроде бы нет.
Когда жена свяжется с ним, он, конечно, вас примет, но как вы собираетесь выбираться от него?
А в чем проблема?
В чем проблема? передразнил меня Дэнджефилд. Анджело в розыске, Которн. В розыске Он может решить лечь на дно и утащит вас с собой. Поэтому, когда вы пойдете к нему, кто-то должен поджидать вас у дверей.
И это будете вы.
Совершенно верно.
С чего такое благородство, Дэнджефилд?
Мне нужен микрофильм.
Вы его получите.
Лишь после того, как вы увидитесь с Анджело. Если во время встречи с вами что-то случится, его у меня не будет.
Я уже собрался сказать, что он может придти в отель и забрать микрофильм, но он не дал мне открыть рта.
Этот парень уходит. Мне пора, и в трубке раздались гудки отбоя.
Мне не оставалось ничего другого, как ждать, пока телефон зазвонит вновь или кто-то постучит в дверь. Ожидатьтак с комфортом, решил я. Послал коридорного за обедом, потом долго лежал в постели, глядя в потолок, прежде чем заснуть. Следующим утром я просидел в номере чуть ли не до полудня, но мне так и не позвонили. Поэтому я поймал такси и поехал в аэропорт встречать моего партнера, который неизвестно по какой причине пришел к выводу, что я должен ждать телефонного звонка непременно в его компании.
Иммиграционный контроль Триппет прошел четвертым. Следом за ним появился знакомый мне мужчина с Длинными вьющимися волосами, которого Карла Лозупоне называла Тони. Он глянул на меня, нахмурился и повернулся к своему спутнику, худому, среднего роста, с близко посаженными глазами, острыми носом и подбородком чем-то похожему на лиса.