«А эта Катя совсем не глупа, подумал Гуров. И довольно проницательна. Просто ум у нее специфический, женский». Вслух он спросил:
Вы можете назвать хотя бы нескольких человек, которые заходили к Бушуеву чаще других?
Ну, там разные люди были, начала вспоминать Катя. Например, был ученыйочень известный человек, его не раз по ящику показывали. Был известный адвокат, несколько деловых людей. Артисты, музыканты, врачи, журналисты. Я не знаю, кто приходил чаще других.
А ученый, о котором вы говорите, это, случайно, не профессор Овчинников? уточнил Гуров.
Может быть. Я не помню фамилии. Но точно знаю, что он очень известный.
А такая актриса, как Инесса Любарская, приходила к вашему другу?
Кажется, они были знакомы, но я ее у Игната никогда не видела. Близкими друзьями они не были, это точно.
А враги у Бушуева были?
Враги Прекрасная Катя задумалась. Мне кажется, нет. Слава Могильный ему завидовал, бывшая жена ревновала, но их нельзя назвать врагами в настоящем смысле слова. Нет, Игнат был человеком, которого все любили. И он всех любил.
Вы, кстати, снова упомянули Славу Могильного. Мне с ним тоже необходимо встретиться. Будьте добры, продиктуйте мне его адрес и номер телефона.
Сию минуту.
Катя быстро назвала сыщику требуемые данные.
Спасибо, Катя, за ваш откровенный рассказ, поблагодарил Гуров, поднимаясь. Возможно, мне еще понадобится ваша помощь, так что я не прощаюсь.
Всегда рада вас видеть! ответила художница.
Глава 6
Теперь ничто не мешало Гурову связаться с художником Вячеславом Могильным и выяснить, в каких отношениях он находился с погибшим Бушуевым и не причастен ли к его убийству.
Однако после разговора с Катей Антошкиной мысли сыщика приняли иное направление. Его поразили ее слова о том, что к Бушуеву часто заходил «известный ученый». Сыщик был убежден, что речь шла именно об Овчинникове. «Если так, то получается, что трое погибшихБушуев, Овчинников и Любарскаябыли знакомы, размышлял Гуров. Интересно, как Любарская относилась к живописи, в частности к работам Бушуева? Может быть, безумная версия капитана Волобуева не так уж безумна? Может, есть связь между живописью и убийствами? Как бы это проверить? Спросить у сестры Овчинникова? Но она живет далеко и вряд ли знает об увлечениях брата. Нет, нужно расспросить друзей ученого, его сослуживцев. Придется опять звонить Ганчуку»
Обращаться за помощью Гурову не хотелось, но делать было нечего. Николай Ганчук нисколько не удивился просьбе сыщика и быстро выдал необходимые сведения.
В случае с Овчинниковым сослуживцы и друзьяэто одно и то же, объяснил майор. Я могу назвать двоих друзей, с которыми ученый вместе работал. Это профессор Евгений Васильевич Можайский и доцент, историк Людмила Карловна Эйдельман. При этом Можайскийпрактически ровесник Овчинникова, он лишь на год его старше, а Людмила Эйдельман значительно моложе, ей еще нет сорока. Она ученица обоих профессоровОвчинникова и Можайского. Людмила Карловна одинока, воспитывает дочь-подростка. А вот профессор Можайскийпочтенный семьянин, у него есть жена Ольга Анатольевна, двое дочерей и трое внуков. Вот, это практически все сведения, которые у меня имеются. Ну и, конечно, еще адреса и телефоны Вы записываете?
Гуров записал нужные сведения. Подумав, он решил позвонить профессору Можайскому. «Он ровесник погибшего, знал его дольше и, наверное, лучше, размышлял Гуров. А доцента Людмилу Карловну оставлю на потом».
Однако разговор с профессором Можайским доказал сыщику, что в своих выводах он ошибся. Уважаемый специалист по Индии и Тибету, гуру санскрита и буддизма знал Овчинникова только с профессиональной стороны. Он, конечно, был осведомлен о художественных увлечениях друга, видел картины в его квартире, но сам к этим увлечениям относился с большой иронией.
Смотрите, господин полковник, говорил профессор. Вот у меня есть древние персидские миниатюры. Разумеется, это копии, а не подлинники, но в нашем случае это не важно. Великие Моголы, завоевавшие Индию, принесли эти миниатюры с собой, и они стали частью индийской культуры. Посмотрите, какой совершенный здесь рисунок, какие яркие краски! Неужели пачкотня современных художников, все эти потуги авангардистов внесли что-то новое в живопись? В чем мы можем увидеть там прогресс? Я вам отвечу: ни в чем! То же самое я говорил и Федору Терентьевичу, но он и слушать меня не хотел. Нет, если вы хотите узнать о его дружбе с художниками, вам нужно обратиться к Людочке Эйдельман. Вот с ней Федор вел долгие разговоры о разных направлениях, стилях, о гуаши, акварели, мастихинах
А вы о чем беседовали с вашим коллегой, если не секрет? спросил Гуров.
Какой же тут может быть секрет? удивился Можайский. Мы беседовали вот об этом, об этих сокровищах духа! Профессор обвел рукой университетский кабинет, в котором проходила их беседа. Весь кабинет был уставлен книжными шкафами, которые тянулись от пола до потолка, а за стеклами этих шкафов мерцали тома академических изданий, посвященных истории стран Востока. Мы разговаривали в основном об истории и культуре Индии и Китая, о западных влияниях на эту культуру. Кроме того, мы часто разговаривали о древней индийской игрео шахматах. Федор, как и я, был страстный шахматист, имел второй разряд, когда-то выступал в соревнованиях. Мы могли играть и беседовать часами!
А Овчинников никогда не интересовался такими вещами, как рыбалка или плавание? спросил сыщик.
Мне уже задавали этот вопрос, кивнул профессор, сразу после гибели Федора, когда его тело нашли в реке. Нет, никогда не интересовался. Зачем он в тот несчастный вечер отправился на реку, для меня полная загадка.
Как я понимаю, вы не верите в версию об убийстве вашего друга? Считаете его гибель результатом несчастного случая?
Да, именно так, твердо отозвался ученый. Ну скажите на милость, кому потребовалось убивать Федора? Для этого не было ни у кого никаких причин! И ваши коллеги, как я понимаю, до сих пор таких причин не нашли. Нет, безусловно, это был несчастный случай, результат какого-то помрачения не знаю, как это назвать.
А может быть, ваш друг хотел добровольно расстаться с жизнью? Возможно, он был тяжело болен?
Можайский энергично затряс головой.
Нет, не думаю. Мыслящий человек иногда допускает возможность добровольного лишения себя жизни, но у Федора никогда не было таких мыслей. Он был очень здравомыслящим, трезвым человеком, и я никогда не слышал, чтобы он жаловался на какие-то болезни. Он мог, конечно, что-нибудь такое скрывать, но, кажется, ваши коллеги это проверяли и ничего подобного не нашли
Чтобы встретиться с Людмилой Эйдельман, Гурову не пришлось никуда ехатьона работала там же, где и Можайский, только в другом корпусе.
Людмила Карловна оказалась низенькой, полной, при этом очень подвижной женщиной. Она пригласила сыщика в аудиторию, в которой обычно проводила семинарские занятия. Это была комната небольших размеров, также вся уставленная книжными шкафами.
Гуров не стал ходить вокруг да около и сразу спросил Людмилу Карловну о том, был ли ее друг Федор Овчинников связан с художниками. Доцент удивилась такой постановке вопроса.
Дружил ли Федор Терентьевич с художниками? переспросила она. Разумеется, дружил! Ведь живопись была, по сути, его единственным увлечением. Конечно, если не считать его работыистории Китая, Тибета, Монголии. Он мог часами рассуждать о различных направлениях в живописи, глубоко изучал труды по истории искусства.
Меня интересует связь Овчинникова с художником Игнатом Бушуевым, продолжал допытываться сыщик.
Да, Федор Терентьевич постоянно говорил о творчестве Бушуева, был частым гостем в его мастерской. Правда, еще чаще он говорил о творчестве другого нашего великого землякаКонстантина Закатовского, тут они с Игнатом Денисовичем были единодушны, оба одинаково преклонялись перед великим мастером. Да, и надо заметить, что Федор Терентьевич входил в круг друзей Закатовского. Он и меня хотел познакомить с этим замечательным художником, но не успелКонстантин Евгеньевич тяжело заболел и перестал с кем-либо встречаться. А вот с Бушуевым я была знакома, вместе с Федором Терентьевичем бывала у него в мастерской.
Возможно, Бушуев дарил Овчинникову какие-то свои работы?
Да, Игнат Денисович подарил Федору Терентьевичу две картины. Если не ошибаюсь, это были «Закат на Сити» и «Отец вернулся».
Очень интересно. А Закатовский? Он, случайно, не дарил ничего вашему учителю?
Задавая этот вопрос, Гуров чувствовал, что ответ будет для него чрезвычайно важен. Он еще не знал, в чем эта важность заключается, но был убежден, что информация откроет для следствия что-то новое.
Людмила Эйдельман подумала несколько секунд, затем ответила:
Да, был такой подарок. Портрет самого Федора Терентьевича. Закатовский редко писал портреты, но Овчинникова очень уважал и сделал для него исключение. Я видела эту работу в кабинете Федора Терентьевича.
А где именно в кабинете Овчинникова висела эта картина? Или она не висела, а он хранил ее где-нибудь?
Что вы, Федор Терентьевич очень ценил этот подарок! Картина висела на почетном месте, слева от стола. Да, я хорошо помню, портрет работы Закатовского всегда висел на этом месте.
Становится все интереснее задумчиво произнес сыщик. Скажите, а вы, случайно, не знаете других людей в вашем городе, которым Закатовский дарил свои картины?
Нет, не знаю. Людмила Карловна покачала головой. Все же я не настолько была вхожа в круг друзей Закатовского. Но я уверена, что такие люди есть, поскольку его ученик Игнат Бушуев дарил друзьям картины. И если это так, эти люди стали настоящими «хранителями вечности».
И, кажется, эти картиныи Бушуева и Закатовскогохорошо продаются? За них платят хорошие деньги?
Да, в последние годы наши татуевские художники вошли в моду, согласилась доцент Эйдельман. Я слышала, что за полотна Бушуева платят тысячи долларов, а работы Закатовского стоят еще на порядок дороже. Но лет тридцать назад, когда Закатовский находился на вершине своего творчества, он не мог за свои полотна выручить буквально ничего. Он работал за копейки, расписывал панно во Дворце пионеров.
Теперь мне хотелось бы расспросить вас об обстоятельствах смерти Овчинникова. Он вам не говорил, что собирается пойти на реку?
Людмила Карловна медленно покачала головой:
Нет, не говорил. Для меня случившееся с Федором Терентьевичемполная загадка.
Гуров вспомнил, что всего час назад он слышал буквально те же самые слова от Евгения Можайского.
Разумеется, Федор Терентьевич любил гулять, продолжала Людмила Эйдельман. Но в парках и скверах, здесь, в городе. Я не помню, чтобы он когда-нибудь выражал желание выехать за город, на природу.
Но художники, которых так любил Овчинников, как раз любят работать на природе, заметил сыщик. А не могли они его пригласить с собой?
Пригласить? удивилась Людмила Карловна. Но кто мог его пригласить? Насколько я знаю, Федор Терентьевич дружил только с Закатовским и Бушуевым. И оба они к тому проклятому дню в июне, когда погиб Овчинников, были мертвы.
Может быть, вы знаете не обо всех контактах вашего друга и учителя? предположил Гуров. Ведь в городе есть и другие художники. Вы никогда не слышали от Овчинникова таких фамилий, как Могильный, Прянчиков, Соломин? Или, например, Антошкина?
Нет, никогда начала было Эйдельман, но вдруг осеклась. Знаете, я вдруг вспомнила, что Федор Терентьевич действительно несколько раз упоминал эту фамилию, которую вы только что назвали. Да, он говорил, что видел у Бушуева его друга, Могильного. Да, да, Славу Могильного. А вот остальныхнет, об остальных он никогда не говорил
Скажите, а Федор Терентьевич не был подвержен приступам забывчивости? Внезапной потери памяти или ориентации? Не мог он впасть в такое состояние и уехать на реку, не понимая, что делает?
Нет, не мог, твердо заявила Людмила Эйдельман. У Федора Терентьевича никогда не было приступов. Его сознание всегда оставалось ясным. И он никогдаслышите, никогда! не смог бы покончить с собой. Он любил жизнь, любил свою работу. Его убили. Кто, почему, из-за чегоэтого я не знаю. Но я убеждена, что мой учитель был убит. Найдите его убийц, прошу вас! Они должны понести заслуженное наказание!
Я постараюсь сделать для этого все, сказал Гуров, вставая. Спасибо вам, Людмила Карловна. Вы нам очень помогли.
Глава 7
Теперь точно ничто не могло помешать Гурову набрать номер художника Славы Могильного и выяснить, как тот на самом деле относился к своему собрату по кисти и полотну Игнату Бушуеву!
Сыщик достал телефон и заодно взглянул на часы. Оказалось, что беседы с Петром Брательщиковым, Лизой Бушуевой, прекрасной Катей Антошкиной, профессором Можайским и доцентом Эйдельман заняли почти весь день. Часы на телефоне показывали уже пятый час, день клонился к вечеру, а между тем Гуров за все это время даже не вспомнил о еде. Зато вспомнил завет своего друга Стаса Крячко: никогда, даже в разгар следственных действий, не забывать о еде! И хотя Крячко сейчас рядом не было, Гуров решил выполнить его завет и двинулся по улице в поисках кафе.
Подходящее заведение вскоре нашлось, и даже лучше, чем кафе, это была «Пельменная». То, что сыщику и требовалось! Он взял сразу две порции горячих пельменей, салат, стакан чая и сел за столик в углу зала.
Утоляя голод, он обдумывал мысль, которая пришла ему в голову во время разговора с Людмилой Эйдельман. Мысль касалась картин местной знаменитости, упоминаемого всеми собеседниками сыщика художника Закатовского. Собственно, обстоятельств, обративших на себя внимание Гурова, было два. Даже три. Первое: оба погибших, и Бушуев и Овчинников, имели у себя картины именитого живописца. Второе: бывшая жена Бушуева Лиза не нашла такую картину в квартире бывшего мужа, то есть подарок, видимо, пропал. И третье: картины Закатовского сейчас ценятся очень высоко, стоят тысячи долларов.
«Интересно, а портрет, подаренный Овчинникову, еще на месте? размышлял сыщик. Этот момент необходимо срочно проверить». И он в третий раз за день набрал номер майора Ганчука.
Слушай, майор, сказал он, ты сейчас, случайно, не в квартире Овчинникова находишься?
В ней самой и нахожусь, ответил Ганчук. Правда, я уже собирался уходить. Предупреждая возможный вопрос, сразу скажу: ничего нового я не обнаружил. На двери есть следы взлома, ломали, по-видимому, небольшим топориком. Но в квартире нет следов обыска или грабежа.
Зайди, пожалуйста, в кабинет и посмотри на стену слева от стола. Что ты там видишь?
Ну-у Я вижу кашпо с цветком Цветок уже совершенно завялего, бедного, несколько месяцев не поливали Еще вижу какую-то китайскую гравюру и фотографии двух китайцев.
И что, там нет никакой картины маслом? Там должна висеть картина.
Нет, никакой картины здесь нет.
А что висит на самом видном месте, в центре стены?
Да вот один из китайцев и висит.
Осмотри внимательно всю стену, сантиметр за сантиметром. Возможно, найдешь какой-нибудь винтик, или гвоздик, или кронштейн, на котором раньше что-то висело. Когда закончишь осмотр, позвони мне.
Дав указание, Гуров вернулся к порядком остывшему чаю. Однако допить его он не успелраздался звонок.
А ты прав, Лев Иванович. Действительно, ближе к окну имеется винтик. Там явно что-то виселообои немного выцвели.
Если ты возьмешь китайское фото, которое висит сейчас в центре, и приложишь его к этому выцветшему пятну, то они совпадут, сообщил Гуров. Это фото раньше висело у окна.
А что же висело в центре? поинтересовался Ганчук.
В центре висела картина работы Константина Закатовскогопортрет хозяина квартиры, профессора Овчинникова. Такой портрет, как мне объяснили, может стоить несколько тысяч долларов. И этот портрет был украден неизвестным, который взломал дверь.
И этот же неизвестный, скорее всего, столкнул профессора в реку! воскликнул майор. Так вот причина, по которой был убит востоковед!
Да, теперь мы знаем мотив этого преступления, согласился Гуров. Скорее всего, и остальные убийства связаны с похищением картин. У Бушуева точно имелось полотно Закатовского, и сейчас его бывшая жена не может эту картину найти. Так что твой капитан в чем-то оказался прав: все эти преступления связаны с искусством. Теперь слушай, майор, новое задание: необходимо срочно установить, у кого еще в городе есть или были раньше картины Закатовского. Всех до одного нужно установить! К вечеру у меня должен быть полный список владельцев этих полотен.